– Я уже говорил, что твои домыслы меня не интересуют! Ты присылаешь красные маркеры по каждому поводу, и причины не имеют никакого отношения к реальности. Люди мутировали от радиации, крысы тоже, и все, что волнует меня, – это наполнение генных банков, а не твой бред!
– Я вижу, моя аргументация не имеет успеха. Хорошо. Мой последний маркер напрямую связан с работой комплекса «Эвридика».
– Он красный! Красный, черт тебя подери!
– Да, это прямая угроза программе. Я напомню вам, почему меня называют Предсказателем. В случае если фактов для анализа недостаточно, мы используем другие методы. Интуицию. Общее видение картины может и не складываться, но детали… они видны достаточно четко.
– Не испытывай мое терпение!
– Я видел падение «Эвридики», генерал. Я вижу факторы, маркеры, перемещающиеся по поверхности планеты, которые к этому приведут. Не знаю, почему, но вижу это снова и снова в будущем. Это красный маркер, и я рекомендую…
– Что за чушь!
– Я рекомендую провести каутеризацию объектов два и семьдесят один в ареале Атланта.
– Термоядерный удар по Хоксу?! – генерал захлебнулся яростью. – Из-за твоих галлюцинаций?
– Это предсказание, генерал. В ближайшее время в этом регионе произойдет еще несколько событий, характера которых я пока понять не могу. Если они действительно произойдут, угроза программе возрастет неизмеримо.
– Хватит, я слышал достаточно. Ты предлагаешь сжечь сорок тысяч человек и один город, чтобы оградить «Эвридику» от твоего бреда?!
– От вероятного будущего, генерал.
– В вероятном будущем – отстранение тебя от работы над этим проектом и сужение твоих полномочий. Я больше не желаю получать от тебя ничего, кроме аналитики и разверток наших разведданных. Это понятно?
– Да, генерал.
– Вопрос закрыт.
Экран погас неожиданно, став серым пятном посреди мозаики из фрагментов земной поверхности. Предсказатель отвернулся.
Он знал, к чему приведет этот разговор: его не услышат, по крайней мере – в этот раз. Внизу под его ногами, но в тысячах километров, плыла «Эвридика» – сказочно красивый комплекс, напоминающий снежинку из тонкого керамического кружева.
И он действительно видел, как эта снежинка падает. Во сне. Много раз. В этих сновидениях, повторяющихся в последнее время с завидным постоянством, было нечто пугающее. Слишком четкие для обычных снов и наполненные каким-то личным и совершенно немотивированным чувством страха, они выматывали его, заставляя сомневаться в собственных расчетах. В них было что-то чужое, неправильное, как и в рисунках маркеров на поверхности Земли – синие смерти рейдерских разъездов, зеленые точки беженцев, красные точки гвардии. Невозможная картинка, в которой случайности вели себя так, как если бы подчинялись какому-то плану.
– Кто ты? – спросил Предсказатель у диска планеты, висящей у него над головой. – Чего ты от нас хочешь?
Конец первой части
Часть вторая
ЛИЦА
Глава I
Интермедия I
Вероника проснулась.
Вокруг двигалось множество людей, вызывая в памяти картины, виденные давным-давно – но тогда, в прошлом, они кричали и бежали куда-то среди пламени, и падающих камней, а сейчас просто суетились без видимой и понятной цели. Впереди в толпе, теснящейся между палатками торговцев и машинами, мелькали завязанные в высокий хвостик черные волосы загорелой девушки, смутно знакомой по предыдущим пробуждениям. Она вела за руки двоих детей – мальчика и девочку, и еще один ребенок, совсем маленький, цеплялся за пояс ее джинсов, смешно семеня следом.
Это выглядело очень трогательно. Глядя, как она пробивает себе путь через толпу, Вероника чувствовала все усиливающееся желание защитить девушку и этих детей, взять их за руки и повести вперед.
Она знала, что через несколько минут на нее нахлынут воспоминания – чужие, приносящие только боль… Но пока в ней царила кристальная ясность, а чувства оставались необычайно яркими, захватывающими до глубины души. Она шла вслед за девушкой, наслаждаясь всеми ощущениями – теплом солнечного света, прикосновениями чужой одежды, запахами, витающими в воздухе.
Жизнь кипела вокруг. Поток людей стремился к высокой бетонной стене и расплескивался перед ней, растекаясь между торговыми трейлерами, сборными прилавками из тонкого металла, тентами и палатками, разбросанными вокруг насколько хватало глаз. Смуглая девушка обернулась, но Вероника этого не увидела – она рассматривала лотки, вдоль которых они шли. Старые вещи, несущие на себе следы прошлой жизни, зачаровывали ее.
Она смотрела на инструменты, исцарапанные лопаты и сбитые кирки с грубо вырезанными древками, ножи, сточенные в полоску и отполированные частыми прикосновениями, старое оружие, стреляющее пороховыми патронами, блестящее вороненой сталью стволов и кое-где сохранившимся лаком на прикладах. Она смотрела на одежду – бесформенные поношенные вещи и новые, видимо, сохранявшиеся для праздников и выставленные теперь на продажу… Платья – белые, синие, зеленые, словно яблоня весной; туфли с металлическими пряжками и пластиковыми каблуками, блестящие кожей, которые невозможно носить в пустыне; брюки и пиджаки, пахнущие столетней пылью и ненужные теперь никому.
Дальше шли лотки с украшениями, пластиковыми и деревянными бусами, россыпями яркого стекла, изящными поделками, сплетенными из медной и стальной проволоки, гребнями, кольцами и браслетами, украшенными цветными камешками, серьгами, серебристыми и матовыми, и тяжелыми подвесками, сверкающими на солнце.
У следующего лотка она остановилась, будто наткнувшись на стену, и ее горло неизвестно отчего свел спазм. Здесь продавались игрушки – самодельные кары из дерева, матерчатые и деревянные куклы, пластиковые кубики с нанесенными на них буквами, человечки из проволоки и погремушки из пластиковых бутылок. Несущие на себе следы пальцев и зубов, потертые, разорванные, сломанные и аккуратно починенные – Вероника смотрела на воспоминания, которых у нее не было, воплощенные в вещах, и ее собственная память холодной волной поднималась внутри нее, разворачиваясь где-то внизу живота, словно приступ тошноты, и проталкиваясь морозными кольцами дальше, вдоль позвоночника, к сердцу, к горлу, словно пытаясь выдавить застрявший в нем крик…
Вероника сжала зубы, и неожиданно почувствовала прикосновение – один из детей, шедших впереди со смуглой девушкой, самый маленький мальчик – стоял перед ней, глядя на нее снизу вверх.
Их глаза встретились, и память накрыла ее с головой, как тяжелая волна.
И Вероники не стало.
I
– Би? – Мириам оглянулась во второй раз, и ее опять толкнули. Она отпихнула человека плечом, выслушала сдавленное ругательство в ответ и потянула Таню к себе, подальше от грубияна.
– Би! – восклицание утонуло в гомоне базара. Кто-то кричал впереди, расхваливая горячие корн-доги, люди торговались, ругались и скандалили у прилавков. Мириам развернулась, прижимая к себе Рока, и начала проталкиваться обратно. Би стояла у прилавка со старым барахлом, держа за руку Тони. Возле них было посвободнее, можно было отпустить Танину ладошку и перевести дыхание.
– Я думала, ты потерялась.
– Нет, у меня просто немного закружилась голова, – Би опустила глаза, и указала на прилавок. – Похоже, ему что-то нравится, можно будет сюда вернуться.
– Да, только потом, – выдохнула Мириам, – а то можно тут до бесконечности бродить. Я никогда не думала, что будет такой большой базар… Больше, чем ежегодная ярмарка. Только он какой-то…
– …грустный, – Би дотронулась до тряпичной куклы, лежащей на лотке. Стоящая за ним торговка, худощавая женщина со спутанными светлыми волосами, потянулась было, чтобы отбросить ее руку, и замерла, разглядывая армированную металлом перчатку. Би не обратила на ее движение ни малейшего внимания.
– Мы еще вернемся, – сказала она женщине, – ты же никуда не уйдешь?
– Да куда мне идти? – спросила та, часто моргая голубыми, словно выгоревшими на солнце, глазами. Мириам был знаком этот взгляд – взгляд беженца, оставшегося с кучей ненужных вещей посреди пустыни и не знающего, хватит ли воды на следующий день.
Би запахнула серый плащ, выданный ей Мириам, чтобы не привлекать лишнего внимания в толпе.
– Теперь я пойду вперед, – она слегка подтолкнула Тони к Року, – а вы держитесь прямо за мной. Покажи еще раз, куда нам нужно?
– Вон там, – Мириам указала на верхушку металлического столба с красным флажком, слабо шевелящимся на ветру у самой стены, – скупщик где-то под ним.
– Будьте рядом, – и Би двинулась через толпу.
– Держитесь, – сказала Мириам.
Больше ее не толкали. Би уверенно шла вперед, положив руку на рукоять игольника на бедре, и буквально раздвигала людей в стороны. В какофонии голосов стало еще больше ругани, на Би оглядывались и кричали что-то ей вслед, несколько раз она отталкивала кого-то в сторону, но большинство встречных фермеров и беженцев просто расступались, давая ей дорогу.
Они прошли через еще два ряда со старыми вещами, пересекли мясной ряд, уходящий прямо от стены до кольцевого канала, окружающего Хокс, и места вокруг стало ощутимо больше. Столб с флажком возвышался посреди небольшой площади, окруженной кольцом зевак, но давки, как на базаре, не было.
Возле столба дрались в пыли двое мужчин, босых и окровавленных, одетых в изорванные джинсы. К правой руке каждого крепился тонкий металлический трос, другим концом привязанный к столбу. Зазывала на другой стороне площади приглашал делать ставки на бойцов и самим принять участие в состязании.
– Идиоты, – громко и отчетливо сказала Би, так что ближайшие зеваки обернулись, и двинулась в обход площади. Палатки, окружавшие ее, сильно отличались от тех, которые стояли на базаре – большинство из них было полностью закрытыми, или же имело только по одному узкому входу. Небольшие деревянные таблички над входами сообщали, что именно находится внутри. Би не задерживалась возле них, а Мириам приходилось слегка замедлять шаг, чтобы успеть прочитать.