Облако пыли мгновенно скрыло место столкновения, и Мириам, не выдержав, остановила грузовик и выскочила наружу.
На дороге было тихо и очень жарко, на небо больно смотреть. Мириам, щурясь, несколько секунд вглядывалась в облако, пока не уловила движение.
Знакомая фигурка и блеск лезвия – маска выпрыгнула из кабины прямо на стоящую рядом машину. В переговорнике слышалось ее дыхание – такое же спокойное, как и раньше. Кто-то пытался выбраться из машины – и мачете маски поднималось и падало, как крыло бабочки. Покончив с экипажем одного кара, она пошла к другому, перевернувшемуся, – и дыхание оставалось таким же ровным.
Мириам стало страшно.
– Тебе не нужны батареи? – раздался в переговорнике голос маски, – У этих двоих уцелели топливные элементы.
– Наверное, нужны, – выдавила из себя Мириам.
– Хорошо.
– Я вернусь в машину.
– Хорошо.
– Слушай, – Мириам остановилась, уже открыв дверь кабины. – А как тебя зовут?
Дыхание в переговорнике сбилось. Маска не отвечала долго, словно вспоминая что-то.
– Называй меня Би.
III
На ночлег они остановились у края заброшенного городка – Мириам не знала его названия, большая часть невысоких зданий была наполовину занесена песком и заросла невысокими кривыми деревьями и диким виноградом. В руинах домов, все еще возвышающихся над пустыней, свободно гулял ветер, но Мириам помнила, что ближе к осени все изменится – после нескольких дождей виноград зазеленеет снова, и тогда развалины будет не узнать: они превратятся в зеленые холмы странной формы, ничем не напоминающие творение рук человека.
За весь день они остановились всего два раза, и то по настоянию Мириам – похоже, что Би не было нужно ни есть, ни пить. Она не проявила никакого интереса к приготовлению ужина, поэтому Мириам занялась этим сама – ей было не привыкать.
Она развела костер из сухих веток под стеной низкого строения, которое когда-то могло быть магазином или кинотеатром… Теперь оно защищало их от ветра, и не более того. Машины стояли рядом, и со стороны хайвея огня видно не было. Повесив над костром котелок с водой, Мириам уселась возле огня. Би открыла кабину, но из машины так и не вышла.
– Ты будешь кашу? – спросила Мириам, когда молчание стало совсем невыносимым. В кабине кара звякнуло: видимо, Би что-то уронила.
– Что? – переспросила она через несколько секунд.
– Кашу с мясом.
– С мясом?
– С говядиной. Она сушеная, в специях, и не то чтобы очень вкусная, но зато горячая. Будешь?
– Не знаю, – Би выпрыгнула из кабины одним легким движением, уже знакомым Мириам. Держа сложенное мачете под мышкой, она подошла к костру и остановилась в нерешительности. Маску она так и не сняла.
– Я очень давно не ела… ничего такого.
Мириам, сидящая на сложенном вдвое одеяле, подвинулась, но Би просто молча стояла и смотрела в огонь.
– А что же ты ела? – спросила Мириам.
– Сухой бульон, галеты, концентраты, кофе… у меня еще остался кофе.
Би наконец-то обратила внимание на одеяло и присела на самом краешке, скрестив ноги, с очень прямой спиной. Мачете она положила под левую руку, между собой и Мириам.
– Так ты поешь каши?
– Да, наверное.
– Вот и хорошо. А почему ты не снимешь маску?
– Маску?
– Ну, шлем.
– Я к нему привыкла.
– Но ты же не сможешь в нем есть?
Би промолчала, потом нерешительно подняла руки к лицу. Мириам смотрела, как она осторожно, на ощупь, отсоединяет бронированные трубки, ведущие к воротнику, и затем расстегивает горловой клапан комбинезона. Под клапаном оказался черный нашейный платок, и Би сдвинула его вниз, чтобы нажать что-то под подбородком маски.
Маска лопнула пополам, разделяясь на две мягких половинки, и Би отбросила их за спину вместе со шлемом, как капюшон.
Мириам глубоко вздохнула.
Рядом с ней сидела молодая женщина и, сильно сощурившись, смотрела на огонь. Глубокие отметины от воздушных трубок пересекали ее лицо, а длинные черные волосы были скручены в большой неаккуратный узел на затылке.
– Воздух, – Би повернулась к Мириам, миндалевидные глаза были полны слез, – такой холодный… ничего не вижу…
– Подожди… – Мириам подтащила к себе один из своих узлов, и принялась в нем рыться. – Одну секунду…
Би наблюдала за ней, все так же щурясь, по ее щекам текли слезы, оставляя грязные дорожки.
– Дезинфектант, – Мириам протянула Би кусок чистой марли, смоченный дезинфицирующим раствором. – У меня его целая бутылка… давай я вытру тебе лицо.
– Я сама, – Би забрала марлю, и осторожно приложила ее к щеке. – Холодная…
– Тебе не мешают перчатки?
– Нет, я привыкла, – марля оставляла грязные разводы, но Би продолжала втирать раствор в кожу, словно стараясь лучше узнать свое лицо на ощупь.
– Еще есть много воды… Может, хочешь умыться?
– Да, – Би бросила марлю в огонь и посмотрела на Мириам. Ее странной формы глаза были не просто черными, как показалось вначале – белки покрывала сеть лопнувших сосудов, словно Би не спала много дней. – Да, я хочу умыться. Что у меня с лицом? Все очень плохо?
– Нет, вовсе не плохо. – Мириам снова заглянула в мешок. – Держи зеркало.
Спустя полчаса в котелке булькала каша с кусочками мяса, а умытая Би сидела у костра рядом с Мириам и смотрела в сторону хайвея, в темноту. Зеркало лежало рядом с ней. От предложения Мириам расчесать ей волосы она отказалась. Мириам помогла ей смазать губы и ссадины от трубок защитной мазью и уговорила снять шейный платок – но потом Би просто перестала реагировать на ее вопросы и молча рассматривала себя в зеркало, все так же щурясь. Что она могла увидеть там при свете костра, оставалось загадкой для Мириам.
Разложив кашу в две жестяные миски, она отдала Би ее порцию – и та молча взяла ее. Ела Би очень медленно, словно пробуя каждую ложку заново, но съела все, до последней крошки.
– Вкусно? – спросила Мириам, – Обычно я готовлю лучше, но сегодня просто не из чего.
– Вкусно, – ответила Би, и встала. – Спасибо тебе… и за зеркало тоже спасибо.
И ушла в темноту, к своей машине. Мириам сложила миски, завернулась в запасное одеяло и улеглась у огня. Почему-то она была уверена, что Би позаботится о том, чтобы в темноте к их лагерю никто не подошел.
Проснувшись посреди ночи, Мириам долго не могла понять, где она и почему вместо жесткой рамы кровати под ней песок. А когда вспомнила, расплакалась – впервые после прихода рейдеров. Она плакала горько, и бесшумно, как научила ее жизнь без родителей, роняя слезы в одеяло, – но вдруг звуки, разбудившие ее, повторились снова. Она села, оглядываясь.
Костер едва теплился, угли тлели, и в темноте едва можно было различить фигурку, скорчившуюся недалеко от машин у стены.
Би рвало ужином.
Несколько секунд они смотрели друг на друга.
– Извини… – тихо сказала Мириам и шмыгнула носом.
Би ничего не ответила – просто молча залезла в кабину, оставив ее открытой.
Через несколько часов Мириам проснулась еще раз. Костер совсем погас, и со стороны машины Би был слышен ее голос: она говорила с кем-то, но так тихо, так что ни слова нельзя было разобрать. Мириам лежала несколько минут, слушая ее голос и глядя на звезды, потом снова расплакалась, завернулась в одеяло и уснула.
IV
Би разбудила Мириам за полчаса до рассвета. Небо на востоке розовело, песок был мокрым от росы, а на Би снова была маска.
От завтрака она отказалась, и Мириам пришлось доедать кашу одной.
– Прости меня, – снова сказала она, отчищая котелок песком. – Я уже видела такое… у людей, которые долго не ели.
– Я сама виновата. – Би сидела на крыле машины, глядя туда, где должно было взойти солнце. Ее механический голос был ровным. – Нужно думать головой, а не желудком.
– Если бы мясо было свежим, то я сварила бы тебе жидкий суп, от него бы тебе плохо не было.
Мириам сложила миски в котелок и спрятала котелок в узел с вещами. Би посмотрела на нее, и казалось, задумалась.
– Это не очень важно сейчас. Мы должны добраться до Атланты как можно скорее, а о еде можно подумать потом.
– Но ты даже не завтракала!
– Я поем позже. – Би запрыгнула в кабину машины, мотор которой тут же запустился с тихим свистом. – У меня еще остались три капсулы с кофе – хочешь?
– Нет. – Мириам потащила узел к своему трейлеру. – А что ты ешь, кроме кофе?
– Витаминный паек. – Колпак кабины опустился, и голос Би снова раздавался из переговорника на воротнике куртки Мириам.
– И давно?
– Неважно… я уже привыкла.
Мириам хотела было ответить… В ее памяти еще были живы воспоминания о детстве, о вечном голоде и блуждании по пустынным дорогам – но слов получалось слишком много, и они не складывались в связные фразы, поэтому она только вздохнула.
– Я еще сварю тебе суп. Тебе понравится, я хорошо готовлю… так люди говорят.
– Спасибо, – ответила Би, и мотор ее кара взревел. – Кстати, а как тебя зовут?
Глава II
Интермедия II
Песок после ночи нагревался медленно.
Днем, раскаляясь, он стремительно терял влагу, становился сыпучим и подвижным. Такой песок не хранил следов долго.
Человек, остановившийся у остатков чужого лагеря, знал толк в следах. Солнце взошло недавно, и один-единственный взгляд сообщил ему больше, чем другому мог бы дать час пристального наблюдения.
Широкие следы боевого кара, тяжелого, нестандартного, в полной броне. Глубокие следы его владельца – маленькие ноги, вязнущие в песке из-за дополнительного веса. Экзоскелет? Мальчик или женщина?
Человек медленно прошел по лагерю. Его броня меняла цвет с каждым шагом – серая, серовато-зеленая, песочно-желтая. Он остановился, и его силуэт слился с песком – только асимметричные оптические линзы на шлеме предательски блестели, но потом и они погасли.
Он рассматривал костер, грязь, остатки ужина, следы рвоты… Затем подошел к сохранившейся стене здания и легко запрыгнул на нее – на три метра в высоту.