остью:
– Взорвали на минах один танк, семнадцать автомашин и один мотоцикл противника. После взрывов обнаружены трупы двух генералов, пяти офицеров и двенадцати солдат. Кроме того, связные и разведка донесли, что оккупанты изготовили в Путивле и окрестных селах еще шестьдесят пять гробов. Таким образом, за двадцать четыре дня уничтожено восемьдесят четыре гитлеровца…
Обсудили обстановку. Все высказались за немедленное объединение. Руднев предложил назначить командиром отряда меня, начальником штаба Базиму и помощником начальника штаба Курса. Комиссаром выдвинули Руднева.
19 октября. Приход Руднева совпал с созванным мною совещанием командиров групп и отрядов, действовавших в соседних районах. На нем присутствовали командиры и комиссары семи отрядов: Путивльского – Ковпак и Руднев, Харьковского – Воронцов и Погорелов, Глуховского – Кульбака, Конотопского – Кочемазов и Канавец, а также представители Шалыгинского отряда Матющенко, Фесенко и Якименко и Воргольской партизанской группы – Кириленко.
Воронцов и Погорелов сообщили, что имеют две рации, посредством которых поддерживают постоянную связь с командованием фронта и знают общую обстановку. Договорились о совместных действиях против оккупантов и сразу радировали об этом командованию. Воронцов получил указание одну рацию оставить себе, а другую передать Путивльскому отряду.
Настроение у всех было приподнятое. К тому же на столе появились холодец и бог весть где раздобытый хлопцами хрен.
Но «пир» не состоялся.
– Танки! Немцы наступают! – взволнованно передал часовой.
Командиры побежали к своим отрядам. У штаба остались двенадцать путивлян. Весь наш отряд находился на заставах, наблюдательных пунктах, в дозорах и разведке.
Танки с открытыми люками шли по дороге со стороны Путивля. Она не была заминирована, ею мы пользовались сами. Головным, подминая под себя кусты и деревья, двигался тяжелый танк, за ним средний. С ходу они открыли огонь из пушек и пулеметов. Домик лесника запылал как факел.
Мы залегли за деревьями и открыли огонь по люкам. Фашисты тотчас их захлопнули. И то добре, из щелей не слишком-то много увидишь. Грохоча гусеницами и изрыгая пламя, бронированные чудовища пронеслись в направлении землянок. Я приказал Курсу, Терехову и Кокину немедленно заминировать выход из леса, а сам с Рудневым, Базимой, Паниным, Политухой, Алешиным и Челядиным кинулся вслед за танками. Расчет оправдался: танки вскоре остановились, впереди их было мелколесье, густой кустарник, а дальше болото. Там не пройти.
Пробираясь кустарником, мы подошли к танкам почти вплотную. Смотрим, стоят оба борт к борту, тяжелый прикрывает средний. У среднего открыт верхний люк, из него высунулся наблюдатель. Но смотрит он не в нашу сторону, а в другую. Очевидно, потерял ориентировку.
Руднев выстрелил из самозарядной винтовки по наблюдателю и тот как мешок свалился в люк. Партизаны повеселели, кто-то бодро крикнул: «Ура!» Все открыли огонь. Тяжелый танк развернулся и, круша на своем пути деревья, помчался назад по дороге. Средний оставался недвижим. Подошли ближе. Бросили гранату. Руднев вырвался вперед, вскочил на танк сзади со стороны мотора, заглянул в люк и закричал:
– Ура! Машина наша!
Победа полная! Видимо, танкисты удрали на тяжелом. Нам достался совершенно исправный танк, если не считать выпавшего из гусеницы пальца. Боекомплект почти не израсходован.
Вдруг со стороны, куда умчался тяжелый танк, раздался сильный взрыв, за ним последовало несколько беспорядочных и более слабых. Побежали в ту сторону. На дороге полыхает пламя. Горела развороченная взрывами громада танка, а в его утробе рвутся снаряды и патроны. Из-за деревьев выглядывали Курс, Терехов и Кокин. Это они забросали подорвавшийся на мине танк бутылками с горючей смесью.
В танке обнаружили обгоревшие трупы и среди них предателя Родины агронома райземотдела Амельчица. В прошлом он был белым офицером-деникинцем, вел себя тихо, мирно, никому не мешал, думали, что понял нашу правду. Но оказалось, что все годы он глубоко в душе таил звериную ненависть к советской власти. Что же, подлая душонка получил по заслугам.
День сегодня особенно удачный. Связные сообщили, что возле села Берюх на мине подорвался еще один тяжелый танк. Шутка ли – в один день подбить три танка! Повеселели партизаны, хотя всем было ясно, что фашисты не простят нам этого и завтра пожалуют снова. И, надо думать, пожалуют не в малом количестве. Поэтому мы немедленно начали усиленно готовиться к встрече гитлеровцев.
20 октября. В 9.00, как и предполагали, явились оккупанты. Пять танков, одна танкетка и пехота на четырнадцати автомашинах. Наступление повели по двум направлениям – со стороны хутора Кутыри и от села Кардаши.
Две наши оперативные группы заняли оборону на лесных высотках, чуть поодаль от Спащины и Кардашей, остальные – в лесу против Кутырей.
У опушки фашисты остановились и обстреляли лес из всех видов оружия. Мы не отвечали. Не прекращая стрельбы, они попробовали углубиться в лес, но сразу же раздались два мощных взрыва. Это подорвались на минах два головных танка. Минеры торжествовали.
Вытащив буксирами подбитые танки, немцы отошли на почтительное расстояние от леса и открыли беспорядочный огонь. Стреляли долго, а партизаны по-прежнему молчали.
Мы думали, что после огневой подготовки фашисты повторят наступление. Не осмелились. Нервы у господ арийцев сдали раньше, чем можно было ожидать. В 12.00 они отправились восвояси, так и не выяснив судьбу своих танков.
23 октября. Продолжаем заниматься укреплением обороны. Для проведения более эффективных боевых действий весь объединенный отряд разбили на восемь оперативных групп. В отдельную группу выделили разведку, создали хозяйственную и санитарную части. Командиром разведки назначили Бабинца, его помощником – Попова. Во главе санчасти поставили молодого врача Дину Маевскую.
К вечеру вернулась разведка и донесла, что на дороге Путивль – Берюх подорвалась грузовая машина с боеприпасами. Убиты офицер и два солдата.
24 октября. В пашем полку прибывает. Пополняемся добровольцами из близлежащих сел. Люди идут с оружием и боеприпасами. Многие из них находят в отряде друзей и знакомых. Новички сразу же включаются в учебу. А занимаются у нас настойчиво, напряженно. Каждый спешит изучить стрелковое вооружение, какое только есть в отряде: и отечественное, и трофейное.
Командиры групп и отделений осваивают тактику организации диверсий на коммуникациях противника, засад и боя в ночном налете на вражеский гарнизон, в разведке, в обороне.
Здесь, в условиях тяжелой партизанской действительности, нам всем крепко пригодились знания военного дела, приобретенные в кружках Осоавиахима. Особенно помогает опыт учебной работы бывших активистов осоавиахимовцев Руднева, Базимы, Попова, Панина.
…Дозорные встретили на дальних подступах к лагерю группу военнослужащих во главе с полковником Петровым. К штабу они подошли в четком строю. Скомандовав «Смирно», полковник строго по уставу доложил, что под его началом 14 человек из разных воинских частей, разных специальностей и званий пробиваются из окружения.
– Услышав от населения о вашем отряде, явились к вам для совместных действий, а в дальнейшем намерены при первой возможности перейти линию фронта, – закончил он.
Оружие, документы, обмундирование у всех в порядке, на петлицах знаки различия. Просто не верилось, что эти люди прошли сотни километров по тылам врага и не раз участвовали в неравных схватках с врагом.
Из них создали отдельную оперативную группу под командованием Петрова.
25 октября. Подвели итоги боевой деятельности объединенного отряда. За один только месяц наша маленькая партизанская группа выросла в стройное, жизнеспособное подразделение. Но самое важное – боевыми делами мы завоевали добрую славу и авторитет у населения Путивльского, Глуховского, Конотопского, Кролевецкого и Шалыгинского районов. Все дороги этой обширной территории нами контролируются, любые мероприятия врага или перемещение его частей нам известны, тогда как противник о нас никаких подробностей не знает.
В каждом селе и поселке у нас работают свои люди – связные. Они оказывают отряду неоценимую помощь: добывают и сообщают разведывательные данные, заготавливают продукты питания и одежду, собирают оружие и боеприпасы.
Очень ценные сведения получаем мы от спащанской колхозницы Екатерины Афанасьевны Соловьевой. Эта замечательная женщина добывает штабу данные о деятельности оккупантов в селах, расположенных невдалеке от южной опушки нашего леса и в самом Путивле. Туда она ходит почти ежедневно будто бы на базар. Славная эта семья Соловьевых. Все активно включились в борьбу с врагом. Муж и сын в партизанах, а она отличная связная-разведчица.
Сегодня впервые по рации передали на «Большую землю» отчет о деятельности отряда и список отличившихся. К правительственным наградам представили шестнадцать партизан.
26 октября. Провели первую крупную операцию по взрыву мостов на реках Сейме и Клевени. Два взорвали на Сейме, у села Пруды, что возле самого Путивля, и два на Клевени, возле села Вязенка.
Эти мосты связывали город с западной и северо-западной частью района. Через них шло регулярное сообщение между гарнизонами оккупантов Путивля, Конотопа и Кролевца. Темной ночью оперативные группы вышли на прилегающие дороги и стали заслонами на случай появления противника. Разведчики без шуму сняли охрану, и точно в назначенное время все четыре моста взлетели в воздух. Теперь Путивльский гарнизон гитлеровцев фактически отрезан от юга области и от сильного конотопского гарнизона мадьяр.
В народе говорят: «Доброе начало – полдела откачало». Мудрая пословица! Успех первой крупной диверсионной операции воодушевил всех партизан, вселил в них еще большую веру в свои силы, в конечную победу над врагом.
27 октября. Озлобленные нашей ночной диверсией фашисты предприняли наступление на Спащанский лес. В спешке они слабо подготовились и, главное, не разведали наши силы, шли вслепую. Как только полковник Петров (недавно назначенный командиром артиллерии) выпустил несколько снарядов из трофейного танка, ряды наступающих смешались и повернули назад.