— Вот здесь, — сказал, — завтра вместе с соседом справа начнете атаку. Цель — уничтожить скопление врага и выйти вот к этой отметке.
Глянул командир дивизии на генерала:
— Так это, выходит, целое наступление, товарищ командующий. А не оборона.
— Нет, оборона, — сказал Чуйков. — Сталинградская оборона.
Чуйков — атакующий, наступательный генерал. Во многих сражениях Великой Отечественной войны участвовал генерал. В 1945 году возглавляемые им войска одними из первых вошли в Берлин.
Василий Иванович Чуйков стал Маршалом Советского Союза.
Геннадий Сталинградович
В сражающемся Сталинграде, в самый разгар боев, среди дыма, металла, огня и развалин, солдаты подобрали мальчика. Мальчик крохотный, мальчик-бусинка.
— Как тебя звать?
— Гена.
— Сколько ж тебе годов?
— Пять, — важно ответил мальчик.
Пригрели, накормили, приютили солдаты мальчишку. Забрали бусинку в штаб. Попал он на командный пункт генерала Чуйкова.
Смышленым был мальчик. Прошел всего день, а он уже почти всех командиров запомнил. Мало того, что в лицо не путал, фамилии каждого знал и даже, представьте, мог назвать всех по имени-отчеству.
Знает кроха, что командующий армией генерал-лейтенант Чуйков — Василий Иванович. Начальник штаба армии генерал-майор Крылов — Николай Иванович. Член Военного совета армии дивизионный комиссар Гуров — Кузьма Акимович. Командующий артиллерией генерал Пожарский — Николай Митрофанович. Начальник бронетанковых войск армии Вайнруб — Матвей Григорьевич.
Поразительный был мальчишка. Смелый. Сразу пронюхал, где склад, где кухня, как штабного повара Глинку по имени-отчеству зовут, как величать адъютантов, связных, посыльных.
Ходит важно, со всеми здоровается:
— Здравствуйте, Павел Васильевич!..
— Здравствуйте, Аткар Ибрагимович!..
— Здравия желаю, Семен Никодимович!..
— Привет вам, Каюм Калимулинович!..
И генералы, и офицеры, и рядовые — все полюбили мальчишку. Тоже стали кроху по имени-отчеству звать. Кто-то первым сказал:
— Сталинградович!
Так и пошло. Встретят мальчонку-бусинку:
— Здравия желаем, Геннадий Сталинградович!
Доволен мальчишка. Надует губы:
— Благодарю!
Кругом полыхает война. Не место в аду мальчишке.
— На левый берег его! На левый!
Стали прощаться с мальчишкой солдаты:
— Доброй дороги тебе, Сталинградович!
— Сил набирайся!
— Мужай!
— Расти!
— Честь с юных лет береги, Сталинградович!
Уезжал он с попутным катером. Стоит у борта мальчишка. Машет ручонкой воинам.
Проводили солдаты бусинку и снова к ратным своим делам. Словно бы не было мальчика, словно бы сон привиделся.
Майор Устинов
Не утихают бои в Сталинграде. Сентябрь проходит, а город сражается. Октябрь на улице, а город сражается.
Летят из Берлина грозные предписания:
«Взять Сталинград! Взять Сталинград! Сутки — и чтобы взять!»
14 октября 1942 года фашисты начали новое наступление. Снова сила крушила силу. Упорство сошлось с упорством. И снова от страшного дыма, огня и пыли день превращался в ночь. Стонала земля от боли. От ожогов кричало небо.
Неравны по-прежнему силы. Пал Сталинградский тракторный. Фашисты прорвались к заводу «Красный Октябрь». Бои развернулись на территории завода «Баррикады».
Десять дней не утихает ужасный бой. Идет он в цехах, корпусах, отделах — за каждую пядь заводской земли. Москитной тучей висят над заводскими трубами фашистские самолеты. Пушки бьют очумело прямой наводкой.
Вместе с другими завод «Баррикады» защищал и 895-й стрелковый полк. Здесь же, на территории завода, находился и командный пункт командира полка майора Устинова.
Прорвались фашисты к командному пункту. Все ближе и ближе бой. Вот совсем рядом раздаются голоса и крики фашистских солдат. Все меньше и меньше кругом защитников. И вот наступил последний момент — майор Устинов один остался.
Заполнили фашисты заводской двор. Все больше их, больше и больше. Левее командного пункта, правее, перед ним, а вот уже и за ним. Черно кругом от фашистских мундиров.
«Эх бы рвануть «катюшами», — подумал майор Устинов. Подумал и тут же бросился к рации. Торопится наладить связь с артиллеристами. Наладил.
— Дорогие, — кричит Устинов, — умоляю — залп реактивными! По скоплению неприятеля. Верная цель.
И тут же сообщает координаты, то есть то место, куда стрелять. А место это как раз и есть то самое, где находится командный пункт полка и на котором майор Устинов сейчас стоит.
— Стреляйте! — кричит Устинов. — Стреляйте!
Заметили фашисты советского майора. Бросились к нему:
— Рус, сдавайся! Рус, капут!
— Стреляйте!
Рванули «катюши». Огнем осветили небо. Словно плуги по пашне, по рядам фашистов прошли снаряды. Молодцы, точны артиллеристы. Без отклонения в цель попали. Взрыли «катюши» землю, кирпич и камни. Уничтожили все живое.
А как же майор Устинов?
Цел, невредим. Стоит улыбается. Словно бы он заколдованный. Словно бы он завороженный.
Недаром безумству храбрых гимны народ слагает. Недаром в песне одной поется: «Смелого пуля боится, смелого штык не берет».
Редут Таракуля
Таракуль — это фамилия. Сержант Юрко Таракуль по национальности молдаванин. «Редут» — старинное слово, означает оно — укрепление.
Пулеметчики Юрко Таракуль и Михаил Начинкин занимали оборону в одном из старинных купеческих особняков.
Особняк стоял на уличном перекрестке. Позиция для обороны была удобной. Как на передовой пост, сюда и пришли пулеметчики.
Начинкин в прошлом рабочий-металлист, токарь по профессии. Таракуль жил в селе, выращивал виноград.
Смеется Юрко Таракуль. Называет Начинкина и себя: «Рабоче-крестьянское подразделение».
Заняли бойцы позиции на первом этаже. Каждый выбрал себе по комнате. Разобрали печь, заложили кирпичами окна, лишь небольшие просветы — амбразуры — для пулеметных стволов оставили.
Дождались пулеметчики, когда появились на перекрестке улиц фашисты, открыли огонь по врагам.
Ответили фашисты огнем на огонь. Пошли в атаку на дом автоматчики. Да только крепкими были стены у купеческого особняка, меткими были бойцы-пулеметчики. Не получается ничего у фашистов.
Сидят Таракуль и Начинкин в своих персональных комнатах. Проверяют: здоровы ли, целы. Подают голоса друг другу, словно в лесу аукаются.
— Ау-у! — кричит Таракуль.
— Ау-у! — отвечает Начинкин.
Не осилили дом автоматчики.
Прибыл минометный расчет к перекрестку. Взвились со свистом мины. Градом железным бойцов осыпали.
Живы бойцы, невредимы.
— Ау-у!
— Ау-у! — несется из комнаты в комнату.
Подкатили к перекрестку враги орудия. Сразу три пушки. Открыли из пушек огонь по дому. Пробили снаряды стены, посыпалась штукатурка.
— Ау-у! — кричит Таракуль. — Ау-у!
Не ответил ему Начинкин.
Бросился Таракуль в соседнюю комнату. Видит — ранен Начинкин. Лежит, истекает кровью. Перевязал Таракуль Начинкину рану. Смотрит, куда бы укрыть солдата. Соображает — в подвал. Спустился в подвал с Начинкиным. Потом вернулся. Перенес пулеметы.
Оборудовал Таракуль в подвале две бойницы. Установил пулеметы. И снова по фашистам ведет огонь. То из одного пулемета боец стреляет, то быстрее бежит к другому, открывает огонь из этого.
— От меня, от Начинкина!.. От меня, от Начинкина! — выкрикивает Таракуль.
Не могут фашисты никак за перекресток продвинуться. Пришлось вызывать самолеты.
Пришли самолеты. Спикировали на дом, сбросили бомбы. Не устояли стены. Рухнули. Завалили подвал обломками.
Подвал завалили, а бойницы остались целы. Сохранились и оба пулемета.
Думали фашисты — все покончено с домом. Двинулись на перекресток. Только вышли — огонь из развалин. Перебегает Таракуль от пулемета к пулемету:
— От меня, от Начинкина!.. От меня, от Начинкина!
Три дня сражался отважный воин. На третьи сутки в одной из атак к развалинам купеческого особняка прорвались наши солдаты. Слышат Таракуль и Начинкин наши, русские голоса. Закричали и сами.
Подбежали солдаты к подвалу.
— Братцы, тут наши, никак, сидят!
Но как же войти в подвал? Все забито, зарыто, засыпано. Только бойницы одни торчат.
Явились саперы. С трудом отрыли они пулеметчиков. Даже взрыватели применили.
Вышел из подвала Таракуль. Вынесли на носилках Начинкина.
Посмотрел саперный начальник на остатки купеческого особняка, на стены-скалы, на камни-глыбы, сказал:
— Редут!
— Редут! — поддержали его другие.
— Редут Таракуля, — сказал Начинкин.
Госпиталь
Солдат Шараф Кулиев был ранен в бою за тракторный завод. Переправили его на левый берег Волги. А оттуда эвакуировали в тыловой госпиталь под Уфу. Оформляют солдата в госпиталь. Задают вопросы. В том числе и такой:
— Откуда прибыл?
— Из Сталинграда, из госпиталя пятьсот два, — отвечает солдат.
— Откуда-откуда?
— Из госпиталя пятьсот два, — повторяет солдат. Удивляются врачи. Нет под Сталинградом такого госпиталя.
— Нет такого госпиталя, — говорят солдату.
— Нет, есть, — отвечает Шараф Кулиев.
— Ошибаетесь, товарищ боец. Нет такого госпиталя, — повторяют врачи.
— Нет, есть, — стоит на своем солдат.
Решили не спорить медики с раненым. Ясно врачам, что солдат ошибся.
Прошел день. Вновь поступила под Уфу группа раненых бойцов из-под Сталинграда.
— Откуда прибыли? — задают и этим врачи вопрос.
— Из госпиталя пятьсот два, — отвечают солдаты.
— Откуда-откуда?
— Из госпиталя пятьсот два, — повторяют солдаты.
— Нет такого госпиталя, — говорят врачи.
— Нет, есть, — утверждают солдаты.
Смутились медики. Решили перепроверить. Навели справки. Перепроверили. Нет под Сталинградом такого госпиталя.
— Нет, есть, — стоят на своем солдаты.