Князь прислушался – со стороны дворца доносились крики. Тянуло дымом. Ну конечно, доблестные воины Джэбэ занимались грабежом. Как бы весь город не сожгли, остолопы. Однако надобно вернуться к дому Ба Дуня, посмотреть, как там дела. На Лэй, конечно, вполне можно положиться, но всё же… Всё же интересно было бы побеседовать с разбойничками – узнать, о каких это списках шла речь? Впрочем, и так ясно, о каких. О списках членов банды и сочувствующих им лиц – покровителей. А молодец Ба Дунь, всё ж таки отыскал старика-актёра, вытряс из него списки. Молодец… Интересно только, где он? А вот, у жены и спросить – уж та наверняка знает.
Когда Баурджин подошёл к дому Ба Дуня, там уже собралась толпа. Толпа зрителей – следует уточнить. Народ топтался у ограды, а кое-кто забрался и на деревья, с интересом следя за ходом разворачивающегося действа.
– Что? – с трудом продираясь сквозь толпу, громко спросил князь. – Что тут такое случилось-то?
– Да, понимаешь, шёл я сейчас мимо, слышу – кричит кто-то, – обернувшись, охотно пояснил сухонький старичок в широкополой соломенной шляпе. – Заглянул за ограду – а там какие-то здоровенные рожи вроде как собрались поиздеваться над одной девочкой. Я скорей к соседям, за подмогой, прибежали, а тут… Да вон, смотри сам! Эй, люди, дайте взглянуть парню.
Баурджин протиснулся вперёд и с интересом взглянул… Собственно, смотреть уже было не на что – валялись в пыли стонущие на все лады парни, следователь-бандит Мао Хань, причитая, держался за ухо, а посреди всего этого бардака, на широкой ступеньке крыльца, словно ни в чём не бывало, этакой отличницей-скромницей сидела Лэй и, улыбаясь, посматривала на зрителей. Видать, их внимание ей было приятно.
– Ну, ладно, хватит тут Любовь Орлову из себя строить, – подойдя к девушке, с нарочитым неудовольствием пробурчал князь. – Ещё автографы начни раздавать, право слово!
– Господин! – Лэй живо вскочила на ноги. – Вы догнали того?
– Догнал, догнал. Что с этими? – Баурджин с усмешкой кивнул на побитых разбойников.
– А чего они обзывались? – обиженно надула губы девчонка, да так, что князь едва подавил приступ гомерического хохота. Ну надо же – обзывались. Интересно как?
– Всяческими нехорошими словами. – Лэй шмыгнула носом. – Стыдно даже и повторять. Особенно – вот этот.
Она тут же направилась к одному из разбойников – мускулистому здоровяку, слабо причитающему под яблонями.
– Эй, эй, – увидев приближающуюся к нему девушку, насторожился тот. – Ты зачем сюда идёшь, а? Я ведь ничего тебе не сделал, просто пошутил… Я больше не буду, не буду, клянусь! Эй, люди, остановите её, эта гнусная девка сейчас меня убьёт!
– Как ты меня назвал?!
– Помогите! Помогите! Люди!
– Ну, ладно, хватит! – Баурджин решительно пресёк начинавшийся балаган. – Кстати, на город напали враги, вы не знали?
– Как же не знали? – отозвался всё тот же старик. – Целую ночь защищали ворота квартала. Какая-то умная голова придумала устроить во множестве эти ворота, точнее сказать, завалы. Монголы туда и не сунулись и не сожгли ни одного дома, ни одного постоялого двора, ни одной забегаловки. Даже до заведения тётушки И не дошли!
– Умная голова, говоришь? – Нойон приосанился было, но тут же закашлялся – уж больно похоже было сейчас на то, что и он сам не прочь побыть на месте Любови Орловой. Да чего уж там… Зря только над Лэй издевался.
– Да нужен монголам этот бордель! – в ответ на слова старика расхохотался какой-то вооружённый зазубренной алебардой воин. – Они дворец грабят – и наши кварталы им, похоже, совсем не нужны.
– Да, – согласился старик. – Во дворце есть что взять. Говорят, они нагрузили уже сотню телег! И этот обоз покидает город.
– Значит, скоро его покинут и монголы, – усмехнулся воин.
– И всё же пока не стоит на это надеяться, – громко заявил Баурджин. – Друзья, надо бы препроводить этих разбойников в надёжное место да запереть до суда.
– А кто вам сказал, что мы разбойники? – высокомерно вскинул голову Мао Хань.
Князь не удостоил его и взглядом, лишь обернулся и негромко позвал:
– Лэй!
– Согласен, согласен. – Мао Хань тут же опасливо втянул голову в плечи. – Ведите нас в узилище, господа, да поскорей.
– Я отведу! – громогласно пообещал воин. – До самой Северной тюрьмы доведу, если кто поможет.
– Поможем, поможем! Заодно узнаем новости про монголов. Вдруг и вправду уйдут?
– Уйдут? Не для того они город захватывали.
– И всё же ходят слухи…
– Какие ещё слухи?
– Многие видели вместе с монголами киданей Елюя Люге!
– Елюй Люге? Это ещё кто такой?
– Ну, тот самый, что поднял восстание на севере! Будто не слышали?
– Да слыхал… Ну, нам что кидании, что чжурчжэни – всё одно. Лишь бы не дикари!
– Да, кидани – это было б неплохо.
Отправив вместе с конвоем и захваченными разбойниками Лэй – для пущего контроля, Баурджин, тщательно вытерев ноги, вошёл в дом:
– Разрешите?
– О, господин! – узнав спасителя, вскочила с кана миловидная хозяйка, уже успевшая приодеться и накраситься.
– Вы – супруга Ба Дуня?
– Вы знаете моего мужа, господин?!
– Да, я его хороший знакомый. Бао Чжи – может, слышали?
Женщина задумалась и вдруг улыбнулась:
– А ведь и в самом деле, мой несчастный супруг как-то про вас говорил.
– Несчастный? Он, кстати, где?
– В дворцовой тюрьме, господин Бао Чжи.
– В дворцовой тюрьме? – негромко рассмеялся князь. – Надо же, какое совпадение – я как раз туда и направляюсь.
– Но там же монголы!
– Я сам монгол! – обернувшись на пороге, весело расхохотался нойон.
Без особых приключений миновав несколько устроенных по собственной же идее квартальных ворот, Баурджин выбрал укромное местечко и, распоров полу халата, вытащил оттуда золотую пайцзу с изображением головы тигра, повесил её на шею и уверенно зашагал в сторону дворцовой площади. И чем дальше шёл, тем больше вокруг становилось монгольских всадников. Некоторые тут же поворачивали к нему, но, увидев пайцзу, почтительно расступались.
Один – по виду десятник – даже участливо поинтересовался:
– Вы кого-то ищете, господин? Князь усмехнулся:
– Да, ищу, своего друга Джиргоадая-Джэбэ.
– Джэбэ?! – Воин едва не свалился с лошади. – Великий Джэбэ-нойон – ваш друг?
– Да. Полагаю, он будет весьма рад меня видеть.
– Он там, на площади, у ступеней дворца!
– Проводишь меня?
– С удовольствием!
Воин тут же спешился и, передав поводья коня подскочившему слуге, почтительно зашагал рядом с нойоном. Высокий парнишка лет двадцати, сероглазый, со смуглым обветренным лицом и выбивавшейся из-под шлема прядью рыжеватых волос. Кожаные, тщательно отполированные до блеска латы, синий плащ, на боку – тяжёлая сабля в обтянутых красным сафьяном ножнах.
– Ты меркит? – на ходу поинтересовался князь.
– Нет. Я из кераитов. Моё имя Навгал.
– Знаю кераитов, бывал в их кочевьях. – Баурджин улыбнулся. – Давно в походах, Навгал?
– Четвёртый год. Как они здесь живут, господин? – Покосившись на трёхэтажные дома и высокие стены, десятник с ужасом передёрнул плечами. – В этих теснинах, друг у друга на головах… Кстати, господин, вот мы и пришли!
Навгал показал рукой на столпившихся на широких ступенях дворца людей в сверкающих доспехах и шлемах:
– Тот, крайний, – Джэбэ-нойон.
Баурджин усмехнулся:
– Я вижу.
– Позволите сопровождать вас, господин? Князь усмехнулся – а десятник-то ушлый.
– Ну, что ж, идём.
Они прошли мимо всадников, мимо груженных награбленным дворцовым добром телег, мимо вьючных верблюдов, мимо пленников…
– Здравствуй, Джиргоадай! Сонин юу байна уу? Какие новости?
Полководец немедленно обернулся – совсем ещё молодой, подтянутый, крепкий. С минуту вглядывался, потом улыбнулся, показав ослепительно белые зубы:
– Баурджин! Наконец-то. Давно тебя жду. Впрочем, не только я.
– Я вижу. – Князь и в самом деле давно заметил высокого человека в сверкающем позолотой панцире и с залихватски подкрученными усами. – Здравствуйте, Елюй. Или как вас теперь называть – ваше величество?
– Для вас – так же, как и всегда, господин Бао! Ведь мы же друзья!
– Я присмотрел для вас советника, Елюй. – При этом Баурджин почему-то взглянул на Джэбэ. – Он же будет и представителем великого хана.
– Знаю, – полководец ухмыльнулся. – Игдорж Собака, да? Ну, кто же ещё?
– Игдорж, Игдорж, – покивал князь. – Я видел его с утра. Что ты всё улыбаешься, Джиргоадай?
– Так… Думаю, что лучшее сражение – это то, которое толком не началось, но уже выиграно. Ты посмотри, что творится, князь! Мы за день взяли город для нашего союзника, императора киданей, при этом захватили богатую добычу и потеряли так мало людей, что об этом не стоит и говорить. Всегда бы так, Баурджин-гуай, всегда бы так!
– Уже уходите?
– Да, завтра выступаем в поход. Ещё много городов нами не взято, ещё лязгает зубами недостойный чжурчжэньский царёк. Мы разобьём его.
– Кто бы сомневался! – искренне рассмеялся князь. – Что там делают твои воины? Кажется, собираются что-то жечь? – Баурджин кивнул на обложенное хворостом здание.
– Там засели какие-то чиновники. И не сдаются.
– Император Елюй Люге уже говорил с ними?
– Ещё нет.
– Тогда идёмте вместе.
– Оглянись, Баурджин-гуай, – снова захохотал Джэбэ. – Там, за твоей спиной, уже давно кое-кто переминается с ноги на ногу.
Князь едва повернул голову…
– Отец! Позволь обнять тебя!
– Здравствуй, Алтай Болд! – Баурджин с радостью обнял сына. В блестящей кольчуге со стальным нагрудником, при сабле, Алтай Болд выглядел очень солидно – как и подобает воину.
Баурджин с удовольствием смотрел на сына:
– Ты стал совсем взрослым, Алтай Болд. Я горжусь тобой!
– И я – тобой, отец! Хочу спросить тебя…
– Спрашивай.
– Разрешишь ли ты мне жениться после окончания похода?