Наступление на Сталинград[266]
Введение
Окружение германских войск и битву под Сталинградом, продолжавшуюся с 19 ноября 1942 по 2 февраля 1943 года (хронологические рамки Сталинградской битвы – 17 июля 1942 – 2 февраля 1943 года. 17 июля – 18 ноября 1942 года продолжалась оборонительная операция Красной армии под Сталинградом, 19 ноября 1942 – 2 февраля 1943 года продолжалась наступательная операция советских войск в рамках Сталинградской битвы. – Ред.). этот второй и последний акт драмы 6-й армии и ее командующего фельдмаршала Паулюса, так же трудно понять без разбора первого акта, операций, приведших к наступлению на Волгу и на Кавказ, как трудно понять и разумно объяснить и оценить события на южном участке германского Восточного фронта без анализа кампании 1941 года.
Поэтому запискам фельдмаршала Паулюса о событиях 1942–1943 годов были предпосланы его записи об операции «Зелёве» («Морской лев») и о штабной игре «Барбаросса», а также его наблюдения за ходом кампании 1941 года, несмотря на то что в них нет никаких новых сведений и несмотря на то что в своих записях фельдмаршал избегал писать личные воспоминания, ограничившись сухим стилем разбора оперативных достоинств и недостатков действий армии.
Почему это так, мы можем лишь предполагать. Во-первых, нам уже не удастся осуществить план создания более обширного сочинения о Восточной кампании и Сталинграде. Во-вторых, надо, вероятно, учесть тот факт, что то, что фельдмаршал доверил бумаге, или то, что он собрал для прочитанного доклада, возникло в то время, когда он находился в советском плену или в Дрездене, где он жил при коммунистическом режиме. Такому режиму чужды искренне написанные в обычном стиле индивидуальные мемуары. Пример тому – записки маршала Андрея Ивановича Еременко, командующего Сталинградским фронтом (бывшим Юго-Восточным), изданные недавно на немецком языке в Восточном Берлине[267].
С другой стороны, меморандум фельдмаршала Паулюса по поводу большой штабной игры «Барбаросса» в декабре
1940 года, продемонстрировавшей, как трезво и в целом верно оценивает положение германское командование, как умело учитывает оно всевозможные «трения» (по терминологии Клаузевица). Правда, германскому Генеральному штабу так и не удалось внушить Гитлеру свои идеи относительно главных задач и целей кампании в России
1941 года. Поэтому был спутан весь график боевых действий. (Спутан он был из-за неверной оценки советского военного потенциала и героического сопротивления советских войск. – Ред.) После германского поражения под Москвой возник другой вопрос – о том, как планировать и вести кампанию 1942 года: чисто оборонительно, уйдя в глубокоэшелонированную оборону на просторах Восточно-Европейской (Русской) равнины, или наступательно, причем снова возникал вопрос, надо ли возобновлять наступление на Москву или начинать его в другом месте, имея в виду иные цели.
Именно в такую ситуацию попал Паулюс, когда он 5 января 1942 года сдал дела первого обер-квартирмейстера генерал-лейтенанту Блюментритту, прежде начальнику штаба 4-й армии, и принял командование 6-й армией. Таким образом, Паулюс, как командующий армией, стал звеном насквозь функционального, централизованного и управляемого одним Гитлером командного аппарата, не имея при этом ни малейшей возможности оказывать влияние на планирование или проведение общих военных операций.
При этом следует помнить, что для Гитлера, Верховного главнокомандующего вооруженными силами и сухопутными силами, главной целью кампании 1942 года был Северный Кавказ с его нефтяными месторождениями. Так, начальник Генерального штаба сухопутных сил, генерал-полковник Гальдер, на основании директивы фюрера от 11 ноября 1941 года объявил два дня спустя в Орше, на совещании начальников штабов групп армий и армий, что при благоприятных погодных условиях было бы оправданно проведение чрезвычайной операции, предусматривающей стремительный удар на Сталинград и выход к Майкопу и Грозному, чтобы улучшить снабжение Германии нефтью[268].
Главной целью запланированной для Южного фронта на 1942 год операции «Блау» был Кавказ с его нефтяными месторождениями, причем Майкоп и Грозный были целями второстепенными, а главное значение придавали месторождениям в Баку, на далеком азербайджанском побережье Каспийского моря. Значение Сталинграда с территорией между большой излучиной Дона и изгибом Волги как второй главной цели операции выяснилось только в ходе летней кампании. Тем самым ее план приобрел невозможный вид двух расходящихся лучей, причем обе основные цели – Сталинград и Кавказ – не были причинно связаны друг с другом.
Теперь дадим слово самому фельдмаршалу Паулюсу, заметим только, что представленное упорядоченное изложение явилось результатом работы, выполненной сыном фельдмаршала, Эрнстом Александром Паулюсом, который собрал воедино различные рукописные наброски и (прежде всего вначале) тезисы к прочитанному в Дрездене докладу.
Оценка Верховным главнокомандованием вермахта сил Красной армии и планов советского Верховного командования весной 1942 года[269]
…ОКВ придерживалось того мнения, что все имевшиеся в распоряжении советского командования резервы были брошены в бой под Москвой зимой 1941 года и находились теперь в районе восточнее Смоленска.
Советские успехи в зимних сражениях под Харьковом, Изюмом и Барвенковом были в меньшей степени обусловлены мощью советских войск, но малочисленностью находившихся там немецких соединений и неудачным выбором позиций. ОКВ было уверено, что этот кризис удастся преодолеть введением весной 1942 года дополнительных переброшенных сюда сил.
Решительная воля советского руководства к сопротивлению, самоотверженность действий введенных в сражение под Москвой свежих войск и их растущее техническое оснащение должны были бы послужить указанием для ОКВ на то, что ему следует отказаться от прежней недооценки противника. Противник наверняка понял, что временное превосходство нападавших (то есть вермахта) в готовности личного состава и техники достигло поворотного, критического, пункта. Однако ОКВ не сделало должных, лежавших на поверхности выводов[270].
Скорее, ОКВ склонилось к тому, что советские войска не располагают достаточными силами для одновременного ведения нескольких крупных операций. ОКВ рассчитывало, что советское командование может одновременно планировать не больше двух операций:
во-первых, продолжение русского наступления из района восточнее Смоленска в направлении на запад и юго-запад. В случае успеха противник отводит опасность от Москвы, а с другой стороны, поставит в тяжелое положение южный участок немецкого фронта;
во-вторых, считали возможным продолжение советского наступления с использованием вклинения в районе Лозовая – Барвенково[271]. Это наступление могло иметь целью рассечь и уничтожить южное крыло германского фронта (17-я армия и 1-я танковая армия) и тем самым ослабить немецкие силы. Таким образом дальнейшие замыслы германского наступления лишались бы шансов на успех.
Общие цели летнего германского наступления 1942 года, задачи участвовавших в нем групп армий, а также этапы наступления
Перед тем как изложить замыслы Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) и главного командования сухопутных сил (ОКХ) в отношении отдельных операций 1942 года, я бы хотел заметить, что у меня не было возможности непосредственно знакомиться с этим планированием, после того как я сложил с себя полномочия первого обер-квартирмейстера и в январе 1942 года принял командование 6-й армией. Но я могу восстановить картину замыслов ОКВ, исходя из общих знаний, полученных мною на должности обер-квартирмейстера, а также исходя из отдельных сведений, доступ к которым я имел, как командующий 6-й армией. Эту картину я и изложу в общих чертах. Это обстоятельство следует учесть при оценке содержания данной главы, а кроме того, надо помнить и о том факте, что директивы Гитлера относительно хранения тайны сильно затрудняли доступ к сведениям об общем положении на фронтах даже для высших штабных офицеров и командующих армиями и группами армий[272].
Замыслы ОКВ на лето 1942 года:
ОКВ решило в целом придерживаться на лето 1942 года следующего плана: группы армий «Север» и «Центр» должны – если не считать локальных операций – остаться на занятых ими позициях. Особо следовало укрепить войска среднего участка фронта группы армий «Центр» перед Москвой (в районе Смоленска), усилив их оборону артиллерией, противотанковыми средствами и резервами[273].
Мощь германской обороны на центральном участке Восточного фронта считали достаточной и, кроме того, надеялись при благоприятном ходе описанного ниже наступления на юге вынудить русское командование оттянуть силы с Центрального фронта.
Повторная попытка наступления на Москву планами на 1942 год не предусматривалась.
Главная операция должна была начаться на участке группы армий «Юг». Стратегическая цель операции: захват нефтяных месторождений Северного Кавказа. Захват кавказской нефти считался жизненно важным для продолжения ведения войны Германией и ее союзниками.
Для защиты флангов и прикрытия тыла наступающих на Кавказ войск следовало выйти к Волге в районе Сталинграда. Одновременно ставилась цель перекрыть Волгу, как главную транспортную артерию, и уничтожить важную для советской армии военную промышленность Сталинграда.
Однако цель «Сталинград» была поставлена перед группой армий «Юг» и отдельными армиями только в конце июля 1942 года[274]. До этого целью считали достижение линии, стягивающей большую излучину Дона – устье Северского Донца – Нижнеастахов – Вешенская.
В тактическом отношении задачей группы армий «Юг» было нанесение уничтожающего удара по войскам южного крыла русского фронта и выведение их из дальнейшей борьбы. Тем самым равновесие сил должно было окончательно склониться на сторону немцев.
Этот перенос направления главного удара в 1942 году на юг Восточного фронта означал полный отказ от плана, на котором была построена вся концепция кампании. Первоначальный план предусматривал захват Москвы, как политического, экономического, промышленного и транспортного центра, имевшего огромное значение для дальнейшего ведения войны. Тот факт, что Гитлер на первое место поставил достижение экономических целей, как жизненно важных для способности Германии продолжать войну, означал, помимо всего прочего, что он начал войну, для продолжения которой он должен был только теперь создать экономическую базу.
Планы операций и этапы летней кампании 1942 года
Для того чтобы исполнить грандиозный замысел решающего наступления на юге фронта, надо было для начала создать исходную базу.
Подготовку и проведение начальных операций летнего наступления 1942 года поручили командующему группой армий «Юг» фельдмаршалу фон Боку, ставка которого находилась в Полтаве.
Боевой порядок выдвижения соединений группы армий «Юг» (с севера на юг)
2-я армия из района Курска совместно со 2-й венгерской армией
4-я танковая армия из района Харькова
6-я армия из района юго-восточнее Харькова
1-я танковая армия
17-я армия из района Сталино
Во втором эшелоне за 17-й армией и 1-й танковой армией:
8-я итальянская армия[275]
3- я румынская армия
6-я армия имела следующий состав: командование 6-й армии и XXIX армейский корпус
(генерал фон Обстфельдер[276]) 75-я и 336-я ПД
XVII армейский корпус (генерал Холлидт) 79-я и 384-я ПД
VII армейский корпус (генерал Гейтц[277]) 113, 376, 389-я ПД
ХХХХ танковый корпус (генерал Штумме[278]) 3-я и 23-я ТД, 29-я МД
LI армейский корпус (генерал фон Зейдлиц[279]) 44, 79, 297-я ПД (294-я и 305-я ПД?)
Было решено в ходе операции разделить эту группу армий на группу «А» (фельдмаршал Лист[280]) и группу «Б» (фельдмаршал фон Бок[281]).
Первоначально задачей группы армий «Юг» было проведение предшествовавших главному наступлению отдельных операций, призванных создать надежную базу для летнего наступления в большой излучине Дона.
Время, оставшееся на развертывание и подготовку предназначенных для главного наступления войск, следовало использовать для того, чтобы разбить и уничтожить как можно больше русских сил, а также для того, чтобы взломать оборону участков фронта, находившихся на пути наступления в районах севернее Северского Донца и Оскола еще до начала решающего наступления. Время между отдельными операциями надо было использовать для выдвижения танковых соединений на удобные исходные позиции.
В соответствии с этими задачами весной 1942 года были проведены следующие операции:
а) с 8 по 20 мая 1942 года – наступление 11-й армии на Керченском полуострове. Это наступление должно было создать плацдарм для последующего наступления на восток (через Керченский пролив) в направлении Темрюк – Краснодар, чтобы, соединившись с выдвигающимися из Ростова-на-Дону на юг германскими силами, окружить находившиеся южнее Ростова-на-Дону советские войска[282];
б) наступление силами 1-й танковой армии и 6-й армии на выступе в районе Барвенково. Операция «Фридерикус I» (с 17 по 28 мая)[283].
Сначала надо было устранить непосредственную опасность, которую создавали вражеские соединения, наступавшие в направлении Днепропетровска на южном фланге германского фронта, а также удержать Харьков, где находились склады имущества 6-й армии.
Вследствие глубокого вклинения русских в немецкую оборону на линии Харьков – Изюм – Барвенково в январе 1942 года[284] и в результате продолжавшихся до весны боев, в которых наши войска несли тяжелые потери, для немцев создалось тяжелое положение, которое еще больше осложнилось в начале мая 1942 года из-за русского наступления с линии фронта к востоку и северо-востоку от Харькова. Создалась угроза потери Харькова[285].
Поэтому у группы армий «Юг» не было возможности отложить ликвидацию Барвенковского выступа (описанную ниже операцию «Фридерикус I») до стягивания всех войск, которые должны были в ней участвовать. По этой причине пришлось отказаться от первоначального замысла начать операцию «Фридерикус I» в конце мая, а затем планомерно переходить к следующим этапам – «Фридерикус II» и наступлению в большой излучине Дона. Операция «Фридерикус I» началась уже 17 апреля 1942 года[286]. Ее целью было устранение угрозы русского вклинения южнее Харькова и остановка наступления войск Тимошенко восточнее Харькова.
Далее следовало занять территорию к западу от Северского Донца юго-восточнее Харькова, чтобы далее, форсировав эту реку, наступать на восток. Для этого надо было концентрическим наступлением с юга и севера уничтожить перешедшие Северский Донец в направлении Барвенкова советские войска;
в) наступление 6-й армии в направлении Волчанска. Операция «Вильгельм» – с 10 по 14 июня 1942 года;
г) наступление 1-й танковой армии и 6-й армии на Купянск. Операция «Фридерикус II» – с 22 по 26 июня[287].
Две последние операции практически перетекли одна в другую. Они должны были на северном фланге 6-й армии создать благоприятные условия для последующего наступления на южный фланг советских войск, занимавших позиции на холмистой местности восточнее Белгорода. На южном крыле 6-й армии эти операции должны были создать благоприятные условия для удара III танкового корпуса 1-й танковой армии через Купянск на юго-восток.
После проведения этих подготовительных операций перед группой армий «Юг», при условии разгрома расположенных западнее линии Ростов-на-Дону – Воронеж вражеских войск была поставлена задача достигнуть следующих рубежей: северным крылом – Дона по обе стороны от Воронежа, а южным крылом и центром – линии, стягивающей большую излучину Дона: устье Северского Донца— Нижнеастахов – Вешенская с созданием плацдарма по ту сторону Дона южнее Ростова-на-Дону.
Наступление на Воронеж, прежде всего, имело целью выход к Дону на участке от Богучара до района севернее Воронежа и создание там надежного плацдарма для дальнейшего продвижения в большую излучину Дона. Далее следовало форсировать реку Воронеж и создать на противоположном берегу плацдарм, который дал бы возможность продолжить продвижение в направлении Борисоглебска в случае, если бы того потребовала обстановка[288].
В проведении этого наступления предусматривалось участие 4-й танковой армии, 2-й армии, 2-й венгерской армии и 6-й армии[289].
Наступление началось 28 июня. После выхода к Дону у Воронежа 4-я танковая армия, шедшая в тылу 6-й армии, повернула к югу, чтобы совместно с 1-й танковой армией ударить в направлении нижнего течения Дона к востоку от устья Северского Донца и атаковать действовавшие к востоку от Ростова-на-Дону советские войска, чтобы отрезать им путь к отступлению. Однако 4-я танковая армия опоздала[290], и противник успел отступить из района Ростова-на-Дону на восток (и на юг. – Ред.).
В середине июля 1942 года группа армий «Юг» была разделена на группы армий «А» и «Б».
Группе армий «А», имевшей в своем составе 17-ю армию и 1-ю танковую армию, была поставлена задача достичь Кавказа и захватить нефтяные месторождения у Майкопа и Грозного.
Группе армий «Б» была поставлена задача прикрывать северный фланг войск, наступавших на Кавказ, для чего следовало выйти к Волге с обеих сторон от Сталинграда, перекрыть эту водную транспортную артерию и парализовать промышленный центр русских.
Было решено: 23 июля 6-я армия начинает наступление из района северо-западнее Калача-на-Дону через Дон в направлении центральной и северной части Сталинграда, а 4-я танковая армия с юго-запада через Котельниково наступает на южную часть Сталинграда[291].
После выхода к Сталинграду группа армий «Б» должна была занять оборону на всем участке от Сталинграда на юге до Воронежа на севере[292].
Для выполнения этой задачи группа армий имела в своем составе: 4-ю танковую армию, 6-ю армию, 3-ю румынскую армию[293], 8-ю итальянскую армию, 2-ю венгерскую армию, 2-ю германскую армию.
Краткий обзор летней кампании 1942 года
На выбор руководством направления главного удара на юге советско-германского фронта в кампании 1942 года некоторый свет проливает совещание, которое Гитлер провел 1 июня 1942 года в штабе группы армий «Юг» в Полтаве. Он прибыл на совещание самолетом из своей ставки в Восточной Пруссии в сопровождении свиты и в тот же день отбыл обратно. Гитлера сопровождали: начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) фельдмаршал Кейтель, начальник оперативного отдела главного командования сухопутных сил (ОКХ) генерал-майор Хойзингер, генерал-квартирмейстер сухопутных сил генерал-лейтенант (Эдуард) Вагнер, а также несколько адъютантов Гитлера.
На совещание были приглашены: командующий группой армий «Юг» фельдмаршал фон Бок, начальник штаба группы армий, генерал пехоты фон Зоденштерн[294].
Из состава будущей группы армий «А»: начальник штаба этой группы генерал-лейтенант фон Грейфенберг[295], командующий 1-й танковой армией генерал-полковник фон Клейст[296], командующий 17-й армией генерал-полковник Руофф[297], командир III танкового корпуса генерал танковых войск фон Макензен[298].
Из состава будущей группы армий «Б»: командующий 2-й армией генерал-полковник барон фон Вейхс, командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот, далее, я в должности командующего 6-й армией, тогда в чине генерала танковых войск, от военно-воздушных сил: командующий 4-м воздушным флотом генерал-полковник фон Рихтгофен. Командующие союзными армиями на это совещание приглашены не были.
Темой совещания было летнее наступление 1942 года. Фельдмаршал фон Бок представил планы проведения отдельных фаз летнего наступления. О Сталинграде как цели наступления фон Бок не упоминал. Гитлер одобрил представленный фон Боком план и среди прочего объявил участникам совещания: «Если мы не захватим Майкоп и Грозный, то мне придется прекратить войну»[299].
На совещании Гитлер проявил свойственную ему тогда еще не сломленную энергию, которая гасила все высказанные сомнения и возражения…
Для проведения летней кампании 1942 года в Германии и на оккупированных территориях, прежде всего во Франции, были сформированы новые дивизии, точнее, старые дивизии были пополнены людьми до штатной численности. Так, в ходе этого пополнения 6-я армия весной 1942 года получила 305, 371, 376, 384, 389-ю пехотные дивизии, а также – в состав 4-й танковой армии – 23-ю и 24-ю танковые дивизии и танковую дивизию «Великая Германия»[300]. Участвовавшие в летнем наступлении дивизии в ходе операций также пополнялись людьми и техникой.
Тем не менее число дивизий в наступающих армиях было далеко не достаточным для выполнения столь широко задуманных эксцентричных планов. Верховное главнокомандование вермахта (ОКВ), чтобы выйти из положения, решило привлечь к наступлению союзные армии.
На данном этапе кампании вопрос об их участии выступил на первый план, приобретя большое, чреватое важными последствиями значение. В целом до сих пор задачей союзных войск была оборона и охрана территорий, захваченных германскими войсками. Только румынам, составлявшим основную массу союзных войск, приходилось также принимать участие и в боевых наступательных действиях.
Материальное обеспечение и боевая выучка союзных войск были явно недостаточными, тем более в таких тяжелых погодных условиях, как, например, во время русской зимы. К тому же в союзных странах возникли и крепли настроения против отправки их войск на Волгу и Дон. Было нелегко объяснить, например, итальянскому солдату, зачем он должен воевать в русских степях, да еще в таких невыносимых и непривычных для него погодных условиях.
То же самое – в большей или меньшей степени – относилось и к другим союзникам. 2-я венгерская армия, часть венгерских вооруженных сил, была весьма пестрым по составу объединением, личный состав которого был набран преимущественно в областях, только недавно присоединенных к Венгрии[301].
Присущие любому такому формированию недостатки были ясно видны каждому солдату. В упомянутых обстоятельствах боевая выучка и командование приданных моей армии румынских частей и соединений[302] требовали первоочередного внимания. При достаточной поддержке тяжелым вооружением, к которой так привык германский солдат, и при решительном поведении офицеров румынские солдаты доблестно сражались и стойко переносили трудности и лишения. Слабость союзных войск проявлялась прежде всего в нехватке вооружений – главным образом артиллерии, танков и противотанковых орудий. Решения о поставках вооружений в союзные армии либо не выполнялись, либо выполнялись в недостаточной степени.
Военная целесообразность требовала применения союзных войск на спокойных и не угрожаемых участках фронта и в тылах. Если это почему-то оказывалось невозможным и союзников приходилось использовать в боях с сильным противником, то стоило бы смешивать их формирования с германскими частями. Но по политическим соображениям от такого решения отказались. В отношении подчинения и права отдавать приказы нам приходилось считаться с потребностями малых народов в подчеркнуто уважительном отношении и учитывать психологическую ранимость союзных командиров. Помимо ошибочности чисто военных аспектов операций, все это свидетельствует также о слабости гитлеровской союзнической политики.
Для того чтобы надежно вовлечь румын в военные действия германской армии на Восточном фронте, Гитлер планировал осенью 1942 года создать группу армий «Дон» под командованием маршала Антонеску. Ему должны были подчиняться: 4-я танковая армия, составленная преимущественно из румынских соединений, 6-я армия и 3-я румынская армия[303].
Поставленная задача: создание обороны от района южнее Сталинграда до района южнее Вешенской. Окончательная организация этой группы армий так и не состоялась, так как 19 ноября 1942 года началось крупное советское наступление, и фронт на Дону дрогнул[304].
В связи с этим из штаба 11-й армии была сформирована группа армий «Дон» под командованием фельдмаршала фон Манштейна, которому были подчинены сначала 4-я танковая армия, 6-я армия и импровизированная армейская группа (оперативная группа «Холлидт». – Ред.) (не упомянуты остатки 3-й румынской армии и остатки 4-й румынской армии – эта армия вместе с 4-й танковой армией образовала армейскую группу «Гот», пытавшуюся деблокировать 6-ю армию Паулюса. – Ред.) в районе между Доном и Чиром[305].
Надо подчеркнуть, что союзные армии, несмотря на их явную слабость и недостаток в вооружениях, особенно в артиллерии, танках и противотанковых орудиях, активно использовались на оперативно важных участках фронта[306]. Правда, оперативно важным был весь фронт от Сталинграда до Воронежа. Теперь все зависело от того, как оценит положение ОКВ. Оно должным образом не оценило тот факт, что русские отступали в большой излучине Дона планомерно, не сдаваясь в плен и не бросая технику. ОКВ посчитало это признаком быстрого падения боеспособности противника.
Основываясь на этом неверном понимании обстановки, ОКВ отдало приказ об эксцентрическом наступлении на Сталинград и Кавказ одновременно, чудовищно растянув при этом линию фронта.
В связи с оценкой летнего наступления 1942 года было сказано уже очень многое: наступление не принесло успеха, на который рассчитывало ОКВ. Советские войска отступали согласно стратегическому замыслу советского командования и смогли избежать запланированных немцами окружений[307].
Небольшое число русских пленных главное командование вермахта, вопреки донесениям командиров германских частей, трактовало как ослабление Красной армии и видело подтверждение своей правоты в отступлении противника в большой излучине Дона. Оценка боеспособности советских войск привела поздней осенью 1942 года к мысли о том, что у русских нет сильных резервов и поэтому русские могут осуществлять лишь местные контрудары, но не способны на контрнаступление оперативного масштаба.
Для понимания дальнейшего хода боевых действий под Сталинградом и изданных Верховным главнокомандованием вермахта (ОКВ) директив необходимо, среди прочего, коротко упомянуть о его суждениях относительно планов и замыслов советского Верховного командования на осень и зиму 1942/43 года.
Окончательная оценка была дана 12 сентября 1942 года на совещании[308], на котором командующий группой армий «Б» генерал-полковник фон Вейхс и я, как командующий 6-й армией, сделали доклад о положении под Сталинградом, для чего мы прибыли в Винницу, в ставку Верховного главнокомандования вермахта[309]. На совещании обсуждалось положение под Сталинградом, а также на фронте от Воронежа до Сталинграда.
Среди прочего, мы указали на растянутый, недостаточно защищенный фронт на Дону и связанные с этим опасности. Гитлер отмел наши опасения, сказав, что русские практически исчерпали все свои силы. Их сопротивление под Сталинградом следует считать сугубо локальным[310]. К каким-либо действиям, способным создать для нас опасность стратегического масштаба, противник более не способен. Оборона на Дону будет еще более укреплена дальнейшим привлечением союзнических сил.
При таких обстоятельствах Гитлер не видел серьезной опасности для северного фланга (река Дон[311]). Главное – как можно скорее выйти к берегу Волги и захватить город, используя для этого все наличные силы и средства. Для этой цели группа армий «Б» должна была выделить для 6-й армии три дополнительные дивизии.
В этой ситуации обозначились первые признаки предстоящего русского наступления[312].
Так начался последний, великий и судьбоносный поход 6-й армии[313].
Карта 4. Операция «Блау» (в четырех фазах) согласно директиве от 05.04.42
Карта 5. Немецкое наступление на Сталинград (июль – август 1942 г.)
Из переписки генерала танковых войск Паулюса, командующего 6-й армией (1942)
Генерал танковых войск Освальд Лутц[314]
Паулюсу
Мюнхен-13, 5 января 1942 года
…Отправитель делится впечатлениями об инспекции фронтовых тылов румынской армии; состояние тыла внушает большие опасения… Три вида вооруженных сил действуют полностью самостоятельно, без согласования действий. Отправитель обсуждал эту тему по пути в Вену с генерал-фельдмаршалом Листом[315], который без всяких видимых причин был смещен с поста командующего…
Дословно: «В самое ближайшее время для низового звена должен быть создан центр силы, в определенных сферах один человек должен отвечать за все, ему должны подчиняться все без исключения во всем, вплоть до мелочей. Иначе я не предвижу ничего хорошего. Этот человек должен заняться беспощадной чисткой».
…Затем отправитель обращается к вопросам действий танковых сил, требует достойного представительства для танковых сил, апеллируя к Паулюсу, как к «старому танкисту» в главном командовании, лучшему из всех, кто у нас был. Именно такому человеку должны быть подчинены школы, техника и прочее…
Дословно: «Я уверен, что Вы придерживаетесь таких же убеждений, что и я, поэтому мне нет смысла тратить много слов на эту тему. Но я всегда сравниваю наши отношения с отношениями в артиллерии, которая представлена в ставке одним очень хорошим генералом…[316] Нам, с нашим совершенно новым типом оружия, с нашими абсолютно новыми идеями, очень не хватает такого человека с таким влиянием, и все наши враги и недоброжелатели изливают свою досаду, готовые лопнуть от зависти к внешнему виду, единообразию, чувству единства, столь присущим нашему прекрасному гордому оружию. Если бы нас уже похоронили, мы переворачивались в гробах от такого непонимания… При всех переменах и событиях последних месяцев им было нелегко, как было нелегко раньше и будет нелегко и впредь»[317].
(Заключительная формула письма)
Лутц.
Командный пункт XXXXVI моторизованного корпуса
Командир генерал[318]
11 ноября 1942 года
Дорогой Паулюс!
…Вам хорошо известно, что мы, вместе с командиром 4-й танковой группы[319] и при участии уже споткнувшегося на этом деле командующего[320], в течение нескольких недель настаиваем на отступлении. Приказ фюрера от 10 января 1942 года еще больше убедил меня в нашей правоте! Одно предварительное замечание: сила русского командования заключается в способности упрямо жертвовать любым числом людей. Нам, европейцам, хотя и мы готовы на осмысленные жертвы, это не подобает, и вот почему: держаться до последнего на всех участках русского наступления – это значит подвергать опасности свои фланги. Слепое сопротивление русских всегда позволяло нам брать их в котлы, и нам оставалось только следить, чтобы противник не смог вовремя отступить, чтобы избежать окружения. Неужели мы хотим повторить ту же ошибку и оказаться в котле?
Вы должны хорошо знать плохие условия подвоза к северу от автострады[321], то есть в расположение 3-й и 4-й танковых армий, и поэтому поймете нашу озабоченность. Мы живем буквально как нищие, подаянием. Любой перерыв в снабжении – будь то из-за снега или русского окружения, может в течение нескольких дней привести к гибели обеих танковых армий и, в частности, их моторизованных дивизий. Ясно ли видно теперь положение вещей?..
…Я стал философом…
(Заключительная формула письма)
Всегда Ваш
Фитингхоф[322].
Генерал-фельдмаршал фон Вицлебен Паулюсу Командный пункт армии, 12 января 1942 года Мой дорогой Паулюс!..
…В начале письма отправитель сетует на неверную кадровую политику, на увольнения квалифицированных генералов якобы за их «непригодность», выражает надежду, что Паулюс сможет воспользоваться его, Вицлебена, мнениями, а дальше жалуется, что его не поставили в известность относительно реорганизации главного командования сухопутных сил (ОКХ) и связанных с нею замыслов…
Дословно: «К этому надо добавить невыносимую слежку эсэсовских соглядатаев. Офицерский корпус здесь полностью дезориентирован, молодые офицеры находят смещение командующего сухопутными силами вполне оправданным… (неразборчиво)… Мне нет нужды говорить Вам, куда это может привести. Прошу Вас использовать мои соображения так, как Вам будет угодно… Передайте привет Гальдеру в знак старой дружбы. Вам же, дорогой Паулюс, всего самого наилучшего, я много думаю о Вас. Не принимайте это письмо за стариковское брюзжание, мною движет подлинная озабоченность.
Всегда Ваш, Вицлебен»[323].
Капитан медицинской службы доктор Фладе Паулюсу
16 января 1942 года[324]
…Судьба опять все решила по-своему. Пробыв в Дрездене всего полчаса, я услышал по телефону печальную новость о здоровье господина генерал-фельдмаршала. Сегодня же я немедленно возвращаюсь в Полтаву самолетом, специально выделенным для этого фюрером. К сожалению, врачебное искусство имеет свои пределы. Я получил задание завтра, как можно раньше, доставить фельдмаршала в Лейпциг…
Полковник Фекенштедт[325]
Начальник штаба III танкового корпуса (Паулюсу)
Командный пункт, 20 января 1942 года
…Мы много думаем о весне, о готовности к новой наступательной операции. Откуда и когда получим мы необходимые для этого силы, необходимые для этого материалы? Если отвлечься от того, что на наступлении зиждется наше вечное превосходство над противником, то все же надо занять определенные области, чтобы можно было жить с нашей моторизацией…
…Если господин генерал сможет выкроить полчаса своего драгоценного времени, то я был бы весьма признателен за пару строк относительно того, что ждет нас в будущем…
(Заключительная формула письма)
Капитан медицинской службы доктор Фладе Паулюсу (Кончина Рейхенау)
Дрезден, 11 февраля 1942 года
…Господину генералу следует знать, что утром 17 января я вместе с генерал-фельдмаршалом вылетел на «Дорнье-17» из Полтавы, рассчитывая в Кракове встретиться с профессором Хохрайном и Кеттлером[326], которые позже нас вылетели самолетом в Лейпциг. Наш пилот решил, что удобнее посадить самолет во Львове, повернул туда машину. При посадке во Львове, в 11:50, произошла авария. Как это могло произойти, мне до сего дня не вполне понятно. Видимость была достаточной, хотя, на мой взгляд, скорость при посадке все же была слишком велика. Кроме того, направление посадки было выбрано неверно, и мы сели, не дотянув до взлетно-посадочной полосы. Короче говоря, это просто чудо, что мы все там не погибли. Мне это и правда кажется чудом, особенно после того, как я увидел лежавшую на поле машину. Что касается меня лично, то я сумел самостоятельно выбраться из-под обломков. С помощью ракетницы мы обозначили свое местонахождение, а потом с носилками и санями направились к медицинскому пункту аэродрома. Я зашинировал себе левую голень, а потом с помощью коменданта аэродрома и обер-фельдфебеля Хайна позаботился о раненом фельдмаршале, и уже после полудня смогли продолжить полет… В 19:30 фельдмаршал был в Лейпциге… Все это выглядит как трагедия или как фильм. Даже маршальский жезл сломался посередине…
(Цифровой код) 10 900[327] Паулюсу
16 февраля 1942 года
…Отправитель поздравляет «господина генерала с выдающимся повышением», с назначением его командующим 6-й армией…
Дословно: «Пусть же 6-я армия под командованием господина генерала продолжает и дальше, как прежде, одерживать победы…
…Моя работа здесь, среди румын – настоящий труд Данаид. При всей доброй воле, мы не видим решительно никаких успехов. Груда ошибочных взглядов, приходится терпеть предрассудки и духовное убожество…
…Но я не стану жаловаться. Сегодня все должны, не жалея сил, трудиться на своих местах, и я – хоть немного – но продвину вперед румын. Внезапная смерть фельдмаршала Рейхенау, вероятно, оказала на господина генерала такое же тягостное впечатление, как и на меня самого. Незадолго до смерти он написал мне о своем назначении командующим группой армий «Юг» и дал мне совет стараться следовать его примеру…»
…Прошу передать привет господам из штаба, и среди них Гейму.
Остаюсь благодарным и преданным господину генералу
Метц.
Генерал-фельдмаршал фон Браухич[328] Паулюсу
Далем, 19 февраля 1942 года
Дорогой Паулюс!
…Примите мои сердечные поздравления в связи с назначением командующим армией. Это превосходное повышение в сравнении с неблагодарной должностью первого обер-квартирмейстера…
Далее Браухич сообщает о своем здоровье… «Моими помыслами я, естественно, нахожусь на своей прежней работе…»
(Заключительная формула письма)
Генерал Лутц Паулюсу
Мюнхен, 22 февраля 1942 года
Дорогой Паулюс!
Теперь вы – командующий армией, в которой долго были начальником штаба. Как я рад, что Вы наконец вышли из тени, причем не медленно и постепенно, а одним мощным рывком. Вы действительно это заслужили.
…Далее. Отправитель снова выражает озабоченность по поводу танковых войск. Думает о себе как о спасителе отечества, хочет писать Гальдеру. Говорил на эту тему с Гудерианом, который верно видит перспективу. «При его темпераменте – это значительный прогресс…»[329]
(Заключительная формула письма)
Вальтер фон Хюнерсдорф[330] (Паулюсу)
Полковник, 3-я танковая армия, полевая почта № 16 863
29 марта 1942 года
Глубокочтимый господин генерал!
Из письма брата[331] я вижу, что, вероятно, мое письмо с поздравлениями генералу и командующему не дошли до адресата. Мне особенно неприятно, что господин генерал может подумать, что я – один из «неверных помидоров», хотя могу уверить Вас: никто не был так искренне рад Вашему назначению, как я. Конечно, вам больше подошла бы танковая армия, ну да что там, сегодня все армии смешанные. По доходящим до нас сведениям, 6-й армии во всех наступлениях сопутствует успех, а вот у папаши Гота[332] – одни неприятности…
…С февраля месяца мы затыкаем бреши в окрестностях Витебска и с равным успехом могли бы затыкать дырки в швейцарском сыре…
…Все лучшие люди находятся сейчас на Украине, господин генерал – папаша Гот, мой frere[333] и даже моя жена[334], которая теперь управляет казармой. Если английское радио не врет, то, мне кажется, скоро там можно будет встретить еще больше друзей, знакомых и родственников…
(Заключительная формула письма)
Шеф-адъютант фюрера[335] Паулюсу
Ставка фюрера, 20 мая 1942 года
Свои впечатления от пребывания в районе Полтава— Сталино, в расположении 17-й армии, я успел доложить еще 16 января. Фюрера интересовало буквально все. Господин генерал может быть уверен, что фюрер высоко оценил успехи 6-й армии перед лицом превосходящих сил противника. Кроме того, фюреру совершенно ясно, какую роль играет Харьков для всего Южного фронта. Если дела пойдут так и дальше и положение фронта группы армий «Юг» облегчится благодаря продвижению 17-й армии, то битву за Харьков можно будет считать большим успехом…
(Заключительная формула: хайль Гитлер и т. д.)
Паулюс Гальдеру
24 мая 1942 года
…Отправитель сообщает о победоносном окончании оборонительного сражения за Харьков 22 мая 1942 года, в результате которого было взято 100 тысяч пленных, захвачено 150 орудий и подбито 450 танков…
Дословно: «Теперь мы переходим в контрнаступление на нашем Южном фронте… Стойкость командования и войск в целом превосходны. В некоторых не привыкших к условиям Востока соединениях – например, в 25-й танковой дивизии – наблюдались детские болезни…»
Гальдер Паулюсу
25 мая 1942 года
Однако сначала мои поздравления по поводу успехов Вашего оружия. С бьющимся сердцем я слежу за событием, которое должно подготовить и сделать возможным выполнение самоотверженной задачи вопреки капризам судьбы, – разгромить врага. Но я подавляю эту легкую грусть радостью видеть успех тех, кто его заслуживает.
Здоровья и победы Вам и Вашим войскам!
Преданный Вам Гальдер[336].
Альфред фон Витерсгейм[337] Паулюсу
Нейгоф, округ Неймаркт, Силезия, 30 мая 1942 года …Отправитель поздравляет с победой под Харьковом…
Дословно: «Это уникальный случай в истории старой прусской армии и в истории юной германской армии, чтобы начальнику штаба армии посчастливилось в той же войне стать ее командующим. Если Вам удалось не просто отразить и свести на нет крупное наступление врага, имевшее далекоидущие цели, но и разгромить три ударные армии противника в блистательном наступлении, то это тоже уникальный факт в военной истории, и можно надеяться, что он станет исходным пунктом нашего движения к окончательной победе. Это мысли несчастного и невольного домашнего стратега, и не отнеситесь высокомерно к нему, когда он их высказывает…»
Полковник Метц Паулюсу
Кодовый шифр 10 900 (Н)
5 мая (? июня) 1942 года
….Дни под Харьковом показали, что уже покрывшая себя славой 6-я армия умеет побеждать и под началом своего нового командующего. Кроме того, поздравляю с Рыцарским крестом. Думаю, что недолго осталось ждать и фельдмаршальского жезла. Я часто беседую о господине генерале с гофмаршалом Розетти[338] и генералом Розином…[339]
Граф Штауфенберг[340] Паулюсу
Майор организационного отдела ОКХ
Ставка ОКХ, 12 июня 1942 года
Глубокочтимый господин генерал!
…Отправитель приносит свои извинения за то, что в силу изменившихся обстоятельств не смог перед отлетом лично попрощаться с Паулюсом, благодарит за прием «в качестве личного гостя господина генерала»…
Дословно: «…Дни под Харьковом и в самом городе, связанные с особым риском, принесли мне большую радость и стали мощным моральным стимулом. Еще раз осознаешь, чего лишается человек, находящийся вдали от войск. Что может быть прекраснее, чем заботиться о солдатах и оказывать влияние на события! Напротив, всякое удовлетворение, которое, естественно, в какой-то мере испытываешь и здесь, кажется жалким суррогатом. И это тем более так, ибо посвященный – а я считаю себя таковым после двухлетней работы здесь – в любой вещи должен понимать границы – пусть даже и не вещественные – каждого действия еще до того, как оно началось. Мне хорошо известно, что, несмотря на это, надо воевать, и я изо всех сил пытаюсь показать это всем моим сотрудникам. При этом очень тяжело самому не утратить внутренний порыв. Господин генерал лучше других понимает, каким освежающим должен быть визит отсюда туда, где отважно решаются на труднейшие предприятия, где безропотно отдают жизнь, в то время как командиры и образцовые руководители грызутся между собой из-за престижа или не могут набраться мужества и убежденности, чтобы дать ответ, касающийся жизни тысяч людей.
Конечно, от такого видения вещей жизнь здесь не становится легче. Того, кто перестает это видеть, живо изгоняют из этого дома!
Господин генерал снова в бою[341], и все мы с бьющимися сердцами следим за каждым его шагом. Пусть же он ведет и этот, и грядущие бои под счастливой звездой.
Преисполненный восхищения и благодарности, я остаюсь преданным слугой господина генерала
Штауфенберг».
Первый обер-квартирмейстер
Генерального штаба сухопутных сил
Ставка главного командования сухопутных сил, 21 июля 1942 года
…Последние два месяца приносят нам одну победу за другой. Вы, господин генерал, знаете о ежедневных докладах обстановки в 10 и 22 часа. Господин генерал-полковник[342] – не без гордости! – упоминал на них, как четко, спокойно и уверенно ведет себя командование армии. В его словах сквозит удовлетворение – результаты трудов его ученика воплощаются на штабных картах. И теперь, в дни азартного наступления на известный большой город[343], все особенно хвалят 6-ю армию, в частности на «оценке положения» 20 июля.
Я тоже убежден в том, что большие пространства вокруг этого города должны стать главной целью нашего первоочередного натиска. Состязание обеих партий продолжается, главное, чтобы не закончилось горючее. Держу оба пальца за то, чтобы нам везло и дальше…
(Заключительная формула письма)
(Курсив как в оригинале)/Подпись
Паулюс генералу Лутцу, полевая почта № 11 333
5 августа 1942 года
…Между тем мы хорошо продвинулись вперед, оставив Харьков в 500 километрах от передовой. Теперь надо так разбить русских, чтобы они не смогли оправиться…
Полковник Вильгельм Адам[344] Паулюсу
Фалькенштейн, 23 сентября 1942 года
…Отправитель (адъютант командующего 6-й армией) находится на излечении в Таунусе.
Дословно: «…Здесь все ожидают скорого падения Сталинграда. Говорят, что это сулит перелом в войне. Господин генерал стал весьма популярной личностью» и т. д.
(Заключительная формула письма)
Генерал-полковник Гальдер Паулюсу
Ставка главного командования сухопутных сил, 24 сентября 1942 года
Дорогой Паулюс!
Сегодня я покидаю свой пост и сдаю дела. Вас, дорогой Паулюс, я хочу поблагодарить за верность и дружбу и пожелать Вам дальнейших успехов в командовании.
Всегда Ваш Гальдер[345].
Командующий 6-й армией
Командный пункт армии, 28 сентября 1942 года Глубокочтимый господин генерал-полковник!
Я искренне опечален известием от 24 сентября о том, что Вам, господин генерал-полковник, пришлось покинуть свой пост.
Смею поблагодарить Вас, господин генерал-полковник, за неизменное доверие, расположение и дружбу, которыми Вы так щедро делились со мной, и надеюсь, что так будет и впредь. Время, которое мне посчастливилось работать под Вашим началом и учиться у Вас, господин генерал-полковник, – это не только моя личная удача, но и залог сложности задач, которые были передо мною поставлены.
Желаю Вам, господин генерал-полковник, всего наилучшего.
Всегда остаюсь верным Вам, господин генерал-полковник,
Ваш Паулюс.
Паулюс Шмундту[346]
7 октября 1942 года
…Паулюс поздравляет генерала Шмундта с назначением на руководство отделом учета кадров армии, состоявшимся 1 октября 1942 года… и выражает уверенность в том, что это окажет «благотворное» влияние во всех отношениях…
Дословно: «…Борьба за Сталинград проходит очень трудно. Мы продвигаемся очень медленно, но продвигаемся. Все это – вопрос людей и времени. Но скоро мы покончим с русскими.
Мои наилучшие пожелания. Хайль Гитлер!
Ваш Паулюс».
Полковник Фельтер[347] Паулюсу
22 октября 1942 года
…Отправитель сообщает Паулюсу о своем назначении начальником штаба V армейского корпуса на Кавказе, пишет, что осеннее наступление едва ли состоится не по причине плохих погодных условий, а из-за «истощения сил»…
Дословно: «…Нам надо поднакопить сил, чтобы весной снова бодро двинуться вперед… О высокой политике мы здесь, слава богу, ничего не знаем…»
(Заключительная формула письма)
Генерал-лейтенант Кирхгейм[348] Паулюсу
26 октября 1942 года
…Трудно составить себе представление о Вашем положении, русские сопротивляются с поразительной стойкостью. Мне думается, что снабжение Вашей армии связано с теми же трудностями, что и снабжение в Африке…
…Англичане начинают наступление в Африке. Развитие событий представляется мне неблагоприятным…[349]
(Заключительная формула письма)