– Я не собираюсь тебя дурачить, – устало вздохнул чиновник. – Разговор пойдет вовсе не о твоих былых грехах. Вербовать информаторов тоже забота не начальника полиции префектуры, согласись? Выпустили тебя раньше положенного по причине исключительной важности происходящего и отсутствия времени. Извини, что так топорно вышло с твоим имиджем в глазах соседей, но если согласишься помочь, то решишь все свои проблемы одним махом – и с банковским счетом, и местом проживания, и отношением властей. Может, пригласишь меня войти, и не будем обсуждать дела, стоя на пороге?
Подумав, сталкер жестом указал на кухню, пройдя куда оба мужчины уселись за стол друг напротив друга. Прохладительных напитков гостю предложено не было, что лишний раз подчеркивало витавшее в воздухе напряжение.
– Понимаю причины твоего взгляда на положение вещей, – продолжил начальник полиции. – Я слышал, что «радужный шар» оказался пустышкой и ты не смог вылечить сына. Не смотри на меня так, специально за тобой не следили, но в один вечер ты выпил слишком много сакэ и жаловался, что твой напарник, замечательный парень, сгинул ни за грош, а точнее за бесполезный переливающийся булыжник. По случаю эта история не прошла мимо нужных ушей.
– Кругом крысы!
– А нечего пить с кем попало и трепаться в барах!
Йошида поморщился в ответ на это замечание.
– Я не пью. Просто в тот момент не находил себе места из-за гибели Дайру. Слишком молодой парень, наивный и не запачкавшийся. Ему бы жить, да жить.
Сталкер расстроенно покачал головой.
– Как выяснилось, алкоголь такие переживания не лечит. Только еще хуже становится.
– Не совсем понимаю твои терзания, – пожал плечами полицейский, – ведь Могильщик самый отпетый мерзавец среди сталкерских перекупщиков и вряд ли без всякого умысла отрядил собственного сына тебе в напарники в тот рейд. Не думал об этом? Или считаешь, яблоко от яблони далеко упало?
– Выходит так, шеф. Впрочем, вас это будет меньше удивлять, если я открою секрет, который узнал намного позже того случая. Настоящий отец Дайру – слуга Могильщика, Горбун. В молодости невероятно привлекательный, он носил совсем другое прозвище – Красавчик. Неудивительно, что им заинтересовалась жена хозяина, которая вышла замуж за деньги. Сиюминутная страсть переросла в глубокое чувство, а тут еще ребенок. В общем, когда появилась Фукусимская зона с ее аномалиями, Красавчик решил заработать на сталкерстве достаточную сумму, чтобы забрать любимую женщину и жить с ней и сыном, не утаивая родственные связи. Однако судьба распорядилась по-своему: покалечившись в «молотилке», он стал Горбуном. И вот в ту же аномалию попал его сын.
– А как же Горбуну удалось выжить?
– Он вообще единственный, кто уцелел после объятий «Молотилки». Дело в том, что на поясе у него висел в контейнере артефакт, ослабляющий воздействие аномалии, и кроме того, в прежней жизни Горбун помимо внешности отличался еще и невероятной силой. «Молотилка» не всасывает, а дергает – и только один раз! Горбун рассказал, что за мгновение до трагедии почувствовал странное ощущение – словно прилип всем телом к чему-то впереди. Достаточно опытный к тому моменту сталкер, он сразу понял, что вляпался в аномалию, и за мгновение до рывка ухватился за толстую стальную цепь, свисавшую с балки рядом. «Молотилка» дернула Красавчика и переломала ему не только кисти и пальцы на руках, но и ноги, тазовые кости, позвоночник, вырвала плечевые суставы. Однако, он удержался. Не уверен, правда, что Красавчик благодарен судьбе, став инвалидом и пережив сына.
– М-да, много в жизни грустных историй, – покачал головой Токугава и, украдкой взглянув на Йошиду, после паузы осторожно добавил: – И для моего прихода повод тоже не очень хороший.
После этих слов холодная враждебность сталкера за считаные секунды переродилась в едва сдерживаемую ярость. Накамура вскочил, будучи не в силах спокойно усидеть на стуле, и уперевшись широко расставленными руками в столешницу навис над собеседником.
– Так вот куда клонишь! «Радужный шар» вспомнил! Опять государственным служащим мой ребенок покоя не дает? Мы никому жить не мешаем, но если кто-то сунется в мой дом с намерением определить его жизнь, то я за его здоровье и стоптанный башмак не поставлю! Никаких исследований и никаких опытов на нем! Заболевание моего сына – проблема исключительно нашей семьи! Он ни для кого не представляет угрозы!
– Йошида, ты мне вообще высказаться сегодня позволишь? – впервые надавил голосом начальник полиции. – Присядь или налей себе сакэ, раз нервы шалят! Твоей родни наш разговор касается только косвенно. Неужели старые обиды настолько въелись в твою кровь, что не позволяют воспринимать меня рассудком?
– Дайте подумать: это я выживал в тюрьме среди уголовников, в то время как моя беременная жена занималась тем же в здешних джунглях! Так что, наверное, да, шеф – я к вам не равнодушен!
– Не буду тебя переубеждать и пытаться завоевать твою любовь. Ты не был юнцом. Беря заказ у криминальных скупщиков, прекрасно знал о возможных последствиях своих действий, и не говори, что я не пытался тебя отвадить от этого ремесла без отправки за решетку! Впрочем, это уже история, и, к сожалению, в дне настоящем есть заботы существенно важнее.
– Что ж такое стряслось?
– Правительство нашей страны столкнулось с большой проблемой, которую необходимо решить, во что бы то ни стало, а без твоих знаний о Зоне это будет тяжело. Конечно, можно подыскать других сталкеров, кого-нибудь из молодежи, но на кону стоит столько, что нужен самый лучший проводник. Сейчас в моем кабинете, ожидая нас, скучает пара человек – они посвятят тебя в детали.
– Честно говоря, у меня нет никакого желания участвовать в ваших играх. Неизвестно, получу ли я обещанное, работая в интересах правительства, а вот сложить голову – запросто!
– Йошида, в случае необходимости министр обороны отдаст приказ спецназу упаковать тебя и доставить куда потребуется. Лично я рассчитываю на твое добровольное сотрудничество, и даже убедил в этом руководство. Если ты поедешь со мной, то поймешь почему. Вернее, наши гости из России тебе объяснят.
– Так значит ваши носители информации не шишки из Токио? Тогда каким образом они лучше наших специалистов знают о положении дел на АЭС «Фукусима»?
– Проблема, приведшая их сюда, касается всех людей на планете. Все настолько серьезно, что перестают иметь значение не только наши с тобой старые счеты. Разница в политических и религиозных взглядах, любые претензии стран друг к другу – отступают до тех пор, когда снова понадобится повод, чтобы перессориться между собой, или не станет других забот, как отхватить у соседа кусок пожирнее.
После этих слов, на фоне недавней вспышки эмоций, сталкер словно окаменел.
– Общий враг? В этом дело? – наконец вымолвил он.
– Ты всегда был смышленым парнем.
– Что ж, угроза для человечества – веская причина для встречи с кем угодно. Я только перекинусь парой слов с женой, и мы можем отправляться.
– Разумеется.
Перешагнув через порог кабинета, Йошида обнаружил там несколько человек, не считая девушки-переводчика, замершей, словно она предмет мебели. Обвешанный регалиями военный расположился на угловом кожаном диване в компании трех так называемых «жирных котов», одетых в безумно дорогие строгие костюмы. Отдельно, облокотившись на широкий подоконник, устроился человек средних лет, резко контрастировавший на их фоне. Казалось, он сошел с экрана канала Discovery: его обветренное лицо, словно вырубленное из цельного куска породы, гармонировало с джинсами, водолазкой и туристической курткой. Рядом с ним, спиной к компании, находился еще один «Индиана Джонс». Его широко расставленные ноги, мощные плечи и бритый затылок, вкупе с практичной одеждой, не сковывающей движения, навевали мысли о наемнике или военном в «гражданке».
– Члены кабинета правительства, заместитель министра обороны, курирующий офицер управления контрразведки и наши российские гости, – для проформы представил присутствующих шеф полиции, не уточняя кто есть кто, – а это наш эксперт по Фукусимской зоне отчуждения, Йошида Накамура.
Кто-то кивнул головой, иные остались безучастны, и только суровый парень в кожаной куртке, уже развернувшийся к аудитории, протянул сталкеру руку.
– Меня зовут Дмитрий Иванцов, а моего товарища – Вячеслав Прудников.
За последние сутки капитан столько раз рассматривал выданный ФСБ паспорт, что уже привык к новым именам как к родным.
Следом за ним подошел поздороваться и Меткий.
– Очень приятно, – неожиданно ответил на вполне сносном русском Йошида, пожимая жесткие ладони, он почтительно наклонял голову в соответствии с японским этикетом. – Мой друг по переписке, ученый Кирилл Панков, очень много работал над проблемой Фукусимской зоны.
– Наш человек! – рассмеялся Дмитрий. – Нам последние годы тоже пришлось безвылазно жить в Зоне.
– Годы? – совершенно потрясенно переспросил Йошида. – Да вы крепче, чем гробовые гвозди!
– Я знаю, – сделав успокаивающий жест руками, решил пояснить Меткий, – в вашей Зоне отчуждения немыслимо жить, она и меньше многократно, и в ней негде пополнить запасы провианта и чистой воды. Мы также слышали, что концентрация аномалий здесь намного сильнее, чем вокруг российских АЭС. У нас подобное наблюдается отнюдь не повсеместно, скорее наоборот – исключение. Учитывая, что и перечень аномалий у вас длиннее, даже с имеющимся опытом без проводника в Фукусимской зоне нам не обойтись.
– Как я понял со слов начальника полиции префектуры, вы поведаете нам довольно, – Накамура замялся, подбирая нужные слова, – неожиданную информацию. Для пользы дела, мне надо знать все, что известно вам. Поймите правильно, это может оказать влияние на выбор маршрута.
– Естественно.
Кабинет начальника полиции префектуры не предназначался для официальных приемов, поэтому в соответствии с обстановкой и само общение пошло в неформальном русле. Токугава жестом показал сталкерам, чтобы те самостоятельно взяли стулья, стоявшие вдоль стены, и сели напротив дивана, образовав своеобразный круглый стол. В процессе Йошида успел перекинуться несколькими фразами с гостями без участия переводчицы.