Сю Жэнь вздохнула и тут же, вздрогнув, спрыгнула на пол. Упала на колени:
– О, господин, прости меня за столь дерзкие речи!
– Не вини себя, милая Сю Жэнь! И ничего не бойся. Иди лучше сюда. Ну, вставай же!
– Господин, вы не пожалуетесь тётушке И?
– Жаловаться – не в моих правилах!
– Правда?
– Сказал же – нет!
Баурджин притянул к себе девушку и ласково погладил её по спине и бёдрам.
– О. – Сю Жэнь закатила глаза. – Какие у вас нежные руки, мой господин.
– Я знаю…
И снова сплелись тела. И снова – словно бы гремел гром, и была гроза, и шёл дождь, вдруг сменившийся победно сияющим солнцем.
– Как ты попала сюда, Сю Жэнь?
– Нам запрещено…
– Да ладно, коли уж начала. Не бойся, я вовсе не желаю тебе зла. Просто… Просто со временем хочу написать поэму о трагической судьбе падших женщин!
– Такого ещё никто не писал, господин.
– Я буду первым! – Баурджин провёл пальцем вокруг украшенного жемчужиной девичьего пупка и вкрадчивым тоном спросил: – Ну?
– Меня продали, – негромко отозвалась девушка. – Был голод и… Тут много таких. Ещё повезло, что я попала именно в это заведение. Тётушка И вовсе не злобная. Правда…
Сю Жэнь замолкла, и князь продолжал за неё:
– Правда, за людей вас здесь никто не считает. И никакого будущего не светит. Неужели так?
Вместо ответа Сю Жэнь лишь грустно вздохнула.
– Остаётся лишь попытаться влюбить в себя какого-нибудь важного и влиятельного господина, – тихо промолвил нойон. – Но ведь таких мало. Я имею в виду – истинно влиятельных, а не таких, как, к примеру, я. Выбиться в куртизанки… По-моему, не такое уж и плохое дело, а?
Девушка неожиданно улыбнулась:
– Вы совершенно правы, господин Бао! Влюбить в себя… Стать куртизанкой… о-о-о! Только вот, к сожалению, по-настоящему влиятельные господа заходят сюда очень редко. А зачем им? У них уже есть блестящие любовницы-куртизанки – Лянь Бюань, Чи Яониль, Тань Цзытао… О, как я им завидую!
– Не стоит! Старайся, делай что-нибудь, и тебе обязательно повезёт. Что?! – Князь вдруг встрепенулся. – Ты сейчас назвала чьё-то имя. Повтори!
– Какое имя? А, куртизанок… Лянь Бюань, Чи Яониль, Тань Цзытао.
– Тань Цзытао… – Баурджин еле сдерживал охватившее его волнение. – Тань Цзытао… Интересно, а она как пробилась?
– О, господин, она взялась откуда-то издалека. Пять лет назад жила в Кайфыне… Говорят, и туда тоже откуда-то приехала вслед за одним молодым человеком, которому покровительствовала. О, она не так уж и молода, уже за тридцать, но очень красива, умна, образованна. Она много сделала для своего молодого возлюбленного, но сейчас ей оказывает покровительство какой-то очень важный шэньши! Очень, очень важный!
Баурджин уселся на ложе и потёр виски:
– Тань Цзытао… Тань…
Значит, вот оно что – куртизанка! Отлично, тем скорее её можно будет найти: красивая, уверенная в себе женщина – это вам не иголка в стогу сена.
Когда князь спустился вниз, был уже не то чтобы вечер, но уже далеко после полудня, наверное, девятый час – час обезьяны, когда и чиновники, и простолюдины заканчивают свой рабочий день и весьма склонны развлечься.
Зала постепенно заполнялась народом. К этому часу появились и вернувшиеся с общественных работ девушки, уже отмывшиеся и надушившиеся так, чтобы не чувствовалось привязчивого запаха дерьма.
– Господин…
Обернувшись, Баурджин узнал Си Янь – девушка выглядела непривычно озабоченной и усталой. Ну, усталой – понятно, попробуй-ка повычерпывай ведром гнусную жижу, а вот почему озабоченной?
– У меня есть для тебя кое-что, Си Янь. – Улыбнувшись, князь вытащил из поясной сумы небольшие серёжки – серебряные, с бирюзой.
– Какие красивые! – искренне восхитилась девушка. И тут же нахмурилась: – Господин, к сожалению, сегодня я вряд ли смогу быть с вами! Вечером меня будет допрашивать господин Ба Дунь.
– Ба Дунь? – Баурджин в изумлении вскинул брови. – Но он же сейчас – никто.
– Его взяли обратно на службу, господин Бао. Как ценного работника. Но с испытательным сроком – вот он и старается.
– Старается? А в чём, собственно, дело?
А дело определённо пахло керосином, точнее, дерьмом! Именно там, в дерьме, во время чистки общественной уборной в районе Синего дракона, были извлечены на свет три трупа. Два – уже разложившиеся и негодные к опознанию, а вот третий… Третий узнали.
– Интересно, и кто ж это был? – хмыкнул нойон.
– Ах, точно не помню. Какой-то стражник.
Стражник… Уж не тот ли самый, которого пришлось убить Игдоржу? Ну да, они ж спрятали труп в уборной, предупредив остальных стражей, чтоб те сами придумали подходящую версию. Аи, как неосторожно! Ба Дунь хоть и не прирождённый сыщик, но и далеко не дурак: хорошенько допросит стражников, выйдет на липовые «красные шесты» – хорошо, если именно на этой версии и задержится. А если начнёт устанавливать свидетелей? По словам Игдоржа, в тот вечер многие могли видеть недалеко от будки стражей и помощника сапожника Лю, и водоноса Дэна Веснушку. Дэн Веснушка… Да, вот именно его-то и вспомнят. Чёрт, жалко парня! Надо бы предупредить, как явится со своей водой. Ну и дела пошли – прямо один к одному: и Сюнь, и – теперь вот – Веснушка. Обоих хорошо бы сплавить куда-нибудь подальше, и как можно быстрее. Ничего не поделаешь, уж придётся тогда отправлять книги Елюю Люге непосредственно через Весельчака Чжоу, хоть тот и противится – осторожный, чёрт…
– Господин Бао Чжи?! Какие люди!
– Подожди, Си Янь. – Баурджин поспешно обернулся, тут же натянув на лицо самую радушную улыбку. – Ах, господин Лу Синь! Какая радость вас встретить!
– Присаживайтесь к нашему столу, Бао, – безо всяких церемоний, от души, пригласил коммунальщик. – Слыхали уже, что мы вытащили из наших уборных? Нет? Так я вам сейчас расскажу.
– После допроса найди меня, Си Янь. – На прощанье сжав руку девушки, князь подошёл к столу: – Приветствую вас, господин Лу Синь. Что в одиночестве?
– Юань Чэ должен сейчас подойти, – рассмеявшись, пояснил шэньши. – Ну, и другие. Не собрались ещё сдавать экзамены, Бао?
– Собрался. Вот, хочу посоветоваться.
– Дадим, дадим вам совет. – Лу Синь усмехнулся и жестом подозвал служку. – Ещё одну лодку и палочки.
Ничего нового вдобавок к тому, что уже сообщила Си Янь, Лу Синь не рассказал, правда, подтвердил, что Ба Дунь теперь снова на коне.
– Там у них нет толковых чиновников, – пояснил коммунальщик. – Вот и взяли. Теперь Ба Дунь землю носом роет.
– Значит, одного только и опознали? – Баурджин покрутил меж пальцами палочки для еды.
– Нуда, – подтвердил шэньши. – Стражника из Восточного квартала. Тёмная история с ним. Остальные двое, конечно, уже никуда не годны, но…
Князь молча вскинул глаза.
– Но у них на шеях были некие амулеты. Две перекрещённые палочки.
– Хм, палочки…
– Да вы что, Бао?! – Лу Синь вскинулся было, но тут же остыл. – Впрочем, вы же недавно у нас. Перекрещённые палочки – тайный знак «красных шестов», самой опасной городской банды!
– «Красные шесты»? – пожал плечами нойон. – А, кажется, слышал. Думаю, их убили свои же. Не поделили добычу, да мало ли – разбойники, одно слово.
– Может быть, может быть. – Лу Синь усмехнулся и перевёл взгляд на только что распахнувшиеся двери. – О! А вот и Юань Чэ! Что скажете, господин поэт? Уже ели сегодня?
– Скажу, что сегодня очень повезло нашему общему знакомому Ба Дуню, – усевшись, рассмеялся поэт.
– Ты имеешь в виду трупы?
– Какие ещё трупы? – Юань Чэ явно был удивлён. – Я говорю о нашумевшем убийстве Кардамая-шэньши. Именно это дело поручили Ба Дуню, я видел его с утра – и он мне лично об этом сказал, почти не хвастаясь.
– А-а-а, – протянул нойон. – Так вы с утра его видели…
– И ещё не знаете главной сегодняшней новости! – Лу Синь оживлённо всплеснул руками. – Ну, мы её вам сейчас расскажем!
Рассказ о трёх трупах, выловленных в уборной близ Восточного рынка, не произвёл на поэта особого впечатления – мало ли подобных случаев было и в прошлом, его куда больше занимало убийство Кардамая-шэньши. Честно сказать, и Баурджину это было весьма интересно.
– Между нами говоря, этот Кардамай-шэньши был такой гнусной сволочью, что его просто нужно было убить! – понизив голос, глухо произнёс Юань Чэ. – Вы знаете, он специально покупал рабов для прыток! Да-да… миловидных мальчиков, девочек, женщин… И потом запытывал их до смерти! Получил по заслугам, мне так вот нисколечко не жаль этого мерзкого старикана, да простит меня великий Кун-цзы, велевший почитать старших.
– Интересные у тебя сведения, Юань Чэ, – глотая черепаховый суп, усмехнулся Лу Синь. – Интересно откуда? Ба Дунь сказал?
Поэт замялся было, но потом, рассмеявшись, согласно махнул рукой:
– Он.
– Интересная метода у этого Ба Дуня, – с некоторым даже осуждением в голосе покачал головой Лу Синь-шэньши. – Только приступил к расследованию, как уже все про всё знают. Никакой служебной тайны!
– Вот именно, господин Лу Синь!!! – едва не ожёгшись супом, выкрикнул Юань Чэ. – Верно вы заметили – никакой тайны! В этом и состоит новый метод Ба Дуня – чтобы все про всё знали. Открытость, открытость и ещё раз открытость – теперь уж никто не скажет, что Ба Дунь берёт мзду!
– Ну и Ба Дунь, – уважительно прищурился коммунальщик. – Ну и хитрец.
– Один раз обжёгся… Слушайте, а здесь, у тётушки И, нет новеньких девочек?
– Да не знаем, Юань Чэ, – подмигнув Баурджину, негромко засмеялся Лу Синь. – Нам и старенькие хороши. А хочешь новых ощущений, так захомутай какую-нибудь куртизанку. Или что? Денег мало?
– На куртизанку – мало, – на полном серьёзе отозвался поэт. – Вот издам императорскую оду, тогда посмотрим.
– Кстати, о куртизанках. – Баурджин почесал голову. – Вы бы мне о них хоть рассказали бы, что ли. Интересно было бы присмотреться.
– Хо! Интересно ему… Небось задумали завести и тут связи, а, Бао Чжи, хитрец вы этакий!