«Сладкая Белка». Люди ходили по площади, останавливались, на верандах танцевали ярко одетые женщины, и, видимо, играла музыка.
Мириам опустила прицел, потом протянула его Кейну.
– Не похоже, что они боятся, – сказала она.
– Да, – ответил монах, – но они еще испугаются.
– Ты не слишком сильно ударил Би?
– Когда? А-а, нет, я думаю, нет.
– Ты будешь спать прямо здесь?
– Да.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Би седела в машине неподвижно, с закрытыми глазами, и Мириам не стала ее беспокоить. Дети, уставшие за день, тоже никак не отреагировали на ее возвращение – только Таня молча подвинулась к краю одеяла, освобождая ей место. Было тепло, и укрываться не хотелось, поэтому Мириам свернула одеяло валиком в ногах и легла рядом с Таней, глядя в небо. Сон не шел, перед глазами мелькали картины Хокса – того, каким он был сейчас, и того, каким он запомнился ей в прошлом – веселого, яркого, полного жизни и красок. Тогда виселиц у ворот не было, и люди могли входить и выходить из города когда угодно.
Мириам вздохнула. Все происходило так быстро… Сегодня она опять стреляла в человека, ее чуть не застрелили саму, а потом чуть не ограбили. То, что случилось вечером, вообще, похоже, ей почудилось – этот полупрозрачный воин, который ослепил всех и сбежал, но прежде очень вежливо попрощался.
За мыслью о воине последовала мысль об Атланте. Она стала представлять себе ее улицы, но почему-то вместо них всплывали совсем другие картины, воспоминания о приснившемся ей древнем городе, огромном и совершено пустом. По нему ходили люди в яркой одежде, и играла музыка, и среди этих людей была Би – не в черном экзоскелете, а в ярком платье и с высокой прической. Мириам подошла к ней, но та смотрела сквозь нее и не узнавала – в отличие от всех окружающих ее людей, она не смеялась и даже не улыбалась, а просто смотрела, и лицо ее, чистое, без ссадин от воздушных трубок, было молодым и очень печальным.
Сон упал на Мириам, смешивая людей и краски, и потом была темнота.
Ей снилось, что она летит над долиной. Летит не как птица, а гораздо быстрее, так что ветер свистит в ушах, и маленькие домики на холмах мгновенно оказываются близко, а потом снова отдаляются. Под ней пронеслись яблони и каналы, она сделала несколько кругов над Хоксом, а потом взмыла вверх, к солнцу – чтобы увидеть, как из пустыни, издалека, идет к долине нечто огромное, черное – живая башня, сотканная из дымных столбов.
IV
Мириам закашлялась и проснулась. Светало, холодный ветерок забирался под одеяло и покусывал пальцы ног, а спина Тани, лежащей рядом, наоборот, казалась горячей. Кто-то укрыл их обеих, пока они спали.
Долина перед ними медленно выступала из темноты. Солнце, встающее справа, из-за скал, окрашивало верхушки серых облаков, и на дальней стороне долины, на полях и в садах, блестела роса. Миллионы розовых огоньков загорались на склонах – узкой полосой, которая медленно и почти незаметно глазу расширялась и ползла вниз в то время, как вершины холмов уже прекращали сверкать.
Мириам приподнялась, укрыла Таню получше и встала.
Ниже по склону, у камней, освещенных нежными утренними лучами, размахивал дубинкой монах. Возможно, танцевал – прыгал, приседал, поворачивался, а металлическая дубинка, которую он назвал флейтой, иногда свистела. Мириам подошла ближе и некоторое время просто смотрела – на него и на просыпающуюся долину.
– Третий комплекс, уни-кэмпо, – хрипло сказала незаметно подошедшая Би, и закашлялась. Монах остановился.
– Да, – сказал он, его дыхание даже не сбилось. – Интересно, что ты его узнала…
– …ведь ты делаешь его задом наперед, – закончила за него Би.
– Это помогает лучше понять движения.
– Я знаю. Давай еще раз, только сначала, – она выбросила в сторону руку с навахой, и та раскрылась со щелчком.
– Давай.
Би подошла к монаху, и встала в десяти шагах от него. Несколько секунд они стояли, опустив оружие и глядя на долину.
– Начали, – сказала Би.
Дубинка и наваха взлетели одновременно, и Мириам улыбнулась. Би и монах танцевали, будто два зеркала, повторяя друг друга, их ноги ступали в такт, их оружие двигалось в одном ритме. Движения Би были немного неуверенными, словно она еще не до конца проснулась, а монах двигался небрежно, как человек, идущий по привычной дороге.
Холмы в дальней части долины горели красным, и вместе с ними пламенел алый флаг на самой высокой башне Хокса. Случайный проблеск в стороне привлек взгляд Мириам – на въезде в долину, где стояла пропустившая их застава. Она прищурилась, пытаясь разглядеть источник света, но расстояние было слишком большим. Она видела только дорогу, выбегающую из-за холмов, и маленькую точку – идущего по ней человека.
Мириам несколько раз моргнула – и вдруг увидела его лицо, как если бы он стоял в двадцати шагах… странное, частично скрытое металлическими пластинками, как чешуей. Он тоже смотрел на нее, его длинные белые волосы слегка шевелились на ветру…
Видение пропало мгновенно, и Мириам встряхнула головой. Дальняя дорога оставалась пустой, монах и Би все еще танцевали свой танец.
«Я еще сплю, – сказала себе Мириам. – Нужно умыться, а то и не такое покажется».
Она повернулась и пошла будить детей… Начиналось их первое утро в Хоксе.
Интермедия VIV.
Земля висела перед ним словно чаша, наполненная облаками.
Она не помещалась в границы экрана, и осколки ее многократно повторялись на других экранах, разбросанных по окружающей его сфере. Увеличенные и уменьшенные, они все показывали одно и то же лицо – лицо планеты, видимое с геостационарной орбиты. Ночь, день, и снова ночь. Огни, двигающиеся по пустыне, и яркие пятна немногочисленных крепостей. Источники теплового излучения и радиостанции, сверкающие в молчании, окутавшем планету. Термоядерные реакторы, горящие алыми огнями на фоне красных радиоактивных штормов. Белые линии джетов, серые линии каров. Пастельные точки людей. И цифры, бесконечные колонки и ряды цифр, возникающие и исчезающие, вездесущие… Пиктограммы вычислителя и ряды функций – стройные, прозрачные.
Безошибочные.
Десятки тонких металлических щупалец, выходящих из его спины, пришли в движение, перемещая его в невесомости. Сфера обернулась вокруг него, и в поле зрения вплыл экран, в котором уже третью минуту мелькал алый сигнал вызова с высшим приоритетом.
Подобное средство связи было анахронизмом для человека, ежесекундно пропускающего терабайты информации через свою нервную систему – но тот, чье лицо через мгновение должно было появиться на экране, такими способностями никогда не обладал. Прежде чем информационный щуп активировал экран, в бездонной электронной памяти всплыл массив информации, айсберг из цифр и фактов, выброшенный случайной мыслью. Безупречный послужной список, военные операции на орбите, десанты, назначения, звания, награды, фотографии в тяжелой керамической броне…
Глава Военно-Космических Сил Атланты-А генерал Паоло Чикони смотрел с экрана, и глаза его слезились.
– Что ты себе позволяешь?! – голос генерала оставался громким, несмотря на недавнюю восстановительную операцию после перенесенного рака горла. – Третий красный маркер за неделю! И куча мусора вместо оснований! Зачем, повторяю, зачем мы взяли тебя заниматься этой работой?! Чтобы ты зря тратил мое время, выискивая несуществующие угрозы? Чтобы ты анализировал побасенки и сказки? Нет, мы привлекли тебя в качестве стратегического аналитика, а не, мать твою, гребаного предсказателя хрени!
– Пабло, – тихо произнес человек, висящий в центре сферы, и генерал, ненавидевший, когда его так называли, поперхнулся. – Спасибо, что напомнили мне, кто я.
– Ты завтра же отправишься обратно! – выдохнул генерал.
– Поверьте, я буду просто счастлив, вернувшись к звездам. Вы не представляете, как сложно мне было перейти от астрофизики к социологии. Но вы сказали, что это важно, и я поверил.
– Ты…
– Вы сказали, что именно здесь передний край обороны. Красная черта, за которой может закончиться человечество. Я поверил. И знаете… вы были правы.
Щупальца оттолкнулись от стен и предсказатель переместился ближе к экрану. Генерал молчал, свирепо глядя на него.
– Моя работа включает две основные методики. Первая – это сбор и анализ фактов. Вторая – это предсказание возможного будущего с использованием тех же самых фактов. Они дополняют друг друга.
– Не трать мое время, я отлично знаю, кто ты!
– Хорошо, генерал. Напомню, что вы еще ни разу не привлекали предсказателей для анализа ситуации, сложившейся внизу. Вы работали с обитателями пустынь, кормили конфетами и грозили оружием – но ни разу не попытались понять, что же там происходит. А я попытался, и пришел к определенным выводам.
– Быстрее.
– Вы привлекли меня для осуществления тактической поддержки евгенической программы. Предоставили доступ ко всем базам данных, включая базу генного банка «Эври дики». Вы дали мне возможность смотреть вниз – смотреть так, как никогда до этого не удавалось ни одному предсказателю. Вы верите в чудеса, генерал?
– Нет.
– И я нет. Но я верю в факты, а они не сходятся.
– Я уже читал эту заумную чушь в твоих отчетах…
– И я повторю еще раз – они противоречат логике. То, что мы видим на поверхности, не может происходить. Эволюционные мутации не вызываются радиацией, генерал. Люди не могут жить при таком радиационном фоне, даже деградировав до уровня животных. А как вам радиационный загар, изменение пигментации кожи под воздействием излучения? Это же чушь, этого не может быть – но они живут и здравствуют, и не только люди: домашние животные, собаки, кошки, крысы, наконец… Все они не имеют права на жизнь, если вы не верите в чудеса.
– Мне нет дела до крыс, Предсказатель.
– Но таковы факты. И мои выводы логичны – если это не может произойти само, то является результатом чьей-то деятельности. Мы имеем дело с направленными эволюционными мутациями на поверхности, генерал, но мы не знаем, кто или что их направляет. И что хуже всего, мы даже не хотим этого знать.