Автор исходит из неверного представления о том, что сталинизм полностью поглотил общество, что оно при Сталине лишь расходовало «цивилизационный ресурс», но ничего не создавало. Вслед за другими учеными[353], автор верно рассматривает сталинизм как явление международное, но использует материалы лишь отечественной истории. Мы полагаем упрощенным суждение о фашизме как «сталинизме, допустившем церкви, элементы рыночной экономики и частную собственность». Нельзя принять суждение автора о том, что, «только пережив эпоху сталинизма», общество в России «оказывается готовым к дальнейшему развитию». «Социальная аннигиляция», «кровавая вакханалия», «выбраковка обреченных», «экстенсивность и расточительность», «нерациональные ориентиры» сталинизма, по мнению Яковенко, являются не только «фатальными», но и «закономерными и необходимыми». Уничтожая «исходное целое», сталинизм, оказывается, готовил почву «для дальнейшего эволюционного развития». Не стремится ли автор таким путем оправдать современных мастеров «шоковой терапии», любителей «разрушать все до основанья»? В былые времена, когда народы и их лидеры не видели способов разрешения конфликтов, кроме разрушения и насилия, суждение Яковенко, может быть, и не вызывало бы возражения. Но мы живем на рубеже XX–XXI вв. Автор явно преуменьшает роль субъективного фактора в истории. Его концепция отнюдь не объединяет людей против возрождения нового авторитаризма[354].
3
Наше обществоведение и массовая информация в целом оставляют без внимания последствия сталинизма, необходи-мость эффективных мер против его реставрации[355]. Авторитаризм сохранился в мышлении и поведении широких слоев населения. Он — в долготерпении, которое нещадно эксплуатируют правители до сих пор. Он — в усталости, безразличии, страхе, систематически возобновляемом методами вроде кровавого разгона демонстраций в Москве 23 февраля, 22 июня 1992 г., в мае и октябре 1993 г., карательной экспедиции в Чечне; в ложных представлениях о политической ничтожности «простого человека», аморальности любой политики; политической близорукости и безоглядной доверчивости большой части населения, так выгодных авантюристам. Тринадцатый год «реформаторы»-разрушители не без успеха выдают себя за творцов (по собственному заблуждению или лицемерию). С апреля 1985 г. советские рабочие, крестьяне, интеллигенты оказываются не в состоянии создать собственные влиятельные профсоюзы, не говоря уже о политических партиях. Авторитаризм — в пренебрежении к законодательной власти и тупой вере в преимущества самодержавия. Отвергая политиканские нападки на нынешний парламент РФ, мы далеки от его идеализации. Его непоследовательность лишь обостряет опасность установления в стране самовластья. И дело не только в готовности миллионов сотворить себе нового кумира, но и в появлении в стране класса старых и новых миллиардеров. Главной и наиболее опасной носительницей авторитаризма остается та часть старой элиты, которая перешла во властных структурах со вторых мест на первые, предварительно сменив маски советские на антисоветские. Эта опасность — в стремлении временного контрреволюционного режима стать постоянным.
Основные черты сталинизма ныне остались нетронутыми или воспроизведены, хотя и в новых формах и на другом уровне. Такова жестокость. Последовавшая за августом — декабрем 1991 г. «революция» по ущербу, нанесенному стране, стоит в одном ряду с «великим переломом 1929 г.» и нашествием 1941 г. За черту бедности отброшено около 80 процентов населения РФ[356]. И в этом не было трагической ошибки: «реформаторы» знали, во что обойдутся народу их акции. В органическом единстве с жестокостью воспроизведена другая черта сталинизма — некомпетентность. Секретари провинциальных парткомов и завлабы, журналисты и продавцы цветов без тени сомнений бросились управлять государствами, правительствами, министерствами. Может быть, они надеялись на ходу овладеть мало известным им делом, как «сталинские полководцы» в 1941 г.? Им также свойственна черно-белая манера мышления, им доступны лишь крайности. Вот почему многие их действия являются лишь зеркальным отражением сталинизма. Осуществленные в 30-е гг. всеобщие насильственные социализация, коллективизация сменились такими же капитализацией, фермеризацией, индустриализацией; сверхиндустриализация — деиндустриализацией, коррупцией тех же чиновников; жесткая государственная монополия внешней торговли — широко открытыми дверями для иностранных товаров, как правило, низкого качества. Мнимый коммунизм Сталина и его преемников сменился все отрицающим, но совершенно бесплодным «антикоммунизмом».
Проблема использования Россией исторического опыта была поставлена наукой еще в прошлом веке. Чаадаев в «Апологии сумасшедшего» считал положение России «счастливым». Страна обладает «огромным преимуществом», она пришла «после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия». Мыслитель предупреждал от повторения «всего длинного ряда безумств», «всех бедствий», пережитых «старыми обществами» в Западной Европе, находившимися в менее благоприятном положении. Чаадаев верил в силу «просвещенного разума», «сознательной воли», «всемогущего анализа». Но он высказывал сомнение, сумеет ли Россия «судить мир со всей высоты мысли, свободной от необузданных страстей и жалкой корысти». Увы, ни то, ни другое не дано нашим правителям и их мудрецам. Лишенные здравого смысла и нравственности, они восприняли далеко не лучшее из западного опыта, пренебрегли восточным и, главное, громадным опытом собственной страны. Вслед за Сталиным они бросились «догонять Америку». Однако американизировать Россию так же глупо, как русифицировать США. Новым властителям, как и Сталину, неведом мировой опыт. И вместо разумного соединения отечественных и зарубежных достижений в различных областях общественной жизни нам навязывают банальную реставрацию дофевральских 1917 г. порядков и голые схемы. Пущен в ход миф о «возвращении в мировую цивилизацию». Но наша страна никогда не покидала ее. И, главное, нельзя закрыть глаза на то, что буржуазная цивилизация представлена не только богатыми странами (20 процентов населения земли), но и бедными, в которых миллионы людей ежегодно умирают от голода. Сытый Север потребляет 70 процентов ресурсов Земли, оставляя Юг голодным. Об «угрозе необузданного потребительства» предупреждает архиепископ Кентерберийский Дж. Кэри. Ее признал Клинтон. И в богатых странах до сих пор остаются весьма серьезными проблемы: отчуждение людей друг от друга, жизнь в кредит, боязнь потерять работу, милитаризм духовное оскудение, низведение культуры до плебейского зрелища, ненависть к иностранцам, засилие мафии, коррупция и терроризм, национальные, экологические и др. Взаимоотношения «Север — Юг», «Восток — Запад» — проблема в первую очередь капитализма. Он ее породил, он ее постоянно обостряет. Весьма показательно следующее. Как только от Балтики до Адриатики сняли «социалистический железный занавес», западные державы ввели свой занавес, не менее жесткий. Но как быть сейчас ООН с правом человека на передвижение? Очень показательно, что, не приемля ни чистого капитализма, ни чистого социализма, папа Иоанн Павел I не отвергает их полностью, ратуя за регулирование, за социальную справедливость. Он предостерегает против зряшного отрицания «ядра истины» в марксизме, ставшем «притягательной реальностью для западного общества»[357].
Методология абсурда поразила идеологизированную внешнюю политику РФ. Имперские тенденции сталинизма уступили место противоположной крайности, сверхвооружение — безоглядному разоружению, стратегия выдвинутых рубежей — если не паническому бегству, то плохо организованному (под крики: «оккупанты — домой!») возвращению групп советских войск на Родину. «Вечная дружба» с естественными союзниками сменилась прохладными отношениями. Республики ликвидированного СССР и государства распушенного Варшавского Договора заняли унизительную очередь у ворот НАТО. Фактически выведенная из-под парламентского контроля внешняя политика РФ и ряда других республик стала во многом антинациональной. Мы не приемлем тезис о новых «изменниках Родины» — нет доказательств. Но поддержку антиюгославского и антииракского курса Клинтона можно объяснить или предательством, или глухим и наивным догматизмом. После разрушения Вооруженных Сил СССР возникла угроза не только достоинству, но и безопасности страны. Она поставлена в рабское положение должника и просителя. Власти активно денационализируют экономику, в интересах иностранного и компрадорского капитала искусственно поднимают курс доллара по отношению к рублю. Политические спекуляции вокруг зарубежной помощи, рассчитанные на глупцов рассказы о западных лидерах как «друзьях» то Горбачева, то Ельцина, обвинение своих оппонентов в ультрапатриотизме и ностальгии по былому величию не опровергнут реальных фактов. РФ и другие преемники СССР отброшены на задний план. США оказались единственной супердержавой. При неизменной поддержке РФ Соединенные Штаты уже прочно вошли в роль всемирного жандарма, прокурора, судьи и палача. Стремление навязать миру свою волю и свой порядок пронизывает ежегодные послания президентов США, многие практические их действия.
Можно и должно приближать эру нового политического мышления, иного пути у человечества просто нет. Но нельзя считать, что эта эра уже наступила, и поступать соответственно. В мире пока руководствуются главным образом собственными национальными геополитическими интересами. Сильная равноправная РФ, даже во главе с милыми их сердцу «демократами», многим иностранным правителям не нужна. Лишь необразованные люди уповают на новый план Маршалла — для Центральной и Восточной Европы. После 1945 г. было противостояние с СССР, и США срочно воссоздали мощь Германии и Японии.