На допросе рассказал: немцы, мол, грозили повесить за брата и сестру, потом предложили сотрудничать. Ради спасения своей жизни стал провокатором, выдавал бывших друзей и товарищей. Так человек докатился до прямой измены Родине.
Вскоре немецкое командование, как говорится, очухалось. Вымещая злобу за разгром, гитлеровцы начали бомбить город. Сбросив бомбы, они разрушили и сожгли много жилых домов, убили немало женщин и детей.
Вечером в Путивль вошел штаб соединения в сопровождении десятой оперативной группы Лысенко. Разместились в помещении райкома партии. На окраинах города выставили заставы, на улицы снарядили конный и пеший патруль.
27 мая. Осмотрели склады, созданные немцами из награбленного по селам добра. Бойцы под руководством Павловского вывезли в Спащанский лес 44 центнера масла, 24 тысячи яиц, 10 ящиков махорки, соль, картофель, зерно. Много продуктов роздали голодающему населению.
Серые, изможденные лица горожан без слов говорили об их безрадостной и голодной жизни. Встречая партизан, взрослые плакали. Каждый хотел хоть чем-нибудь помочь бойцам. Женщины наперебой предлагали свои услуги: сварить пищу, постирать и починить обмундирование, белье…
Когда мы с Рудневым прошли по городу, Путивль показался каким-то чужим. Внешне он по-прежнему красив, но всюду виден отпечаток большого народного горя. В сквере пусто, нет памятника Ленину и город выглядит осиротевшим.
Зашли в краеведческий музей. Он работал и при немцах, но в залах лишь чучела птиц да куски минералов. В сентябре 1941 года перед выходом в лес все ценные экспонаты были спрятаны в церкви за иконостасом. Так и лежат там исторические ценности города.
В районной библиотеке на полках разная дрянь: «Моя борьба» Гитлера на исковерканном русском языке, книжонки Грушецкого, Винниченко… Разумеется, ни одной советской книги. Все, что было ценного в библиотеке, аккуратно уложено в мешки и запрятано в колориферах центрального отопления.
В парткабинете тоже пусто. Кто-то, не дожидаясь, пока гитлеровцы учинят разгром, надежно спрятал все книги в темном коридорчике. Начали допытываться, кто же прятал дорогие сердцу советского человека наши коммунистические книги. Им оказался старый беспартийный советский патриот, работник музея Шелемин. Как богата наша земля скромными и незаметными в жизни героями!
В штаб пришел пожилой изможденный человек поблагодарить партизан за освобождение из тюрьмы. Рассказал он страшную историю. Просидел несколько недель в гестаповских застенках, а за что, и сам не знает. Каждый день он видел сквозь решетку тюремного окна, как оккупанты выносили из сарая лопаты, клали их на телеги и куда-то отправляли. Потом они приготовляли веревки для связывания заключенных перед отправкой на расстрел. Вывозили свои жертвы небольшими партиями. Отвезут за город, ко рву, в котором до войны закапывали павший скот, и возвращаются за новой партией. Так весь день заключенные ждут своей очереди, ждут, пока не вернутся во двор телеги с лопатами. Каждый думает: если сегодня очередь не подошла, то завтра повторится все снова, опять с утра смотри в окно, как будут выносить из сарая лопаты.
Хотелось собрать жителей, поговорить, подбодрить людей, как это мы всегда делали, но не удалось.
В середине дня наши заставы заметили, что со стороны Зинова к колхозу «Культура» движется большая колонна танков и автомашин с пехотой. Обстреляв немцев, заставы отошли. Принимать бой в условиях города с таким крупным карательным отрядом не было смысла. Всем группам и отрядам был дан приказ немедленно покинуть город и сосредоточиться в Спащанском лесу.
Уходили мы по двум направлениям – через хутора Пищики и Кардаши. Минеры взорвали два моста: Любкинский около хутора Королькин и через реку Сейм. Танки шли за нами до Новой Шарповки, там остановились на околице села, обстреляли лес и вернулись в Путивль.
При отходе из города пропали без вести Винников и Самара.
Не пришел на место сбора и сын комиссара Радик. В Путивле он отпросился у отца сходить к товарищам по школе. Некоторые из них часто помогали нам: добывали разные сведения о противнике, писали плакаты, листовки и расклеивали их по улицам. Радик хотел создать в отряде боевую группу из своих школьных друзей.
Семен Васильевич и Домникия Даниловна всю ночь не находили себе места – думали, что сын попал в руки немцев, но утром он приехал с заставы на подводе. Боевую группу школьников Радику не удалось привести. Немецкие танки ворвались в город раньше, чем он успел собрать своих товарищей. Но он сделал другое полезное дело: до полуночи пролежал в канаве на окраине города, наблюдая за передвижением врага. Принес ценные сведения о силах и расположении частей противника, занявших Путивль.
28 мая. Утром гитлеровцы подошли к селам Новая и Старая Шарповка. После сильной артиллерийской подготовки развернули наступление на Спащанский лес. Карательный отряд состоял из восьми танков, четырех бронемашин и свыше трехсот солдат и офицеров.
Вгрызаясь клином в лес, гитлеровцы потеснили нашу первую линию обороны и продвинулись почти до сгоревшего домика лесника. Однако этот успех обошелся им дорого. Партизаны подбили один средний танк и уничтожили тридцать солдат. Дальше фашисты наступать побоялись, отошли назад. В бессильной злобе они сожгли Старую и Новую Шарповку. Мы потеряли прекрасного разведчика Алексея Забелина, снова ранен комиссар Руднев, на счастье, легко.
29 мая. Оккупанты вновь повторили атаку на нашу зеленую крепость и снова неудачно. Наступали они со стороны Спащины, которую предварительно подожгли, вероятно, для устрашения. Но едва они углубились в лес, как два танка подорвались на минах и пятьдесят солдат свалились, прошитые пулями партизан. Оставив танки и трупы убитых, каратели удрали.
Во вражеском кольце
1 июня. Противник готовится к новому наступлению. Об этом свидетельствуют и две его неудачные попытки проникнуть в Спащанский лес. Решили провести перегруппировку своих сил. Глуховский отряд направили в урочище Кочубеевщина с целью взять под контроль грунтовые дороги Конотоп – Глухов и Кролевец – Глухов, Шалыгинский расположился в лесу «Марица». Оттуда ему удобнее контролировать дорогу Глухов – Путивль. Конотопский отряд перешел в лес «Займище». Отсюда он должен уничтожить мост через реку Сейм между селами Мутин и Ново-Мутин, а затем передислоцироваться в свой район, в леса около сел Волочки и Старое.
Кролевецкий отряд занял лес «Урочище Глубокое», северо-восточнее села Петровки (Морозовки). Одиннадцатая оперативная группа Павловского обосновалась в лесу «Борок». Санчасть и обоз расположились в лесу «Займище». Объединенный штаб и Путивльский отряд – в Спащанском лесу.
Таким образом, противнику не удастся нанести удар сразу по всему соединению, а мы получили возможность контролировать передвижение его войск в Шалыгинском, Глуховском, Путивльском, Конотопском и Кролевецком районах. Наши отряды как бы нависли над железной дорогой Конотоп – Ворожба, и в случае нужды они могут прийти друг другу на помощь.
2 июня. Накануне взятия Путивля к нам в отряд вступил комсомолец-подпольщик Михаил Фомин. Парень очень энергичный и сообразительный. В городе он имел несколько явочных квартир и систематически поддерживал контакт с нашими связными. От него мы всегда получали исчерпывающие данные о путивльском гарнизоне.
В начале мая гитлеровцы нащупали след подпольщиков. Разгромили две явочные квартиры. Нависла угроза провала и над Михаилом. Нужно было немедленно уходить. Михаил принес точные сведения о силах и дислокации оккупантов не только в городе, но и во всем Путивльском районе.
В отряде Михаил успешно продолжал разведывательную деятельность. В городской полиции служил один его знакомый. В дни отступления этот не слишком крепкий человек потерял веру в нашу победу. Когда оккупанты вызвали его в комендатуру и предложили ехать в Германию или служить в полиции, он выбрал последнее. Но совесть у парня сохранилась. От участия в грабежах и расстрелах он всячески уклонялся. В семье и среди друзей не скрывал свою ненависть к оккупантам и их прислужникам. Об этом узнали подпольщики, предложили сообщать им нужные сведения. Полицейский охотно согласился и стал нашим хорошим агентом.
Все дороги и тропы, ведущие в Путивль, тщательно охранялись усиленными фашистскими заставами. Но, зная их расположение, Миша Фомин регулярно, через каждые два-три дня, благополучно проникал в город и возвращался в отряд. От него мы своевременно узнавали о подготовке карательных экспедиций. Позавчера полицейский агент выведал, что комендант города послал к нам двух провокаторов. Сегодня сообщил еще о троих. Все они обезврежены. На допросе показали, что немецкое командование весьма обеспокоено нашими действиями на железнодорожной магистрали. Оно уже знает о передвижении отрядов, но не знает, где будут базироваться. На послезавтра намечена крупная операция с участием танков и броневиков.
4 июня. Гитлеровцы силой до трехсот пехотинцев при поддержке семи танков и четырех бронемашин развернули наступление на Спащанский лес. Наступлению предшествовала интенсивная артиллерийская подготовка из 122-миллиметровых орудий, танковых пушек и шести батарей батальонных минометов. Танки проникли в лес. За ними неотступно следовала пехота. Взвод оккупантов подошел к переправе на Клевени.
Диверсионная группа лейтенанта Киселева зашла в тыл наступающему противнику и нанесла сильный удар. Справа открыли огонь пулеметчики отделения капитана Дегтева, слева поднялись в атаку бойцы отделений Зикеева и Устинова.
Богдановский с пятью партизанами скрытно подобрался к взводу немцев, разрушавших клевсньскую переправу. Перепуганные фашисты побежали к своим главным силам, но попали под огонь отделения Копейкина.
Несмотря на стрельбу в тылу своих боевых порядков, оккупанты продолжали нажим на группу Пятышкина – центр нашей обороны. Положение создалось не из приятных. Отряды находились друг от друга далеко, а гитлеровцы лезли напролом.