Он улыбался и таращился на меня. Дебил дебилом!
- Да брось ты, Джим, сам же знаешь. Из колледжа меня выперли, так потом и не восстановился…
Я погрозил пальцем.
- Да Бог с ними, с академическими успехами. Зато готов поспорить, что в Специальном Корпусе тебя высоко ценят.
- Да есть маленько, пожалуй… Я там вроде инструктора…
- Ладно, Флойд, скажи, - разрешил Стинго. - Ты же старший инструктор по самозащите без оружия. Чего тут стыдиться?
- Абсолютно согласен, - кивнул я. - Если б не ты, вундеркинд по части рукопашного боя, мы бы сейчас здесь не разговаривали. Спасибо, ребята. Задание успешно выполнено. За это и выпьем.
Когда мы чокнулись и поднесли бокалы к губам, я вспомнил матушку. Не так уж часто это со мною бывает - видать, запала в душу мифологическая лабуда. Или все-таки - ее назидания? До чего ж ты, мамуля, была суеверна! На каждый случай жизни - по суеверию. А пуще всего не любила, когда я вслух радовался жизни или там погожему денечку. «Прикуси язык!» - всякий раз рявкала.
То есть не накликай беду. Не провоцируй богов на пакости. Когда говоришь «у меня все хорошо», обязательно случится что-нибудь противоположное.
Нет уж, добрая старая Ма. Все отлично, а скоро будет еще лучше. Так что сама прикуси язык и не каркай.
Когда я опускал бокал, в комнату спотыкаясь вбежала женщина. Молодая, в грязной, порванной одежде.
- Тревога! - прохрипела она. - Беда… Разрушение!
У нее подкосились ноги, но Мадонетта успела подхватить ее и бережно опустила на пол. Девушка прошептала несколько слов, и Мадонетта испуганно посмотрела на нас.
- Она ранена, бредит… Кажется, про научный корпус… Разрушен… все пропало…
Вот тут-то и впились мне в грудь ледяные когти. И сдавили с такой силой, что я едва смог просипеть:
- Находка…
Мадонетта медленно кивнула.
- Мата говорила, она там. В научном корпусе. Наверное, тоже пропала.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В конце концов Стальные Крысы единодушно приняли самое легкое решение: на сегодня достаточно. Главное - все живы, хоть и не все здоровы. Пропажа отыскалась, а значит, задание выполнено. А то, что археологическая находка уничтожена - дело второстепенное. Во всяком случае, для меня. Я надеялся в самом скором времени получить вожделенное противоядие. С этой успокаивающей мыслью и отошел ко сну. И то сказать: мы заслужили передышку. Надо заштопать раны, восстановить мышечную ткань, снять невероятную усталость. Обо всем этом должны позаботиться хороший врачебный уход и спокойный сон по ночам.
Над парком новой нашей резиденции, куда наутро я с превеликим трудом выполз погулять, ярко сияло солнце. Сон частично вытеснил изнеможение, и теперь я гораздо спокойнее относился к многочисленным ссадинам и синякам. Я упал в шезлонг и стал ждать, когда лекарства окончательно обуздают боль. Вскоре пришел Стинго, и выглядевший вполне под стать моему самочувствию. Он расположился напротив, я с улыбкой поприветствовал его:
- Доброе утро, адмирал.
- Джим, ну что ты, в самом деле! Я по-прежнему Стинго.
- Хорошо, Стинго. Поскольку мы сейчас наедине, позволь выразить искреннюю благодарность за спасение от промывки мозгов, оно не прошло для тебя безболезненно, к великому моему сожалению.
- Спасибо за сочувствие, Джим. У меня не было выбора. Тебя хотели запрограммировать, я просто был обязан помешать. К тому же, сказать по правде, я вышел из себя. Плюшевый мишка - надо же такое изобрести! Надругательство над канонами!
- А что, в канонах мишки нет? И золотистого мяча?
- Золотистый мячик есть. Он олицетворяет невинность, радости безмятежного детства, свободу ребенка от ответственности. Мы вырастаем и теряем их. Чтобы вернуть эту свободу, надо выкрасть мячик из-под материнской подушки.
- Но если в обществе нет женщин, то не может быть матери, - подхватил я. - Вот и пришлось переиначить миф.
Стинго кивнул и морщась дотронулся до повязки на голове.
- Получился сущий бред. В их начальном варианте мать не желает, чтобы мальчик вырос. В ее глазах он всегда остается ребенком, во всем зависящим от нее. Независимость надо украсть у матери - вот что такое золотистый мячик под подушкой.
- Ну и дребедень!
- Не скажи, не скажи. Никакой социум не обходится без мифологии, с ее помощью он объясняет и оправдывает свое существование. Искази мифы, и ты изуродуешь социум.
- Как это сделали рыжий мордоворот и его банда?
- Вот именно. Но мы столкнулись не просто с искажением мифа, а кое с чем гораздо более опасным. Я подозревал, что в Веритории подмешивают в воздух наркогаз, и, как оказалось, не ошибся. У вас с Флойдом были остекленевшие глаза, вы вели себя как загипнотизированные. Выходит, нас не просто потчевали очередной байкой о притягательности звериного начала, сокрытого в душе любого мужчины. Все это заталкивалось в глубь разума, в подсознание. Типичная промывка мозгов, психокодирование в жесткой принудительной форме. Это невероятно вредно для рассудка, и мне пришлось вмешаться.
- Рискуя собственной жизнью?
- Возможно. Но разве на моем месте ты не поступил бы точно так же?
Я не сказал «нет». А правда, как бы я поступил? Мрачновато улыбаясь, я произнес:
- По крайней мере, можно еще раз выразить тебе признательность?
- Ради Бога, но давай наконец займемся делом. Пока не пришли Флойд и Мадонетта, сообщу тебе кое-что важное. Я освободил капитана Тремэрна от командования операцией и взялся за дело сам. У меня гораздо больше возможностей накрутить кому надо хвост и добиться, чтобы ты немедленно получил антидот. Собственно, это мой первый приказ, и уж поверь, он будет выполнен.
- Так ты, выходит, знал про яд? Скажу тебе честно: мне пришлось здорово подергаться. Спасибо…
- Не спеши благодарить. Мне нужно обещание, что ты не бросишь работу, когда получишь противоядие.
- О чем разговор! Я же согласился помочь, взял деньги - какие еще нужны гарантии? Яд - бредовая идея какого-то бюрократа-перестраховщика.
- Я знал, что ты так скажешь. Знал, что ты из тех, кто трудится не за страх, а за совесть.
Почему мне стало не по себе от его слов? Передо мной сидел все тот же добряк Стинго - неужели в нем проснулись адмиральские замашки? Солдат - всегда солдат… Нет, зря я о нем так плохо думаю. Однако не стоит забывать: яд все еще внутри.
Я ответил Стинго зеркальным отражением его широкой улыбки, хотя страх и тревога все еще царапали и покусывали душу. «Найди эту проклятую хреновину, Джим. Иначе не будет тебе покоя», - твердили они.
Я смеялся и улыбался. Превозмогая себя.
- Конечно, продолжаем. Находка должна быть возвращена.
- Ты прав. Нельзя сидеть сложа руки. - Его взгляд скользнул над моим плечом. - А вот и Флойд с Мадонеттой. Рад вас видеть, дорогие мои. Извините, что не встаю в присутствии дамы.
Она улыбнулась и поцеловала его в забинтованный лоб. Разумеется, появилась последней - женщина есть женщина. Хотя, конечно, зря я обращаю внимание на такие пустяки, не к лицу мне рефлексия самца-шовиниста. Во всяком случае, на этой половине Рая.
- Я поговорила с Матой, - Мадонетта села и глотнула фруктового сока.
- В момент взрыва людей в научном корпусе не было, поэтому никто не пострадал. Они обыскали развалины и не обнаружили ни единого обломка археологической находки.
- Точно? - спросил я.
- Точно. У них «жучки» за стеной, поэтому стало известно, что там заинтересовались вещицей. Они ждали, когда ученым мужам надоест ее разглядывать и ощупывать. Так и вышло. Эти благородные господа, которых здесь иначе как гериатрическими неучами не называют, ничего полезного для себя не обнаружили и отдали ее женщинам. А те составили план исследований, но едва успели приступить к ним, произошел взрыв. У меня все.
Итак, не исключено, что находка украдена и спрятана где-нибудь неподалеку. Можно пособить с поисками. Но можно и прекратить в скором времени обратный отсчет дней. Едва проснувшись, я включил компьютер, и он порадовал яркой семеркой. Правда, адмиралу Стинго удалось частично исцелить меня от хронической тревоги.
Гонка за изделием иной расы продолжается. Я получил три миллиона авансом и найду его во что бы то ни стало, хотя все еще не представляю, что это за штуковина такая. Одно хорошо: надо мной больше не будет висеть дамоклов меч.
Я обвел взглядом музыкальных Крыс и понял, что для них все осталось по-прежнему. Задание надо выполнить. Что ж, быть по сему.
- Ну, что дальше? - спросил я.
Стинго - уже не столько музыкант, сколько адмирал, - деловито осведомился:
- Почему взорвался научный корпус? Случайно? Если нет, то кого благодарить? У меня еще много таких вопросов…
- Мата сказала, - перебила его Мадонетта, - чтобы мы обращались к ИРИНе, если возникнут вопросы.
Секунду-другую мы напряженно осмысливали это предложение, затем спохватились, что понятия не имеем, о ком речь. Стинго - истинный адмирал выразил общее недоумение:
- Кто такая Ирина?
- Не кто, а что. Это акроним: Искусственный Разумный Информационный Накопитель. Проще говоря, главный компьютер на этой стороне Рая. А вот его терминал.
Она положила на стол и включила нечто похожее на обыкновенный портафон. Ничего не произошло.
- ИРИНа, ты здесь?
- Слушаю и повинуюсь, милочка, - услышали мы глубокое сексуальное контральто.
- Кажется, ты произнесла слово «компьютер»? - запинаясь сказал я Мадонетте.
- Я что, слышу мужской голос? - ИРИНа хихикнула. - Сколько лет, сколько зим! Как тебя зовут, сладкий мой?
- Я не сладкий, я Джим. А почему ты интересуешься?
- Программа и жизненный опыт. До того как попасть сюда, я работала на исследовательском звездолете. Мужской экипаж, бесконечные годы в космосе… Мои создатели полагали, что женские манеры и голос будут гораздо лучше влиять на настроение команды, нежели машинные или мужские.
- Последний исследовательский крейсер, - сообщил Стинго, - пущен на металлолом несколько веков назад.