[78].
Картину дополняет забота о личном составе штаба – начиная с начальника и заканчивая рассыльными, радистами, водителями и вестовыми. Не в меньшей степени отличала Паулюса и щепетильность в подписании решений военных трибуналов как в отношении солдат, так и в отношении офицеров. Типичен, например, такой случай: в одном пехотном полку к смерти был приговорен ефрейтор за то, что он якобы симулировал ранение в ногу, чтобы уклониться от службы. Это была «трусость перед врагом»! Военный врач признал ефрейтора здоровым, и командир настаивал на расстреле. Паулюс, который должен был утвердить приговор, распорядился сделать солдату рентген. В результате был обнаружен застарелый перелом. Ефрейтор отправился с переломом на фронт, боясь позора и наказания. Обвиняемый был освобожден и отправлен в госпиталь.
Паулюса глубоко задел случай генералов Штумме и барона фон Бойнебург-Ленгсфельда, когда наказанию подлежали ошибочные действия Ia (штабного офицера оперативного управления Генерального штаба от дивизии и выше) фон Бойнебурга[79]. Паулюс тогда хотел, чтобы военно-полевой суд рассмотрел и его дело, ибо разглашение военной тайны, в котором Гитлер обвинил обоих подчиненных Паулюсу генералов, прямо касалось и самого Паулюса, как их непосредственного начальника. Дополняет картину и уже упоминавшийся факт, когда Паулюс своей властью отменил отвратительный по его понятиям «приказ Рейхенау» от 10 октября 1941 года, несмотря на то что весьма циничные и фанатичные формулировки этого приказа Рейхенау снискали тогда ему всеобщее одобрение в высших кругах рейха. Сюда же можно отнести и то, что Паулюс запретил исполнение «приказа о комиссарах», подтверждение чему мы находим в дневнике генерала Йодля (запись от 6 мая 1942 года), где сказано, что приказ этот был неофициально отменен.
Разумеется, уже при Рейхенау, который, несмотря на свою жестокость, был практичным и благоразумным человеком, происходила переоценка ценностей в том, что касалось обращения с русским, точнее, с украинским населением в тылах армии. В архиве Рейхенау мы находим проект докладной записки Гитлеру с предложением более мягкого обращения с украинским населением с тем, чтобы сделать его представителей соратниками по борьбе с большевизмом. Так как содержание этой записки полностью соответствовало мнению преемника Рейхенау, фельдмаршала фон Бока, ее направили в ОКХ (главное командование сухопутных сил)[80]. То, что Паулюс смог снискать хорошее отношение местного населения, подтверждается сохранившимся в его архиве поздравлением видных украинцев (коллаборационистов, которые закончили так же, как и другие – на виселице. – Ред.) по случаю победы под Харьковом, направленным Паулюсу в конце мая 1942 года[81].
Оборонительные бои среди снега и льда
Положение, в котором генерал танковых войск Паулюс 20 января 1942 года принял 6-ю армию, было не блестящим. Советское наступление под Изюмом с форсированием Северского Донца создало со стороны противника глубокий выступ фронта группы армий «Юг» на южном фланге 6-й армии. Из района Лозовой противник наступал на Полтаву. Именно в этой ситуации Паулюс принял командование армией. Он перенес командный пункт армии в Харьков, ближе к передовой, командование группой армий «Юг» осталось в Полтаве. Самым уязвимым местом был стык между 6-й и 17-й армиями[82]. Именно в этом месте противник, несомненно, ставил цель прорыва и, в дальнейшем, форсирования Днепра у Днепропетровска. Все это происходило при морозах, доходивших до —30–40° (уже говорилось, что средняя температура января 1942 года в этом районе была —15 °C. Возможно, ночью и под утро доходила до —30°. – Ред.), при обледеневших дорогах, при нарушениях железнодорожного сообщения, недостатке корма для лошадей и нехватке горючего для моторизованных соединений[83].
Прежде всего, Паулюс должен был позаботиться о создании резервов на своем правом фланге. Но пополнение поступало по каплям, а его распределение зависело от главного командования сухопутных сил, а также от решений Гитлера, которые он принимал на совещаниях, проводившихся дважды в день. В конце января 1942 года из-за очень глубокого снега и сильнейших морозов, затруднявших передвижение войск, положение стало еще более тяжелым.
4 февраля 1942 года фельдмаршал фон Бок записал в своем дневнике[84]: «Английское радио передает, что Тимошенко хочет отбить Харьков и Днепропетровск, чтобы лишить немцев выгодных исходных позиций для запланированного на весну наступления на Кавказ». (Маршал Семен Тимошенко был в то время командующим советским Южным фронтом (главнокомандующим Юго-Западным направлением, куда входили наступавшие под Харьковом Южный и Юго-Западный фронт. – Ред.). и, несмотря на то что он выдвинулся во время революции и имел «пролетарское» или, скорее, крестьянское происхождение, никто не смог бы назвать его бездарным солдатом!).
В дневнике фон Бока есть донесение Паулюса из Харькова, датированное 6 февраля 1942 года. Согласно этому донесению, 208-й пехотный полк, готовившийся к наступлению на северном фасе Изюмского выступа, потерял 700 человек из-за обморожений и общего истощения. Это была беспощадная зимняя война на Востоке, которую надо было выдержать. 6-я армия под началом нового, не имевшего опыта такой своеобразной оборонительной войны командующего это испытание выдержала. К середине февраля стало в какой-то мере ясно, что наступление противника в направлении Днепропетровска, к важнейшей переправе через Днепр, выдохлось. Да, конечно, у русских еще оставалась возможность расширить кое-где Изюмский выступ.
Фельдмаршалу фон Боку приходилось командовать фронтом группы дивизий «Юг», растянувшимся от Крыма до Среднерусской возвышенности к северу от Белгорода. Он оценивал положение в свете возможного нового немецкого наступления на юге с целью овладения кавказскими нефтяными месторождениями; при всей его критичности Паулюс с полным правом очень высоко оценивал способность противника мобилизовать резервы и ответить контрударом на подготовку немецкого наступления. По этой причине он считал необходимым создание мощного резерва под Харьковом. В начале марта начальник штаба 6-й армии генерал фон Зоденштерн узнал, что у фюрера в настоящий момент нет времени заниматься планами широкомасштабных операций. К тому же Гитлер еще не ознакомился с меморандумом фон Бока от 20 января 1942 года[85]. Это была оборотная сторона Восточной кампании. Но и Паулюс взглянул на нее с иной, новой для себя точки зрения. Но не во власти одного командующего армией было помешать странной и причудливой работе огромной военной машины.
В марте под Харьковом, между Балаклеей на юге и Волчанском на севере начались новые неприятности. Протяженность оборонительных позиций каждой из дивизий 6-й армии достигла 20–30 километров по фронту[86]. 15 марта 1942 года фон Бок записал: «Утром обговаривали с Паулюсом планы дальнейших действий. Речь шла о том, чтобы сохранить самообладание…»[87] «Сохранять самообладание» значило держаться до каждой следующей местной контратаки. Один раз создалась угроза прорыва танков противника к Харькову. Несмотря на все опасения, фон Бок предоставил Паулюсу полную свободу действий, доверяя его умению верно оценивать положение. Потом, правда, выяснилось, что Паулюс оценил положение слишком мрачно. Запланированный контрудар группы генерала Брейта (3-я танковая дивизия и вспомогательные соединения) получился слишком слабым из-за отхода главных сил по приказу Паулюса. Командование группы армий оценило ситуацию лучше, чем Паулюс. Но и он сделал выводы из этих поучительных месяцев, ведь командующий 6-й армией был очень добросовестен! Тем не менее после случившегося фон Бок посчитал, что в руководстве 6-й армии необходимы изменения. В своем нынешнем составе оно оценивало положение слишком пессимистично, командованию не хватало «священного огня». По мнению фон Бока, Паулюс был «порядочным человеком», но надо поменять начальника штаба. Это было несправедливо по отношению к полковнику Гейму! Но тем не менее Гальдер согласился.
В начале мая Гейма сменил полковник Генерального штаба сухопутных войск Артур Шмидт, который остался с Паулюсом до самого конца[88]. Полковник Шмидт, так же как и Паулюс, происходил не из традиционной семьи потомственных военных, но телом и душой это был настоящий солдат. Шмидт, сын торговца из Гамбурга, пошел в армию добровольцем в 1914 году. Несомненно, этот человек обладал решимостью и большой силой духа[89]. Как и Паулюсу, ему было суждено, невзирая на святость послужного списка, сравнительно молодым занять вожделенную должность начальника штаба армии. Вероятно, многие генералы завидовали ему еще больше, чем Паулюсу, который с непонятной, так сказать, легкостью перескочил из Генерального штаба в командующие армией!
Поучительный кризис: битва под Харьковом
Советское зимнее наступление остановилось из-за упорной немецкой обороны, и благодаря тому обстоятельству, что эта оборона устояла до февраля, когда наступившая распутица парализовала всякое передвижение войск, на фронте установилось затишье. 5 апреля 1942 года была издана Директива фюрера № 41 о летней кампании 1942 года[90].
Эта кампания должна была принести победу!
В директиве были указаны две цели наступления: операция «Северное сияние» – захват Ленинграда и соединение с финским союзником; эта задача была поставлена группе армий «Север». Главная операция, названная «Блау», была запланирована на южном фланге Восточного фронта: задача – прорыв на Кавказ. В этой операции были предусмотрены четыре этапа (см. карту 4 на с. 213):