– Зарапортовался. Отдыхай, Док.
Через пять минут, скинув «афганку», тельняшку и штаны в таз для стирки, который тут же проворно унес Творог, Никита посетил уборную, вышел из-под лестницы и столкнулся с тем кудрявым блондином, что пристально зыркал недавно на него в зале.
– Товарищ командир, разрешите обратиться? – начал парень, стесняясь и переминаясь с ноги на ногу.
– Я командир для своих бойцов, парень. Слушаю тебя. Даю минуту, – ответил майор, поправляя ремень на спортивных штанах, временно принятых у Творога. Никите немного стало неудобно, что незнакомый человек застал его в таком виде да еще возле туалета.
– Разрешите мне с вами? Я сгожусь, я выносливый.
– Куда с нами? Откуда ты… знаешь? И, вообще, ты кто?
– Я… я Эскимо. Такое прозвище мне дали в Зоне, – засмущался парень, опустив глаза, – и хотя я сделал только две ходки до Маяка и до Мертвых топей, но я неплохо знаю Зону. Я хочу изучить ее, понять, чем она дышит, чем живет и что ей нужно. Не смотрите, что я такой худой и бледный, я исполнительный и коммуникабельный, я…
– Ишь, как запел красиво! Как резюме читаешь, – Никита потер лоб, что-то обдумывая, пытаясь выстроить хаотичные мысли, – как там у вас… отмычка? Ты отмычкой ходишь?
– Те два раза да, товарищ офицер. Со мной были еще двое, но они погибли, когда мы водили ученых до Топей. Я живой.
Он сказал это так обыденно, просто, ровно, что Истребителю к вискам прилила кровь, а голову и лицо неприятно сдавило тисками. Эти люди, в основном, молодежь либо пенсионеры идут в Зону, словно на эшафот – умирать, но искать смысл жизни и ответы на все свои непонятки. Так рассказывал Корсар. Такое впечатление складывалось и сейчас.
– Знаешь, Эскимо, – Никита вздохнул, бросил скоротечный взгляд вокруг, – мы не ученая братия и не слет юных пионеров… гм… да ты и не знаешь, наверное, кто такие пионеры. Я не имею права брать тебя и разрешать идти в смертельно опасный рейд. Я, как и вся моя группа, временно разделенная на две части, намерены достичь Туманска, взять, что нужно, в одном месте и свалить оттуда на АЭС. К этому, етить его налево, Оку! Обратной дороги, возможно, нет. Дойти туда? Это тоже вилами на воде писано.
– И? Значит, я с вами!? – неожиданно подхватил блондин.
– Ёп. Эскимо ты, Эскимо-о! – Никита улыбнулся, разглядывая его белобрысые кудри и понимая, почему так парня назвали в Зоне. – Знаешь что? А давай! Пусть я пожалею потом, нехай ругают меня твои родичи и мои спутники, чёрт с ними. Ответственность, конечно, ложится на меня, но к тонне ее на моих плечах твой килограмм – это тьфу. Лады. Иди, собирайся. Но учти, парниша, – Никита усмехнулся, заметив, как Эскимо воодушевился, повеселел, – мы боевая группа, и распорядки в ней армейские. Шаг вправо, шаг влево…
– Расстрел. Знаю, – перебил Эскимо, откровенно улыбаясь во все лицо.
– А вот будешь старшего, да еще командира перебивать на полуслове, – тут же повернешь обратно, ясно? – нахмурился майор.
– Так точно, командир! Извините. Разрешите приступить к сборам?
– Выполняй. И поменьше трепи языком, понял?
– Есть.
Блондин на всех парах помчался по лестнице наверх, напевая под нос что-то радостное. Никита хмыкнул, почесал щетину и тоже потопал в каморку, отведенную ему Кузбассом.
Отдых, гигиена, сборы и прощание с новыми знакомыми заняли в общей сложности два часа. Чистые телом и в еще влажной одежде, выбритые, слегка нетрезвые бойцы покидали «Теплый стан» ровно в полдень. Кузбасс кроме обещанной снаряги, БК и провизии снабдил всех трех спецназовцев миникамерами, надежно прикрутив их к шлемам. Остальным членам обновленного отряда он не доверил свои прибамбасы, но перекрестил всех и благословил. Оставшиеся в заведении посетители тоже тепло провожали их, особенно Доктора. Столько лестных слов было сказано в его адрес за помощь Бродяге (все в этом видели неравнодушное отношение к ним, простым вольным сталкерам)! Да и бойцам спецназа неслось со всех сторон:
– Молорики-и!
– Респект вам, воины.
– Уважуха, чуваки!
Аборигены Зоны, познакомившись с прибывшими из прошлого вояками, оказавшимися настоящими мужиками, умеющими постоять за себя, выпить и угостить от чистого сердца, поделиться и помочь, да еще и безвозмездно, душой прониклись к разведчикам и откровенно желали им удачи и здоровья. А еще жизни. Давали советы, предлагали помощь, консультировали.
– А что за странная запись обрушилась на все КПК утром? – спросил Никита перед уходом у хозяина бара.
– «Бастион» балуется, – Кузбасс сделал ударение на втором слоге, скривился, громко высморкался, – ага, всем эсэмэски скинули. Уроды, аскариду им в зад! Специально нагнетают обстановку, чужими руками хотят поиметь.
– Кого? – спросил майор, щелкая обоймой «Гюрзы». – Нас?
– Ну, так получается, разведчик. Вас. Вы же туда прете, ваша цель на улице Войнича. Только сдается мне, ядрен батон, что эта троица с бабой… Гердой, кажись, тоже сговорила Полтора отвести их туда же! Стопудово. Виды у них на Туманск, видишь ли. Приспичило им. Надо бы черкануть Тагилу на КПК. Точно.
– А кто такой Тагил и Полтора?
– Да ходоки вольные местные. Проводники. Сталкеры. Тагил с сынком своим Вованом живут тут. Лазают по Зоне. Сталкеры неплохие, сильные. Наглые только. Да делиться не хотят, мля!
– Ясно. Смотрю, не мы одни туда метим прогуляться? – Никита проверил нож разведчика, сунул его в разгрузку.
– Не вы одни, офицер. Не вы одни, – Кузбасс задумался, прищурив глаз, – ты это, Истребитель, на рожон не лезь. А то тут наломал кучу стульев о хребты клиентов моих, почесал кулаки о морды, не разобравшись, ёптеть.
– Ха. Так и вы, чай, не хлебом-солью нас встретили!
– Ладно. Кто старое помянет… Короче, много народу туда ломанулось, майор. Ох, много! Будьте умнее на шаг и метче на два. Лады, офицер? И плохих парней там хватает и хороших. Не хотел бы я в жопе этой оказаться, но посмотреть – это да-а, это будет киношка супер! Статуэтку Оскара в туалете потом поставлю. Гы-ы, – Кузбасс заржал, но поперхнулся, закашлялся, посинел и, конечно, вспотел.
Спустя четверть часа группа выдвинулась.
Первыми в цепочке друг за другом пошли местные отмычки Кулек и Заноза – парни лет по двадцать, плюс-минус два. Вольные. Слегка заносчивые, приблатненные, гонористые. Этакие картинные герои. За ними Эскимо. Серьезный, сосредоточенный, но легкий, быстрый на подъем, рвущийся вперед. Отмычки хотели было сунуть его первым, типа, пускай чешет, мотает на себя опасности, но Истребитель запретил, резко поставив точку. Третьим, значит третьим. Приказ.
За Эскимо следом направились сам майор, военврач, Ахмад с Кэпом, несущие на эмчеэсовских носилках Бродягу, замыкающим Орк с ручным пулеметом Дегтярева, «Шмелем» и «Мухой».
Отряд шустро исчез в мороси дождика-«ссыкуна», покрывшего в этот день всю округу Пади. Вороны устали каркать в пасмурном небе и расселись по постройкам и деревьям, мокрые и жалкие.
Было тихо и спокойно. Ни мутантов, ни аномалий, ни стрельбы. Только серо и прохладно – апрельский непогожий день.
Глава 9
Турпоход, как назвал рейд подгруппы отмычка Кулек, до завода «Металлург» прошел без эксцессов и злоключений. Притопленный под водой и водорослями плот с трехметровыми шестами сталкеры разгрузили, сняли якорь, и вскоре отряд переправился на другой берег.
Вдалеке выли собаки, да разбежалась из кустов семейка кабанов. Слева несколько раз стреляли, но вне видимости группы. Справа в туманной взвеси, нетипичной для этого времени суток, еле различимо показалась лодка с двумя фигурами, по очертаниям которых сложно было определить их принадлежность.
Отмычки снова сноровисто замаскировали плот в прибрежных кустах, рассредоточились по пригорку, изучили местность, попросили у командира отряда разрешения на недолгий привал и на цать минут отлучиться.
– А что вдруг такое? – удивился Никита, следя за их мимикой.
– Да у нас тут схрон есть, командир, – пояснил Заноза, ковыряясь в зубах, – проверим, обновим. Заодно округу проверим. Да и вы, смотрю, чё-то устали маненько.
Никита окинул оценивающим взглядом отряд, вопросительно посмотрел на Кэпа. Тот, утирая пот со лба, бережно положил свою часть носилок на траву, плюхнулся на сырую землю и поник, переводя дух.
– Лады. Принято. Только там без фокусов, бандерлоги, ясно? И выбирайте маршрут покороче. Нам в Лунинск до темноты успеть надо.
– Ага. Гут. Только загадывать не будем, командир. Крайняк, у Егеря в Чащобе перекантуемся. Ночью в Лунинске бродить – это полная жопа! Честно говоря, лучше бы сразу до Туманска дотопать, а, командир? И ближе и логичнее, там и дождетесь своих, – отозвался Кулек, справляя малую нужду в кусте боярышника.
– Ты это, сталкер, задом ко мне не стой, когда со старшим разговариваешь! Ясно излагаю, проводничок? – бросил недовольный Никита, усаживаясь рядом с Кэпом на жухлую траву.
– Сорри, командир. Щас я. А мой вам совет – задницами на земле не сидите. Это Зона. Сидишь, бзданешь – тепло и звук ваших пуков в почву. Аскариды подтянутся. В жопу махом залезут, ойкнуть не успеешь. Сорри. В ваши кишки.
– Да ладно-о? – Кэп округлил глаза, но быстренько встал.
Истребитель последовал его примеру, пытаясь разглядеть в мимике отмычки тень шутки.
– Отвечаю, были уже случаи в Зоне, – Кулек заправился, подошел к носилкам на траве, нагнулся над Бродягой, – скажи, Бродяга, было дело такое?
Тот лежал на спине, скрестив руки на животе и уставившись в небо. Капельки моросящего дождя копились во всех впадинах еще бледного после болезни и операции небритого лица и стекали к ушам. Он мигнул одними веками, подтверждая сказанное Кульком.
– Без приколов, командир. Осторожно во всем. Здесь все чужое и злое! Но если не злить и не провоцировать, то проживешь дольше.
– Ясно, принято, – шепнул Никита и громко обратился к группе: – Никому не сидеть на земле, ягоды и воду местную не употреблять, не шуметь, оружие наготове, глаза и уши на стреме. Спать потом будем, в более укромном месте. Орк в охранении. Налегке. Курить и перекус разрешаю всем. И никакого выхода в эфир без моего ведома. Ясно, орлы? К вам двоим это тоже относится.