– О, не откажемся! – захохотал десятник. – Как вовремя мы тебя встретили, друг.
– Я распоряжусь, чтоб прислали, – поднимаясь, кивнул нойон и, вне всяких подозрений, покинул укрепления.
А небо уже стало чёрным, и медно-золотой месяц, покачиваясь, зацепился рогом за зубцы надвратной башни.
Славные парни… Оглянувшись на пирующих воинов, нойон хмыкнул. Пьют себе, веселятся… А того и не знают, что всё уже решено. И что скоро – совсем скоро – их сменят, сменят воины особого отряда Фэнь Ю, а фактически – Ляна, первого секретаря и, по совместительству, главаря разбойничьей шайки. «Красные шесты» давно уже предали город, получив от монголов дозволение принять участие в грабеже. Они, монголы, дозволили… добрые… Только предупредили, чтоб все члены шайки нашйли себе на плечи красные светящиеся шарики – чтобы кочевники невзначай не перебили союзников.
Баурджин, искоса посматривая по сторонам, уже приметил несколько человек с подобными украшениями. Скорее всего, именно эти разбойники, – а не люди Игдоржа – и откроют ворота… Впрочем, нет, это сделает специальный, посланный секретарём Ляном отряд… хотя какая разница? Разбойники-то – и те и другие. Во-он, уже идут, кажется. Ну да, шагают, уверенно так, храбро…
– Стой! – Ага, часовой-то у башни не спал и не пьянствовал, видать, люди усатого десятника, несмотря ни на что, службу свою знали.
– Синий орёл! – донеслось снизу. Пароль.
– Золотой лев! – часовой прокричал отзыв. – Проходите. Вы к нам на смену? Во-он там десятник, сейчас покричу.
– Не надо зря кричать, парень, мы сами найдём.
Ого! Баурджин прислушался, а затем и отошёл немного назад, к башне, больно уж голос показался знакомым.
Разгоняя ночную тьму, на башне горели факелы, в звёздном небе ярко светила луна.
– Синий орёл!
– Золотой лев. На смену?
– На смену. Сдавайте посты.
Ну, точно – он! В серебристом нагруднике поверх ярко-голубого халата, в шлеме, с саблей у пояса, и не узнаешь. Вот только толстые щёки прямо, можно сказать, из-за спины видать. Он это, он! Первый секретарь Лян. Смотри-ка, как уверенно держится, собачина гнусная.
Да, ворота сегодня явно откроют… и, может быть, не только здесь, людей у «красных шестов» хватит.
Подняв капюшон, Баурджин сплюнул под ноги и быстро пошёл прочь. Нет, далеко он и не думал уходить, просто свернул на широкую дорогу, ведущую к императорскому дворцу и храмам.
– Стоять!
– Синий орёл!
– Золотой лев. Проходи, друг. Как там на стенах?
– Спокойно.
– Ну, так бы и дальше.
Не доходя до дворцового комплекса, князь ещё раз свернул и оказался на узенькой улочке, с двух сторон сжатой массивными каменными оградами высотой в два человеческих роста. Оглянувшись, он остановился примерно у середины ограды и заливисто, по-мальчишески свистнул.
В ответ тут же раздался свист, а затем – и хохот.
– Кто там ржёт, как кавалерийская лошадь? – недовольно воскликнул нойон.
– Мы, господин.
– Кто – «мы»?
– Я, Дэн по прозвищу Веснушка, а со мной подмастерье Лю.
Услыхав имена, Баурджин выругался:
– Чёрт бы вас всех… Как же вы одни справитесь-то, а?
– Не беспокойтесь, господин, с нами ещё конопатчик Хэнь Чжо и Тан, грузчик. Они ребята не слабые.
– Знаю, что не слабые. Парни, вы и впрямь здесь?
– Здесь, господин, – глухо донеслось из-за ограды.
– Ну, тогда я спокоен.
Не поленившись, князь лично проверил все идущие в жилые кварталы улицы и остался доволен. Всё ж таки они с Игдоржем поработали на славу – везде, абсолютно везде были теперь свои люди. Что ж, вроде всё сделано. Всё, что возможно… Теперь пускай начинается. Баурджин усмехнулся – интересно как получалось: великий хан монголов прислал их – его и Игдоржа – сюда в своих интересах, но вот сейчас посланцы действовали вовсе не так. А так, как решили и как хотели сами. Ну, вот никак не хотелось ни Баурджину, ни Игдоржу Собаке, чтобы доблестные тумены Джэбэ оставили после себя кровь, развалины и дым пожарищ. Город словно околдовал обоих своей красотой, а вернее даже, отношениями людей и разумным устройством жизни. Это была городская жизнь, давно, казалось, забытая Баурджином и внезапно напомнившая о себе столь властно.
Стоя напротив тёмной громады дворца, нойон вдруг вздрогнул, прислушался. Показалось, будто… Нет, не показалось! За городскими стенами гулко тряслась земля и ржали кони – это шла на штурм непобедимая конница Джэбэ.
– Хур-ра! Хур-ра!
– Монголы идут, монголы!
Ужасные крики прорезали гнетущую тишину, и Баурджин, ухмыляясь, юркнул в первый попавшийся переулок – ну наконец-то, наконец-то!
– Хур-ра! Хур-ра!
Мчащийся на кауром коньке десятник Хайрагийн, жадно пуская слюни, ворвался в распахнутые ворота одним из первых. За ним, воя и хохоча, нёсся верный десяток, а за ним ещё и ещё – все неисчислимые рати непобедимого Джэбэ-нойона, великого полководца Чингисхана. Чингисхан сказал степнякам: в городах желтолицых вы найдёте золото, серебро и драгоценные камни. А кроме этого, и податливых чернооких женщин, красавиц, с глазами как звёзды! Берите всё, что встретите на своём пути, верные воины, это всё – ваше! Все эти женщины, дети – будущие рабы – все богатства… Берите всё! А что не сможете взять – жгите!
– Хур-ра! Хура-ра!
Воины Хайрагийна, распространяя вокруг терпкий запах кумыса и отроду не мытых тел, не встречая сопротивления, свернули в первую попавшуюся улицу, исчезающую в ночи.
Придержав коня, десятник жадно, по-волчьи, оглянулся. Судя по крепким оградам, эта улица явно вела в какой-нибудь богатый район. Хайрагийн радостно потёр руки и ухмыльнулся – ух!
И тут же что-то ухнуло!
Ухх!
Что-то тяжёлое упало вдруг впереди… Тяжёлая решётка из крепких брёвен!
Ухх! И ещё одна… А между ними полетели камни… Да так, что проход к вожделенным богатствам оказался крепко закрыт.
– У-и-и-и-и!!! – обиженно, по-поросячьи, завыл-заверещал Хайрагийн.
– Заберёмся на стены и убьём-перережем всех! – взмахнув саблей, прошипел один из воинов.
– Заберёмся… А лошади? – Нет, Хайрагийн всё ж таки не зря был назначен десятником!
– Оставим под присмотром.
– А далеко ли без них мы уйдём?
– Хур-ра! – вдруг послышались позади. – Хэй-гей, кто здесь?
– Хайрагийн с десятком!
– Что вы там шаритесь? Давайте скорей с нами, жечь и грабить дворец местного хана!
– Дворец?! – В глазах воинов вспыхнуло жадное пламя.
– Дворец! За мной, братцы! Там хватит на всех!
Завопив от радости, монголы повернули коней и с ужасающей быстротой помчались к дворцовой площади, куда уже стекались все отряды Джэбэ! Ну, а куда им было деваться, ведь все пути в город оказались надёжно закрыты? Зато дворец – дворец был открыт! Иди, жги, грабь, бери что хочешь!
Джэбэ и не сдерживал никого. Монголы вошли в город, немногочисленные защитники частью сдались на милость победителя, а большей частью просто разбежались. Всё! Соперников, врагов не было. Так что теперь только грабить. А грабить во дворцах было что!
Обезумевшие от радости кочевники, не понимая ценности захваченного, разбивали о мостовую великолепнейшие поливные вазы прежних династий, жгли древние рукописи, а заодно и словно бы невзначай попавшие под руку долговые расписки. Весело запылали костры. Кое-кто из наиболее ушлых уже добрался до дворцовой сокровищницы. Потащили золотые и серебряные блюда, кувшины, дорогое, украшенное драгоценными камнями оружие и упряжь. Джэбэ не скрывал удовольствия – практически без потерь взяли и город и все его богатства. Ночь… Эта ночь – всего лишь ночь – для его воинов. А потом нужно будет уступить добычу новому союзнику великого хана – киданю Елюю Люге. Что ж, вот и пусть этот Елюй, если ему вдруг захочется, штурмует в поисках оставшихся богатств запёршиеся городские кварталы, теряя своих воинов в этих мерзких узких улочках, столь противных сердцу любого сына степей! А он, Джэбэ, возьмёт лишь то, что лежит под рукою. Этого хватит. Вполне. Пусть остальное – вместе с гневом жителей – останется киданям. Пожалуйста, забирайте!
– Князь! «Красные шесты» хотят провести монголов в район Белого тигра! Видать, желают свести кое с кем счёты!
– Увести монголов от дворца? От золота и прочих богатств? – переспросив, скептически усмехнулся Баурджин. – И как, получается?
– Пока что не очень, – шмыгнув носом, доложил Чен. – Но Веснушка сказал, что они вполне могут обойтись и без монголов. Ограбят, сожгут – потом на монголов и спишут.
– Где они? – Князь вскинул глаза.
– Недалеко, у дома Лу Синя.
Не говоря больше ни слова, князь вытащил саблю, развернулся и быстро зашагал по узкой извилистой улочке, освещённой лишь медно-жёлтым светом луны и звёзд. Чувствовал, как шли позади друзья и соратники. Немного, очень немного – их основные силы были сейчас рассредоточены, считай, по всему городу.
Дойдя до широкой улицы, Баурджин остановился и негромко позвал:
– Эй, Веснушка!
– Я здесь, господин.
– Где они?
– Уже ушли. Вот только что. Так и не дождались монголов.
– Ты не заметил, кто у них за главного?
– Как же, не заметил! – Мальчишка приосанился. – Кто и всегда – сам секретарь Лян! У, гнида щекастая! И Мао Хань-шэньши с ними.
– Мао Хань? – Баурджин закусил губу. – Он знает, где что можно взять… Быстрее, друзья!
Князь хорошо знал тот район, куда они сейчас шли следом за лиходеями. Особняк Лу Синя, рядом – дом модного поэта Юань Чэ, тут же рядом жилища разных чиновников, многие из которых стали Баурджину друзьями и многие давно наступали на мозоли секретарю Ляну и его прихлебателю Мао Ханю.
– Где же они?
И в самом деле – где?
Вот, прямо – дом Лу Синя, вот – Юань Чэ, а вон там… Нет, и там тоже пусто.
– Разделимся, – коротко приказал нойон. – Ты, Веснушка, вместе с Ченом обойдёте дом Лу Синя и Юань Чэ. Остальные… ты, Лю, и все прочие – пойдёте во-он к тем домам. Что на той улице?
– Не знаем…