ачальству пришло в голову развернуть хотя бы одну минометную батарею, то любой подозрительный квадрат боевики могли отутюжить, не вылезая за периметр станции. Поэтому, чтобы избежать демонстрации смертоносной красоты японских аномалий, находясь в их окружении, пришлось передвигаться по опасному лабиринту с черепашьей скоростью, неоднократно возвращаясь, из-за вариантов, оказавшихся тупиковыми.
В таком вот стиле легендарных ниндзя, прославившихся терпением и настойчивостью, группе удалось миновать естественную полосу препятствий только через несколько часов. Попутно сталкеры насобирали артефактов, в прямом смысле валявшихся у них под ногами. Рядом с «центрифугой» они нашли аж два «сердца», позволяющих сносно функционировать любому человеческому органу даже при самых тяжелых повреждениях. Одно досталось Переведенцеву, а второе Накамуре. Меткий в тот момент шел первым, подменив вымотавшегося от напряжения Йошиду, и, в соответствии с негласными правилами, мог распоряжаться добычей. Однако спецназовцы к артефактам относились с недоверием и настороженностью, а себя Вячеслав сам поставил в конец очереди, сказав коллегам что-то вроде «вам они нужнее».
Вскоре почва стала влажной и топкой из-за ручья, стремившегося в океан строго поперек пути отряда. Стелящийся туман, с периодически взлетающими из него снопами искр, указывал на «щелочной дым», а воспринимаемый человеческими глазами цветовой спектр, сузившийся исключительно до зеленого – на близость «шипучки». Поскольку ни у кого в отряде не имелось ни костюмов химзащиты, чтобы избежать сильнейших ожогов, ни противогазов, позволяющих уберечься от ядовитых испарений, такое препятствие могло стать непреодолимым. В конце концов, сканеры позволили найти лазейку, а сталкеры обзавелись несколькими чрезвычайно редкими в России артефактами – «искрами» и «кругляшами».
Впрочем, здесь они тоже не валялись на каждом углу. Йошида с изумлением покрутил в руках золотистый, лучащийся светом шар «искры», и признал, что не видел и даже не слышал о такой диковинке. «Кругляш», из-за зеленого цвета и странной формы называемый в Японии «Жабой», как оказалось, стоит безумных денег. Главное, как не называй артефакты, оба были сейчас весьма кстати, поскольку «искра» могла неведомой энергией поставить на ноги даже умирающего от смертельных ран, а «кругляш» – нейтрализовать влияние радиации.
Во время прохождения отряда вблизи «паутины», аномалия буквально выплюнула Меткому под ноги «порожняк». Никто в мире еще не придумал, как использовать подобие двух тарелок, разделенных пустотой, но сталкер счел событие своего рода знаком и положил находку в контейнер. Конечно, сталкерам попадались на глаза и другие артефакты, но лезть за ними специально никто и не подумал – не за тем сюда пришли.
К девяти утра туман рассеялся, но окружающий пейзаж по-прежнему представлял собой палитру различных оттенков серого цвета с редким добавлением черного. Унылое однообразие не прошло мимо внимания всех бойцов. Один из спецназовцев слегка растер пальцами листок и обнаружил оставшийся на коже черных перчаток серый налет. С сомнением посмотрев на свою руку, будто на чашку Петри с посевом смертельных бактерий, боец оглянулся и осознал – кроме как о свою штанину вытереть пальцы ни обо что другое не получится.
Перед итоговым броском от зарослей к зданиям группа залегла, разглядывая окрестности через бинокли в поисках потенциальных угроз.
– Ну конечно! – негромко, но явно рассерженно воскликнул Йошида. – Кого бы еще пришельцы завербовали в первую очередь!
– В чем дело? – поинтересовался Меткий.
– Видишь вот эти иероглифы, намалеванные черной краской? – спросил японец, указывая на стену машинного зала.
– Да.
– Они означают слово «Якудза».
– О как! У нас бандиты в Зоне отчуждения сами на себя работают.
– В Японии обычные граждане законобоязненные существа и потому найти желающих заработать криминальным путем, да еще с оружием в руках, очень трудно. Как правило, они уже принадлежат к определенной касте. Наверное, им просто платят больше, чем якудза могли бы заработать на нелегальной перепродаже артефактов и поборах со сталкеров. Если вам нужны еще доказательства, то обратите внимание на припаркованные пять джипов «Мерседес» – у них вместо обычных регистрационных номеров таблички с одинаковыми цифрами: восемь, девять, три.
– И что это значит?
– Понятие «якудза» родилось из японской карточной игры ойтё-кабу, где худшим сочетанием карт из всех возможных является наличие на руках восьмерки, девятки и тройки. В старой форме счета эти числа назывались соответственно «я», «ку» и «са», от них и произошло слово «якудза». Мафиози взяли себе это наименование, так как игрок, имеющий на руках набор таких карт, должен обладать абсолютной выдержкой, феноменальным мастерством и очень большой удачей, чтобы выиграть, несмотря на невезение.
– Ясно. Хотя и непривычно, что мафиози так выпячивают свою принадлежность.
– Дим, да ладно тебе! Ты малиновые пиджаки у нас в девяностые вспомни! Впрочем, сицилийцы и колумбийцы тоже любят произвести впечатление на публику.
– Еще недавно мафия в Японии чувствовала себя совсем вольготно, – вмешался в спор товарищей Накамура. – Штаб-квартиры кланов якудза, украшенные неоновыми вывесками, размещались в самых престижных бизнес-кварталах японских городов, а полиция практически не вмешивалась в их деятельность. Члены банд в открытую носили на одежде характерные эмблемы, а их тела украшали символические татуировки, иногда покрывавшие почти всю поверхность. Большинство якудза надевали броские костюмы и солнцезащитные очки, чем сильно выделялись на фоне простых жителей. Впрочем, даже их манера двигаться – высокомерная и размашистая походка, позволяла сразу узнать мафиози.
– Теперь иначе?
– Отношение властей к якудза изменилось из-за нападения членов одного клана на известного кинорежиссера. Теперь даже принадлежность к «гуми», то есть банде якудза, уголовно наказуема, что вынуждает современных мафиози жить скрытно и выдавать себя за бизнесменов.
– Надо же! Ваши политики проявили волю, а это редкость в их профессии.
– К сожалению, это лучше звучит, чем есть на самом деле. Чаще всего преступники получают штрафы или символические сроки заключения.
– Почему?
– Как сказал наш бывший премьер-министр: «В Японии нет ни одного члена парламента, который не был бы знаком с боссом местной мафии». Видимо, якудза скучают по старым временам и теперь, чувствуя себя полноправными хозяевами на территории Зоны отчуждения, не отказывают себе в удовольствии покрасоваться хотя бы тут.
– Лично я не против их походки и прочих выкрутасов, – пожал плечами капитан, – чем больше у противника понтов на поле боя, тем нам проще. Однако мне казалось, что ваши бандиты патриотичнее наших и должны ездить на «Тойотах», «Мицубиси» или «Ниссанах», тем более, что они популярны в большинстве стран мира.
– Вовсе нет. Особой любовью у них пользуются марки «БМВ» и «Мерседес». Японские же машины наоборот – среди якудза непопулярны и даже презираются.
– Н-да, чудны крестьянские дети! И не жалко им такие тачки на зараженные земли пригонять?
– Наверняка угнанные, а искать их тут никто не будет.
– Интересно, сколько же отстегнули якудза, чтобы они отправили в Зону отчуждения десятки, а может быть даже и сотню бойцов?
– Вы вряд ли знаете, но по официальным данным в японской мафии состоит более ста тысяч человек! Это вам не какой-нибудь прославленный Голливудом итальянский клан в Нью-Йорке, в котором всего триста человек. У якудза совсем другой масштаб – сотней бойцов больше, сотней меньше…
Все пятеро снова погрузились в изучение местности, поскольку ни бандиты, ни описанные Накамурой мутанты в поле зрения пока не попадались. Даже сканирование пространства при помощи тепловизора не давало результата, что заставляло изрядно волноваться – противника лучше все же видеть, особенно если точно знаешь, что он есть.
Меткий помассировал глаза и снова прильнул к биноклю. Вокруг все выглядело чужим и холодным. Если к окрестностям у Дальневосточной АЭС подошли бы эпитеты «мрачные и зловещие», то к Фукусимской станции «мертвые и ледяные». Стоп!
Конечно, ветерок на побережье гулял бодряще-свеженький, да и воздух до предела насыщен влагой, но такого ощущения, что промерзаешь изнутри, до этого не было! Где-то в глубине сознания стремительно всплыла тревожная мысль, что о подобном предупреждали. Схватив «F2000», сталкер резко перевернулся на спину и увидел в нескольких метрах от себя молочно-пепельный силуэт с костяным лицом, бесшумно плывущий по воздуху к людям. В тот же момент в нос ударила жуткая вонь разлагающейся плоти. Очередь бельгийского автомата, похожая на треск разрываемого шва, распорола тишину. Призрак растаял практически сразу, едва через него прошли пули. Единственным доказательством его появления могли служить только пятеро все еще тяжело дышащих от испуга людей, ощетинившихся стволами и вперивших взгляды в пустоту.
Капитан вдруг почувствовал, что на виске у него бьется жилка, хотя раньше такого с ним не случалось. Как ни крути, но сколько бы ты не воевал с людьми – это не подготавливает к встрече с потусторонним.
– Итак, во входной колокольчик мы позвонили! Думаю, будет глупо надеяться, что нас не услышали, а значит, пора бежать изо всех сил к зданиям!
Минуя подсобные помещения, отряд устремился к стенам машинного зала реактора номер шесть. Бежали по асфальту, но стоило одному из десантников переместиться на грунтовую полосу чуть ближе к воде, чтобы прикрыть с фланга, как через несколько шагов у него под ногами раздался небольшой взрыв. Пострадавший, завывая, корчился от боли – одну конечность спецназовца оторвало по колено, а на другой отсутствовала ступня. Товарищ солдата было дернулся ему на помощь, разматывая на ходу веревку, но тот остановил его жестом, после чего выхватил пистолет и, приставив под подбородок, нажал на спусковой крючок. Очевидно, он не захотел ни мучиться сам, ни обременять и так поредевшую штурмовую группу своей ношей.