Эта трагедия с минами была не единственной. В Красной армии до сих пор плохо умели обращаться с ними. В Севастополь пришлось посылать специалистов из Москвы. Они везли с собой эшелон взрывчатки. Выпуск мин наладили в Ростовском университете, в деревянных корпусах. А севастопольцев инструкторы из Главного инженерного управления стали обучать, как ставить мины, как правильно создавать минные поля [27].
Основные сражения по-прежнему гремели на московском направлении. Здесь наши войска отбросили врага на 100–200 км, газеты публиковали фотоснимки с кладбищами гитлеровских машин, танков, орудий. Хотя можно было отметить настораживающие обстоятельства. Трупов среди машин попадалось не так уж много. Побросав технику, неприятель спас значительную часть живой силы. Гитлер уберег дисциплину и стойкость войск. Их цементировали свежими частями, собираемыми со всей Европы. А советский натиск выдыхался. Наша техника в снегах тоже застревала и ломалась. Кроме убитых и раненых было много обмороженных и заболевших. Но считали, что эти трудности временные. Надо напрячься, не ослаблять усилий.
В советском контрнаступлении глубже всего продвинулись фланговые группировки, наносившие главные удары. Один прорыв прорисовался от Каширы и Тулы к Калуге, второй от Калинина. Между ними образовался выступ. Казалось очень заманчивым подсечь его с двух сторон, и ядро группы армий «Центр» попадет в кольцо. Вот тут-то гитлеровцам придет полный конец, их боевые порядки совсем развалятся. С севера должен был вбивать клин Калининский фронт Конева, с юга – Западный фронт Жукова. Их поддерживали Северо-Западный и Брянский фронты. Ударный кулак Конева из 29-й, 39-й армий и 11-го кавалерийского корпуса навалился на немцев 8 января.
Подключились соседи, 3-я и 4-я ударные армии Северо-Западного фронта генерала Курочкина. Он не участвовал в сражении за Москву, его соединения были неплохо укомплектованы, накопили запасы снарядов и горючего. А участок возле озера Селигер имел репутацию спокойного, немцы не ожидало здесь активности. Обе советских армии прошибли неприятельскую оборону, стали продвигаться на Холм и Торопец, прямо в промежуток между группами армий «Север» и «Центр». Они выходили во фланг вражеской группировке, отбивавшейся от армий Калининского фронта, и эта группировка тоже начала пятиться. Войска Конева тоже стали успешно продвигаться, обходили Ржев и с севера нацеливались на Вязьму [54, 64].
Командование группой армий «Центр» забило тревогу, перекидывало сюда все свои резервы, но 10 января перешел в наступление Западный фронт. Второй кулак, из 33-й армии генерала Ефремова и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса устремился на Юхнов и поворачивал на Вязьму с юга, намереваясь завязать мешок. Чтобы связать немцев, советские войска поднялись в атаки и на других участках. Выступ, зажатый нашими фронтами, сужался, как тающая льдина. Но радужные идеи наступать по всему фронту сказались на операции самым пагубным образом. По всему-то не получалось, сил не хватало. Генштаб под руководством маршала Шапошникова подсказал Сталину, что на Вяземском выступе скопились «лишние» войска. Кроме пяти армий и двух корпусов, вклинивающихся на флангах, еще пять армий действовали между ними. Они добросовестно теснили противника, освободили Можайск, Верею, Медынь, Сухиничи. Но ведь немцев намечали не вытеснять, а окружить!
Сочли, что на вершине выступа сил можно оставить поменьше. Вопреки возражениям Жукова у него забрали две армии. 16-ю перекинули на юг, а 1-ю ударную под Демянск, там обозначился еще один котел для немцев. Но давление на группу армий «Центр» сразу ослабело. Ее командующий Клюге принялся манипулировать своими контингентами. А Гитлер после русских прорывов поснимал всех командующих армиями на данном направлении. 9-ю возглавил Модель. Он считался большим специалистом по обороне, и ему поручили общее руководство войсками внутри Ржевско-Вяземского выступа. Как ни парадоксально, но помогла ему… русская зима. Модель и Клюге сообразили, что в здешних лесах и ржевских болотах, заваленных глубокими снегами, удерживать территорию вовсе не обязательно. Кто владеет дорогами, может диктовать волю противнику.
Рокадные дороги, проходившие вдоль линии фронта, превращались в сплошные линии обороны. Их утыкали дотами, пулеметными точками, расставили танки и подвижные резервы, способные быстро подоспеть в ту или иную точку. Другие дороги, из германского тыла, действовали бесперебойно. По ним подтягивались новые дивизии, разгружались на ближайших станциях. А русские армии, углубившиеся на неприятельскую территорию, связывали с тылами только разъезженные проселки. Те самые, где сами наступающие утрамбовали снег ногами и колесами. По мере наступления они удлинялись. Но прикрыты были слабо. Если оставлять отряды по всей дороге, кто же в наступлении останется? Но глубокие прорывы сами по себе опасны. Их можно подрубить под основание.
Правда, продвижение ударных группировок выглядело надежно защищенным. Кулак Калининского фронта подкрепляли соседние армии Северо-Западного, кулак Западного – соседние с ним армии Брянского. Однако немцы додумались подсекать советские клинья не извне, а изнутри выступа! Свежие контингенты вливались в почти готовое окружение, сосредотачивались. Наше командование не выявило опасности. 26 января острия клещей Конева и Жукова ринулись к Вязьме. Чтобы замкнуть кольцо, Ставка выделила из своего резерва 4-й воздушно-десантный корпус. В 25 км от Вязьмы высадилось 7373 парашютиста. Им предписывалось оседлать железную и шоссейные дороги Вязьма – Смоленск и держаться, пока с двух сторон не подойдут основные силы.
Но немцы успели укрепиться очень основательно, ворваться в Вязьму или перерезать дороги не позволили. А несколько дивизий, собранных Моделем в районе Ржева, ударили по коммуникациям ядра Калининского фронта, далеко оторвавшегося от своих. 39-я армия с 11-м кавалерийским корпусом сами очутились в окружении. В это же время другая германская группировка перерубила коридоры к углубившимся войскам Западного фронта. Здесь образовалось сразу два котла. В один попала 33-я армия Ефремова, в другой – гвардейский кавкорпус Белова – к нему присоединились и десантники [133]. На вспомогательном направлении 3-я и 4-я ударные армии продолжали наступать довольно успешно, вышли на подступы к Великим Лукам, Велижу, даже к Витебску. Но в боях они поредели, растянулись на пространстве в 300 км, и четыре германских дивизии, переброшенных из Франции, остановили их.
Впрочем, и у Клюге не хватало сил покончить со всеми окруженными. Решили уничтожать по очереди. Поначалу стянули побольше сил против армии Ефремова. Налегли на нее с разных сторон, оттеснили в болота. Жуков в это время был назначен командующим Западным направлением, сохранив и пост командующего Западного фронта. Двум армиям, Голубева и Захаркина, он приказал расчистить дорогу к Ефремову. С неимоверными трудностями, по снегам и распутице, сосредотачивали артиллерию, выдвигали пехоту. Но это был кратчайший путь к окруженным, немцы ждали атак именно тут. Превратили в крепость каждую деревушку, прошивали поля ливнями свинца. Попытки выручить 33-ю обернулись только жестокими потерями.
Следующее наступление Жуков подготовил в конце марта. Калининский фронт западнее Ржева нацеливался пробиваться к 39-й армии и 11-му кавкорпусу. А к Ефремову на этот раз прокладывала коридор 50-я армия генерала Болдина. Она должна была продвигаться не с востока на запад, а заворачивать дугой, с юга на север. Предусматривалось, что 33-я будет прорываться навстречу, соединится со вторым окруженным островком в лесах, кавалерией Белова и десантниками, и совместными силами фронт будет взломан. Этот сдвиг участка прорыва и в самом деле оправдал себя. Враги ожидали атак на прежнем направлении, армия Болдина успешно сбила их с позиций.
Жуков требовал, чтобы 33-я без промедления атаковала на юг, на Киров. Здесь готовы были поддержать войска Белова, сюда приближались авангарды Болдина. Но 33-я армия изнемогала в боях и голодала, Ефремов полагал, что двигаться окольной дорогой у нее не хватит сил. Через голову Жукова связался непосредственно со Сталиным, просил разрешения выходить по кратчайшему маршруту, на восток. А 13 апреля связь со штабом 33-й армии оборвалась, и пошла неразбериха [43].
Наступление 50-й армии тормозилось весенней распутицей, а немцы замедляли ее продвижение бомбежками, перекрывали позициями дороги с твердым покрытием. Тем временем они собирали подкрепления с более спокойных участков. К 15 апреля войска Болдина находились всего в 2 км от армии Ефремова. Но встречного удара не последовало. Зато с флангов уже сосредоточились германские соединения, обрушились контратаками. Вынудили наши авангарды отойти. Ну а армия Ефремова в эти же дни двинулась на восток, к Угре. Хотя немцы даже выманивали ее именно сюда, нарочно показывали, будто оборона слаба. Подготовили ловушку, куда и влезла 33-я. Ее принялась утюжить артиллерия, из засад поползли танки и мотопехота.
16 апреля Гальдер записал в дневнике – «русская 33-я армия ликвидирована». Он немного ошибся. Армия развалилась, но ее осколки пробовали просочиться через линию фронта. Хотя их перехватывали, всюду дежурили заслоны. Раненый генерал Ефремов застрелился. Из его подчиненных выбралось лишь 889 человек. После этой трагедии наши войска получили приказ переходить к обороне. Вообще Ржевско-Вяземская операция стала одной из самых кровопролитных в истории войны. Безвозвратные потери Красной армии составили 270 тыс. человек – это погибшие и пленные. Сотни тысяч получили ранения.
Но и у немцев было выбито и переранено около 300 тыс. человек. Ликвидировать другие окруженные группировки они уже не могли. 39-я армия Масленникова и корпус Белова занимали обширные районы в вяземских лесах. Собирали вокруг себя партизан. С помощью местных жителей сумели наладить снабжение продовольствием и фуражом, с ними была установлена воздушная связь. В Ставке оценили, что эти два плацдарма угрожают важным дорогам и опорным пунктам, оттягивают на себя значительные силы. А сами плацдармы могут пригодиться в следующих наступлениях. Масленникову и Белову было приказано пока оставаться в глубине оккупированной территории.