Кулек кивнул, Заноза усмехнулся, и они оба, взяв оружие наперевес, пошли по ложбинке в глубь кустарника.
– Полчаса максимум, – бросил им вслед майор.
Сам присел на корточки рядом с Бродягой, утер ему лицо рукавом.
– Пить хочешь?
– Да, – еле внятно буркнул сталкер.
– Командир, нельзя ему еще. Рано после операции, – отозвался Доктор, перешнуровывая «берцы», – сам потом смочу ему горло.
– Лады, капитан.
Бродяга жадно вылизывал языком мокрые от дождя губы и, по-прежнему не двигаясь, смирно лежал на полотне носилок. Цвет лица медленно менялся на живой, розовый. Глаза с благодарностью глядели на всех вокруг, включая даже Ахмада. Тот сидел на коленях в позе сфинкса и бубнил что-то с закрытыми веками.
– Командир, ты серьезно думаешь, что это хорошая идея? – сказал Кэп, закуривая и ладонью прикрывая сигарету от дождика. – Я насчет Бродяги. Это же утопия – тащить его в такую срань. Извини.
– Ниче. Нормалек все. Донесем. Я из бара списывался с Корсаром и Холодом. Они ждут нас в Лунинске. И Корсар радешенек новости о Бродяге. Ждет его, да и нужен этот сталкер нам в любом виде. Не знаю зачем, но нужен. Корсару я верю.
– Понял. Ты ему так доверяешь, хотя знаешь всего сутки. Здесь опасно доверять первому встречному. Да и тот случай на АЭС, слова этого бастионовца о предателе среди нас. Ой, не нравится мне все это!
– Да сам парюсь над этим, – Никита достал фляжку, отхлебнул, – как оттуда… с Чечни, учитывая все риски и преграды, мог среди нас оказаться засланец, подкидной? Вероятнее всего, он из здешних. Корсар? Но ему я почему-то верю. Глаза его читал. И руки. О таких вещах говорил. Да и помог уже вон сколько раз. Зачем выручать, если нужно утопить, задавить?! И отрыли его мы, а не он пришел к нам. Нет, этот жук среди нас не Корсар. Стопудово. Тогда кто? Из наших? Оттуда? Вот ёксель-моксель.
– Ну, ясен перец, командир, кого ты подозреваешь! Своих ребят ты как облупленных знаешь. Так? Так. Значит, остаются не свои. Козуб. Мешков. Заложники. Чечен. Ну, и я тоже, – Кэп прямо и открыто посмотрел в глаза Никите, тот с трудом, но выдержал этот взгляд.
– Может, и ты, наемник! – твердо сказал майор и улыбнулся. – Пока все говорит об этом. Заложники отпадают – мы их сами нашли и освободили, а затем решили взять с собой. Чечен? Маловероятно. Банду его покрошили, а выжить в месиве этом мог и не он. Совпадение? Не похоже. Мешков? Ученый, разработчик этой шняги телепортальной, идейный, лошара, тот, который больше всех заинтересован в успехе операции, поиске установки и ее монтаже. Отпадает. Козуб? Бывший эсбэушник. Спецназ Украины «Беркут». Вроде бы подходит, но, если разобраться, то какие у него мотивы? Прибыли все сюда, чтобы найти бункер, установку в Туманске, притащить все это, смонтировать. И при этом всем через ужасы Зоны с ее аномалиями, мутацией, врагами повсюду. Зачем нас гробить в самом начале? В конце понятней бы было и логичнее. Да и его явная помощь видна. А там, в ФСБ и ГРУ, его, уж поверь, Кэп, спецы проверили десять раз. И на полиграфе тоже.
– И этот, получается, отпадает, – задумчиво шепнул Кэп.
– Так оно. Остаешься ты, наемник. Надеюсь, бывший! – Никита скривился в ухмылке, внимательно следя за мимикой Кэпа. – Наемники всю жизнь выполняли чьи-нибудь прихоти и заказы. Ты сам поведал мне, кем и для чего ты заряжен в этот поход. Причем, чётко по нашему следу. Попался к нам, действительно, преследуя нас в корыстных и недобрых целях. А здесь я не много видел твоих успехов в помощи нам. Чечена упустил на Энергопостах. А, Кэп? Каков расклад насчет тебя? Чуешь?
Несколько секунд играли в гляделки. Напряженные лица, немигающие взгляды. В кино про шпионов такие ментальные дуэли обычно заканчиваются схваткой, выхватыванием оружия, бегством.
Здесь момент истины разрешился иначе.
– Да уж, стрелочки все пока на меня, командир. Я больше всех попадаю под подозрение. Гм. Положеньице! Ну, если позволишь, то я докажу, что не враг вам и не крыса в отряде. В жизни не крысятничал, не стучал и не гадил. Мля, вот ситуэйшен, ядрен батон.
Кэп повернулся в сторону Эскимо, ковыряющего прутиком в траве, но с интересом прислушивающегося к разговору военных. Отвел взгляд, но краем глаза заметил руку майора под мышкой. Типа замерзла. Но там у Истребителя находился запасной клинок. Метательный. Скрытного ношения, но легко вынимаемый.
– Командир, расслабься. Докажу и покажу еще себя. Твое право не верить мне, под колпаком держать. Мда-а, в полной жопе я оказался с этими раскладами. Слушай, майор, а ты считаешь правдой предупреждение это бастионовца? Может, все-таки это показуха? Отвод глаз? Или фальшивый совет, лажа. А?
– Кэп, давай прекратим этот диалог, иначе я подумаю, что ты пытаешься запутать меня. Уже так показалось, честно говоря. Все, сменили тему. Но учти – я слежу за тобой и очень, очень серьезно все это обдумываю. И за всеми остальными тоже. Ясно?
– Понял, командир. Ежу понятно.
– Так, а сейчас десять минут на перекус, мечтания и прочие лао-будда медитации и подъем. Нечего через каждый кэмэ отсиживать задницы. Аут.
– Есть.
Дождик вроде начал стихать. Шелест по листьям и траве исчез, но влажность воздуха достигла предела – одежда и снаряга, так и не просохшие еще после стирки, теперь казались мокрыми насквозь. Низкие облака ушли куда-то на восток, но солнца почему-то нигде не было видно. Даже намека на него. И это в обеденное-то время!
На середине Немана булькнула неведомая тварь. Две вороны вспорхнули с березы и закружили над рекой.
Тоскливая погода и удручающий пейзаж наводили Никиту на печальные думы. Лица родных снова замаячили перед глазами, а вместе с ними сибирские просторы, осенние выезды на природу «пошуршать листьями». Сердце сжалось. Вспомнились игры с детьми, поездки на рыбалку, по грибы. А как они вместе с сыном, когда он еще был семилетним, солили рыжики! Его маленькие ручки толкали в банку грибочки, сыпали соль и пихали чеснок. Сынок все расспрашивал, интересовался, пытаясь быть ближе к папе и казаться таким же взрослым.
Как давно и недавно это было!
Никита проглотил ком в горле, разжал ладони. И заметил Эскимо. Точнее его взгляд. Тот крутил в руках КПК и пристально смотрел на старшего.
– Что, мороженка? – кивнул Никита, пытаясь улыбнуться.
– Товарищ командир! – сталкер обиженно и грустно сморщился.
– Ладно, проехали. Что буравишь меня глазами, словно девочку на дискотеке? И убери КПК свой, а то он меня раздражает. Сказал же – никаких связей и контактов!
– Да я не. Не пишу никому. Можно вас, командир, на минутку? – сказал Эскимо, поднимаясь с бревна.
– Ну, давай, Эскимо, коли есть о чем погутарить.
Они отошли метров на пять, встали у карликовой кривой березки. Парень осмотрелся, отщипнул старый листочек с деревца и начал мять его в пальцах.
– Мне кажется, за нами хвост, командир.
– Ого, – Никита инстинктивно взглянул в сторону реки и того берега, покрытого густым кустарником и пятнами тумана. – С чего так решил?
– Услышал.
– Зов сердца? Или пук в землю на том берегу? – усмехнулся Никита, глядя в лицо парня.
– Я без шуток, командир. Подслушал в баре, в уборной. Двое шептались, не зная, что я сижу на очке. Решали, как и каким составом идти за вами. Но уверенно знали, каким маршрутом нас поведут отмычки Кулек и Заноза.
– Та-а-к. И? – Истребитель нахмурился, задумался, снял капюшон, чтобы лучше слышать сталкера.
– Все бы ничего, но две вещи задели слух, хотя я не все слышал. Первое – это были люди «Правопорядка», ну, местная полиция.
– Та-ак, – второй раз протянул Никита, размышляя, – интересно девки пляшут! А второе?
– Им нужна вещь, которая есть у вас лично. Очень крутая такая вещица и бесценная. И они готовы на все, чтобы завладеть ею.
– Какая такая вещь? – спросил Никита, начиная догадываться.
– Артефакт «янтарь»!
Никита вздрогнул, заиграл желваками на скулах и отвел взгляд от молодого сталкера:
– Еб…ть ту Люсу! Еще нам врагов в тылу не хватало.
«Хвост» действительно был. И шли они по следу группы Истребителя чётко и быстро. Набрать большую команду против спецназовцев, которым симпатизировали клиенты «Теплого стана», они не смогли, да и побоялись огласки, поэтому отправились втроем. Супергероями себя не считали, звезд с неба не хватали, крутым оружием и диковинными способностями не обладали. Но Зону знали хорошо, знали ее закоулки, тропки, хитрости и опасности. К тому же надеялись на скрытность и фактор неожиданности при нападении с тыла. Ну, и горячее желание заиметь «янтарь» и дорогую снарягу военных.
Алчность и жажда наживы совсем затуманили их головы, раз негодяи решились напасть на спецназ, да еще и на отряд больше их собственного. Или уверовали в свою силу и опыт, а также внегласную поддержку Ока Зоны, которое нет-нет, да и подбивало население Зоны пойти на гадкие поступки в отношении новоявленных гостей, используя связь по КПК и весточки через подставных.
«Янтарь» у старшего спецназовца заприметил один из троих – представитель «Правопорядка» по прозвищу Овчина. Шустряк лет сорока, бывший налоговый полицейский из Ровно, год назад вступивший в ряды местной силовой структуры Зоны, беседуя с гостями утром после драки и застолья, попросил документы у майора. Тот в рейды не имел привычки брать с собой какие-либо бумажки, поэтому «обломал» полицейского. Отделался Никита визуальным легким осмотром вещей и снаряги. Типа для устного разрешения прогулки по Зоне. Любопытство Овчины он удовлетворил. А вот потерю дара речи новоявленного таможенника и красные пятна по лицу от мельком увиденного им суперартефакта не заметил. Перебирая амуницию и скарб, Никита нечаянно показал «янтарь» коррумпированному представителю власти. Ничего в жизни Овчины его так не сбивало с рельсов, как замеченный бесценный артефакт в руках какого-то залетного вояки. Он чуть слюной не подавился. И, конечно, гнусная мысль завладеть «янтарем» появилось у него немедленно.