– Стоп! – прервал слугу князь. – Как это так – незаметно? А ну-ка вспоминай со всеми подробностями. Кто вообще начал о городах говорить, о каких именно?
Чен послушно кивнул.
Начал, кажется, старик. Да-да, старик. Он что-то сказал про Ляоян… Что? А, сказал, что недавно в городе, приехал в гости к внучке. А сам он из… Нет, не вспомнить. То ли из Кайфына, то ли из Датуна – в общем, из какого-то крупного города. Вот о городах он и заговорил, сравнил Кайфын (или Датун) с Восточной столицей, потом спросил, не бывал ли в иных местах его молодой собеседник. И как-то незаметно ввернул одно название – Хуаньчжоу. Чен тогда не сдержался, вздрогнул, оглянулся, даже хотел тут же уйти – уж слишком много было у него связано с этим небольшим городком. А старик не унимался, сказал, мол, один его знакомый был там ограблен собственным молодым любовником, и этот знакомый, мол, уже заявил властям, и те землю носом роют, чтобы отыскать преступника и подвергнуть его суровому, но справедливому наказанию… Не слыхал, случайно, господин эту историю? Ах, нет… Даже в Хуаньчжоу никогда не был. Ну надо же… Старик ему не верил, явно знал, знал… Откуда? Да мало ли… Хуаньчжоу… Не приятности ради Чен согласился на предложение одного богатея стать его любовником. Просто есть было нечего – голод. Ну а потом, откормившись, юноша решил дать деру, прихватив кое-что на память о приютившем его человеке. А что, разве плохое желание? Так Чен и сказал господину Фэнь Ю, когда его поймали. Господин Фэнь Ю тогда начальствовал над городской стражей уезда и ждал повышения по службе и перевода в какой-то большой город. Чена он, посмеявшись, оставил при себе, а потом забрал с собой в Ляоян и сказал: работай. Лэй уже тогда была при нём…
А старик не останавливался, припомнил все деликатные делишки, провёрнутые «способным юношей», да в таких подробностях, которые и сам-то Чен уже плохо помнил. В общем, сначала выбил из колеи, запугал, а потом предложил кое-что сделать. Ничего сложного. Причём обещал очень хорошо заплатить – и ведь не обманул, расплатился честно!
– Ну, вот и всё, пожалуй, – задумчиво закончил Чен. – А потом я случайно встретил этого старика на паперти Храма Неба – он актёр, оказывается.
– Это был точно он?
– Да он, он, у меня взгляд намётанный.
Баурджин пристально посмотрел в глаза юноше:
– Вот что, Чен, ты, кажется, собираешься когда-нибудь стать шэньши?
– О, господин, – покраснев, с чрезвычайной серьёзностью отозвался слуга. – Это самая большая моя мечта. Став чиновником, я наконец обрету долгожданный покой, женюсь, заведу детей и никогда больше не буду заниматься… тем, чем занимался раньше.
– То есть – разными аферами.
– Вот именно, господин.
– Угу, – князь рассмеялся. – Зарекалася свинья… Впрочем, сие не суть важно. Вот что, Чен, я ведь тоже собираюсь совсем скоро сдавать экзамены.
– Искренне за вас рад, господин! Баурджин взял лежащую на столе книгу:
– Возьми и проштудируй. Это «Чуньцю» – «Весны и осени», думаю, пригодится тебе для будущего экзамена.
– О, господин! – Чен бросился на колени.
– Погоди кланяться, – нахмурился князь. – Я полагаю, твой покровитель господин Фэнь Ю обещал допустить тебя до экзаменов?
– Да, господин. Обещал.
– Как часто ты встречаешься с ним?
– Раз в десять дней. Просто прихожу во дворец с чёрного хода, говорю стражнику условное слово, он вызывает начальника охраны, а уж тот ведёт меня к господину Фэнь Ю. Если тот занят, меня принимает первый секретарь – господин Лян, очень умный и способный чиновник.
– Вот что, Чен, тебе теперь когда являться с докладом?
– Уже завтра, мой господин.
– Доложишь вот что. Мол, твой господин – то есть я – очень недоволен исчезновением некоего юного водоноса по имени Дэн Веснушка. А недоволен потому, что крутил через водоноса какие-то дела. А ты, Чен, уже успел подружиться с этим Веснушкой, просто как родные братья стали – водой не разольёшь. Водонос тебе верит во всём, и… В общем, скажешь.
– Понимаю, господин хочет, чтобы Фэнь Ю велел отпустить водоноса, – улыбнулся Чен. – Не беспокойтесь, сделаю всё так, как сказали. Завтра же доложу.
– Ну, дай-то бог, дай-то бог… Свободен! Эй-эй, книгу-то забери!
– Удачи и счастья вам, господин, – вернувшись за книгой, низко поклонился слуга.
Оставив дом на его попечение, Баурджин приоделся и вышел на улицу, с удовольствием подставив лицо весеннему солнышку. С не столь уж далёкого моря дул мягкий тёплый ветер, пахло первыми цветами и травами. Смеющимися весёлыми толпами фланировали по улицам празднично одетые горожане, приветствовали знакомых, улыбались, обменивались шутками и последними новостями. Нойон тоже улыбался этим вовсе незнакомым людям, смеялся над шутками, даже остановился на углу, выпил предложенного одной из шумных компаний вина.
Узенькие улицы постепенно расширялись, вливаясь в шумные и широкие проспекты, пересекающие весь город, прекрасный город Ляоян, Восточную столицу хищной империи чжурчжэней. Великолепные дворцы, украшенные затейливой каменной резьбой и скульптурами, загнутые крыши храмов, зелёная черепица богатых домов шэньши, синяя – городских стен, красная и коричневая – у простых горожан, жёлтая – императорская. Город разноцветных крыш, город приветливых милых людей, город шумящих рынков, роскошных дворцов и храмов. Да, чжурчжэни – сильные, опасные и коварные враги. И всё же жаль будет, если всё это великолепие падёт под копытами коней безжалостных туменов Джэбэ. Жаль… Тем более Ляоян вовсе не чжурчжэньский город. Как и все города империи Цзинь. Чжурчжэни здесь чужаки, завоеватели.
Подумав так, князь подивился собственным мыслям. Однако же, какую шутку сыграл с ним этот красивый и величественный город! Баурджин грустно улыбнулся. И ещё подумал о том, что, наверное, можно найти альтернативу разящему мечу Джэбэ. Вместо того чтобы быть разрушенным и стёртым с лица земли, что мешает Ляояну по-прежнему остаться столицей? Столицей дружественного Чингисхану государства – возрождённой империи Ляо? Ляо, Ляохэ, Ляоян… Сталь! Пусть возродится сталь!
Елюй Люге! Баурджин чувствовал, что в этом импозантном тысячнике дремлет какая-то древняя тайна, и, может быть, не одна. Неприметной искоркой тлеет в дальних крепостях пламя будущей борьбы Ляо, борьбы киданей за возрождение своей империи. Пока лишь тлеет. Но и это уже хорошо, ведь, как говорили большевики, – «из искры возгорится пламя»!
Елюй Люге… С ним связана известная куртизанка Тань Цзытао, любовница господина Цзяо Ли. Несомненно, эта женщина что-то знает о своём молодом и пылком возлюбленном – нет, не о Цзяо Ли, конечно же, – о Елюе Люге…
Визит! Надо немедленно, быть может, даже сегодня же, нанести визит Цзяо Ли. Тем более что повод есть – праздник.
Рассудив таким образом, Баурджин прикинул количество имевшихся при нём денег и решительно свернул к Восточному рынку – приглядеть достойный подарок для своего высокого покровителя. И, добравшись до шумящих, словно морские волны, прилавков, остановился у одной лавки с широкой, во всю стену, настежь распахнутой дверью. В лавке князь углядел Игдоржа. И удивлённо застыл. Нет, не потому, что увидел напарника у рынка, – в конце концов, тот ведь и крутил все дела с агентурой и верными людьми. Нет, совсем не поэтому по-другому.
Игдорж Собака…
Покупал!
Женскую!
Помаду!
Отнюдь не дешёвую.
И – в самой дорогой лавке!
– Вам завернуть, господин? – изогнулся в поклоне приказчик.
– Да, засуньте!
«Засуньте», – князь хмыкнул. Игдорж так и не научился различать тонов.
– Что, господин?
– Ну, это… Сделайте красиво.
Игдорж осторожно поместил свёрток в наплечную суму. Подарок? Похоже на то. Но – кому? Что, ас тайных дел завёл себе женщину?
Баурджин нагнал напарника за углом:
– Игдорж!
Тот зыркнул глазами и тут же успокоенно хмыкнул:
– А, это ты, князь.
– Уже встречался с людьми?
– Кое с кем. С основной массой – вечером. Думаю, будут новости относительно состояния городской казны и пригородных пастбищ.
Нойон улыбнулся:
– Вот как? Свёл знакомство с чиновниками из отделов казны и военного снаряжения? Отлично!
– Отнюдь не с самыми важными, – скромно потупился Игдорж.
– У меня к тебе будет ещё одна просьба.
– Внимательно слушаю, князь.
– Вечером расспроси своих людей, как бы они хотели, чтобы управлялся их город. Да и не только город, провинция. Они ведь все критикуют власть, и критикуют вполне справедливо. Вот только как сделать лучше? Это нам обязательно пригодится в будущем.
– Отличная идея, нойон! – Игдорж широко улыбнулся, как показалось князю, излишне радостно. – Обязательно расспрошу об этом ребят и даже составлю список предложений.
– Вот и славно будет, Игдорж, вот и славно. Прощаюсь до ночи.
– Скорей уж – до завтра, князь.
– Ну, до завтра так до завтра.
Нет, определённо у него завелась женщина! Что ж, пусть. В конце концов, Игдорж – опытный разведчик, на ерунде не проколется.
Сегодня поистине оказался день встреч! Едва князь успел распрощаться с Игдоржем, как тут же нос к носу столкнулся с Ба Дунем.
– Как поживаете, дружище Бао? Уже ели сегодня?
– Нет! Зачем же есть одному в праздник?
– Замечательные слова, поистине – замечательные. Заглянем куда-нибудь, посидим, выпьем кувшинчик?
– Лучше – пару кувшинчиков, любезнейший господин Ба Дунь! Тут есть поблизости одно чудесное местечко.
– Знаю! Ваша «Улитка»!
– Отнюдь нет.
– Ну, значит, «Синяя рыбка».
– И не она. Видите во-он ту террасу, почти напротив Храма Неба? По-моему, там стоят столы и кто-то уже за ними сидит. Ест, пьёт, веселится. Кто-то… Почему – не мы?
– И в самом деле, почему, любезнейший Бао?
О, какой чудесный вид открывался с террасы! А как прекрасно пели соловьи в расставленных по углам золотых клетках! Резные столы, мягкие удобные стулья, вышколенная обслуга, серебряная посуда. Да, что и говорить, заведение не из дешёвых, так ведь праздник же.