Би молча смотрела, как она расчесывает волосы, стоя на песке – голая, худенькая, загорелая, со следами от пояса шорт на стройных бедрах и черным рисунком татуировки в низу живота.
– Наверное… я бы просто не решилась так…
– Как?
– Ну, стоять в пустыне… без одежды, – Би передернула плечами. – Мне даже подумать об этом страшно.
– А что в этом такого, никто же не смотрит? – Мириам оглянулась на трейлер. – А если бы кто-то и был близко, ты бы сказала. Я просто не могу… столько не мыться, и ходить в грязной одежде – это ужасно. Дома я всегда принимала душ каждый вечер… а когда-то у моих родителей даже была ванна, в которой грели воду. Это так здорово – горячая ванна…
– Я знаю, – сказала Би, потом одним решительным движением вынула заколку, сдерживающую узел волос на ее голове. – Подержи!
– Подожди, давай я сначала…
Но Би уже встала под водосброс, туго стянув ворот комбинезона. Волосы, упавшие на плечи, разметались от удара воды, но она даже не покачнулась. Мириам вложила мыло ей в руку, и сделала шаг назад, разглядывая заколку.
Она была тонкой, металлической, очень красивой формы, с вкраплениями другого материала, похожего на белый пластик, гладкого и отражающего свет. Мириам, никогда раньше не видевшая подобных вещей, созданных для красоты, рассматривала ее, затаив дыхание.
Би намыливала волосы, немного неловко, словно ей раньше не приходилось пользоваться таким мылом.
– Комбинезону ничего не будет? – спросила Мириам.
– Нет, он и так внутри влажный. – Би склонила голову под потоком воды, потом отбросила волосы за спину. Они оказались длинными, гораздо длиннее, чем у Мириам, но не такими густыми. – Ты была права, так действительно намного лучше. Что-то не так?
– Нет, все нормально… у тебя кожа очень покраснела, нужно будет сразу же втереть мазь. Слушай, а из чего это заколка?
– Титан и слоновая кость.
– Слоновая?
– Это было такое животное в древности. Наверное, они уже вымерли.
– Кость… – Мириам провела пальцами по поверхности заколки, потом протянула ее Би. – Давай я оденусь, а потом расчешу тебе волосы, а то они у тебя совсем спутались.
– Я и сама могу.
– У меня очень хорошо получается, честно, – и не дожидаясь ответа, Мириам побежала к костру.
Прикосновение чистой одежды к коже было почти болезненным, но приятным – словно прикосновение теплого шершавого песка к босым ступням. Мириам подбросила в костер пару деревяшек, подошла к трейлеру и постучала в стенку.
Дверцу открыла Таня.
– Я думала, мы тут задохнемся. О, у тебя мокрые волосы.
– Не хочешь помыться? Я покараулю.
– Нет, я же уже и так… Голова до сих пор мокрая.
– Вы взяли себе вещи?
– Да, я дала им по куртке и еще взяла два одеяла. Мы же ляжем рядом?
– Да, конечно, так теплее. Берите все, и пошли.
Рок, почти скрытый под одеялами и куртками, вывалился из трейлера вслед за Таней. Би уже сидела возле костра, держа зеркало в левой руке и пытаясь причесываться. Мириам осторожно взяла гребень из ее пальцев.
– Ты же в перчатках.
– Да, действительно, очень неудобно, ничего не чувствую. – Би отложила зеркало. – Но я совсем не хочу нагружать тебя этим…
– Нагружать? – Мириам засмеялась. – Мне это нравится. Я всегда расчесывала волосы своей маме… приемной. И они у тебя красивые.
Она провела гребнем сверху вниз раз, другой – и он наткнулся на что-то твердое.
– У тебя что-то вплетено в прическу? Как проволока…
– Это корд. Осторожнее, просто не трогай его.
– А откуда он…
– Он подсоединен к моей голове. Его легко отключить и снять, но я предпочитаю прятать его в волосах.
– А зачем?
– Это вроде антенны у радио. Беспроводная связь с машиной, ну и другими устройствами, которые есть рядом.
– Радио в голове?
– Вроде того.
– То есть ты можешь управлять ею издалека?
– Машиной? Да, могу.
– А ничего, что он мокрый?
– Нет, он не металлический… вода ему не страшна.
– Это больно? – спросила вдруг Таня.
– Что?
– Когда провод вставляют в голову?
– Нет, это не больно. Скорее страшно, и потом… это очень сложно рассказать.
– А вы… расскажете?
– Если очень захочешь…
– Обещаете?
– Нет, не обещаю.
– Не приставай к Би, – вмешалась в их разговор Мириам, – она всю ночь не спала, мы весь день ехали, и еще… Давайте просто отдохнем!
– Это не проблема, – сказала Би, – я как-нибудь расскажу, если мы… доживем.
– Доживем, конечно. Может, тебе заплести косу?
– Косу?
– Ну да. У тебя может получиться длинная красивая коса. А этот… корд можно в нее вплести.
– Нет, не нужно – я не смогу надеть шлем. Лучше оставить как раньше.
– Раньше было ужасно. Я уложу их, но иначе.
Мириам ловко собрала волосы Би в хвост, свернула их в большой плоский узел на затылке и закрепила заколкой.
– Так лучше, хотя тоже не очень – тебе идут распущенные волосы. Заколка красивая…
– Да, это… подарок, – Би встала так резко, что стоявшая за ней на коленях Мириам чуть не опрокинулась назад. – Я пойду в машину. Солнце сядет минут через сорок… Ложитесь спать.
– Может, ты ляжешь с нами, у костра, тут теплее?
– Нет, мне привычнее там, оттуда я дальше вижу.
Мириам пожала плечами.
– А можно и мне расчесать волосы? – спросила Таня.
– Да, конечно, садись сюда.
– Девчонки! – прыснул Рок.
Таня зачерпнула горсть песка и швырнула в него.
– Девчонки, – согласилась Мириам. – Рок, расстели, пожалуйста, одеяла, пора ложиться спать.
III
Она уложила их рядом, всех троих. Тони, похоже, и так клевал носом, а Рок, у которого еще хватало энергии, чтобы сыпать песок за шиворот Тане, отнесся ко сну как к необходимому злу – особенно после того как Мириам объяснила, что вставать им придется до рассвета.
– А волки к нам не подойдут? – спросила Таня.
– Нет, если вы будете лежать тихо. И Би хорошо стреляет, так что ничего не бойтесь.
Оставив их устраиваться у костра, Мириам взяла склянку с мазью и пошла к машине Би. Та, по своему обыкновению, сидела с открытыми глазами и смотрела в никуда.
– Вот мазь, – сказала Мириам, присев рядом с машиной. – Намажешься перед сном, тогда подействует лучше всего.
– ОК, – взгляд Би вернулся из неизвестной дали и она взяла баночку. – Спасибо.
– Не за что. Это, наверное, тяжело – все время ходить в этом костюме?
– Нет. Мне уже сложно представить себе, как это – быть без него.
– Ты так давно его не снимала?
– Не то чтобы давно… просто за это время очень многое произошло.
Би замолчала, открыла склянку и принялась наносить мазь на лицо.
– Ты… не хочешь говорить об этом, да? – тихо спросила Мириам. – Тогда я не буду спрашивать. Я вижу – у тебя очень светлая кожа, и очень нежная… и солнце тебя обжигает. Ты, наверное, из крепости, а я видела крепости только издалека. Но ты когда-нибудь расскажешь об этом, правда?
– Правда… если захочешь.
– Думаешь, в Хоксе опасно?
– Я знаю. Рука – это тебе не одна банда рейдеров, которую смог бы отогнать храбрый барон с двумя десятками наемников.
– Я была в Хоксе. Мне он показался большим городом, и у барона должно быть много воинов. Он стоит на холме, и у него есть стены и вышки, и, кажется, даже пушки, я не рассматривала.
– Скоро увидим…Не думаю, что стоит оставаться там надолго.
– Я поняла. Но там, по крайней мере, есть гостиницы и постоялые дворы, там есть даже ванны из стали. И нам понадобится больше еды, и не такой, как сейчас – нужны будут витамины, можно будет купить чеснок, весенних яблок – в Хоксе замечательные яблочные сады.
– Ты очень практичная.
– Да? Меня всему научили родители… и у меня же был свой двор. А это очень трудно – содержать двор, особенно когда работники поразбегались.
– И ты очень хорошо обращаешься с детьми…
– А как с ними можно плохо обращаться? У многих моих постояльцев были дети, да и сами постояльцы иногда вели себя не лучше.
– Я… не очень умею. А ты, как для твоего возраста, гораздо лучше их понимаешь.
– Моего возраста? А что не так с моим возрастом? На фермах девчонки в двенадцать лет уже выходят замуж, а к четырнадцати у них уже по двое детей. Я – гораздо взрослее, чем они, разве нет? И должна знать и уметь больше…
– Я вижу… я просто не ожидала.
– А разве в крепостях не так?
– Нет, там взрослеют дольше.
– Дольше? Насколько?
– Сложно сказать… Но я ожидала, что ты будешь вести себя как ребенок… вроде Тани.
Мириам рассмеялась.
– Так и она уже не ребенок. И ведет себя почти как взрослая. Вот Рок – другое дело, но он мальчишка, а они все такие.
– Такие?
– Такие…
Она замолчала.
– А что значит твоя татуировка? – неожиданно спросила Би.
– Ты заметила? – Мириам почувствовала, что краснеет. – Я сделала ее год назад, в Хоксе. Это иероглиф, который означает «счастье» на каком-то древнем языке. Мне его посоветовал сделать один… юноша.
– Твой?
– Я думала, что мой. Он обещал приехать. Мы были вместе всего несколько дней, и больше я его не видела. Я была дурой, но татуировка… и правда красивая.
– Извини.
– Да я сама виновата. Я мало общалась с мужчинами до этого. Нужно было думать. А у тебя есть татуировки?
– Да… есть. Две.
– Правда? А какие?
– Одна – об окончании… обучения. Она на шее, сзади. А вторая – бабочка. Она вроде твоей… на бедре.
– Тоже… парень?
– Да… очень давно. – Би протянула баночку с мазью Мириам. – Спасибо. Давай спать.
– Ты разве вообще спишь?
– Да. Хотя и не очень хорошо… в последнее время.
Прежде чем вернуться к костру, Мириам подобрала мокрые вещи, о которых совершенно забыла. Би давно выключила воду, шорты и майка Мириам одиноко мокли в быстро высыхающем озерце водосборника.
Пустыня жила своей жизнью. По холмам гулял ветер, и прямо на глазах Мириам через дорогу перебежал тушканчик – и замер, глядя в сторону костра. Дети уже спали… По крайней мере, Мириам так показалось. Стоило ей завернуться в одеяло и улечься у костра, как рядом с ней бесшумно оказалась Таня.