ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Выслать в отдаленные края Союза ССР всех украинцев, проживавших под властью немецких оккупантов.
2. Выселение производить:
а) В первую очередь украинцев, которые работали и служили у немцев;
б) Во вторую очередь выслать всех остальных украинцев, которые знакомы с жизнью во время немецкой оккупации;
в) Выселение начать после того, как будет собран урожай и сдан государству для нужд Красной Армии;
г) Выселение производить только ночью и внезапно, чтобы не дать скрыться одним и не дать знать членам его семьи, которые находятся в Красной Армии.
3. Над красноармейцами и командирами из оккупированных областей установить следующий контроль:
а) Завести в особых отделах специальные дела на каждого;
б) Все письма проверять не через цензуру, а через особ[ый] отдел;
в) Прикрепить одного секретного сотрудника на 5 человек командиров и кр[асноармей]цев.
4. Для борьбы с антисоветскими бандами перебросить 12 и 25 карательные дивизии НКВД.
Приказ объявить до командира полка включительно.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР БЕРИЯ
Зам. народного комиссара обороны Союза ССР
маршал Советского Союза ЖУКОВ
Верно: Начальник 4-го Отделения полковник (ФЕОДОРОВ)
УКРАИНЦЫ!
Этот приказ находится в руках Германского Верховного Командования»[422].
В марте 1992 г. «Литературная Украина» под рубрикой «Возвращаясь к напечатанному» опубликовала письмо директора ЦГАООУ Р. Я. Пирога, вносящее ясность в вопрос об источнике приказа и дезавуирующее публикацию В. И. Марочкина. Но даже после этого редколлегия «Литературной Украины» сочла необходимым от себя заметить, что, учитывая «сталинский геноцид», существование такого документа все-таки возможно.
Так что не приходится удивляться тому, что письмо Р Я. Пирога не остановило «триумфального шествия» фальшивки по Украине. Ее перепечатывали газеты «Вече» (печатный орган житомирской организации «Руха»), «Вестник Переяславщины» и др. 18 марта 1992 г. поэт и один из руководителей «Руха» Иван Драч сослался на фальшивый приказ в полемике с российским писателем Борисом Можаевым.
Докатилась волна публикаций этого «документа» и до России. Фальшивка в виде подлинного документа была помещена С. У. Алиевой в подготовленное ею трехтомное издание, посвященное национальным репрессиям в СССР и опубликованное в 1993 г.[423] При этом вся аргументация, содержавшаяся в ранее опубликованной статье Е. Н. Москаля в «Военноисторическом журнале», была попросту проигнорирована.
На состоявшейся 28 марта 2001 г. в обществе «Мемориал» (М. Каретный, 12) презентации монографии П. М. Поляна «Не по своей воле…: История и география принудительных миграций в СССР» (М., 2001) выступила также и С. У. Алиева. Из ее выступления стало ясно, что она по-прежнему считает подлинным приказ НКВД и НКО от 22 июня 1944 г. о выселении украинского населения, находившегося под немецкой оккупацией. Но ее никто не поддержал. Слишком очевидны признаки, говорящие о том, что этот приказ – фальшивка.
Случай с С. У. Алиевой – это нонсенс. В целом же не только в исторической науке, но и в публицистике, в журналистской среде, среди общественных деятелей, включая руководителей и активистов «Мемориала», сложилась довольно единодушная оценка этого «документа» как фальшивки, состряпанной немецко-фашистскими пропагандистскими или разведывательными службами.
Помимо Е. Н. Москаля анализом этого «приказа НКВД и НКО» занимался и ряд других специалистов. В. А. Козлов и O.K. Локтева, откликнувшиеся на разразившийся скандал в первой из серии своих статей «“Архивная революция” в России (1991–1996)», указали и на другие «просчеты» фальсификаторов. Так, двойной номер совершенно секретного приказа должен был иметь два нуля перед обеими составляющими: 0078/0042, а не 0078/42[424]. Специалисты по истории сталинских депортаций H.Л. Поболь и П. М. Полян детально проанализировали этот «приказ» и полемику вокруг него и выразили свое полное согласие с выводами Е. Н. Москаля, В. А. Козлова и O.K. Локтевой о его фальсифицированном происхождении[425].
Многих исследователей сбивает с толку правдоподобие содержания «приказа Берии и Жукова», но при внимательном изучении получается, что это не так. Мы лично знакомы с текстами десятков приказов такого рода (настоящих), и «приказ Берии и Жукова» выбивается из общего ряда из-за наличия в нем текстуальных и смысловых странностей и несуразностей. Первая – отсутствие фамилий ответственных за операцию. Берия не мог поручить осуществление столь важной акции неизвестно кому (во всех подписанных им приказах обязательно указывались фамилии ответственных). Чтобы не быть голословным, приведем один пример. В приказе НКВД СССР и НКГБ СССР № 00419/00137 за подписями Берии и Меркулова от 13 апреля 1944 г. «О мероприятиях по очистке территории Крымской АССР от антисоветских элементов» четко сказано: «Выполнение настоящего приказа возложить на зам. наркома государственной безопасности СССР тов. КОБУЛОВА, зам. наркома внутренних дел СССР тов. СЕРОВА, наркома внутренних дел Крымской АССР тов. СЕРГИЕНКО и наркома государственной безопасности Крымской АССР тов. ФОКИНА»[426]. Повторяем, фамилии и должности ответственных обязательно присутствуют во всех приказах, которые подписывал Л. П. Берия, что недоучли немецко-фашистские сочинители «совместного приказа НКВД и НКО».
Еще одна странность – двухчленная градация жившего в оккупации украинского населения: 1) украинцы, которые работали и служили у немцев; 2) все остальные украинцы, которые знакомы с жизнью во время немецкой оккупации. Во всех известных нам инструкциях, которыми пользовались органы НКВД, НКГБ и СМЕРШ в работе с бывшим оккупированным населением, такой градации не было. Там она была более дифференцированной и не объединяла всех подряд (от бургомистра до дворника) под одной рубрикой работавших и служивших у немцев. Причем даже пособники оккупантов четко дифференцировались: первый, верхний, слой составляли бургомистры, крупные чиновники оккупационной администрации, руководящий состав органов полиции, пропаганды и т. п.; далее следовал слой пониже, состоявший преимущественно из рядовых полицейских и деревенских старост. Собственно, в основном только представители этих двух «слоев» подлежали аресту и ведению следствия. Подавляющее же большинство бывшего оккупированного населения, включая работавших при немцах простыми рабочими на заводах, фабриках, шахтах и т. п., не подпадало под репрессирование ни в какой форме (ни в форме ареста, ни в форме высылки, ни в какой-то иной форме).
В «приказе НКВД и НКО» дается указание выслать «всех украинцев, проживавших под властью немецких оккупантов». А где оговорка относительно украинцев – активных участников партизанского движения и боевого подполья? Или их тоже решили выслать? Последнее – более чем невероятно.
Отдельные пассажи в фальшивке просто смехотворны. «Приказ» выходит в конце июня, а осуществление операции планируется после сбора урожая, т. е. не ранее конца сентября (разница в три месяца). Планируемая акция относится к категории строжайшей государственной тайны, и о ней должен знать чрезвычайно ограниченный круг лиц. А что же мы наблюдаем? Оказывается, с «приказом» знакомится относительно широкий круг лиц (до командира полка включительно) – и это за три месяца до начала операции! В такой ситуации утечка информации и расползание слухов о предстоящем выселении были бы неизбежны. И о какой же тут секретности и внезапности можно говорить? Невозможно представить, чтобы Берия, хорошо разбиравшийся в подобного рода делах, мог подписать такой откровенно глупый приказ.
Массовой депортации украинского народа на основании так называемого «приказа НКВД и НКО» от 22 июня 1944 г. в реальности не было. Этот факт неоспоримый – и его бессмысленно отрицать. Однако в науке и публицистике имеют место сомнения такого рода: приказ, возможно, существовал, но не был выполнен, так как «украинцев слишком много», «их некуда выслать» и т. п. Еще более распространены предположения, что, вероятно, приказа и не было, но имели место соответствующие намерения. Тем более что Н. С. Хрущев не упоминал никакого приказа или постановления, а говорил именно о намерениях И. В. Сталина. И здесь нелишне задаться вопросом: а насколько основательно данное свидетельство Н. С. Хрущева?
Рассмотрим подробнее соответствующее заявление Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС. В том месте своего доклада, где говорилось о выселении карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев (он назвал не все депортированные народы; в частности, не упомянул крымских татар), далее Н. С. Хрущев сказал: «Украинцы избежали этой участи потому, что их слишком много и некуда было выслать. А то он бы и их выселил»[427]. Он – это, естественно, Сталин. Конечно, заявления высших партийных и государственных руководителей являются важным историческим источником. Но доверяться им безоглядно нельзя. Из указанной цитаты в докладе Хрущева на XX съезде совершенно непонятно, высказывал ли Сталин когда-либо такую «идею» или же это является приписываемым ему, Сталину, домыслом. Последнее весьма вероятно, учитывая имевшуюся у Хрущева склонность к импровизации. Во всяком случае, историческая наука на данный момент не располагает никакими документами, которые подтвердили бы правдивость выдвинутого Хрущевым обвинения в адрес Сталина (именно в отношении украинцев).
Такое важное решение, как выселение многомиллионного украинского народа, не могло приниматься не только на уровне НКВД и НКО, но даже Президиума Верховного Совета СССР и Совета народных комиссаров СССР. На этот счет обязательно должно было быть политическое решение Политбюро ЦК ВКП(б) или Государственного Комитета Обороны (ГКО), являвшегося в период войны высшим органом власти в стране (и обязательно за подписью самого Сталина). Мы можем констатировать со всей определенностью, что политических решений такого рода по рассматриваемому нами вопросу на уровне Политбюро и ГКО не существовало.