– Чен, поднеси-ка этому господину стаканчик вина за счёт заведения, – быстро распорядился князь.
– Этой рвани? – изумился парень.
Нет, всё же он был не очень умён, а то бы не перечил хозяину. Впрочем, Чен тут же исправил оплошность, обслужив посетителя со всей возможной любезностью.
Надо сказать, изгнанный с должности чиновник принял подношение с некоторой долей удивления, отразившегося на его некогда барском лице при помощи чуть сдвинувшихся кверху бровей и слабой улыбки, более напоминавшей гримасу боли. Видать, нелегко приходилось человеку без любимого дела.
Баурджин смотрел на шэньши не отрываясь – на то, как тот торопливо, с жадностью, доедал палочками остатки риса, как пил дармовое вино, как изо всех сил пытался сохранить подобающее оставленной должности величие. Вот уткнулся глазами в стол… сидит недвижно… Ну, давай же, давай!
Ага! Подняв голову, Ба Дунь встретился взглядом с хозяином «Бронзовой улитки». Нервно дёрнулся… и тут же благодарно кивнул. Баурджин улыбнулся в ответ. И бывший чиновник – тоже. А он ведь ещё довольно молод, где-то около тридцати… правда, расплылся, обрюзг, однако же не сказать, что горький пьяница, – халат с драконами ведь не пропил, вполне даже приличный халат, да и пояс – не из дешёвых. Ему бы уехать из Ляояна в какую-нибудь соседнюю провинцию, Шанси или Шаньдун. Устроился бы, не ходи к бабке, коли есть ум и образование. Ну а то, что попался на горяченьком, так это здесь сплошь и рядом. Что и говорить, погрязла в мздоимстве «Золотая империя»… И не может того быть, чтобы всех это устраивало.
Не отрывая от посетителя взгляда, Баурджин постучал пальцем по кувшину с вином, стоявшему рядом на длинном и высоком столике, – мол, не желаете ли?
Ба Дунь хлопнул глазами – он, конечно, желал.
Перестав играть в гляделки, нойон прихватил кувшин и присел за стол рядом с чиновником:
– Выпьем за поэзию, уважаемый господин шэньши?
Ба Дунь напрягся:
– Откуда вы знаете, что я – шэньши?
– Учёного человека видно сразу. Я вот, к примеру, тоже кое-что смыслю, скажем, в истории или литературе. Кстати, люблю Ду Фу…
– Ду Фу! – Ба Дунь на миг пренебрежительно скривился, но тут же взял себя в руки и улыбнулся. – Что ж, Ду Фу – всё же лучше, чем некоторые из современных… Вы слышали, к примеру, Юань Чэ? Ой… Может, всё-таки сначала выпьем?
– Выпьем, – улыбнулся нойон.
Выпили. Налили ещё и снова выпили. И снова…
Беседа сразу пошла куда веселее. Почитали стихи, потом пошли говорить за жизнь. Баурджин, представившись беженцем, с большим интересом слушал замечания изгнанного чиновника о порядке управления Цзиньской державой, о чиновничьих рангах и школах шэньши…
– Нет, чжурчжэни это не сами придумали, – с усмешкой рассказывал Ба Дунь. – Всё это было до них. И ранги, и строгая регламентация, и взятки. И школы, готовящие людей к экзамену на шэньши.
– И что же, любой человек может сдать этот экзамен и получить важную государственную должность? – имея в виду Чена, с любопытством поинтересовался князь.
Ба Дунь развёл руками:
– Любой.
– Вот как? Это вполне даже справедливо.
– Только этот «любой» должен быть либо сыном чиновника не ниже чем пятого ранга, а лучше третьего или четвёртого, при условии дарования заслуг третьего ранга. Я понятно излагаю?
– Вполне. И что, простому человеку, к примеру умному и любознательному крестьянскому сыну, никак не пробиться в шэньши?
– Можно, – улыбнулся Ба Дунь. – Но – сложно. Либо связи нужны, либо деньги. Немаленькие деньги, смею заметить. Я, кстати, так и пробился, за счёт связей.
– Что вы говорите? И трудно было?
– Да уж нелегко. Мне покровительствовал управитель уезда, важный вельможа по имени… Впрочем, какая разница? Он уже лет десять как умер. Хороший был человек, таких редко встретишь. У меня от рождения хорошая память, я помнил наизусть большие отрывки из канонических книг – а это ведь и нужно для экзамена. Декламировал их главе уезда по праздникам, а потом и в будни – очень учёный был человек, любил послушать классиков. Так и выбился. В тринадцать лет получил ранг, называемый «способный подросток», через полгода – «рекомендуемый провинцией», затем – знающий три истории и «Книгу обрядов». Я-то знал почти всё – да понимал, что раньше времени нельзя прыгать…
– Экзамен, значит, сдали.
– Сдал, конечно. Удивительно было многим – но сдал сам. Поверьте, непросто было написать длинное сочинение на каноническую тему да ещё со строго указанным количеством знаков.
– Да уж, согласен, непросто, – кивнул Баурджин. – Но, мне кажется, вас не оценили по достоинству?
– Выперли, чего уж, – спокойно признался Ба Дунь. – А я уже подбирался к пятому рангу! Возглавлял… тссс… – Ба Дунь зачем-то обернулся и понизил голос до шёпота. – Возглавлял отряд городской стражи. Вернее, не отряд – отдел. Ловили воров на рынках, грабителей… Ну, выпускали кой-кого, конечно, но не за взятку, а по приказу вышестоящих господ. И всё было хорошо, пока не… Пока не наткнулись на «красные шесты», чтоб им пусто было!
– «Красные шесты»? – с удивлением переспросил князь. – Это кто ещё такие?
– Будто не знаете, – шэньши усмехнулся. – Хотя вы ж нездешний… «Красные шесты» – одна из самых жестоких городских банд. Действуют дерзко, нахраписто… Явно имеют покровителей где-то на самом верху. Год назад мы взяли пару человек. Одного – не уследили – задушили в тюрьме, а вот за вторым присматривали – и он у нас заговорил. Не так много интересного, правда, сказал, но кто-то наверху решил, что этот парень нам что-то выболтал, и, на всякий случай, предпринял необходимые меры. Задержанный повесился, а меня – как начальника – выгнали. Дескать, не уследил. Потом припомнили и казну отдела. Будто только я из неё брал! Все брали. И делились с кем надо… – Ба Дунь опустил голову и устало махнул рукой. – А, что прошлое зря ворошить? Наливайте, господин Бао Чжи, выпьем.
Постепенно, в ходе неспешной беседы под молодое вино, вырисовывался образ Ба Дуня, вовсе не проницательного сыщика, как можно было бы, наверное, подумать с первого беглого взгляда, а просто относительно честного чиновника, в меру сил добросовестно исполнявшего порученное ему дело.
– Я и сам, конечно, понимал, что у шайки есть могущественный покровитель. Если бы таковых не было, то и вообще бы не имелось в империи никаких шаек. Однако зарвался, решил действовать быстро, без оглядки – уж больно жестокие вещи творили эти «красные шесты», такие, что никак нельзя спускать. Это, между прочим, не только моё мнение, но и многих моих подчинённых. Бывших подчинённых, я хотел сказать, – тут же поправился Ба Дунь. – Что вы так смотрите, Бао? Разрешите уж вас так называть, попросту, без церемоний.
Князь улыбнулся обаятельной, совершеннейше светской улыбкой:
– Ну конечно.
– Наверное, хотите спросить, с чего это я сижу здесь, в Ляояне, когда можно отправиться, скажем, в Датун или Тайчжоу, да в любой большой город – поискать места там?
– Спрошу, – поддерживая беседу, кивнул Баурджин.
Собственно, его куда больше интересовала банда «красные шесты», нежели дальнейшие планы чиновника, тем более бывшего.
– Знаете, Бао, скажу вам откровенно: мне всё это надоело, – отхлебнув из шестого стакана, неожиданно заявил Ба Дунь. – Начальник отдела городской стражи – это ведь далеко не первое моё место. И везде – одно и то же: мздоимство, кумовство, связи. Знаете, как говорят в простонародье? С богатым не судись! Спросите, на что я сейчас живу? На старые сбережения. Понимаю, что придётся уезжать, желательно подальше, снова искать службу, перевозить семью. И не хочу никуда ехать, понимаете, Бао, не хочу. Потому что ехать-то – некуда! Ну, что смотрите? Наливайте. Ведь всё равно уеду, и найду службу, и буду как все – брать мзду, угодничать, чваниться. Потому что иначе здесь нельзя, совсем нельзя. Иначе ты – белая ворона, волчья сыть, опасный выскочка и в результате – изгой. Ещё кувшинчик? Да нет, не за ваш счёт, у меня ещё есть немного серебра.
– Может быть, лучше завтра? – Баурджин вовсе не собирался сегодня напиваться, тем более в столь сомнительной компании, кик недавно лишившийся места чиновник. – А что? Обязательно приходите, Ба! Рад был знакомству.
– Прощайте, друг мой. – Ба Дунь поднялся на ноги и, ничуть не шатаясь, заправился к выходу. На пороге, у самых дверей, обернулся: – Не обещаю, но, может быть, завтра зайду.
Проводив шэньши, Баурджин прошёл мимо длинных, тянувшихся через всю залу (бывшую помывочную) столов, предназначенных для простонародья. И для каждого из сидящих у него находилась и приветливая улыбка, и доброе слово:
– Здравствуй, Сюнь. Что, прохладненько сегодня на рынке?
– Не так прохладно, как сыро, господин Бао. Сами видите, дождь. Так и не продал всю рыбу. Может, вы возьмёте остатки? Дорого не попрошу, вы знаете.
– Обязательно возьму, Сюнь! Подойди потом на кухню, к Лао.
– Спасибо вам, господин Бао!
– Да не за что.
Баурджин шёл дальше с кошачьей грацией прирождённого буфетчика. Ну надо же, вот уж никогда не подозревал в себе подобных талантов!
– Привет, парни! Что такие грустные?
– Не хватает на вино, господин. Ничего сегодня не заработали – такие дела.
– Ну, это потому что дождь. И всё же не дело сидеть без кувшина на столе… Эй, Чен! А ну-ка, тащи ребятам вина.
– Вы не шутите, господин Бао?
– Нет, просто угощаю вас в долг.
– Но мы ведь отдадим не скоро…
– Не надо ничего отдавать. Просто притащите завтра хвороста. Вязанки три-четыре.
– Да хоть пять, господин Бао!
Радостно переглянувшись, молодые парни – грузчики с Восточного рынка – дружно потянулись за кружками.
– Ого, какие люди! – Князь остановился около углового помоста. – Кого я вижу?! Сам господин Чао, лучший в округе трубочист!
– Ну, насчёт лучшего вы пошутили…
– Ой, не скромничайте, Чао! Излишняя скромность по нынешним временам только вредит. Вам, как всегда, рис с креветками?