– А что так, Егерь? Куда делись «бусы» волшебные? – Никита переглянулся с товарищами и пальцем у губ показал Орку, чтоб молчал о находке.
– Да тута история одна нехорошая вышла боком мне. Месяца уж полтора назад, на Масленицу. Пришел как-то раз с охоты, а в избе гость непрошеный. Все ловушки мои обошел и хитрости, сидит, бормотуху мою всасывает. Заговорили. Вроде не чужой, не злой. Из «Анархии» он, беглый. Присмотрелся я и ахнул. Чёрный Сталкер меня в печенку, дык это ж сын мой падший, уголовничек беглый. Зарос, в рванье, с голоду пухнет, зубов не хватает. Болезненный весь, хворый. Жимкаться-то не стали, чай, не жили вместе, особливо, последние годы. Все в криминале да по тюрягам чалился. Непутевый, короче. После смерти жинки моей, когда я в Зону подался искать лекарства да штучки диковинные от хвори своей душевной и головных болей, с тех пор и не видел его. Годков немало пролетело. И вот нате, явился он. То ли врал, что послужил в «Анархии», то ли хабар снял с мертвого, но прикид на нем ихний имелся, пусть и в хлам конченый. Приютил. Полечил его. Откормил. Планы вроде начали строить совместные. Тубик его вывел хронический да еще кучу болячек зэковских, я же тот еще врачеватель. А с очередной охоты притопал – нет его в избе. То бишь, в вагончике моем. Нету-у. Ушел в никуда. Забрал все, что только смог унести: карабин мой любимый, артефакты разные, лекарства травяные да кое-что особля ценное мне.
– Бусы рубиновые? – перебил Орк.
– И их, чары снимающие. В Зоне одни такие. Но и это не главное. Унес память мою о семье ушедшей, сгинувшей. Эх-х, – Егерь смахнул скупую слезу и унял дрожь пальцев, сцепив их под столом.
– Какую память-то? А, Егерь? – вкрадчиво спросил Никита.
– Фотографию старую. Где я, жинка моя да сынок лопоухий еще пацанчик. Одна фотокарточка и оставалась у меня от прошлого. Молился на нее, любовался на ночь, и утром вставая. Лелеял. Унес начисто все, окаянный.
– Так, Егерь, мы же… – начал Орк, но его перебил Никита.
Он встретился взглядом с Бродягой, свисающим с полки. Глаза того были полны отчаяния, переживания и сочувствия. Как и лица всех остальных.
– Егерь, не сжигай себя в отчаяниях пустых. Все на этой Земле, видно, по спирали вращается и развивается.
Он дотянулся до подсумка, пошурудил в нем и вынул перечисленные Егерем предметы. Даже «глаз» на цепочке. Сложил их на столике, предварительно сдвинув тарелки в сторону.
– Вот, здесь все, что унес эта своло… этот вор из твоего дома. Карабин сломанный и прочую гниль оставили нетронутыми, прихватили вот это. Только не ясно, зачем магнит этот и откуда. Забирай, Егерь, это все твое.
Не сказать, что майор расстроился, вмиг потеряв все то, что недавно нашел. Но немного пожалел. «Что упало, то пропало, что пропало, то нашлось!»
Надо было видеть эмоциональное состояние старика, лицезревшего все свои ценности вновь. Слушая разведчика и глядя на родные сердцу диковинки, выкладываемые им на стол, Егерь почувствовал такой упадок физических сил, а вместе с тем, прилив счастья, и все это одновременно, что ноги деда подогнулись, и он рухнул на табурет. Бледную печальную гримасу на его лице сменило счастливое удивленное выражение, дрожащая рука потянулась к фотографии. Потерла ее, прижала к груди, к губам, снова к груди. Глаза наполнились влагой.
– Ребятки… братцы мои… Да я… Да это просто чудо! Это…
– Полно, Егерь. Каждому свое, чужого не надо, – сказал сверху Бродяга и одобрительно кивнул Никите, – это не наш хабар, это твое.
Последующие минут двадцать компания пила, закусывала, делилась впечатлениями. Егерь поочередно обнимал всех, даже чеченца, нежно и бережно вертел в ладонях артефакты, спрятав фото в карман. Никита и Орк наперебой рассказывали, как нашли труп верзилы под елью на опушке, скелет мутанта с двумя черепами. Как гадали и недоумевали, что и почем.
– Химера, ёшкин кот. Она, видать, преследовала его по Чащобе, догнала на опушке. Оба израненные в этой борьбе и сгинули. Следы завалил снегопад, особля сильный в тот день. Я не особо и искал, в отчаянии уже был. А потом уверовал в справедливость Зоны и помощь Чёрного Сталкера.
– Это и хотели подарком за ночлег тебе дать, Егерь, – Никита показал на «глаз», – а оно вон как все обернулось.
– Да что вы, ребятки, какие подарки? Вы сами для меня подарки судьбы. Спасибо, дорогие мои! – он снова и снова благодарил всех и промакивал глаза рукавом.
«Рубиновые бусы» старик надел на шею, сказав, что сейчас покажет действие артефакта на деле. «Глаз» отдал обратно Никите, обнимая его за плечи. Контейнерный пояс тоже оставил ему, заверив, что скоро еще насобирает такого добра. Фото убрал под подушку на койке, оставив, видимо, полюбоваться на потом. А магнит повертел в руке и поведал гостям следующее.
В те времена, когда он чуть не погиб на Болотах в борьбе с невиданной аномалией, бродящей по Зоне в образе чёрного тумана, его полуживого подобрал дальний дозор «Бастиона». Зная, кто он и его способности, сектанты притащили тело в Бункер, к ногам Ока Зоны. Он мало что помнил. Разве что пытки, эксперименты, допросы. Оставшись без глаза и пообещав бастионовцам помочь им в реализации Всеобщего Ментала – гипнотической атаки на сталкеров Зоны, Егерь выторговал себе операцию. Ему вставили новый глаз, хотя и искусственный, но из кусочка артефакта «капля», который отлично прижился в организме. Шли дни, недели, но Егерь тянул время в застенках секретных лабораторий Ока Зоны и пытался дать весточку «своим» – вольным ходокам и «Правопорядку». Последний оказался коррумпированной структурой и ничем не помог, наоборот, сдал Егеря «Бастиону». Но перехватившие сообщение сталкеры все же успели собрать и направить на Энергопосты сводный отряд, в котором были знакомые старику Корсар, Проводник, Болотник, Бродяга и Тополь. Почему Энергопосты? Егерь сбил Око Зоны с толку лживой информацией о секретной установке, якобы спрятанной в Туманске со времен Второй Вспышки и случайно обнаруженной им в походах. А попасть туда, по заверениям Егеря, можно было только через Энергопосты. Полиграф «Бастиона» старик прошел успешно, поскольку владел кое-какими гипнотическими способностями, мог отвести глаза. Ему не доверяли, но теперь поверили и послали с ним группу сектантов. Возглавлял их офицер с цифрой «шесть» на защите.
Обманным путем Егерь повел их через Энергопосты, как тот Сусанин шляхтичей. Там их поджидала засада Корсара. Бастионовцы почти все сгинули от аномалий и монстров этой локации и в бою со сталкерами, но двоим удалось спастись и ранить лжепроводника. При этом Егерю удалось слямзить из снаряги одного очкарика в бастионовской группе важную деталь, которую они тащили в кейсе с собой. Этот магнит. Для чего и зачем они его несли в числе прочих запчастей, никто не понял. И Егерь забрал его в качестве трофея. Болотник не только подлечил старика, но и выудил из его нового глаза-«капли» мизерную микросхему – клопа, передающего Оку Зоны всю инфу, которую видит.
На этом эпопея «знакомства» с «Бастионом» закончилась. А теперь на тебе, залетела группа спецназа из две тысячи шестого года с подобной задачей – найти эту треклятую установку, способную соединять Зону и Большую землю, да еще и в любое время.
– Ёшкин кот, я думал это брехня все! А, ребятки? – закончил Егерь.
Бойцы переглянулись. По их лицам старик понял, что все очень правдоподобно и реально. И опять погрустнел. Но грусть быстро развеяла голая девка за бортом вагона.
– Вот, ёксель-моксель, не угомонится никак! – воскликнул Егерь, встал и позвал за собой. – Зрелище хотите увидеть, кобеляки?
Народ кинулся к окнам и двери. Егерь подошел ко входу, перекрестился, прошептал коротенькую молитву, убрал оба засова, взял рукой «бусы» на шее и отворил дверь.
Глаза девушки загорелись. Две зеленые искры в ночи. Свист прекратился. Луна ярко освещала во тьме силуэт женщины, ее формы и прелести. Было так тихо, что слышался стук сердец бойцов. По крайней мере, так им показалось.
«Бусы» на шее старика запылали алой гирляндой в тот миг, как он открыл дверь и появился на пороге. Никита шарахнулся от вида всего этого и легкого давления извне. Стало не тяжело, а, наоборот, приятно, тепло и сладко. Истома волнами потекла по крови, жилам.
– Стоп, Рыжуля! – крикнул дед, стараясь максимально загородить собою разведчика.
– Егерь, может пальнуть в нее? А? – буркнул от окна Орк.
– Нет, мне еще жить здесь с ней, а убить ее так просто не получится.
– Звизде-е-ц!
– А краси-ивая кака-ая! М-м, сказка, – вслух восхитился военврач.
– Есть маненько, использует волчица свое обаяние смертельное, отвернешься – и разорвет на хлястики, – пояснил Егерь.
– Вот, сучка!
Девушка зашипела, личико исказилось в дикой гримасе.
– Э-э, Рыжуля-я? Стоять. Давай-ка, иди отседова, лес большой, найдешь себе другую игрушку, не трожь моих гостей. Все, дуй прочь, пока налысо не обрил зарядом картечи.
Девушка вдруг оскалилась, зашипела, и в лунном бледном свете все увидели ее клыки. Лицо ее задергалось, под кожей заходили волны, задвигались желваки, брови, крылья носа. Маникюр красавицы превратился в длинные корявые когти, спина ощетинилась серо-рыжей шерстью, уши вытянулись хвостиками.
– Вот блин! – только и смог вымолвить Никита, схватившись за рукоятку «Гюрзы».
– Пшла вон, бестия злобная! – прикрикнул Егерь, сверкнув вживленным глазом-«каплей» и потрясая «рубиновыми бусами».
Оборотень, почти полностью превратившийся из нагой девушки в лохматое ужасное существо полтора метра в холке, дико зашипел, брызжа слюной, и сделал гигантский прыжок прочь, в кусты. Три секунды, и треск веток в лесу смолк.
Из прострации бойцов вывел хозяин домика:
– Айда спать, ёшкин кот! Нечего мурашей по задницам гонять.
– Да конечно! Уснешь тут, ёптеть, – пробурчал Никита и быстрее старика заторопился в вагончик, где уже сгрудились, отпрянув от окон, товарищи.
– Если хто нужду справить, давайте живей, пока я тут с «бусами», – подсказал Егерь и улыбнулся от души, – ой, ну и рожи у вас, молодцы, вы бы видели себя!