– На самом деле, ничего сложного. Достаточно срезать себе кусочек кожи на пальце и прижать его к мозжечку мутанта – так сказать, подключиться на клеточном уровне. Затем нужно слегка, совсем чуть-чуть, надавить, и тогда он начнет подавать тканям тела сигналы о переходе в состояние невидимости и одновременно регенерации. Видимо, такой у них запрограммирован режим охоты. А упомянутый ранее ген расшифровки позволяет человеческой плоти понять получаемые сигналы.
– То есть, человек обладает скрытыми способностями, арсеналом возможностей всех животных на земле?
– Нет. Если существо отрастило в процессе эволюции некий орган для решения своих задач, то человеку такие гены можно только пересадить при формировании организма. Фактически создать мутанта, чем и занимались ученые, работавшие на Хозяев Зоны. Иначе нельзя научиться вырабатывать паутину или пускать в воде чернильные пятна. Однако, если вопрос упирается исключительно в способности клеток, то да – можно заставить человека менять цвет, подобно хамелеону, ничего в нем самом не меняя!
– Класс! – воскликнул Толкай.
– Правда, для нас – людей, есть свои неудобства.
– Какие?
– Одежда как неживой предмет остается видимой, а по Зоне голышом и босиком особо не разгуляешься.
– Ты в который раз говоришь – Хозяева Зоны. Это те же, кого мы называем Повелителями, или другие?
– Однофигственно. Просто так их называют на Украине, а поскольку я ходил только по здешней Зоне отчуждения…
– Понятно.
Найдя по приметам ручей, Стрелок проверил радиационный фон, зачерпнул котелком воду и опустил в нее некий полупрозрачный артефакт.
– «Слеза», – пояснил он коллегам, – быстро обеззараживает воду, хоть из копытца набирай!
– В Дальневосточной Зоне мы таких артефактов не видели, – протянул Толкай.
– Если по дороге не попадутся – свой подарю! – улыбнулся проводник.
– Мужественный ты человек, Игорь, это восхищает!
– Почему? Про упыря вспомнил? Так там, скорее, понадобились опыт и сноровка.
– Да нет, – ответил эмчеэсовец, – я про твое возвращение сюда. Ты же в таких контрах с украинцами, в розыск объявлен…
– Не, не, не! – возразил Стрелок. – Протестую! Я хорошо отношусь к Украине и ее жителям. Земельный вопрос – кто кого вперед закопает, у меня только с нацистами и теми, кто их использует. Не будь их, наверняка Крым и Донбасс не стали бы так дергаться. Я их прекрасно понимаю. Многие думают, что надо просто подождать, и все само собой рассосется, но проблема в том, что ни один нацистский режим, нигде в мире, за всю историю сам по себе не рухнул. В подобных системах власть опирается на штыки и репрессии, а потому никакие протестные движения, кроме жертв, ничего не приносят. Фашистов можно только свергнуть вооруженным путем.
– Все равно, сколько мужества надо! Ты же ввязался в драку, не живя там, без поддержки государства.
– Ну, и что? Когда гитлеровцы на Испанию напали, туда очень много наших добровольцев поехало, а здесь, считай, свой же народ. Сколько всего плохого между странами за последние годы случилось, пропагандой по ушам людям ездили, а все равно две трети украинцев к русским относится хорошо и очень хорошо. Причем, это по данным украинского, а не российского агентства, так что никто не сможет сказать, будто цифры завышены. Как бы наши враги ни пытались вбить клин между народами Украины и России, но получается у них явно хуже, чем им хотелось бы, а нам надо назло им быть лояльнее друг к другу!
Вдоволь напившись, сталкеры двинулись дальше. Довольно скоро отряд вышел к прогалине, через сотню метров виднелась окраина заброшенной деревни.
– Все, привал! – скомандовал Стрелок. – Рисковать, пытаясь максимально дальше продвинуться днем, не вижу смысла. Слишком легко можем засветиться. Сейчас плотно пообедаем и до наступления темноты ложимся спать. Я первый в охранении, меняемся через час. За мной Меткий, далее Тяни, Толкай и Жердев. Ночка сегодня у нас будет напряженная. Вопросы?
– Может, по полтора часа подежурим? – предложил Толкай. – До заката еще времени вагон.
– Нет, нужна максимальная концентрация, а здесь не пост, даже ноги толком не разомнешь. Часовой начнет уставать, маяться – не дай бог, что-нибудь проглядит. И помните, смотреть надо не только по сторонам, но и за небом, чтобы, если появятся признаки начинающегося выброса, мы успели подыскать подходящий подвал в деревне. Последний месяц они происходят стремительно – от первых симптомов до начала всплеска считаные минуты.
Когда Стрелок разбудил Меткого, тот кивком спросил: «Что случилось?». Проводник его успокоил, показав большой палец вверх и коснувшись наручных часов.
«Понял, встаю. Как обстановка вокруг?» – так же, жестами, поинтересовался Праведников.
– Тишь да гладь такие, что аж кошки на душе скребут, – на ухо ответил ему Стрелок.
Несмотря на дурные предчувствия, выспаться перед ночным рейдом удалось всем. Правда, выступать пришлось раньше намеченного, но виной тому стала прихоть погоды, застелившей весь небосклон ковром тяжелых и низких туч. Оглушительно ударил гром, а через мгновения упали первые крупные капли, быстро превратившиеся в сплошной поток воды – уже через минуту под ногами людей вовсю чавкало. Отряд отправился в путь, но назвать быстрым его передвижение язык не поворачивался.
Ветвистое дерево разряда на миг озарило местность: брошенные деревенские дома с заколоченными окнами и провалившимися крышами в темноте производили особенно гнетущее впечатление. Благодаря мародерам, они давно лишились дверей, и теперь их пустые проемы напоминали беззвучно кричащие рты. Еще после аварии 1986 года из Чернобыльской Зоны для перепродажи тащили всё что ни попадя, невзирая на какие-то малопонятные рентгены. Поэтому теперь не только сельские хибары, но и квартиры в Припяти стояли практически пустые, а о прежних хозяевах напоминали лишь лоскутья ободранных обоев, да иногда – развалившийся шкаф или продавленное кресло.
Разряды били один за другим, подсвечивая угольно-черные тучи и не менее угрюмую землю. Хляби небесные разверзлись, и очень быстро слой воды под ногами достиг пяти сантиметров. Шлепанье отдельных капель по различным поверхностям слилось в один сплошной шелест, перебить который могли только гром да хлюпанье собственных шагов. Обычно Зона полна разных звуков: рычанье, вой, выстрелы, и многие другие, в том числе такие, чью природу совершенно невозможно понять. Однако сейчас остался только ливень, совершенно не уступавший тропическим родственникам. Видимость упала метров до тридцати.
– Попробуем переждать полчаса, может, ослабнет? – предложил Меткий проводнику, и тот согласился, кивнув в сторону ближайшего дома, у которого более или менее относительно остальных сохранилась крыша.
Осматривая комнаты, Меткий шел первым. Вдруг он замер на месте и, чуть присев, приподнял правую руку с оттопыренным вверх указательным пальцем. Плавно описав им полукружье вправо, а затем влево, вернул на спусковой крючок, и плотно прижал приклад к плечу.
Все напряглись, прекрасно поняв сигнал: «Смотреть по сторонам! Враг рядом!». Какой именно – непонятно, но, судя по бесшумным, крадущимся шагам ветерана, смерть совсем близко. Осталось только выяснить, чья.
Жердев, прикрывавший тыл группы, услышал, как слегка скрипнули брусья над головой. Показалось? Или просто разваливающийся дом стонет на ветру?
«Нет! – сам себя осадил капитан. – И не надейся! Это подсказка, и надо ею воспользоваться!»
Буквально обратившись в слух, через несколько секунд ему удалось различить сквозь шум дождя еще один скрип, уже ближе к внешней стене. Заставить деревянную балку издать его могло только достаточно тяжелое существо. Люка в потолке не наблюдалось, но Николай вспомнил о чердачной дверце, которую видел с торца дома.
«Кто же там? – размышлял он. – Цербер? Упырь? Поводыри тоже любят забираться повыше, чтобы не давать людям шанса уйти из-под их контроля. Черт! Один вариант лучше другого!»
Снова скрип, на этот раз настолько четкий и громкий, что развернулись оба «тянитолкаевца», а затем за окном промелькнула черная, как кусок антрацита, тень – кто-то огромный спрыгнул на землю. У капитана от выброса в кровь адреналина чуть глаза не выскочили, однако он не растерялся и сразу открыл огонь.
На короткий миг местность озарила вспышка молнии, и Николай увидел огромного упыря, сбитого с ног попаданием в грудь десятка тяжелых пуль. Впрочем, мутант тут же вскочил и растворился в воздухе. Сталкер наугад дал очередь, надеясь попасть в голову, но, судя по злому рыку в ответ, раздавшемуся уже в стороне, противник увернулся и предпочел сбежать, бросив поле боя. Других окон в этой стене не имелось, поэтому никто Жердеву помочь не смог.
– Улизнул, гаденыш!
– Кто там был? – спросил подошедший Меткий.
– Упырь. Здоровенный, гад – точно не голодает! Куда-то направо убежал.
– Молодец, не дал ему застать нас врасплох!
– Под ним балка поскрипывала, но если бы ты не предупредил о засаде, то я мог бы и не обратить внимания на звук. И вообще, у меня из-за вас со Стрелком комплекс неполноценности скоро разовьется! Как ты догадался, что он тут окопался?
– Всё придет, Коль. Просто, когда после года, проведенного внутри Периметра, видишь нечто непривычное – сразу готовишься к бою. По меркам Зоны, этот дом отлично сохранился, да еще он стоит на краю деревни – значит, хорошие пути отхода через кустарник в лес. Сталкеры, забредавшие сюда, наверняка выбрали бы его для привала. Ты же сам неоднократно видел, на что становятся похожи подобные места отдыха: обрывки газет и полиэтилена, банки, бутылки, да еще какой-нибудь засранец кучу в углу навалит! Здесь же совершенно ничего, чистота! Хотя дерьмом и тухлятиной слегка воняет. Получается, бродягам, которых занесла сюда нелегкая, просто не давали обжиться. Их останки наверняка где-то рядом.
– Понятно.
– Когда же при вспышке очередной молнии я увидел на стенах хаотично разбросанные дырки от пуль, да гильзы на полу, то понял, что скоро пожалует гость. Правда, признаться, я скорее ожидал увидеть поводыря.