Этот сумасшедший Чертежник, покрошивший десяток узкоглазых бедолаг в детском саду «Черепашка», немного сбил и расстроил планы азиатов. Да еще незнакомец в снаряге сталкера разбомбил почти все съестные запасы отряда. А так пока ничего ужасного. Пока…
Первым на мине подорвался Кастет, и без того раненый и хворый. Это произошло около полудня, когда змейка из живых смуглых тел пересекла улицу Курчатова и оказалась на заросшем футбольном поле. Мало того, местность перед ними до самого спортклуба и НИИ пестрела и переливалась десятком аномалий, так еще и эти мины.
– Всем стоять, гребаный Экибастуз! – заорал Палас, пригнувшись от оседающей после взрыва пыли, земли и травяного мусора. – Это мины, бл..! Стоять, я сказал. Чё, не ясно еще?
– Да стою я, стою, – боязливо пробубнил Пончик, приседая в заросли чертополоха и осота, – охренеть, Кастета раскидало по полю. И вон, еще двое дошираков катаются. Крындец. Чё делаем, Палас?
– Чё, чё, – сталкер задумался, оглядывая периметр стадиона, – ну, тралить поле мы, конечно, не будем. Нечем, некогда да и незачем. А вот выбираться обратно и обойти это говнополе хорошо бы. Ясно, Пончик?
– И? Как обратно? Я даже следов своих не вижу.
– Фигли ты ко мне пристал, толстый, со своими глупыми расспросами? Я почем знаю?! Так, Мао! Эй, Мао, едрить тебя!
Китаец откликнулся, отвлекшись от переговоров с земляками. Лица у всех были встревоженные.
– Займите этот участок улицы… вон, от киоска до автобуса. Оккупируйте так, чтобы ни одна тварь не влезла. Всех задействуй, кто не залез на поле это сраное. Слышишь?
– Мао слышать, слышать, – закивал офицер.
– Давай, вперед. А мы щас тут будем картошку копать, ёлы-палы. Так. Сколько нас? Раз, два, три… восемь. Не считая этих… огрызков, – Палас брезгливо поморщился, глядя на затихающих раненых.
– Кастета жалко, блин! – проворчал Пончик, перекладывая РПД-42 на другое плечо.
– Жалко ему, ишь… Убогий он был. И бедовый. Смерть притягивал к себе постоянно. Вот и… спекся. ППШ бы его забрать, да чё-то лезть туда не охота. Пончик, может, ты?
– Иди ты.
– Гы-ы, – осклабился старший, – шуткую я.
– Какой, на хер, ППШ? А на его месте любой бы из нас мог быть, – не унимался сердобольный Пончик.
– Ой, заткнись, толстый, и без тебя тошно! – скривился Палас и, заметив вьетнамца, ползущего к трупу Кастета, заорал: – Куда, сволочь? Ты щас нас всех тут… эй, обезьяна, ёп твою…
Гастарбайтер, жаждущий добраться до оружия убитого проводника, его снаряги и пары артефактов в полуразорванном взрывом рюкзаке, удачно достиг цели. Схватил фляжку, пробитую осколком, и жадно приник ртом к отверстию с вытекающей струйкой живительной влаги. Другая рука шарила по прикладу автомата.
– Вот, урод, ниче им не страшно, море по коле… – начал Палас, но вдруг ойкнул от увиденного и приник к земле, забыв про мины.
Выстрел с крыши спортклуба оборвал жизнь бесстрашного вьетнамца. Бесстрашного, а, может быть, до одури жадного или совсем отмороженного. Пуля пробила фляжку и голову бедняги, попав прямо в рот. Санитаров ему точно уже не требовалось! Тут же от здания клуба застучал пулемет, снова ударил снайпер.
– «Бастион», суки! – крикнул Палас, метнулся вбок и распластался в траве. – Меняйте позиции! Какого хера вы торчите?!
Сразу в то место, где он сидел, попала пуля, вздыбив высокий фонтан земли. Еще несколько таких же выросли по линии к азиатам. Через минуту двое валялись мертвыми. Остальные залегли в высокой траве.
– Вот срань! Говнюки. Вот пид… – ругался Палас, в перерывах между матом сетуя на отсутствие снайперской винтовки, бронежилетов и укрытий. А еще проклинал мины, «Бастион» и Кастета, заманившего их в гиблое место.
– Так, все взяли ножи, палки, сучки и щупаем землю перед собой. Уходим назад. Только осторожненько, нежненько, ёлы-палы! – крикнул сталкер, вынул клинок и вонзил его в дерн.
Кругом изредка чавкали пули, косили высокий бурьян и с неприятным визгом проносились рядом с головами.
– Давай траву подпалим? А, Палас?! Дым нас закроет, – предложил Пончик, елозя в двух метрах справа.
– Вот звиздец, умняга! Дым ему! А огонь нас сожрет, да? Тыкай лучше, а то, если рванет, меня махом смажет. Понял?
– Да понял, понял я.
Палас и сам усердно буравил ножом землю, полз, снова кромсал плотный, липкий после дождей дерн. «Не дай Чёрный Сталкер аскаридам заявиться! Ваще тады жопа будет. Сами как аскариды тут», – думал сталкер, извиваясь всем телом. Как сильно ему хотелось сейчас очутиться на асфальте, в укрытии.
В десяти метрах сбоку рванула «лягуха». Узбека подбросило невысоко, но голову оторвало начисто. Когда перестали падать ошметки земли и плоти, а дым от несильного ветра окутал заросли сорняка, четверо оставшиеся в живых выползли на тротуар. Точнее, на его остатки. Выползли и распластались, отчаянно шлепая руками по безопасной тверди, по спасительной опоре под собой.
Из всех укрытий, попадающихся на пути, только подъезд дома спас наемников от злыдня, упорно преследующего их от горкома. Внутри показалось безопасно: ни аномалий, ни мутантов, ни двуногих врагов. Оглушенный Мизинец тряс головой и зевал, пытаясь восстановить слух и убрать звон из головы. Пятерня тер плечо, окрасившееся через нательное белье в багровый цвет. К тому ранению этот урод прибавил повреждений, запустив кусок трубы в наемника. Он-то и звезданул по руке, вызвав адскую боль, яростный крик и новое кровотечение.
Зарулив в подъезд, быстро поднялись на лестничную площадку второго этажа и, хрустя ногами по скелетам крысаков, выглянули в проем разбитого окна.
Чудовище дотопало до места их исчезновения, стало вертеть огромной уродливой головой, утопающей в жирном многоскладчатом туловище. Искало жертв. Затем задрало морду вверх. Наемники отпрянули от окна, затаив дыхание и даже закрыв глаза.
Заметил их злыдень или нет, неизвестно, но, психанув, зарычал и топнул мощной лапой по остаткам плиты. Сильная ударная волна с элементами ментала ровным кругом разошлась по двору, сметая на своем пути все, что плохо лежало или держалось.
Пыль, растительные субстанции, мусор, остатки стекол по краям рамы – все сорвалось и взлетело. Мизинец ойкнул, когда осколок стекла воткнулся ему в скулу. Средний отлетел на ступеньки и скривился, ударившись плечом. На Пятерню вообще смотреть было больно. Но вот удача – мутант, тяжело переваливаясь и топая, удалялся прочь.
– Пронесло-о! – выдохнул Мизинец, вынимая стекло из щеки и останавливая кровь.
– Ага, малость причесал напоследок, – пробурчал Средний, вставая.
– Мизинец, помоги, – прошептал старший, корчась от боли, – Средний, проверь подъезд. Полчаса перекантуемся здесь и двинем на север, там Полтора должны быть. Туда шли.
– Ясно, шеф. В обратку никак? Может, ну их, «туристов»?
– Нет. Теперь-то они точно наши. По херу, возьмем свое, всех валим и дуем на базу. Церемониться не будем. А найдем этих «зеленых» чморей, тоже всех кладем без разбора. Понятно?
– Ясно.
– Вот и все, мля!
Бодайбо опустил бинокль и закусил губу. Злыдень не достал этих синих убийц, спрятавшихся в доме напротив, и свалил. Теперь в округе появились еще и наемники. Вот гадство!
Сталкер взял КПК, прочитал сообщение от Тагила о месте их нахождения и черканул сам: «Я в двух кварталах. Скоро буду. Подготовь почву. Б.». Послал СМС. Убрал КПК, достал горсть сухофруктов, стал жевать их и прикидывать в уме, каким путем лучше добраться до парка возле энерготехникума. Схему Туманска он знал по памяти, поэтому, проглотив чернослив и взяв на изготовку автомат, торопливо пошел вниз по лестнице.
Дождавшись, когда бой внизу утихнет, а враги разойдутся, Тагил разрешил идти. Герда хитро рассматривала его, щурясь и играя желваками, что-то прошептала Коту и направилась вслед сталкеру. Вовка замыкал шествие. Спустились вниз, обследовали выход из дома, заметили следы крови и кучу гильз. «Пепел» сработал почти на «отлично», в очередной раз подтвердив свой имидж. Еще сверху Тагил проследил, как квад с двумя ранеными ретировался через парк к общежитию, а остатки банды ушли вдоль Войнича к НИИ. Теперь следовало проскользнуть между ними и занять здание техникума.
От звуков недавнего боя возле девятиэтажки все зверье из парка шуганулось восвояси, поэтому Полтора вели «туристов» шустро и чётко. Обошли три аномалии, шелестящие кустами и прошлогодними гнилыми листьями, игнорировали мумифицированный труп силовика из «Чести», подобрав его скудный хабар и оружие, и за полчаса миновали весь парк.
Притаившись за забором техникума, все пятеро долго изучали внешний облик здания и его пристроек. Вороны смело расхаживали по остаткам крыши, у запасного выхода резвились крысы, а из окна первого этажа спортзала валил дым. Дождик моросил постоянно, но в Зоне из-за теплого дыхания Разлома и радиации влага на почве долго не задерживалась, быстро испаряясь и высыхая.
Вовка сидел на кирпиче и шаркал ботинком по листве, думая о чем-то своем. Роман закурил, откинувшись спиной на ствол яблони. Кот ковырялся в носу. Герда и Тагил осматривали подступы к зданию и окна.
– Что скажешь, сталкер?
– Щас двинем. Не торопи. Думаю.
– Долго чё-то. Чего тут думать? Идти надо. Веди. Времени в обрез.
– Да что ты-ы?! Куда? В гости к «Бастиону»? Или в объятия злого сейчас «Пепла»? А может с фраерами Басмача по улице с оркестром?!
– Не смешно. Не дура, сама понимаю, что влипли. Что не одни здесь. Но и сидеть, ждать, когда кто-нибудь из нас первым возьмет уста… То есть захватит НИИ, тоже не айс.
– Ты слышишь меня, красотка? «Бастион» уже там, в твоем НИИ. Чё-то плохо объясняю?
– С чего решил?
– Вот, блин. Послушай, милая, пора понять, что вы в Зоне, а веду вас я! Не лошара какой-то. Не отмычка зеленый лопоухий.
– Я это уже поняла. Иначе бы не просила и не платила еще дополнительно. С чего взял, Шерлок Холмс?