Дезинформация иногда имела стратегическое значение. Так, 4 ноября 1942 года Гейне-Макс сообщил, что Красная Армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью.
Разведка — игра жестокая. Жуков, не подозревавший об этой радиоигре, заплатил дорогую цену — в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием. В своих мемуарах он признает, что исход этой наступательной операции был неудовлетворительным. Но он так никогда не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на Ржевском направлении, поэтому бросили туда большое количество войск.
Операция «Монастырь» — уникальная, героическая, поучительная. Громкая операция. Тексты сообщений Демьянова, которые умело составлялись дезинформаторами в Москве, докладывались высшему военному и государственному руководству Германии. Докладывались они на самых верхах. В личном архиве рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера было дело, в котором содержались некие «специальные донесения» за литерами «А». В них излагались оценки военного и политического положения Советского Союза, пришедшие из Москвы в январе и апреле 1943 года, в том числе «разговоры с маршалом Шапошниковым». Безусловно, это были донесения Макса. А сообщение о нашем наступлении под Ржевом историк Винфрид Майер обнаружил в секретных архивах абвера, и в рассекреченных ныне документах американской контрразведки было немало данных о Максе. Эти данные о нем и составили часть фундаментального и интересного труда В. Майера «Операция «Семерка», вышедшего в 1993 году в Берлине в издательстве «Атенеус-программ». О Максе писали и другие немецкие исследователи, в частности автор классических работ по истории службы Канариса — абвере — Хейнц Жене. Он отзывался о Максе в самых высоких тонах, считая его крупнейшим разведчиком Второй мировой войны. Разумеется. Они воспринимали Макса как немецкого агента.
Судьба Демьянова-Гейне у нас не афишировалась, о нем не было известно.
Журналист Владимир Мацко, рассказывавший об операции «Монастырь» на страницах ежемесячника «КГБ СССР»[10] под рубрикой «Из архива КГБ СССР», сообщил: «Перелистывая архивные материалы, я так и не узнал: кто же действовал долгие месяцы под именем Пастор (этим именем журналист наделяет советского агента «Гейне». — Ю.Л.), как сложилась дальнейшая судьба этой героической личности и его товарищей? Может быть, кто-то из них еще тихо живет рядом с нами. Знают ли другие люди, их родные, дети и внуки об их героике?»
Автор сообщает, что Александр Петрович Демьянов-Гейне, он же Макс, благополучно завершил выполнение своих сложных и опасных заданий и жил после войны в Москве, где скончался в 1975 году.
Глава пятая. Будни контрразведки и неожиданная встреча
В каждой воинской части должны быть такие службы, как медицинская, связь, контрразведка. Они необходимы для обеспечения жизнедеятельности части. В обязанности Овчинникова и Сумцова входило агентурно-оперативное обеспечение части. Запасной полк, в котором они служили, занимался подготовкой пополнения для действующей армии.
Среди военнослужащих в те дни было немало случаев измены Родине, были дезертиры, и на передовой были перебежчики. К борьбе с изменой Родине, с дезертирством привлекались агентурно-осведомительные кадры как в действующей армии, так и в запасных частях. Осведомители сообщали в Особые отделы о военнослужащих, которые, по их мнению, могли стать изменниками или дезертирами. В своем полку Овчинников и Сумцов занимались изучением и агентурной разработкой всех лиц, находившихся в окружении или в плену у противника, изучали и осуществляли агентурное наблюдение за военнослужащими — уроженцами мест, временно оккупированных противником, особенно если там живут их ближайшие родственники, выявляли лиц, подготовленных гитлеровцами для шпионажа, диверсий в нашем тылу. Они также должны были изучать и наблюдать за связями военнослужащих с гражданским населением. Среди них могли быть агенты немецких спецслужб. Успех деятельности контрразведчиков части могла обеспечить надежная агентура.
«Без нее мне не обойтись. Нужно расширять свой агентурно-осведомительный аппарат. Искать и находить подходящих для этого лиц», — размышлял Сумцов. Он приобрел некоторый опыт работы с агентурой.
Константин уже освоился со своим положением в части. Шутливо заметил: «Я как щука в море, чтобы карась не дремал». Константин Сумцов постепенно постигал премудрости деятельности контрразведчика.
Контрразведчиками становились люди разные. Некоторым удалось прекрасно научиться, постигнув тонкости и глубины профессии, некоторым не очень. А кое-кому ничего не удалось. Погоны на плечах, денежным довольствием обеспечивают. Что еще надо…
Структура военной контрразведки неоднократно менялась. А в апреле 1943 года после победы под Сталинградом Сталин, возможно, опасаясь слишком большого сосредоточения власти в руках Берии, осуществил новую реорганизацию спецслужб.
19 апреля 1943 года Совнарком СССР постановлением № 415–138 сс вывел Управление особых отделов и подчиненные им органы, занимающиеся контрразведывательной деятельностью в Красной Армии, из систем НКВД СССР и реорганизовал их в Главное управление контрразведки СМЕРШ, передал в ведение наркомата обороны СССР.
Начальником ГУКР СМЕРШ был назначен Виктор Семенович Абакумов. Начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ являлся и заместителем наркома обороны СССР, подчинялся напрямую Сталину.
Размещались сотрудники СМЕРШа в основном в «доме два» по улице Дзержинского на четвертом и седьмом этажах.
Начальником Управления контрразведки СМЕРШ НК ВМФ назначался комиссар госбезопасности Петр Андреевич Гладков (находился в Москве, на Гоголевском бульваре, 16). В НКВД 15 мая 1943 года тоже был организован Отдел контрразведки СМЕРШ. Его возглавил Семен Петрович Юхимович.
Главная задача органов военной контрразведки вытекала из самого наименования СМЕРШ — «смерть шпионам». Органы СМЕРШа предназначались для борьбы с подрывной деятельностью иностранных разведок, прежде всего гитлеровской, в частях и учреждениях Красной Армии, обеспечения непроницаемости линии фронта вражеской агентурой. Кроме того, в их обязанности вменялось пресечение попыток измены Родине, предательства и членовредительства, выполнение специальных заданий народного комиссара обороны.
СМЕРШ занимался разведкой и контрразведкой в тылу врага. И переиграл абвер и СД, в частности «Предприятие «Цеппелин», знал о расположении немецких частей больше, чем немцы о Красной Армии.
Теперь уже известно, что за первые полгода войны в германском плену очутилось свыше трех миллионов советских военнослужащих, и не только рядовых красноармейцев, но и средних, и старших командиров, и даже генералов. Тысячи военнопленных подвергались вербовке германских спецслужб. Соглашаясь на вербовку, одни военнопленные видели в этом единственную возможность вырваться из-за колючей проволоки, вернуться через линию фронта к своим или присоединиться к партизанам, другие, истощенные физически и сломленные морально, просто надеялись так спасти свою жизнь, третьи — этих, по счастью, было меньшинство, шли на службу хоть в СД, хоть в абвер вполне сознательно. Завербованных направляли в многочисленные разведшколы и лагеря. Диверсантов после двух-трехнедельной подготовки забрасывали в тыл Красной Армии, а радистов и агентов, предназначенных для действий в глубоком тылу, готовили до трех месяцев.
Немцы понимали, что коэффициент полезного действия этого контингента невелик, здраво рассуждали, что половина, а то и две трети забрасываемых за линию фронта групп стандартного состава (три человека, включая радиста) обратно никогда не вернется, а потому и старались брать скорее числом, нежели умением. Потому-то подготовка агентов и была краткосрочной, по сути, из них готовили одноразовых смертников.
Да, значительная часть заброшенных немецких агентов являлась в ближайшие отделы НКВД или милицию или обращалась к первому попавшемуся на глаза офицеру Красной Армии. Одни это делали сознательно, не желая служить гитлеровцам, другие — из страха быть изобличенными и по законам военного времени — получить «вышку». Изрядное число агентов было выслежено и задержано не только органами контрразведки, но и просто бдительными солдатами и офицерами Красной Армии. Провалы агентов, заброшенных органами абвера и СД, участились после создания в апреле 1943 года военной контрразведки СМЕРШ.
Органам СМЕРШа довелось встретиться с серьезным противником. Методы гитлеровских спецслужб были изощренными и коварными.
Так, в разведывательно-диверсионной школе в г. Рованиеми абвергруппы-214 (начальник абвер-лейтенант Ройтер, он же Койда)до заброски в советский тыл агенты проверялись на боевой работе — им поручались разведка советского переднего края и захват «языков».
Агенты, успешно выполнившие такие поручения, считались надежными, и их забрасывали в советский тыл. Им придумывались разные легенды.
Чекисты задержали старшину Денисюка, который являлся агентом абвера Прудько. Он сообщил о полученных от капитана Райло, занимавшегося подготовкой агентов и переброской их через линию фронта, основные задания и особые поручения.
Особое задание заключалось в следующем. Капитан Райло предложил Прудько явиться с повинной в советские органы государственной безопасности, признаться в своей принадлежности к агентуре немецкой военной разведки и заявить о своем «нежелании» выполнять полученное в абвере задание. Капитан Райло рассчитывал, что после явки Прудько с повинной советские чекисты сделают ему предложение стать их разведчиком и пошлют через линию фронта со своим заданием. Таким путем ему удастся внедриться в чекистские органы, узнать методы их работы, а может быть, и сведения о советских разведчиках, действующих в тылу немецких войск.