Однако он все еще пил, качаясь взад и вперед. Его голова моталась, как у сломанной куклы. Вокруг него стояла кучка старичков, которые, по–видимому, рассказывали друг другу непристойные анекдоты и при моем подходе окинули меня недоверчивыми взглядами. Я был выше большинства из них и ярче одет. Глаза Вилли натолкнулись на меня, и голова медленно повернулась в моем направлении. Один из его восьмидесятилетних старцев уже встречался мне на вечере и представил меня.
– Очень рад встретить Ваше Величество, – проговорил я.
Я имитировал в голосе пьяные нотки.
Король не обратил внимания, но другие заметили и нахмурились.
– Я сам немного энтомолог и с вашего разрешения хотел бы следовать по вашим королевским стопам. Я сильно желаю того и чувствую, что на Фрейбуре можно проявить больше внимания и имеются большие возможности для исследования форминиферлепидоптер и другого. Геральдика, а также флаги могли бы больше использовать изображения насекомых…
Я болтал и дальше что–то в этом роде, и толпа начала проявлять нетерпение.
Король улавливал едва ли одно слово из десяти. Внимание его стало рассеиваться, окружающие тоже заволновались, не зная, как избавиться от пьяного. Когда кто–то взял меня за локоть, я пошел с козырной карты.
– Вот, Ваше Величество, – сказал я.
Я залез в карман.
– Я тщательно сберегал этот образец, пронеся его через многие световые годы, и доставил сюда, чтобы он занял свое место в вашей высочайшей коллекции.
Раскрыв плоскую пластмассовую коробочку, я сунул ее ему под нос.
Он с трудом сфокусировал свои водянистые глаза, и у него перехватило дыхание.
Окружение тоже проявило любопытство, и я дал им несколько секунд полюбоваться образцом.
Должен сказать, это был великолепный жук, однако он не путешествовал со мной через световые годы, а был сделан сегодня утром. Большинство элементов было от других насекомых, а там, где природы не хватило, я добавил несколько кусочков пластика. Тело было размером в ладонь с тремя рядами крыльев, каждый ряд другого цвета. Снизу было множество ног, взятых по крайней мере от дюжины насекомых, конечности не удалось все подобрать под пару, так как многие были подпорчены при конструировании. Некоторые другие детали, такие, как массивное жало, три глаза, штопоровидный хвост тоже не оставили равнодушной мою аудиторию. Коробочка была предусмотрительно сделана из цветного пластика, который скорее скрывал, чем подчеркивал детали.
– Вы должны посмотреть это поближе, Ваше Величество, – сказал я.
Я открыл коробочку и, покачиваясь, приблизился.
Настал ответственный момент. В одной руке у меня был стакан с вином и коробочка, другая оставалась свободной, чтобы вынуть монстра. Я зажал его большим и указательным пальцем и приподнял. Король приблизился вплотную, вино в его стакане плескалось от неловких жестов. В этот момент я чуть ослабил большой палец, сделал скрытое неуловимое движение, и жук великолепным пируэтом нырнул в стакан короля.
– Спасите его! – заорал я. – Это редчайший экземпляр!
Я залез пальцами в стакан и устроил в нем бурю. Часть напитка выплеснулась на позолоченные манжеты Виллельма. Шепот и злые голоса усилились, кто–то твердой рукой взял меня за плечо.
– Уберите прочь ваши титулованные воровские лапы! – крикнул я.
Я грубо сбросил руку. Выловленное насекомое выскользнуло из моих пальцев, шлепнулось на грудь короля и оттуда медленно скатилось на пол, теряя по пути крылья, ноги и другие части. Я использовал очень слабый клей. Наклоняясь за упавшим трупиком, я сделал еще одно «неловкое» движение, и вино красной струей выплеснулось на одежду короля. Злой вопль вырвался из толпы.
Король отнесся ко всему спокойно.
Качаясь, подобно дереву в бурю, он не выражал протеста, а только бормотал:
– Я говорю… Я говорю…
Когда я стал стирать вино носовым платком, и оно потекло по его пальцам, толпа позади придвинулась вплотную. Кто–то схватил меня за руку и потянул. Я рванулся и ударил в родовитую грудь Виллельма Девятого. От удара его верхняя челюсть вылетела и упала на пол.
Старички начали разбегаться, молодежь бросилась на защиту Высочества, и мне пришлось показать им пару приемчиков, которым я обучился на других планетах.
Недостаток техники они возмещали избытком энергии. Началось столпотворение.
Женщины ругались и визжали, короля буквально вынесли на руках. Дела для меня пошли совсем плохо. Я не виню их, но сдачу я давал не меньше, чем получал.
Потом я вспоминал, что несколько человек держали меня, а один бил. Я изловчился и ударил его в лицо ботинком, но меня скрутили, и свет померк.
Глава 15
Тюремщики, видимо, задались целью привить мне культурные манеры, а я по мере сил затруднял им их благородный труд. Не для того я добровольно залез в тюрьму, чтобы выигрывать этот спор, рисковал проделывать эти шуточки с бедным старым королем. Оскорбление Величества было таким преступлением, которое обычно каралось смертью.
На счастье, цивилизованное влияние Лиги уже коснулось темного Фрейбура, и местные власти доказывали мне свою приверженность законам. Я делал вид, что не замечаю этого. Когда они приносили мне мясо, я съедал его, а тарелку разбивал, демонстрируя свой протест на незаконный арест.
Это была приманка. Заработанные мною синяки были бы весьма малой платой за удачную попытку саморекламы. Фигура отщепенца, предателя своего класса, с одной стороны, сильная личность в мирной вселенной, драчун, бескомпромиссный боец с другой. Короче, я обладал всеми качествами, которые ненавидят добропорядочные фрейбуриане, а такие люди должны очень привлекать Ангелину.
Несмотря на недавнее кровавое прошлое, Фрейбур был бедноват на задиристых мужчин. Не из самых низких слоев, конечно. Портовые трактиры были нашпигованы мускулистыми мужчинами с куриными мозгами. Ангелина могла бы нанять их всех, кого считала нужным. Но одними боевыми отрядами победу не завоевать. Ей нужен союзник и помощник из дворян, а, по моим наблюдениям, с такими качествами люди большая редкость.
В скандале на балу я попытался показать все качества, которыми она должна была заинтересоваться, и сделал это так, чтобы она ни в коем случае не подумала, что это демонстрируется нарочно для нее.
Ловушка была открыта, ей оставалось только войти.
Лязгнул металл открывавшейся двери.
– К вам посетители, Граф Дибстол, сказал тюремщик.
Он открыл внутреннюю решетку.
– Скажите им, чтобы пошли к черту! – крикнул я. – На этой гнусной планете нет ни одного человека, которого бы я хотел видеть.
Не обращая внимания на мою реплику, он ввел начальника тюрьмы и двух типов в черном с суровыми лицами. Я демонстративно игнорировал их. Они молча дождались, пока уйдет охрана, затем более худой открыл принесенную папку и кончиками пальцев достал оттуда лист бумаги.
– Я не буду писать прощальную записку самоубийцы, можете убить меня во сне, – прорычал я.
Я начал разыгрывать комедию. Он внимательно поглядел на меня, но лицо его не изменилось.
– Это несправедливое обвинение, – спокойно проговорил он. – Я Королевский Прокурор и никогда не допущу подобных действий.
Все трое кивнули одновременно, как заведенные от одной пружины. Эффект был столь заразителен, что я тоже чуть не кивнул.
– Я не совершу добровольного самоубийства, – сказал я твердо. – Это мое последнее слово по этому вопросу.
Королевский Прокурор достаточно долго работал на своем месте, его трудно было смутить. Он прокашлялся, пошелестел бумагой и начал.
– Есть несколько криминальных действий, которые могут быть вменены вам в вину, молодой человек, – забубнил он.
У него было чрезвычайно мрачное выражение лица. Я невозмутимо зевнул.
– Я надеюсь, что этого не произойдет, продолжал он, так как это только осложнит дело. Сам король не хочет, чтобы это случилось. Он настоятельно рекомендовал мне закончить это дело как можно скорее и восстановить между всеми мир. Я здесь для того, чтобы привести его желание в исполнение. Подпишите это извинение, и вас немедленно отвезут на борт космолета, отлетающего ночью. Дело будет закончено.
– Пытаетесь избавиться от меня, чтобы скрыть ваши пьяные драки во дворце?
Я усмехнулся. Лицо Прокурора налилось краской, но с большим трудом он сдержался. Если они сейчас выпроводят меня с планеты все пропало.
– Вы оскорбляете нас, сэр! – проговорил он. – Не забывайте, вы и сами не без греха в этом деле. Я от души советую вам подписать извинение и принять снисходительность короля.
Он протянул мне бумагу, но я разорвал ее на куски.
– Извиниться? Никогда! – крикнул я ему. – Я защищал свою честь от ваших пьяных мужланов и жуликов дворян, самых бессовестных из всех воров, укравших права, справедливо принадлежавших моему роду.
Все вышли. Начальник тюрьмы был единственным из них, близким мне по возрасту, поэтому именно ему я подсказал дорогу носком ботинка в соответствующее место. Все было так, как и должно было быть.
Дверь с шумом захлопнулась передо мной, мятежным сыном земли Фрейбурской.
Я сделал все, чтобы привлечь внимание Ангелины, но если этого не произойдет, я рискую провести остаток моих дней за этими мрачными стенами.
Ожидание всегда плохо сказывалось на моих нервах. Я мыслитель только в спокойное время, а в остальное человек действия.
Одно дело разработать план и смело приступить к его выполнению, совсем другое сидеть в грязной тюремной камере и думать, нет ли в логической цепи разработанного плана слабых мест.
Выберусь ли я из этого мешка?
Скорее всего, это сделать нетрудно, но лучше оставить как последнее средство.
Там, снаружи, я вынужден буду скрываться, и у нее не будет шансов установить со мной связь.
От переживаний я сгрыз все ногти на руках.
Следующий шаг был за Ангелиной, мне оставалось ждать и надеяться, что она не задержится с правильным решением после анализа всех моих действий.