Стальная петля — страница 17 из 63

Вот только в случае с Жориком моя интуиция, похоже, не лгала. Чересчур серьезному риску подверг он себя на мосту, чтобы это выглядело лишь оказанием мне ответной услуги. Скорее походило на то, что, пока парень хоронился под плитой, его осенила некая гениальная, по его мнению, идея. Но для ее реализации Георгию непременно был нужен напарник. А кто еще способен помочь отколовшемуся от братства ренегату, если не такой же отщепенец, как он?

Тут простофиля Дюймовый мыслил правильным курсом и даже выказал кое-какие задатки психолога. Так что если он открыто признается мне в чем-то подобном, будем считать, что я его раскусил и опять помиловал. А станет юлить и упорствовать – что ж, юноша, не обессудь. Нечего было, не имея крыльев, сначала взбираться со мной на верхотуру, а потом гневить меня, вешая лапшу на уши.

– Ладно, Геннадий Валерьич, уговорили, – молвил Жорик после тяжкого вздоха. – Раз мы с вами теперь друзья и столько приключений вместе пережили, значит, и впрямь, какие отныне между нами могут быть секреты…

– Эй-эй, попридержи коней, парень! – встрепенулся я. – Какие такие друзья? Где ты тут видишь друзей? Не ты ли, помнится, еще недавно охотился за моим скальпом и шарахал в меня молниями?

– Много воды утекло с тех пор, – резюмировал Жорик, напустив на себя глубокомысленный вид. – Очень много. Нельзя нам с вами дважды войти в одну и ту же реку…

– Это было полтора часа назад! И только мне решать, входить с тобой в реку или утопить тебя в ней, – уточнил я и сунул философу под нос кулак. – Ты мне зубы не заговаривай! А ну отвечай, что за блажь втемяшилась тебе в голову, после чего ты забыл про мое предупреждение и побежал за мной вдогонку! Признавайся, или я за себя не ручаюсь!

– Энергетическая Чаша! – выпалил Дюймовый. – Вот о чем я хотел с вами потолковать.

– Да неужели? – хмыкнул я. Надо признать, ответ самозваного товарища меня слегка огорошил. – И что же любопытного ты хотел поведать мне об Энергетической Чаше, чего нет в общеизвестной сталкерской легенде?

– Я знаю, где она находится! – повторно огорошил меня брат Георгий. Правда, теперь я не столько удивился, сколько разозлился. Выдай мне подобное откровение, к примеру, Мерлин, Механик или даже Командор с Ипатом, я бы им еще поверил. Как поверил бы любому сталкеру, чей авторитет в Зоне был так или иначе, но высок. Ляпнувшему эту новость Жорику я не доверял ни на грош. Ну так и вы бы усомнились, когда какой-нибудь незнакомец заявил бы вам на улице, что ему известно, где зарыто золото Чингисхана. Однако сбрасывать амбициозного вруна со стены я повременил. Просто мне вдруг стало крайне любопытно, насколько далеко он может зайти, пытаясь заинтриговать меня своей тухлой сенсацией.

– И я знаю, где находится Энергетическая Чаша, – с напускным безразличием отмахнулся я. – В Узле. Прямо в лапах Атомного Демона. Поговаривают, будто он лично вручит ее тому сталкеру, который первым проберется в нему и одолеет его в поединке.

– Сказки все это, Геннадий Валерьич, – ответил Дюймовый. – Я таких баек целую уйму знаю, да и вы явно не меньше. На самом деле Чаша давно найдена и находится у Дьякона. Вернее, находилась. Когда год назад военные зачищали Сосновый Бор, и праведники сбежали оттуда в Чернобыль, их пророк спрятал перед этим свою святыню неподалеку от церкви Неопалимой Купины.

– Зачем Дьякон рисковал, пряча такое сокровище под боком у военных? Разве не надежнее было бы «Пламенному Кресту» забрать Чашу с собой?

– Ну, здесь все просто! – оживился Жорик, довольный тем, что я перестал насмехаться над ним и начал задавать конкретные вопросы. Я же делал это лишь затем, чтобы отыскать в его истории логические дыры и натыкать «сказочника» в них носом. – Дьякон побоялся тащить Чашу через гиперпространство. Рядом с таким мощным источником энергии любой маяк даст сбой и вышвырнет тебя черт знает куда. И хорошо, если целого вышвырнет, а то вдруг возьмет и разбросает куски твоего тела по всему Пятизонью. Да и неизвестно, как Чаша вообще себя поведет, если внести ее в «тамбур». Всякое может тогда произойти: от обычной пульсации Узла вплоть до новой Катастрофы. Дьякон, конечно, тот еще псих, но не настолько, чтобы устраивать внеплановый Апокалипсис.

– Логично, – пробормотал я, мысленно отметив, что с этого фланга к истории Дюймового не придерешься. Потом продолжил: – Только я знаю, о какой Чаше ты говоришь. Более того, я ее даже однажды видел. Издалека. В день, когда Дьякон проводил аутодафе над академиком Семеркиным.

– Ух ты! Здорово! Значит, Энергетическая Чаша действительно существует! Нет, я, конечно, поверил Ипату, который нам о ней рассказывал. Но теперь, когда и вы это подтвердили…

– Погоди, рано радуешься, – одернул я расплывшегося в улыбке Жорика. – Я подтвердил лишь то, что видел в руках у Дьякона некий сосуд. Который он, к слову, именует вовсе не Чашей, а ни много ни мало Священным Граалем. С виду же этот сосуд кажется самым обычным кубком. Примерно таким, какой мне в училище на соревновании по бегу вручили. Но ясен пень, что, не будь посудина праведников артефактной, они на нее даже не взглянули бы.

К счастью для меня и на горе бедолаги Семеркина, мне довелось тогда подсмотреть, какими необычными свойствами обладает Грааль «Пламенного Креста»…

Солнце в позапрошлогоднее Рождество светило ярко, на небе не было ни облачка, и лишь следы на снегу могли выдать меня околачивающимся у церкви праведникам. Выполняя поручение Мерлина, я явился в Сосновый Бор разведать, не Дьякон ли, случаем, причастен к недавнему исчезновению видного исследователя Зоны, академика Поликарпа Семеркина. И подоспел аккурат в самый драматичный момент.

Дьякон, этот религиозный фанатик и самозваный пророк, гроза всех работающих в Пятизонье ученых, уже воздвиг возле храма эшафот, привязал к торчащему посреди него кресту свою очередную жертву и готовился сжечь ее во славу святой Троицы и «Пламенного Креста». Так же, как сжег доселе еще десятка два подобных Семеркину «приспешников Сатаны и Антихриста».

Дьякон истово ненавидел ученых, считая их адскими слугами, оскверняющими своим присутствием и деяниями священную землю Зоны. И раз уж на календаре было Рождество, значит, секта «Пламенный Крест» никак не могла обойтись без очередного жертвоприношения. Разве только сегодня сектанты почему-то поторопились и устроили аутодафе не вечером, как обычно, а на рассвете.

По этой причине нам и не удалось вызволить Семеркина из их лап. Благодаря собранной мной информации уже в обед к Неопалимой Купине могли бы прибыть армейские чистильщики. Но поскольку хитрый Дьякон изменил свои праздничные планы, мне оставалось лишь засвидетельствовать гибель еще одного жреца науки, в буквальном смысле сгоревшего на своей опасной работе.

Опасаясь нарваться на дозоры сектантов, я не стал приближаться к Неопалимой Купине, а устроил себе наблюдательную позицию в руинах через дорогу от нее. Облаченные в черные доспехи с ярко-оранжевыми крестами на рукавах, окружившие эшафот праведники напоминали торчащие из снега еле тлеющие головешки. Разве что дыма они не источали, но вскоре и он должен был здесь появиться. Пророк уже толкал свою рождественскую проповедь и готовился вот-вот включить сокрытый под помостом бензиновый факел.

Я был премного наслышан о жутких деяниях «Пламенного Креста», но не припоминал, чтобы мне рассказывали об имеющемся у сектантов ритуальном сосуде с претенциозным названием «Священный Грааль». Стало быть, он появился у них недавно. И, возможно, являл собой обычную чашу для причастия, найденную праведниками либо в Неопалимой Купине, либо в какой другой церкви Пятизонья.

Поначалу я не придал этой утвари особого значения, пусть даже пророк обзывал ее столь напыщенно и не выпускал из рук во время проповеди. Речь его не блистала оригинальностью, но благодаря ораторскому мастерству и артистичности Дьякона единоверцы внимали каждому его слову. И откуда только у бывшего байкера, каким он был в прежней жизни, взялись такие таланты?

Поняв, что опоздал и что академика не спасти, я собрался было ретироваться восвояси – не было никакого желания смотреть на агонию сжигаемого заживо человека, – но тут выступление пророка приняло весьма необычный поворот.

Вырезав церемониальным ножом на груди у Семеркина крест, Дьякон собрал текущую кровь в кубок, провозгласил: «И да свершится суд Господень!» – а затем скинул балахон и остался на морозе перед паствой в одних драных штанах. Это меня заинтриговало и заставило повременить с отступлением. Омовение кровью грешника перед аутодафе – о такой детали мне тоже ничего не было известно. Что ни говори, а фантазия у главного праведника и впрямь кипучая. Жаль только, направлена не в то русло.

Однако я не угадал. Омовением здесь и не пахло. Взойдя на помост к Семеркину, Дьякон громогласно изрек: «И коли взял я на себя бремя быть на земле десницей Божьею, то служить мне вашим проводником и опорой до самого конца! Ибо милостив Всевышний, и готов он поддержать всякого несущего свой крест даже на пути в геенну огненную!» Молвив это, пророк приблизился к жертве и крепко обнял ее, будто прощаясь со старым, добрым другом. И не успел я презрительно сплюнуть при виде этого паясничанья, как вдруг из-под стальной решетки, на которой стоял крест, взметнулся вверх яростный столп огня. Он моментально охватил и Семеркина, и заключившего его в объятья Дьякона. Дикие, безудержные вопли обоих разлетелись по округе вместе со зловещим воем пламени, бившего фонтаном из открытого на полную мощь бензинового факела.

У меня от неожиданности отвисла челюсть. Первое, что промелькнуло в мыслях: кто-то из ассистентов пророка крупно облажался и слишком рано открыл вентиль горелки. Или сделал это со злым умыслом, дабы освободить для себя в секте место лидера и вдохновителя. Но так или иначе, а Дьякону пришел конец, и это известие наверняка обрадует не только ученых, но большинство сталкеров Пятизонья.

И лишь потом мне бросилось в глаза, что толпа праведников ничуть не удивлена случивши