я и явное численное преимущество противника, летчик «Грюнхерц» все еще держат господство в воздухе.
17 марта русские предприняли очередную попытку прорвать фронт. В восемь часов утра нашей эскадрильи поставили задачу прикрыть района Лиепаи. Я взлетел во втором звене. Набрали три тысячи метров, и пошли от побережья, продолжая набор высоты с целью перехватить русские самолеты, стараясь не уходить от фронта вглубь территории занятой противником. Через некоторое время ниже заметили группу истребителей, видимо выполняющих разведку воздушного пространства для подхода бомбардировщиков. Несколькими атаками сверху нам удалось сбить пару самолетов, загнав еще два под огонь зенитных батарей Лиепаи. Уничтожив противника, мы собрались и пошли в новый набор высоты, ожидая основную волну самолетов. Неудачно маневрируя в плотном строю, я столкнулся с ведущим. От удара наши самолеты стали неуправляемыми, я аварийно сбросил фонарь и выпрыгнул. Когда парашют раскрылся, я заметил что мой ведущий тоже весить под куполом в нескольких сотнях метров от меня. Все, полеты закончились! Я приземлился в девяти километрах от линии фронта в расположении немецких солдат. Больше я не летал. Моя летная карьера закончилась четырьмя полноценными боями, одним сбитым Ил-2 и девятью поврежденными железнодорожными вагонами. А дальше были полтора мучительных месяца ожесточенных наземных боев. Надеясь на эвакуацию, непобежденные солдаты группы армии «Север» сдерживали продвижение русских до 9 мая. Когда стало известно о капитуляции Германии, нам ничего не оставалось, как сдаться «Советам». В числе ста тридцати пяти тысяч немецких военнослужащих я попал в плен.
Автор дневника был освобожден из лагеря для военнопленных в 1948 году, как лицо, не совершившее военные преступления, согласно решению о репатриации немецких военнопленных. Он вернулся в Германию. После включения Тюрингии в состав ГДР, автор переехал в Боннскую республику, где занимал незначительные посты в государственных органах, был активным членом христианской группы Партии зеленых ФРГ.
Множеству летчиков-истребителей, в том числе и немецких, так и не сбили ни одного самолета противника или, ограничившись малым числом побед, так и не стали асами и экспертами.
Упомянутые в дневнике.
Ханнес Траутлофт – пройдя жесткий отбор, попал в армию, проявив незаурядные качества летчика, еще курсантом был направлен в липецкую авиашколу, после ее окончалия получив звание лейтенанта, стал работать инструктором, одним из первых прибыл в Испанию, где стал асом, во время польской компании был произведен в капитаны – командиры группы, прошел битву за Британию, в момент нападения на СССР командовал эскадрой, считался талантливым командиром, пользовался большим уважением среди летчиков, ввел эмблему эскадры – «зеленое сердце», в конце войны в звании полковника был Инспектором дневной истребительной авиации, из-за конфликта с руководством «смещен» и командовал учебной дивизией, одержал 58 побед, после войны служил генералом в авиации ФРГ.
Ганс Филипп – окончил школу планеристов и вступил в люфтваффе, в польской компании получил звание лейтенанта, в битве за Британию командовал звеном, получил прозвище «гроза истребителей», слыл мастером индивидуальной «охоты», под Ленинградом стал командиром группы, был назначен командиром группы ПВО Рейха, осуждал приказы Геринга, считая их не «профессиональными», погиб в возрасте 26 лет 8 октября 43 г. при отражении налета американских бомбардировщиков, всю войну летал с таксой.
Ханс Гетц – прошел путь от унтер-офицера до и. о. командира группы, погиб в операции «Цитадель» одержав 82 победы.
Гюнтер Бартлинг – один из первых летчиков люфтваффе, ветеран войны в Испании, Франции и на Балканах, мастер «свободной охоты», погиб 12.03.42 г. в воздушном бою с И-16 под Ленинградом.
Отто Киттель – четвертый истребитель по результативности (267 побед), больше всех сбил Ил-2 (94), погиб 14.02.45 г. сбитый огнем стрелка при атаке группы Ил-2.
Франц Эккерле – до войны – летчик-пилотажник, на начало компании командовал эскадрильей, к моменту нападения на СССР – гауптман, впоследствии командовал группой, был сбит 14.02.42 г. в районе Великих Лук, совершил успешную вынужденную посадку, но был убит советскими пехотинцами, одержал 59 побед.
Карл Готтфрид Нордманн – записался в люфтваффе, во время войны быстро сделал карьеру как успешный летчик-истребитель, в конце войны командовал дивизией, затем эмигрировал в США, где стал успешным топ менеджером компании Мерседес.
Карл-Хейнц Шнелл – кадровый военный, одержал 72 победы, в конце войны командовал эскадрой, летая на реактивном истребителе.
Рудольф Зиннер – кадровый военный австрийской, затем немецкой армии, лейтенантом перешел добровольцем в люфтваффе, воевал в Африке, на Восточном фронте и ПВО, одержал 39 побед.
Дитрих Храбак – во время войны командовал эскадрами, сбил 125 самолетов противника, считается тактически грамотным летчиком и талантливым командиром, однако, его косвенно обвиняют в потери 33 транспортных самолетов и одного транспорта при вывозе личного состава из Курляндского котла 8.08.45 г., так как он отказался прикрывать эвакуацию и первым улетел в Германию.
Летающий танкист
Когда отец, по случаю, взял меня, мальчишку, еще школьника, пускай десятиклассника, из далекого Алтайского села в Москву на парад в честь двадцатилетия Великой Октябрьской Социалистической Революции – это был незабываемый для меня праздник. Мы ехали через всю страну – нашу необъятную коммунистическую Родину. Свой край охотников и рыбаков я знал достаточно хорошо, но там, на запад за южным Уралом для меня начиналась совсем неоткрытая земля и неизвестная жизнь с огромными новыми для меня городами и незнакомыми людьми.
В начале октября 1937 года отец пришел со службы в приподнятом настроении, сев ужинать, он подозвал меня.
– Меня переводят в Саратовскую область, переезжаем через пару недель.
Так и случилось. оставив на Алтае дядек, теток и множество других родственников семья переехала в Балашов. Не прошло и месяца после окончания нашего путешествия, как отец сообщил не мене ошеломляющую новость.
– Послезавтра поедем в Москву, я – в командировку, но могу взять тебя, 7 ноября будет военный парад на Красной площади, принимает все советское правительство. Буденный, Ворошилов, сам Сталин.
Я не мог уснуть полночи. я еду в Москву на парад, возможно, увижу самого Сталина, вот обзавидуются все мальчишки, в новой школе, а уж в старой как бы завидовали!
Мне очень хотелось побывать в Ленинграде – колыбели революции, но Москва – столица нашей Родины, да еще такое событие. военный парад!
Не буду описывать весь восторг встречи с Москвой, и незабываемое впечатление от парада, скажу только, что когда после пеших колонн, тачанок, пушек, мотоциклистов и грузовиков с зенитными пушками по Красной площади пронеслись, скрипя гусеницами, тяжелые машины, я твердо решил для себя. буду танкистом.
Отец одобрил мой выбор, но настоял, чтобы я закончил десять классов.
– Танк машина сложная, требует знаний – подытожил он. нужно во всем быть специалистом, а если уж берешься за что, так старайся быть всегда первым!
После десяти классов я собирался поступать в киевское танковое училище и, наверное, поступил, если бы не внезапно случившаяся трагедия. Отец часто ездил в командировки в Москву, он говорил, что, возможно, получит повышение, и мы все будем жить в столице. Однажды из такой командировки он не вернулся, мать пыталась навести какие либо справки, в том числе и у нашего хорошего знакомого начальника Балашовского училища ГВФ Калинина. Калинин навел справки и посоветовал матери на какое-то время не привлекать к себе внимание и не паниковать, чтобы не пострадала и семья, якобы отец арестован в Москве по подозрению в антисоветской деятельности, но должны разобраться. Что за абсурд, мой отец – коммунист и всегда был предан партии и Родине!
На поездке в далекий Киев пока можно было поставит крест. Чтобы оставаться рядом с семьей. матерью и младшей сестрой до возвращения отца, а в его возвращение я свято верил, я поступил в Балашовское летное училище, которое закончил в 1939 году. Не желая уезжать далеко от семьи, я остался в училище инструктором на УТ-2 обучать таких же, как сам молодых пилотов. Не успел я приступить к работе, как училище ГВФ передали 27 авиашколе ВВС РККА прибывшей из Читы, для подготовки летчиков на самолет СБ. Мне представилась возможность. остаться инструктором на УТ-2, а впоследствии переучиться на СБ. Я подумал и решил остаться.
От отца вестей не было, но семью не трогали. У меня теперь была одна цель. поехать в Москву в компетентные органы и разобраться, в чем обвиняют моего отца, но, полагал я, если в Москву поедет офицер ВВС РККА, военный летчик, отношение ко мне будет более серьезное и я смогу добиться правды. К тому времени я был зачислен в Балашовскую военную авиационную школу инструктором, получив младшего лейтенанта.
Год пролетел незаметно. Только теперь я, забыв свою недавнюю мечту стать танкистом, по настоящему полюбил полеты. ясные солнечные дни, утоптанную траву вокруг «старта», посадочное «Т» выложенное из ткани, гул моторов и самолеты в бесконечном голубом небе. Мне нравилось летать, тогда «на слуху» были достижения советских выдающихся летчиков-героев испанской войны, и я даже подумывал написать рапорт о переводе в истребительный полк. Но испанская война закончилась, за ней началась и закончилась финская. Я писал рапорты о направлении в действующую армию, но, изучив только У-2 и УТ-2, должен был осваивать боевой самолет, и начальство оставляло меня на месте. А затем грянула война! Страшный враг, захватив Украину и Белоруссию, все ближе подходил к столице.
В дни битвы за Москву к нам пригнали несколько новых самолетов. Я помню, нас отправили на станцию участвовать в разгрузке. Самолеты пришли в ящиках-контейнерах со снятыми крыльями. Разобрав один ящик, мы стали осматривать новую технику. Если это истребитель, то по сравнению и короткими самолетами Поликарпова или даже МиГами очень большой, для бомбардировщика – вроде бы маленький и одноместный, бросался в глаза характерный горб закрытой пилотской кабины, как бы возвышающийся над фюзеляжем.