– В архиве? Гм… – Пу Линь ненадолго задумался и улыбнулся. – А пожалуй, это неплохая идея, господин Бао! Хотя, конечно, мы не имеем права выдавать архивные секреты. Но для вас, любезнейший господин Бао, думаю, можно будет сделать и исключение, верно? – Каллиграф-шэньши хитро подмигнул гостю.
– В таком разе буду вас смиренно просить принять от меня небольшой подарок. К сожалению, я его не прихватил сейчас. Всё ж таки не ожидал вас встретить.
– Подарок? Ну что вы, право…
– Но я настаиваю…
– Ах… Ну, тогда, вижу, ничего не поделать, уж придётся пойти вам навстречу, любезнейший господин Бао.
Баурджин весело кивнул:
– Уж таки придётся!
Разумеется, к вечеру соседи расстались, вполне довольные проведённым днём и друг другом.
Придя домой, Баурджин бросил слугам одежду и наказал нагреть воды, наполнить в прихожей большую деревянную бочку – импровизированную ванну, – в которую с большим удовольствием и забрался, ворча и пофыркивая, словно тюлень. Половины слуг не было – Игдорж ещё не вернулся с задания, а Чен сегодня ночевал, запёршись на крепкий засов в харчевне, его очередь была сторожить. Конечно, следовало бы нанять ещё слуг или уж, по крайней мере, ночного сторожа. Кстати, как раз сейчас мёрзнет в заброшенных штольнях бедняга Сюнь, укокошивший садиста-шэньши. А что, если его взять в сторожа? Нет, в харчевню нельзя – узнают. А вот в дом, пожалуй, можно. Сюнь, несомненно, будет верным и преданным сторожем, такой вовсе не помешает, учитывая недавнее ограбление, точнее, разгром. Ему нужно лишь слегка изменить внешность – перекрасить волосы, побриться, да мало ли. И, само собой, пореже показываться на улице.
Чёрт! Баурджин едва не выплеснул на пол воду. А как объяснить его появление остальным слугам, сиречь Чену с Лэй – засланным казачкам, как говорилось в одном детском фильме? А так и объяснить – сторож в доме нужен? Нужен. Вот этого парня и взяли. Вряд ли Чен с Лэй знают Сюня в лицо, мало ли посетителей бывает в харчевне. И всё же, прежде Сюнь пусть изменит внешность. И ещё надо будет его чётко проинструктировать, что про себя рассказывать. Чен и Лэй – люди страсть как любопытные, наверняка не отстанут от нового сторожа, замучают вопросами. Вообще, всё это нужно обговорить с Игдоржем.
– Господин…
Князь обернулся:
– Что тебе, Лэй?
– Думаю, нужно подбросить в очаг дров. Погода сырая, как бы вы не простудились.
– Спасибо за заботу, Лэй. Но, мне кажется, здесь и без того жарко. Не пришлось бы открывать дверь.
Девушка повела плечом, украдкой взглянув на подремывавшего в углу старика Лао. И подошла к бочке поближе:
– Не подлить ли ещё воды, господин? Или желаете, чтоб я помыла вам спину?
Баурджин спрятал усмешку:
– Помой.
Ох, как приятно было ощущать распаренной кожей прикосновение девичьих пальцев! Так приятно, что… Хотя, конечно, истинные ценители вряд ли назвали бы пальцы Лэй такими уж нежными, скорее наоборот – уж слишком специфическими навыками владела эта девушка. И тем не менее видно было – старалась. Видать, прав Игдорж, влюбилась. Или это просто обычная почтительность служанки? Кстати, а может, сейчас как раз подходящий момент, чтобы выспросить у неё кое-что? О том, кто её с Ченом послал, например?
– Лэй, тебя учили делать массаж? – не поворачивая головы, тихо спросил нойон.
– Н-нет… – запнувшись, честно призналась девушка. – Меня учили совсем другому… Вы знаете.
– Да. – Баурджин хохотнул. – Я как-то просил тебя научить меня кое-чему из твоего искусства, помнишь?
– Помню, мой господин. Но… – Девушка замялась.
– Что – «но», Лэй?
– Я не имею права учить борьбе, – возразила она решительно и твёрдо. – Я не Учитель, а борьба – не просто борьба, как, наверное, кажется чужестранцу, а много большее.
– Да что ты такое говоришь? – удивился нойон.
– Именно так учили меня, господин. – Лэй низко поклонилась. – Я не могу научить тебя искусству гун-фу… Но показать несколько упражнений – в моих силах.
Дремавший в углу старик Лао при этих словах как-то странно закашлялся и проснулся. А может, он и не спал вовсе?
– Интересно, – вылезая из бочки, произнёс князь. – И что это за упражнения?
Подавая домашний халат, Лэй с нежностью посмотрела на своего хозяина.
– Существует пять сил, пять элементов мироздания, – негромко пояснила девушка. – Дерево, Огонь, Металл, Земля и Вода. Все эти элементы составляют основу всего сущего и должны находиться в равновесии – и в природе, и в государстве, и в человеке. Вы можете делать специальные упражнения, господин. Упражнения, связанные с этими элементами, – по двенадцать дней на каждый. И так закалите тело и дух. Хотя… Они у вас и так закалённые.
– Так что за упражнения, ты не назвала!
– Работа с водой – упражнения в воде и на льду… которого у нас здесь, к сожалению, нет, перемещения в снегу… который тоже большая редкость.
– Зато у нас – не редкость, – запахнув халат, рассмеялся князь. – Обязательно покажи мне эти упражнения, Лэй. Ну, и другие тоже. Ведь ты же сказала – пять элементов.
– Это верно, пять. Ещё есть упражнения с металлом – это для развития силы, упражнения с деревом – удары, захваты, прыжки и оружие.
– Вот это мне подойдёт!
– Упражнения с землёй – упасть так, чтобы быстро вскочить, не причинив себе вреда. Разбить кулаком или ребром ладони сделанные из земли-глины предметы – черепицу или кирпич.
– Черепицу или кирпич? Ух ты! Ты сама-то это можешь? Продемонстрируй!
Лэй улыбнулась:
– Могу, господин. Только демонстрировать не буду – хвастать зря не подобает бойцу. Не просите о невозможном, господин.
– Хорошо, не буду, – покладисто согласился князь, на самом деле несколько уязвлённый – ишь, какая-то соплюшка отказывается подчиниться ему, своему хозяину! Впрочем, никогда не стоит ломать людей зря. Не хочет, не надо.
– Там ещё что-то было с огнём? – напомнил Баурджин.
– О, да. – Лэй глубоко поклонилась, по всему чувствовалось, что ей было очень трудно отказать господину. – Упражнение со свечами – пламя надо погасить ударом кулака или ноги.
– Ну, это просто.
– Не совсем, господин. Нельзя прикасаться ни к самой свече, ни к пламени… Ой! – Лэй вдруг насторожилась, прислушиваясь к шуму дождя. – Кажется, кто-то стучит. Верно, явился Линь. Побегу открою…
Девушка выбежала во двор, и Баурджин проводил её задумчивым взглядом.
– Кхе-кхе, – тактично покашлял за его плечами окончательно проснувшийся Лао.
Князь обернулся.
– Она почти каждую ночь занимается во дворе, хозяин, – тихо промолвил старик. – Я стар и плохо сплю – видел. Вы, господин, тоже можете посмотреть – и, может быть, кое-что перенять для себя. Учить вас она не имеет права, но смотреть ведь никому не заказано, верно? Я лично знал многих отличных бойцов, научившихся у-шу именно таким образом.
– Чему научившихся?
– У-шу означает – «боевое искусство», – охотно пояснил старик. – Иногда его ещё называют гун-фу – «совершенствование».
– У-шу… Кажется, что-то припоминаю. Поединки на деревенских помостах, да?
– В деревнях выросло немало хороших бойцов, господин.
Баурджин хохотнул:
– Кто бы сомневался!
Вернулась с улицы Лэй, за которой показался Игдорж, усталый и вымокший насквозь.
– Присаживайся к огню, Линь, – кивнул ему князь. – Обсохни и переоденься. Жду тебя в кабинете.
Напарник не заставил себя долго ждать, явился минуты через две – уже умытый и вполне умиротворённый. Баурджин встретил его вопросительным взглядом.
– Придумал, как проверить ребят, – усевшись, негромко произнёс Игдорж. – Завтра, думаю, и проверю. Не всех, но многих.
– Как Сюнь? – вспомнил нойон. – Завтра пусть сбреет волосы и приходит сюда – будет привратником.
– Опасно, князь. Его ведь уже ищут.
Баурджин нервно пощипал бородку:
– Странно было бы, если б не искали. Люди начальника стражи Фэнь Ю не зря едят свой хлеб… точнее – рис. Поможешь ему изменить облик.
– Сделаю. Тех парней, что пройдут проверку, пока подчинить себе?
– Пожалуй, – подумав, согласился нойон. – Какая, к чертям, разница?
Выпроводив напарника, Баурджин погасил светильник и, пройдя в примыкавшую к кабинету опочивальню, улёгся на широкое ложе. Заворочался, прислушиваясь к шуму дождя. Кажется, капли стучали по крыше всё реже. Нет, в самом деле… Нойон скосил глаза на затянутое промасленной бумагой окно – да, на улице посветлело, это вышедшая из-за туч луна залила серебряным светом двор и сараи. Дождь совсем кончился, и князь приоткрыл окно, подняв в пазах раму. Сразу пахнуло той неповторимой свежестью, какая всегда бывает после только что закончившегося ливня, обычно летнего, ну а здесь, что поделать, сошёл и зимний. Баурджин усмехнулся и покачал головой. Зимний дождь – хорошее сочетание.
Вокруг стояла мёртвая тишина, не нарушаемая ни кошачьими воплями, ни собачьим лаем. Лишь иногда с крепостных башен доносилась мерная перекличка стражников. Что-то напомнила эта картина князю, что-то из далёкого и порядком подзабытого детства – тишина, залитый серебряным светом двор, пустой и безлюдный… Впрочем, нет. Не безлюдный!
Юркая фигурка вынырнула во двор из дому – тоненькая, ловкая, в одних коротких штанах… нет, ещё была широкая, перетягивающая грудь лента. И взметнувшиеся вверх волосы после невообразимо головокружительного прыжка!
Лэй. Ну кто ж ещё-то? Старик же сказал, что она тренируется во дворе каждую ночь. Интересно посмотреть… Вот девушка остановилась, слегка расставив в стороны ноги, неслышно передвинулась вперёд… назад… подпрыгнула… высоко как, почти до самой крыши сарая! Валерий Брумель, а не девка! Попробуй-ка повтори подобный прыжок. Вот приземлилась, мягко, как кошка… нет, скорее словно грациозная пантера, повелительница южных лесов! А руки, руки всё время у груди, закрывают сердце – не ладонью, так локтем… Оп! Резкий выдох, выпад, удар! Левой рукой… Правой… Левой. Правой… Теперь прыжок – и удар ногой. Как у боксёров – бой с тенью. А руками работает, словно балерина! Ах, как грациозно сгибаются суставы… А как поставлены удары! Этак и вправду можно затушить пламя свечи… Вот припала к земле… поднялась, словно тигр, взметнулась журавлём в небо – и стремительным орлом упала на воображаемую жертву… Снова широкое движение, неуловимое, словно бросок кобры. Прыжок! Кувырок в воздухе – приземление – смачный удар ногой… Ну и девка…