— Ладно, счастье улыбнется, встретимся! — произнес я и покинул кабинет.
Полковник серьезным делом занят. Собирает подробную доказательную базу о том, что эксперименты Петра Петровича и в самом деле были опасны для общества. Потом, когда «объект 14» будет ликвидирован, начнется внутреннее расследование. Юридически грамотный документ будет необходим. Стражников наверняка добавит ко всему прочему заговор с целью захвата власти.
В дороге я размышлял о том, что Комбриг старается просчитать все до мелочей. Даже испытуемых девушек подобрал с не слишком красивыми лицами. Потому как красивые больше о внешности думают, а «великие комбриговские дела» им до фонаря. Не очень красивая девушка стремится реализовать себя не только на «личном», но и на «общественном» фронте. Не иначе Петр Петрович рассчитывал воспитать из спортсменок фанатично преданных сторонниц.
Григорий Степаныч выслушал меня, не проронив ни слова, не задав ни одного уточняющего вопроса. Когда я закончил, он произнес:
— Дурак ты все-таки, Валька! Дурак и сволочь, потому что других тянешь… Ладно, попробуем.
— Могу и один пойти, — Степаныч задел меня «сволочью».
— У одного ничего не выйдет, — неожиданно по-доброму усмехнулся Степаныч. — За «сволочь» прости, вырвалось. Если и в самом деле есть шанс им хребет сломать… Идем!
Еще совсем недавно, на торжестве у генерала Харитонова, Степаныча оттеснили в сторону трое крепких ребят и поинтересовались здоровьем внуков. И дядя Гриша махнул тогда рукой и на Комбрига, и на меня. Сломали Степаныча. Его внуки ему дороже, чем я, но кто ж его за это осудит? Но сейчас я сумел его убедить, что до Комбрига можно дотянуться. И что я сделаю это в любом случае, поможет мне Степаныч или нет.
Спустя сорок минут мы были уже втроем. Подъехал Герман, и мы стали обсуждать план, который родился у меня практически на ходу.
— А кто четвертый? — спросил Герман. — Кто он, который обеспечит нам вход на территорию?
— Сейчас будет и четвертый, — произнес я, набирая телефонный номер и, услышав ответ в мобильнике, добавил: — Через пять минут.
Когда дверь открылась, Степаныч сохранил невозмутимое спокойствие, а Герман не смог сдержать охвативших его чувств, аж привстал со своего места, чуть ли не подпрыгнул.
— Извини, Ирма, но нам нужна твоя помощь, — сказал я стоявшей на пороге комнаты Ирочке.
У меня не было иного выхода. Мне нужна бескровная операция. Без стрельбы и прочего вывести Жукова с территории. Я придумал, как это сделать, но без помощи Ирмы Уткиной мне не обойтись.
— Главное, не делай резких телодвижений, — произнес Герман, закрепляя Ирме микрофон, выполненный в форме изящного колье.
У Феликсовой службы безопасности имелась неплохая техника.
— Они ничего тебе не сделают, — произнес, улыбнувшись, я. — Разве кто-то решится тебя обидеть? — подмигнул я Ирме и всем остальным.
— Послать бы вас всех, — усмехнулась в ответ Ирочка.
— Еще не поздно, — вставил свое слово Степаныч, имеющий двух дочерей и двух внучек.
— Я в детстве, когда в кино снималась, думала, а вот в жизни что-нибудь такое случится, смогу ли как в кино? — проговорила Ирма, как-то невесело блеснув зеленовато-серыми глазами.
— Как в кино не надо, — покачал головой я.
— Ладно, мне пора, — кивнула Ирма, садясь в машину.
Собственно говоря, главная роль в операции отводилась Ирме. Мы трое должны были лишь прикрыть ее отход, когда Жуков будет в машине, рядом с ней.
— Девушку напрасно втравили, — произнес Степаныч, лежа рядом со мной в листве, на замаскированном наблюдательном пункте.
— А как иначе? Да ничего с ней не случится. Кто осмелится стрелять в Ирочку Уткину? Да еще за пару часов до подписания указа? — я, в свою очередь, старался не терять оптимистического настроя.
— Хорошо, кабы не осмелились, — согласился со мной Степаныч.
Между тем в наших наушниках заработала связь. Первым мы услышали голос Ирмы.
— Я к вам в гости! Точнее, не совсем к вам! А к господину Жукову! Он на сегодня назначил мне встречу именно в этом месте!
— Этого не может быть, — послышался заметно смущенный голос охранника.
— Ну как же не может быть? Доложите своему начальству, что приехала Ирма Уткина.
Молодец Ирочка! Напор, решимость, демонстративная наглость. Себя назвала, дескать, разуйте глаза, ребята!
— Начальство здесь, — услышал я до боли знакомый голос. — В самом деле Ирма Уткина, — продолжил тот же голос, вне всяких сомнений принадлежащий Феликсу.
Далее слов я не слышал. Последовали какие-то неопределенные шумы, вскрик Ирмы и секундная тишина.
— Оружия при ней нет, прослушки вроде бы тоже, — нарушил паузу голос кого-то из охранников, видимо, только что обыскавший женщину.
— Тогда несите в мой кабинет, — распорядился Феликс.
Несите! Получается, Ирму ударили по голове, и она потеряла сознание. Хорошо, что не обратили внимания на колье. Герман в свое время не стал подробно рассказывать своему тогдашнему хозяину о всех имеющихся у него видах прослушивающих устройств.
12
Степаныч молча и зло посмотрел на меня. Мой план сорвался! Феликс сперва бьет, потом задает вопросы. Жизненные правила беспредельщика не устарели. Мой расчет был прост. Ирма заявляется на «объект» якобы в гости к Жукову. Охрана заметно обескуражена, но тем не менее пропускает ее на свидание. Жуков ведь не арестант, не заключенный. Не думаю, чтобы он был сильно расстроен, увидев Ирму. Уверен, Жуков не оплошает, подыграет должным образом. Охрана отложит выяснения до окончания их встречи. Далее должно произойти вот что. Ирма благоразумно оставила свою машину у ворот «объекта». Ее задача выйти с Жуковым в сад, сесть на скамейку и сказать условную фразу: «Травка зеленеет, солнышко блестит». После этого на бронированном джипе Германа мы тараним ворота. Машина у Германа повышенной проходимости и защиты, ворота должны слететь. Джип ходовую мощность потеряет, но мы тут же выскакиваем из него и открываем огонь по охране (оружием меня Сократ Иванович снабдил, за это ему отдельное спасибо). Ирочка же с Жуковым должны будут уйти через образовавшийся выход, под нашим огневым прикрытием сесть в машину Ирмы и уехать. Специалисты по тактике специальных операций на корню разругали бы мой план, но придумывать иной у меня не было времени. Теперь же… Расчет на то, что охрана будет удивлена появлением Ирмы Уткиной, не оправдался. Феликсу плевать на «посланницу будущего», сперва надо ударить… Такие теперь подручные у Комбрига.
— Ты кто такая, подруга? — услышали мы в наушниках.
Вновь голос Феликса. Видимо, Ирму доставили в его кабинет, и она пришла в себя.
— Я уже сказала! — послышался недовольный голос Ирмы. — А вот ты урод!
— Полегче, дорогая. Знаешь, куда попала? — продолжил Феликс.
— Я приехала к моему старому другу. Он назначил мне здесь встречу. Тебя вижу первый раз. И последний, надеюсь.
— Чушь какая-то, Феликс, — вставил кто-то из подручных.
— А ну-ка пригласите сюда Жукова! — распорядился Феликс.
Мы все трое затаили дыхание. В наушниках повисла тишина. Но, по счастью, ненадолго.
— Узнаете, Жуков, вот эту подругу? — задал вопрос Феликс.
— Не может быть! Ирочка! — аж воскликнул обычно сдержанный Жуков. — Зачем ты здесь?
— К тебе! Как мы и договаривались!
Я живо представил себе эту сцену. Они стоят друг напротив друга — Жуков и женщина, в которую он влюблен с детства. Воистину немая сцена. В наушниках пауза. «А может, и влюблен был!» В тот раз Жуков впервые улыбнулся. А сейчас юная «посланница будущего» пришла вытащить его из лап Комбрига. Она, конечно, уже не юна, но глаза остались прежними. Теперь задача Жукова — не оплошать. Наверняка он сейчас мысленно произнес свою привычную фразу: «Как на реакторе».
— Судя по всему, Комбриг приехал, — сообщил Степаныч, который параллельно вел наблюдение за воротами. — Точно, он! Из машины вышел, слушает доклад охраны.
Рановато, рановато для Комбрига. Что же он предпримет?
— Надеюсь, вы позволите нам немного побыть вдвоем? — спросила Ирма.
— Не знаю, — отозвался Феликс.
— Ну хоть в саду вашем посидеть, воздухом подышать? — продолжила Ирма.
Неужели все сойдется?! Я верно все рассчитал?
— У меня голова болит. Можно на воздух, а то у вас тут накурено, — Ирма продолжала гнуть свою линию.
Но тут послышался голос вошедшего в кабинет Комбрига:
— Приятная встреча! Ирма Евгеньевна, вы успели закрутить роман с моим сотрудником?
В этот момент наверняка был легкий кивок в сторону Жукова.
— Петр Петрович, я имею право на личную жизнь, вы сами об этом говорили, — произнес в ответ Жуков.
— Но под моим контролем, — строго заметил Комбриг. — Ладно, пойдемте в сад, поговорим. Объясните мне, что и как.
— Вам? — удивленно и немного капризно спросила Ирочка.
— Мне. Родительское благословение здесь выдаю я. И индульгенции тоже. Пойдемте.
В этот момент мы уже покинули наблюдательный пункт и разместились в машине Германа. Тот готов был пожертвовать автомобилем — лишь бы добраться до Феликса, чей голос он только что слышал, с трудом сдерживая себя.
— У вас тут какие-то секреты, но я в этом полный ноль, — куда более веселым голоском заговорила Ирочка. — А сад у вас отличный! Кто садовник?
— Сами, по мере надобности, — ответил Комбриг.
— Ну что ж, очень мило. Травка зеленеет, солнышко блестит.
Ирма еще не договорила «блестит», а Герман уже завел машину. И мы пошли на таран.
Как я и предполагал, ворота вылетели, наша машина заглохла. И перегородила выезд другим машинам. Я первым выскочил из салона и короткой очередью срезал двух охранников и самого Комбрига, стоявшего под яблоневым деревом, рядом с Жуковым и Ирочкой. Степаныч вылез из задней дверцы и открыл огонь по остальной страже. Жуков и Ирма не заставили себя ждать. Мы с Германом повели плотный огонь очередями, и под нашим прикрытием оба успели укрыться за джипом.