Вторая пятилетка, завершившаяся в 1937 году, увенчалась успехом. Советская промышленность и все народное хозяйство в целом стали гораздо сильнее, чем были до начала индустриализации. Резко поднялись позиции Советского Союза в мировом промышленном производстве. В 1937 году СССР имел 13,7 % мирового промышленного производства[80]. До начала индустриализации доля СССР в мировом производстве была около 5 %.
СССР вышел на уровень ведущих европейских промышленных держав и практически сравнялся с Германией. В 1937 году в обеих странах производство основной промышленной продукции было следующим[81]:
В ноябре 1936 года Германия и Япония подписали Антикоминтерновский пакт, к которому в ноябре 1937 года присоединилась также Италия. Эта коалиция превосходила СССР по военно-промышленному потенциалу, в особенности по добыче угля в 1,8 раз и по выплавке стали в 1,5 раза[82]:
Однако это превосходство лагеря противников было не столь драматическим, как превосходство «Малой Антанты» над СССР до начала индустриализации. К тому же советское хозяйство продолжало бурно развиваться, осваивались новые промышленные районы, укреплялась сырьевая база, в которой СССР имел явное преимущество перед своими противниками. Им, в особенности Италии и Японии, приходилось воевать за источники сырья, значительная часть запасов находилась в колониях или захваченных странах, а также в зарубежных концессиях, помимо этого, значительная часть потребностей покрывалась ввозом. К тому же Япония и Италия выплавляли стали значительно больше, чем чугуна (тогда как по технологии того времени чугун шел на передел в сталь и выступал главным сырьем сталеплавильного производства), что объяснялось, с одной стороны, скудной сырьевой базой по железной руде, что сдерживало выплавку чугуна, а с другой – ввозом стального лома из-за рубежа, в первую очередь из США. С началом войны этот ввоз сырья, несомненно, отпал бы, в силу чего страны Антикоминтерновского пакта теряли свое преимущество в черной металлургии.
СССР же имел сырьевую базу на своей собственной территории такого богатства и разнообразия, о чем противники могли лишь мечтать да делать подсчеты в предвкушении грабежа. Советская черная металлургия после индустриализации прочно стояла на собственной сырьевой базе и имела возможности к дальнейшему расширению за счет начала разработки новых месторождений на Кольском полуострове, в Казахстане, на Урале и в Сибири.
Если рассматривать сталинскую индустриализацию с военно-хозяйственной точки зрения, то результат налицо. Было создано хозяйство, способное обеспечить всем необходимым большую армию, нужную для участия в большой войне. Хотя СССР все еще уступал противникам по военно-промышленному потенциалу, но этот разрыв уже не был столь резким, как раньше, и уже не приводил к гарантированному поражению в войне, как могло было быть в 1920-е и в начале 1930-х годов.
Время укреплять оборону
Конец второй пятилетки совпал по времени с важными международными событиями. Во-первых, оформилась коалиция агрессивных, жаждущих захватов держав: Германии, Японии и Италии. Хотя, конечно, они готовы были напасть на любого, тем не менее в своем соглашении – Антикоминтерновском пакте они явно дали понять, что видят в СССР своего главного врага.
Во-вторых, эти страны от слов перешли к делу и развернули ряд военных операций. В октябре 1935 года Италия начала войну в Эфиопии и в мае 1936 года оккупировала большую часть страны. В марте 1936 года Германия ввела свои войска в демилитаризованную Рейнскую область. В июле 1936 года началась Гражданская война в Испании, в которой франкистам активно помогали Германия, Италия и Португалия. В июле 1937 года Япония напала на Китай. Войны в Эфиопии и Китае велись самыми жестокими методами, вплоть до применения химического и бактериологического оружия.
Готовилась к войне и Германия. Скажем, в 1935 году была введена всеобщая воинская повинность, и уже к 1938 году Вермахт вырос до 3,7 млн. человек и стал в 1,9 раза превышать Красную Армию по численности. На вооружении немецкой армии появились новые виды и образцы вооружения и боевой техники. Пока немецкие пушки еще не стреляли, но было очевидно, что наступление этого момента не за горами.
В-третьих, затяжной экономический кризис приводил к тому, что Франция и Великобритания фактически отказывались от сопротивления агрессивным поползновениям нового военного блока, а США самым беззастенчивым образом продавали Италии и Японии стальной лом, хлопок, нефтепродукты, цветные металлы, автомобили, станки и оборудование, прекрасно понимая, что все это идет на войну. Агрессоры тут же старались выкачивать из захваченных территорий нужные им ресурсы. Кроме того, во всех этих странах, как было видно советским экономистам, появились явные признаки ускорения подготовки к войне. Так, скажем, в 1936 году Япония прекратила публикацию статистики. В начале 1937 года в Германии провозгласили о начале выполнения четырехлетнего плана с явным уклоном в автаркию, что также означало подготовку к войне (стремление к обеспечению производства собственными ресурсами необходимо в первую очередь для военного производства).
Иными словами, обстановка в мире стала ощутимо нагреваться. Нужно было предпринимать меры по укреплению обороны. Конец 1930-х и начало 1940-х годов в СССР прошли под знаком интенсивной и масштабной военной и военно-хозяйственной подготовки, которая затронула все сферы и все отрасли народного хозяйства и общества.
Поскольку индустриальный фундамент был уже заложен и основные задачи индустриализации были уже решены, то главное внимание советского руководства и лично Сталина было направлено на превращение полученного в ходе индустриализации хозяйственного потенциала в военную мощь. Началось бурное развитие армии, флота и военной промышленности.
В августе 1937 года был составлен, а в ноябре 1937 года после доработки представлен в руководящие органы «Перспективный план развития РККА в 1938–1942 гг.». Этот первоначальный план не предусматривал большого численного роста армии, но уже предусматривал ее качественное усиление в сторону повышения мобильности и огневой мощи[83]. Планы развития Красной Армии до начала войны неоднократно пересматривались в сторону увеличения показателей, и в 1939 году была поставлена задача роста численности с 1,9 млн. человек до 5,4 млн. человек в середине 1941 года.
В 1937 году была разработана десятилетняя программа строительства огромного морского флота до 1947 года, в котором должно было быть 80 крупных кораблей (в том числе 15 линкоров, 15 тяжелых крейсеров, 28 легких крейсеров и два авианосца), а также 20 лидеров, 144 эсминца, 96 сторожевых кораблей, 204 тральщика, 42 минных и сетевых заградителя, 6 мониторов, 355 подводных лодок и более 500 боевых катеров. Хотя эти планы утверждены не были, тем не менее в СССР началось строительство 3 линкоров, 2 линейных крейсеров, 5 тяжелых крейсеров, 7 легких крейсеров, 50 эсминцев и около 100 подводных лодок. Правда, из-за нехватки металла и мощностей судостроительных заводов, а также потребностей оборонного строительства в присоединенных территориях в октябре 1940 года пришлось отказаться от строительства одного линкора и от закладки четвертого линкора.
Однако все эти оборонные мероприятия требовалось обеспечить военным производством. Укрепление военной промышленности стало одной из главных и наиболее важных задач. Несмотря на то что за первые две пятилетки народное хозяйство существенно укрепилось, военная промышленность тем не менее не справлялась со своими задачами и работала крайне неритмично. В таблице приведены данные по процентному выполнению военных заказов[84]:
Подобная работа военной промышленности сильнейшим образом нарушала развитие Красной Армии и ее планомерное перевооружение. По существу, при таком характере выполнения заказов размер поставок вооружений, техники и боеприпасов в войска становился сугубо гадательным, поскольку не просматривалось какой-то закономерности в работе военной промышленности. Недовыполнялись и повышенные, и сокращенные планы. Например, из заказанных 4607 артсистем в 1934 году было изготовлено 89,4 %, а в 1935 году заказ в 5554 артсистемы был выполнен на 78,9 %. При этом, скажем, заказ на 86 крупнокалиберных орудий в 1934 году был выполнен на 87,2 %, а из заказанных в 1935 году 52 крупнокалиберных орудий было сделано только 14–26,9 %. При этом очень велика была доля брака. Так, в 1935 году по военному машиностроению брак составил 7,2 % объема выпущенной продукции, что соответствовало месячному выпуску[85].
В тот момент вся военная промышленность была сосредоточена в семи главках и двух трестах Наркомата тяжелой промышленности. При этом, хотя на других машиностроительных и химических заводах НКТП существовала возможность выполнения военных заказов, наркомтяжпром Г. К. Орджоникидзе шел на это только в самом крайнем случае, снимая спецзаказы сразу же, как только в этом отпадала необходимость. Этим руководство НКТП, по существу, препятствовало развитию военной промышленности и росту мобилизационных возможностей промышленности.
Неспособность НКТП справиться с военным производством побудила взяться за реорганизацию военной промышленности, тем более что события в мире неотложно требовали улучшения ее работы. В январе 1937 года был образован Наркомат оборонной промышленности, в котором было 11 управлений по различным отраслям военного производства: авиация, судостроение, боеприпасы, артиллерия и т. д. В состав наркомата включили 219 военных заводов, 9 государственных проектных институтов, 25 научно-исследовательских институтов, 17 конструкторских бюро[86]. Реорганизация пошла на пользу, и в 1937 году Наркомоборонпром увеличил производство вооружения и техники в 1,3 раза по сравнению с 1936 годом и освоил капиталовложений вдвое больше, чем в предыдущем году. Улучшилось исполнение военных заказов при увеличении объема заказов. Так, исполнение заказов по артсистемам составило в 1937 году 84,8 %, а в 1938 году – 91,8 %, при том, что заказ увеличился с 6417 орудий до 13 813 орудий. Заказ по винтовкам был выполнен на 87,2 % в 1937 году и на 101,3 % в 1938 году при увеличении заказа с 650 тыс. до 1155 тыс. винтовок[87]. Аналогичное положение было и по другим видам вооружений, боевой техники и боеприпасов. Военная промышленность стала производить большее количество продукции. Хотя, конечно, далеко не все проблемы были разрешены. Недовыполнение военных заказов отмечалось и в последующие годы, однако это обстоятельство в значительной степени зависело от нехватки сырья, в первую очередь цветных металлов.
11 января 1939 года Наркомат оборонной промышленности СССР был разделен на четыре отдельных отраслевых наркомата, каждый из которых разрабатывал и производил определенный вид вооружений, техники или боеприпасов. Цель этой реорганизации состояла в том, чтобы создать в каждой отрасли военной промышленности целостный производственно-технологический комплекс, объединить под единым руководством технологически однородные производства.
Военные заводы и НИИ распределили между этими наркоматами:
Наркомат авиационной промышленности – 86 заводов, 9 НИИ и КБ,
Наркомат боеприпасов – 53 завода, 12 НИИ и КБ,
Наркомат судостроения – 41 завод, 10 НИИ и КБ,
Наркомат вооружения – 38 заводов, 8 НИИ и КБ.
В тех случаях, когда военное производство по технологическим причинам можно было объединить с гражданским, военные заводы передавались в гражданские наркоматы. Так, три танковых завода – № 183, 174 и 37 были переданы Наркомату среднего машиностроения, а военно-химические заводы передали в Наркомат химической промышленности. В этом случае Наркоматы среднего машиностроения, тяжелого машиностроения, общего машиностроения, химической промышленности превращались во вспомогательные ведомства, выполнявшие часть военных заказов, причем в весьма существенных масштабах. Если Наркомат вооружений в 1940 году производил продукции на 5,03 млрд. рублей, то Наркоматы среднего машиностроения и тяжелого машиностроения производили вместе военной продукции на 3,4 млрд. рублей.
Наркоматы военной промышленности становились технологическим ядром военного производства и в случае мобилизации должны были обеспечить оперативное и техническое руководство теми гражданскими предприятиями, которые переводились на выпуск оборонной продукции, помочь им квалифицированными специалистами, инструментами, помочь наладить технологию производства.
Впрочем, чисто организационными методами дело не ограничилось. На предприятиях Наркоматов военной промышленности проводилась техническая реконструкция производства, создание более или менее замкнутого цикла. К примеру, заводы, выпускавшие артиллерийские орудия, строили металлургические цеха, оснащенные сталеплавильными печами, литейные цеха оснащались оборудованием для конвейерного формирования литейных форм, кузнечно-прессовые цеха оснащались более мощными прессами с манипуляторами. В течение первых двух пятилеток военное производство очень страдало от полукустарных методов производства, огромного расхода ручного труда, незавершенного производства, брака. После реорганизации военной промышленности был взят курс на максимально возможную механизацию производства и внедрение поточных, конвейерных методов, в особенности в производстве артиллерийских орудий, танков и самолетов.
Мобилизация промышленности и новые задачи
В это же время улучшилось и составление мобилизационных планов в промышленности, чем раньше занимались главки НКПТ. После реорганизации военной промышленности мобилизационные планы по вооружению, боевой технике и военно-техническому имуществу передали в Наркомат оборонной промышленности, мобпланы по машинам и механизмам – в Наркомат машиностроения, а мобпланы по металлу, топливу и электроэнергии – в Наркомат тяжелого машиностроения. При Совнаркоме СССР в 1938 году был создан Комитет Обороны, при котором была создана Военно-Промышленная комиссия под руководством Л. М. Кагановича, которая занималась согласованием отраслевых мобилизационных планов.
Одним из первых решений Комитета Обороны при СНК СССР стало введение в силу нового мобилизационного плана в промышленности МП-1, пришедшего на замену устаревшему плану МП-33, который действовал до конца второй пятилетки. В новом плане было подсчитано не только количество вооружения, необходимого на год ведения войны, но и потребные запасы сырья для его производства. Потребности в вооружении в МП-1 определялись в 51,8 тыс. орудий, 27,2 тыс. самолетов, 19,2 тыс. танков, 5,7 тыс. бронемашин, 82,3 тыс. тракторов, 2,7 млн. винтовок.
Для выпуска этого количества вооружений потребовалось на год войны 9,5 млн. тонн стали, 5,8 млн. тонн проката, 305 тыс. тонн меди, 154,1 тыс. тонн свинца, 131,1 тыс. тонн алюминия, 12,1 тыс. тонн никеля, 11,1 тыс. тонн олова, 88,2 тыс. тонн цинка[88].
Этот подсчет военных потребностей показал, что достигнутых мощностей по производству цветных металлов недостаточно для покрытия нужд мобилизационного плана. Если мощностей черной металлургии было достаточно для работы военной промышленности и мобилизационные потребности потребовали бы 53 % производства стали и 44,6 % производства проката, то вот производство цветных металлов существенно не дотягивало до нужного уровня. По достигнутому уровню производства в 1937 году до полного покрытия военных потребностей не хватало 206 тыс. тонн меди, 91,1 тыс. тонн свинца, 94,1 тыс. тонн алюминия и 10,2 тыс. тонн цинка. Недостаточное производство цветных металлов превращалось в «узкое место» всей военной промышленности. Нехватка сырья негативно сказывалась на производстве всей военной продукции, в первую очередь на выпуске боеприпасов, самолетов, танков. Абсолютный приоритет в потреблении цветных металлов был у авиационной промышленности, и нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин вспоминал, что его наркомат получал все в первую очередь и забирал почти весь алюминий, магний, кобальт, легированные стали. Ради самолетов жертвовали потребностями других отраслей промышленности, в том числе и военной.
С учетом того, что по третьему пятилетнему плану наркоматы, производившие вооружение, должны были увеличить объем продукции с 17,9 млрд. рублей в 1937 году до 49,4 млрд. рублей в 1942 году, то есть в 2,75 раза[89], подъем цветной металлургии превращался в важнейшую военно-хозяйственную задачу.
Кроме потребления цветных металлов непосредственно в производстве вооружений, боеприпасов и боевой техники, было еще значительное потребление цветных металлов в черной металлургии в производстве легированных и качественных сталей. Нехватка сырья тормозила и эту важнейшую отрасль черной металлургии. Например, нехватка никеля приводила к тому, что потребности промышленности в нержавеющей стали удовлетворялись на 25 %. По третьему пятилетнему плану производство качественных сталей должно было вырасти с 2,5 до 5 млн. тонн, что ставило трудные задачи перед цветной металлургией. Эта задача должна была быть решена «в лоб», поскольку альтернативный путь – замена цветных металлов пластмассами и синтетическими смолами – в то время был еще менее доступен, чем наращивание добычи и выплавки цветных металлов и их сплавов. Производство пластмасс только было создано и в 1940 году достигло 10,6 тыс. тонн. Такие мощности не могли покрыть потребностей в цветных металлах за счет их замены.
Поразительно, но во всей советской экономической литературе, посвященной экономическому развитию СССР в предвоенные годы, цветной металлургии отводится крайне незначительное внимание, и о том, что именно цветная металлургия стала одной из главных проблем в развитии промышленности, не говорится ни слова. Словно бы и проблемы такой не существовало.
Между тем нехватка цветных металлов вынудила решиться на строительство крупного заполярного медно-никелевого комбината в Норильске, причем с плавкой штейна (каменного сплава с содержанием металлов, пригодного для дальнейшей переработки). Уже по проекту 1935 года он должен был дать 10 тыс. тонн никеля в штейне. В 1938 году мощность комбината была увеличена до 33,8 тыс. тонн файнштейна, в котором должно было быть 10 тыс. тонн никеля, 17,1 тыс. тонн меди, 100 тонн кобальта, 6,85 тонн платины, 18,5 тонн палладия. Файнштейн должны были перерабатывать на Красноярском рафинадном заводе. В 1940 году, после детальных исследований руды, технологическую схему комбината изменили и перешли от производства полуфабриката к непосредственной плавке металла – меди и никеля.
Никелевое производство развивалось и на Кольском полуострове, на рудах, обнаруженных экспедицией академика А. Е. Ферсмана в Мончегорской тундре. Новостройка второй пятилетки – комбинат «Североникель» – должна была освоить производство катодного никеля, черновой меди, кобальта и платиноидов. В феврале 1939 года был получен первый штейн, а в 1940 году – первый чистый, электролитический никель.
Острая нужда в цветных металлах заставляла строить крупные промышленные предприятия в труднодоступных и неосвоенных районах, без надежного транспортного сообщения, без энергетической базы. Практически все крупные предприятия цветной металлургии, построенные в СССР во второй половине 1930-х годов, созданы в прежде почти совершенно не населенных районах: заполярной тундре, казахстанских полупустынях, в труднодоступных горных районах. За строительство этих индустриальных гигантов расплачивались огромными затратами, тяжким трудом вольнонаемных и заключенных, жертвами и лишениями. Впрочем, труды и жертвы военных лет на производстве цветных металлов многократно превзошли все, что было до этого.