Страшна была ненависть бойцов. Но еще страшнее была ненависть шестнадцатилетнего паренька Жени Устенко из Большой Березки. У него на глазах фашистские варвары заживо сожгли отца, мать, двух сестер и младшего брата. Чудом уцелевший Евгений, спрятавшись в развалинах, подстерег унтер-офицера, огрел его по голове шворнем, забрал автомат и пришел к нам. Кудрявскому он сказал:
– Буду мстить. Нет мне жизни на свете, пока ходят по земле фашистские выродки.
И он мстил. Когда вражеский пулемет заставил лечь в весеннюю грязь наступающую цепь партизан, Евгений пополз к пулеметному гнезду. Огнем из автомата он перебил весь расчет, развернул пулемет и полоснул длинной очередью по подходящему подкреплению противника. Как выяснилось после боя, Женя с малых лет увлекался военным делом, был активистом осоавиахимовской организации села. Он прекрасно владел стрелковым оружием, хорошо ориентировался на местности. Словом, несмотря на юношеский возраст, в первом же бою паренек показал себя зрелым и мужественным воином.
Первым, увлекая за собой бойцов, ворвался в Большую Березку Онопченко. Мадьяры отходили, яростно отстреливаясь. В центре сгоревшего села, в уцелевшем кирпичном здании школы, засела группа фашистов. Отсюда им удобно было держать под огнем наши штурмующие группы. Снова создалась угроза, что атака кролевчан может захлебнуться.
Тогда Григорий Семенович Иванько – бывший работник Кролевецкого райкома партии – по-пластунски пополз к школе. От развалин соседнего дома до школы его отделяла совершенно открытая полоса шириной метров семьдесят. Мадьяры заметили смельчака. Казалось, смерть неизбежна, но Иванько побежал, вернее, запрыгал какими-то акробатическими прыжками вправо, влево, вперед, снова влево… Прыжки его были настолько быстры и неожиданны, что попасть в него оказалось делом нелегким. Подбежав к дому, Иванько одну за другой бросил в окна три гранаты. Фашисты замолчали. Иванько вбежал в здание, за ним уже спешили партизаны. В двух классных комнатах они увидели изуродованные взрывами трупы офицера и пяти солдат.
С противоположной стороны села, где еще были мадьяры, доносились пулеметные и автоматные очереди, треск винтовочных выстрелов. Это партизаны Дорошенко, после четырехчасовой обороны, с тыла ударили по отходящему противнику.
Сопротивление врага было сломлено. Под ударами партизан противник панически бежал в направлении хутора Лукашенков. Вражескую группировку можно было бы полностью уничтожить, но группа Хомутовского отряда, стоявшая в хуторе Васильевский, не успела перерезать оккупантам путь отступления, и потому фашисты, хотя и понесли большие потери, все же вырвались из кольца окружения.
26 апреля. Два дня наши разведчики и связные изучали расположение и силы противника, укрепившегося в Середине-Буде, Чернатском, Зернове, Хуторе Михайловском, Пигаревке, Каменке и Вовне. Добытые сведения говорили о том, что враг усиленно готовится очистить от партизан южную часть массива Брянских лесов.
В нашем штабе состоялось срочное совещание командиров и комиссаров всех партизанских отрядов, действующих в южной части Брянских лесов. Приняли решение провести в ночь с 27 на 28 апреля налет на основные группировки противника, находящиеся в Чернатском, Пигаревке и Середине-Буде.
30 апреля. По плану операции наше соединение совместно с Хомутовским отрядом должно было уничтожить пигаревскую группировку врага, состоящую из 3-го батальона 33-го полка, основных подразделений 1-го батальона 46-го полка и 1-го батальона 32-го полка 105-й венгерской дивизии.
Против группировки противника в селе Чернатском должны выступить Ямпольский и Эсманский партизанские отряды и отряд военнослужащих под командованием Гудзенко. Севский отряд и отряд имени 24-й годовщины РККА во главе с Сабуровым нацеливались на разгром гарнизона в Середине-Буде.
У себя в соединении обязанности мы распределили так: на меня возлагалось общее руководство пигаревской операцией, на Руднева – Путивльским отрядом, которому предписывалось нанести основной удар с севера. Глуховский и Шалыгинский отряды под командованием Саганюка зайдут с востока и северо-востока. С юга и юго-запада в заслоне будет находиться Хомутовский отряд Покровского. Конотопский и Кролевецкий отряды оставались в резерве.
С наступлением темноты все группы и отряды вышли на исходные рубежи. Ночь выпала на редкость темная. Еще с вечера лег густой туман и на расстоянии пяти шагов не было видно человека. Люди утопали в весенней грязи. Из ложбин по колено в воде бойцы то и дело вытаскивали повозки с грузом.
Высланная вперед разведка успешно заняла хутор Лукашенков. Через час туда вступили группа Павловского и Кролевецкий отряд. К 23.00 конотопцы вышли на исходный рубеж в двух километрах северо-восточнее Пигаревки. Остальные оперативные группы и отряды, двигавшиеся другими дорогами, смогли добраться к месту назначения только к полуночи. К этому времени в штаб прискакал Чечеткин и сообщил, что фашисты заняли хутор Обиход, стоящий на подступах к Пигаревке. Этот удивительно смелый шестнадцатилетний паренек сумел пробраться в хутор, до отказа набитый фашистами, и угнал у них лошадь, навьюченную ящиками с патронами.
До начала операции нужно было немедленно уничтожить вражескую заставу в Обиходе, иначе при развертывании наступления она может ударить нам в спину. Окружив хутор, партизаны ворвались в него и через несколько минут мадьяры были перебиты. Таким образом мы расчистили себе путь, но потеряли главное преимущество – внезапность нанесения удара по врагу.
В час ночи группа Кириленко начала артподготовку по северной и восточной окраинам села. Не успели замолкнуть последние орудийные выстрелы, как партизаны Пятышкина, Кульбаки и Саганюка поднялись в атаку, но мадьяры ответили таким шквальным огнем, что пришлось залечь и отойти на исходные позиции. На место боя я послал Войцеховича, который приказал открыть огонь по вспышкам выстрелов противника и снова поднял людей в атаку.
Фашисты опять ответили ураганным огнем. Глуховчанам и шалыгинцам пришлось залечь и хорошенько окопаться. Наступающая с севера группа Пятышкина зацепилась за крайние хаты села. Здесь разгорелся жестокий бой. Начинало светать. На узеньком участке метров в двести-триста по фронту непрерывно строчили шесть мадьярских пулеметов: два слева, один справа, а три в центре били из одного блиндажа.
Шишов несколькими меткими выстрелами уничтожил три крайние пулеметные точки. Теперь он навел орудие на блиндаж. Артиллерист припал к окуляру прицела, еще мгновение и произойдет выстрел, но вдруг на перекрестии прицельных линий он заметил черную фигуру, подползающую к вражескому блиндажу. «Кто этот смельчак? – подумал он. – Один нападает на трех вражеских пулеметчиков». В мутном мареве рассвета было видно, как этот герой, не замеченный врагами, подполз вплотную к блиндажу, метнул гранату, вторую, третью и сразу же за их взрывами с криком «Ура!» рванулся к блиндажу. За ним устремились на врага десятки партизан, впереди которых бежал повар Гавриил Ефимович Нестеров. Это он первым увидел результат геройского подвига Степана Фомиченко. Пятнадцать вражеских пулеметчиков и наблюдателей уничтожил гранатами отважный партизан.
К блиндажу от соседнего укрытия спешили мадьяры. Это заметил Нестеров. Автоматной очередью он убил пятерых, а трое повернули назад. Укрытие, из которого они только что выскочили, уже заняли политрук Пыжов и разведчик Василий Чусовитин. И те два мадьяра были убиты.
Наступательный порыв партизан все нарастал. Увлекая их за собой, Антон Тимофеевич Мирошниченко ворвался в траншеи врага. Короткая рукопашная схватка – и фашисты были выбиты из укрытий. Соседние подразделения партизан, поддержанные огнем группы Мирошниченко, ворвались в село. Бойцы Федора Бывалина побежали к колодцу с высоким «журавлем», а рядом от одного строения к другому продвигались партизаны Якименко. Слева короткими очередями из ручного пулемета строчил вдоль улицы Федор Лепешко. Вдруг замолчал пулемет Мирошниченко. Два смертельных ранения получил Антон Тимофеевич при захвате траншеи.
Отступая к центру села, мадьяры поджигали колхозные постройки. Кругом бушевало пламя, но партизаны упорно продвигались вперед. Возле школы фашисты выкатили навстречу наступающим партизанам 45-миллиметровую пушку. Но выстрелить они не успели. Онопченко с пятью бойцами ринулся на расчет. Мадьяры не выдержали, убежали к школе. Шалыгинский наводчик мордвин Беляев развернул пушку в сторону противника и открыл по нему огонь.
Отступив к центру села, оккупанты засели в каменных зданиях. Их вторая пушка, установленная прямо на паперти церкви, выпускала снаряд за снарядом по партизанам. С колокольни бил крупнокалиберный пулемет. Отчаянно отстреливались оккупанты из школы и соседних с ней домов. Позиция у врага была выгодной, все подходы простреливались перекрестным огнем.
Наши наступающие группы залегли. Тяжелее других досталось бойцам Николая Подгорного. Выдвинувшись вперед, они оказались на виду у вражеских пулеметчиков, которые вели непрерывный огонь. Партизаны держались стойко.
Атака Хомутовского отряда тоже захлебнулась. Перебросив к центру села все свои силы, фашисты перешли в контрнаступление. Настала тяжелая минута. Положение спасли пулеметчики Вано Рехвиашвили и Павел Корнилов. Близко подпустив контратакующих, они скосили из «максима» центр вражеской цепи. С восточной стороны ударил длинной очередью Шведов. С запада во фланг со своим отделением зашел Володя Павлов. Своим огнем они внесли полное замешательство в ряды врагов, которые вынуждены были вернуться в укрытие. Вскоре, несмотря на поражение, фашисты вновь предприняли контратаку. Пришлось бросить в бой последний наш резерв – Кролевецкий отряд.
Под прикрытием пулеметного огня Николая Иванова кролевчане и партизаны соседних групп огородами подошли к сельской площади. К этому времени Беляев из трофейной пушки накрыл орудие мадьяр, стрелявшее с церковной паперти. С криком «За Родину!» к церкви кинулись партизаны Шарьяздан Галиев, Василий Исаев, а также отделение сержанта Фетисова. Окна церкви они забросали гранатами, ворвались внутрь и убили пулеметчика. Через минуту крупнокалиберный пулемет на колокольне уже бил по оккупантам.