Стальное Сердце — страница 3 из 7

— Сожалею, — встревоженно сказал отец. — Он подбирался к тебе сзади. Я…

Глаза Стального Сердца расширились, когда он поднял руку, глядя на собственную кровь. Он был поражен. Взглянул на хранилище позади себя, потом на отца. Так, в клубах дыма и пыли стояли друг напротив друга две фигуры — громадный величественный Эпик и маленький бездомный человек в дурацкой футболке и старых джинсах.

Стальное Сердце молнией метнулся вперед и нанес в грудь отца чудовищный удар, пригвоздивший его к колонне. У него затрещали кости, изо рта пошла кровь.

— Нет! — закричал я. Как странно услышать свой голос, будто звучащий сквозь толщу воды. Я хотел подбежать к нему, но меня парализовал страх. До сих пор презираю себя за ту трусость.

Стальное Сердце подошел к стене и подобрал оброненный отцом пистолет. С бешено горящими глазами он приставил пистолет к груди отца и в упор выстрелил в уже заваливающегося от смертельного удара человека.

Он обычно так делает. Ему доставляет удовольствие убивать противников их же оружием. Это стало одной из его фишек. При том что он обладал невероятной физической силой и мог метать губительные сгустки энергии из рук, когда дело доходило до расправы с кем-то, заслуживающим, по его мнению, особого внимания, он предпочитал использовать оружие противника.

Стальное Сердце оставил скрюченное тело отца лежать у колонны, а пистолет бросил ему в ноги. Потом принялся палить вспышками энергии во все стороны, сжигая стулья, стены, стойки. Один из взрывов прогремел совсем рядом, и меня сбросило со стула на пол.

Помещение ходило ходуном, воздух наполнился осколками стекла и дерева. Всего за несколько ударов сердца он разнес столько, что на этом фоне даже бойня Смертоносного смотрелась весьма скромно. Стальное Сердце опустошал зал, рушил колонны, уничтожал любого, кто попадался на глаза. Не знаю, как мне удалось уцелеть, ползая между осколками стекла и обломками мебели, а вокруг дождем осыпалась пыль.

Стальное Сердце издал крик, полный ярости и негодования. Я едва мог его расслышать, но ощутил, как от него разлетались остатки стекла, дрожали стены. Вдруг от Стального Сердца разнеслась какая-то волна, волна энергии. Пол вокруг стал менять цвет, превращаясь в металл.

Это превращение распространялось по всему залу с невероятной скоростью. Пол подо мной, стена позади меня, осколки стекла на полу — все превратилось в сталь. Теперь-то мы знаем, что в ярости Стальное Сердце превращал неживые предметы вокруг себя в сталь, не трогая, впрочем, живых существ и вещей вблизи них.

Тем временем, когда его крик затух, почти весь интерьер банка полностью превратился в сталь, лишь большая часть потолка да одной из стен все еще оставались из дерева и штукатурки. Внезапно Стальное Сердце взмыл в воздух и, пробив потолок и несколько этажей, взлетел в небо.

Я, спотыкаясь, поспешил к отцу, в надежде, что он сделает что-нибудь, чтобы прекратить это безумие. Добравшись до него, я увидел, что тело сотрясали спазмы, кровь залила лицо и сочилась из раны на груди. В панике, я вцепился в его руку.

Невероятно, но ему удалось заговорить, правда, я не расслышал, что он сказал, потому что в тот момент полностью оглох. Отец протянул руку и дотронулся до моей щеки. Он сказал что-то еще, но я не слышал его.

Я вытер глаза рукавом, а потом попытался потянуть его за руку, чтобы поднять и увести с собой. Все здание дрожало.

Весь в слезах, я не мог оторваться от него. Он взял меня за плечо и сказал одно-единственное слово — его я разобрал по движению губ.

— Уходи.

Я понял. Случилось что-то ужасное, что-то, что уязвило Стальное Сердце, напугало его. Он был новым Эпиком, не очень известным в городе, но я про него слышал. Он считался неуязвимым.

То, что его удалось ранить из пистолета, видели все, кто был рядом. Это выдало его уязвимость. Он ни за что не оставил бы нас в живых — ему нужно было сохранить свою тайну.

Слезы лились по моим щекам, я чувствовал себя полнейшим трусом, бросившим отца, но повернулся и побежал. Здание продолжало сотрясаться от взрывов, стены рушились, обваливались куски штукатурки. Стальное Сердце пытался сравнять его с землей.

Некоторые люди выбегали через переднюю дверь, но Стальное Сердце тут же убивал их. Другие выбегали в боковые двери, но они вели вглубь банка. Их завалило, когда обрушился большой кусок здания.

Я спрятался в хранилище.

Похоже, я удачно выбрал это убежище, но оказался запертым там. Я смутно помню, как забрался в темный угол, свернулся калачиком и заплакал.

Поскольку ярость Стального Сердца превратила в металл большую часть основного зала, а хранилище и без того было металлическим, то его не засыпало, когда обрушилось здание.

Часом позже меня извлекли из завала спасатели. Когда меня вытащили на свободу, я был потрясен и едва сознавал, что со мной происходит. Свет слепил глаза. Комната, в которой я оказался, частично была завалена, но странным образом уцелела. Стены и большая часть потолка теперь были из стали. От здания остались одни обломки.

Спасательница что-то прошептала мне на ухо:

— Притворись мертвым.

Потом она вынесла меня из развалин и завернула в одеяло. Она догадалась, что Стальное Сердце сделает с теми, кто остался жив.

Когда она ушла искать других выживших, меня охватил ужас, я выполз из-под одеяла. Снаружи было темно, хотя еще стоял день. Над нами был мрак, царствование Стального Сердца началось.

Я выбрался и захромал к аллее. Это во второй раз спасло мне жизнь. Через мгновение после того, как я сбежал, Стальное Сердце вернулся, проскользнув мимо огней от установок спасателей, и приземлился за руинами. Он кого-то нес с собой — стройную женщину, с волосами, убранными в пучок. Позже я узнал, что она была Эпиком по имени Бездна, которая обладала силой двигать землю. Когда-то она сопротивлялась Стальному Сердцу, но теперь служила ему.

Она взмахнула рукой, и земля задрожала.

Я бежал в ужасе. Позади меня земля разверзлась и поглотила остатки банка — вместе с трупами, горсткой выживших, которым пытались оказать первую помощь, и вместе с самими спасателями. Стальное Сердце не хотел оставлять свидетелей. Он заставил Бездну похоронить их всех под сотнями футов земли, убить любого, кто каким-либо образом мог рассказать о том, что случилось в банке.

Кроме меня.

Позже, ночью, он устроил Великую Трансформацию — ужасающую демонстрацию силы, под действием которой большинство банков, машин, улиц превратилось в сталь. Она охватила и большую часть озера Мичиган, которое покрылось стекловидной коркой черного металла. Здесь он построил свой дворец.

Теперь я понимал лучше кого бы то ни было, что никакой герой не придет, чтобы нас спасти. Хороших Эпиков не бывает. Никто из них не защитит нас. Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно.

И мы живем с ними. Мы пытаемся существовать вопреки им. С тех пор, как был подписан Акт о Капитуляции, большинство людей прекратило сопротивление. В некоторых землях, которые мы называем Разъединенные Штаты, старые власти все еще пытаются как-то управлять. Эпики официально творят, что хотят, а разваленное общество продолжает как-то функционировать. А в большинстве регионов творится анархия и полное беззаконие.

В некоторых местах, как например Ньюкаго, один богоподобный Эпик правит как тиран. Здесь у Стального Сердца нет конкурентов. Все знают, что он неуязвим. Ничто его не берет: ни пули, ни взрывы, ни электричество. Несколько лет назад другие Эпики, такие как Бездна, пытались свергнуть его и захватить трон.

Все они мертвы. Теперь уж мало кто пытается бросить вызов.

Но мы знаем одно: у каждого Эпика есть уязвимое место. Что-то, что сводит на нет всю их силу, что-то, что превращает их обратно в обычных людей, пусть даже на секунду. Стальное Сердце — не исключение, события в банке доказали это.

В моей голове хранится ключ к тому, как можно убить Стальное Сердце. Что-то, связанное с банком, ситуацией, пистолетом или моим отцом, пробило брешь в его неуязвимости. Многим из вас, скорее всего, известно о шраме на щеке Стального Сердца. Что же, насколько я могу судить, я единственный, кто знает, как он его получил.

Я видел кровь Стального Сердца.

И я снова увижу его кровь.

Часть 1

1

Я скользнул вниз по лестничному пролету, и под ногами захрустела стальная крошка. Втягивая воздух, я мчался через одну из темных подземных улиц Ньюкаго. С момента гибели моего отца прошло десять лет. Тот роковой день стал известен большинству жителей как Присоединение.

На мне была свободная кожаная куртка и джинсы, через плечо перекинута винтовка. Улица оставалась темной, несмотря на то, что была неглубоко под землей и имела обращенные к небу зарешеченные отверстия.

В Ньюкаго всегда темно. Мрак был первым из Эпиков, присягнувших на верность Стальному Сердцу, и является членом его ближайшего окружения. Мрак лишил город восхода солнца, не говоря уже о луне, осталась только непроглядная темнота в небе. Все время, каждый день. Единственное, что можно увидеть — это Напасть, которая выглядит как ярко-красная звезда или комета. Напасть появилась на небосклоне за год до того, как люди стали превращаться в Эпиков. Никто не знает, почему или как она продолжает сиять сквозь темноту. И конечно же, никто не знает, почему стали появляться Эпики, и что связывает каждого из них с Напастью.

Продолжая бежать, я клял себя за то, что не вышел раньше. Вдоль потолка подземных улиц, в тонированных голубых плафонах мерцали огни. Улица была полна типичными неудачниками: наркоманы в углах, дилеры — или того хуже — в переулках. Были и неприметные группы рабочих, идущих на работу или возвращающихся с нее. Плотные куртки с поднятыми, чтобы скрыть лица, воротниками. Они шли сгорбившись, глядя в землю.

В последние десять лет большую часть времени я провел среди таких людей, работая в заведении, которое мы просто называли Фабрикой. Частично детский дом, частично школа, главным образом — легальный способ эксплуатации детского труда. По крайней мере, Фабрика обеспечивала меня комнатой и пропитанием большую часть этих десяти лет. Что было лучше, чем жить на улице, и в то время я был непротив работать за еду. Законы о детском труде были пережитками тех времен, когда людей еще волновали такие вещи.

По пути я протолкался сквозь группу рабочих. Один обругал меня на языке, который отдаленно напоминал испанский. Я поднял глаза, чтобы сориентироваться, где нахожусь. На блестящих металлических стенах большинства перекрестков были нанесены названия улиц.

Когда Великая Трансформация превратила большую часть Старого Города в твердую сталь, она затронула и грунт, и скальные породы на десятки, может быть сотни, футов под землей. В первые годы своего правления Стальное Сердце пытался быть справедливым, хотя и жестоким диктатором. Его Диггеры прорыли несколько уровней подземных улиц, оборудовав их жилыми помещениями, и люди потекли в Ньюкаго в поисках работы.

Жизнь здесь и без того была трудной, а то что Эпики сражались друг с другом за территории, и различные полуправительственные или государственные военные группировки пытались заявить свои права на землю — еще добавляло повсюду хаоса. Ньюкаго был особенным. Здесь тоже можно было попасть под горячую руку Эпика и быть убитым лишь потому, что ему не понравилось, как ты на него взглянул, но, по крайней мере, здесь было электричество, вода и еда. Люди приспосабливаются. Это заложено в человеческой природе.

Но были и такие, кто не стал с этим мириться.

«Ну же, — подумал я, проверяя время по мобильному телефону, который носил в кармане на предплечье куртки. — Проклятые перебои на железной дороге». Выбрав другой путь покороче, я несся переулком. Было темно, но после десяти лет проживания в бесконечном мраке к этому привыкаешь.

Я промчался мимо спавших сбившись в кучу попрошаек, перескочил через одного из них, развалившегося посреди переулка, и выскочил на Сигель стрит — большую центральную улицу, самую освещенную в городе. Здесь — одним уровнем ниже поверхности — Диггеры проделали вдоль стен ниши, используемые сейчас под магазины. В настоящий момент они были закрыты, хотя в некоторых кто-то находился, вооруженный и зорко следивший за происходящим. Теоретически полиция Стального Сердца должна была патрулировать подземные улицы, но она редко приходила на помощь, за исключением особо опасных случаев.

Изначальным замыслом Стального Сердца было создание громадного подземного города, который бы простирался на дюжины уровней в глубину. Это было еще до того, как Диггеров охватило безумие, еще в те дни, когда Стальное Сердце сохранял хоть какую-то видимость заботы о жителях подземного города. Как бы там ни было, эти верхние уровни были более-менее безопасны. Здесь, по крайней мере, оставалось ощущение обустроенности. Да и в многочисленных вырытых норах можно было сносно жить.

Желтые плафоны на тусклых потолочных светильниках перемежались зелеными. Если знать световое решение разных улиц, то ориентироваться в подземном городе было достаточно просто. По крайней мере, на верхних его уровнях. А на нижние, называемые стальными катакомбами, не решались соваться даже старожилы — слишком легко там можно было заблудиться.

«Два квартала до Шустер стрит», — прикинул я, глянув сквозь пролом в потолке, туда, где виднелись сияющие небоскребы. Пробежав пару кварталов трусцой, я свернул в лестничный колодец, ведущий наверх. Подошвы скользили по стальным ступеням, отражавшим матовый свет приглушенных фонарей.

Я выскочил на металлическую улицу, затем тут же нырнул в переулок. Многие считали, что улицы под открытым небом безопасней, чем подземные, но я никогда на них не чувствовал себя в безопасности. По правде сказать, я нигде себя не ощущал в безопасности, даже на Фабрике, где работал с другими детьми. Но здесь, наверху… здесь были Эпики.

На подземных уровнях ношение оружия было обычным делом. Но наверху винтовка могла привлечь внимание солдат Стального Сердца или самих Эпиков. Поэтому лучше было укрыться. В проулке я присел за какими-то коробками и перевел дыхание. Открыл на экране мобильного общую карту района, затем перевел взгляд наверх.

Прямо передо мной было здание с красной неоновой вывеской «Плейхаус Рива». Увидев, что оттуда как раз повалила толпа, я облегченно вздохнул. Мне удалось успеть к самом концу представления.

Все выходившие, в темных пиджаках или ярких платьях, были жителями наземного города. Были среди них и Эпики, но большинство — обычные люди, те, кто смог как-то пробиться в этой жизни. Возможно, они были чем-то полезны Стальному Сердцу, возможно, им просто повезло родиться в богатых семьях. Стальное Сердце конечно мог безнаказанно отобрать все, что ему вздумается, но ему нужны были люди, чтобы управлять империей: бюрократы-чиновники, военные офицеры, бухгалтеры, торговые дельцы, дипломаты. Так же, как и элита при классических диктатурах, эти люди жили объедками со стола самого Стального Сердца.

А значит, они были почти так же виновны в угнетенном положении остальных жителей. Но я на них не держал большого зла. Время было такое — каждый делал что мог, лишь бы выжить.

Наряды их были в стиле ретро — последнее течение моды. Мужчины носили шляпы, а женщины платья, подобные тем, что я когда-то видел на фотографиях времен сухого закона. Это очень контрастировало с современными металлическими зданиями и отдаленным гулом приближающегося полицейского вертолета.

Вдруг эта блистательная публика расступилась, пропуская мужчину в ярко-красном костюме в тонкую полоску, красной же фетровой шляпе и темно-красном плаще с черным отливом.

Я пригнулся пониже. Это был Везунчик. Эпик, обладающий силой предвидения. Он легко мог угадать, как лягут игральные кости, например, или предсказать погоду. Но что в действительности делало его высшим Эпиком, так это способность ощущать опасность. Такого, как он не удастся убить простым выстрелом из винтовки. Он будет знать о нем еще до того, как ты нажмешь на спусковой крючок, и смоется. Его способность была настолько отточенной, что он мог увернуться даже от автоматной очереди. Он также мог чувствовать, если отравлена еда или заминировано здание.

Высшие Эпики. Этих гадов так просто не возьмешь.

Везунчик занимал достаточно высокое положение в структуре правительства Стального Сердца. Он, правда, не входил в самый близкий круг, как, например, Мрак, Пламя или Энергетик, но находился достаточно высоко, чтобы вызвать страх у Эпиков рангом ниже. У него было вытянутое лицо и ястребиный нос. Он вальяжно вышел на пешеходную зону перед зданием и закурил, вслед за ним показались остальные завсегдатаи заведения. Под ручку с ним были две дамы в обтягивающих платьях.

Я еле сдержал жгучее желание снять винтовку и выстрелить в него. В этого монстра-садиста. Так, он утверждал, что его дар работает лучше всего, когда для предсказания он использует технику экстипиции — гадания по внутренностям умерщвленных существ. Для этого Везунчик предпочитал использовать человеческие внутренности, особенно любил свежие.

Я сдержался. Стоило мне принять решение выстрелить, как его способности тут же сработали бы. Поэтому Везунчик не опасался снайперов-одиночек. Он, наверное, думал, что ему вообще нечего бояться. И, если у меня была правильная информация, ближайший час покажет, насколько он заблуждается на этот счет.

«Ну, давайте, — думал я. — Сейчас самое время нанести по нему удар. Я это точно знаю. На все сто».

Затягиваясь сигаретой. Везунчик кивнул нескольким прохожим. У него не было телохранителей. А зачем они ему? На его пальцах поблескивали дорогие кольца, хотя богатство само по себе не имело для него никакого значения. Даже без распоряжения Стального Сердца, которое давало Везунчику право получить все, что ему потребуется, он мог с легкостью выиграть огромную сумму в любом казино, стоило ему только захотеть.

Ничего не происходило. Неужели я просчитался? А ведь я был абсолютно уверен. Информация Билко обычно была точна и актуальна. В подземном городе поговаривали, что Реконеры вернулись в Ньюкаго. И своей жертвой они избрали Везунчика. Я знал это. У меня уже вошло в привычку, может быть даже переходящую в навязчивую идею — изучать все, что касается Реконеров. Я…

Мимо Везунчика прошла девушка. Высокая стройная блондинка где-то двадцати лет в легком красном платьице с глубоким вырезом. Везунчик на нее засмотрелся, невзирая на присутствие двух красоток, льнувших к нему. Она нерешительно оглянулась, улыбнулась и подошла к нему, покачивая бедрами.

Я не слышал, о чем они говорили, но, в конце концов, Везунчик сменил своих спутниц на незнакомку. Она увлекла его вниз по дороге, что-то нашептывая ему и смеясь. Девушки, что были с ним, безропотно остались ждать, скрестив руки на груди. Везунчик не терпел возражений от своих женщин.

Вот оно! Я хотел их опередить, но открыто показаться на улице не мог, поэтому побежал закоулками. Я превосходно знал данный район местности вокруг театра — изучил его по картам, из-за чего, кстати, чуть не опоздал.

Стараясь держаться в тени, я быстро обогнул здание с другой стороны и достиг небольшого проулка. Отсюда можно было наблюдать за той же улицей, но уже под другим углом. Везунчик вальяжно шагал по стальному тротуару.

Пространство освещалось светильниками, свисающими с уличных фонарей, которые во время Великой Трансформации были обращены в сталь вместе с лампочками и всей электрической начинкой. Фонари, конечно, не работали, но зато на них удобно было повесить светильники.

Они оставляли на тротуаре лишь пятна света, в которых парочка то появлялась, то исчезала. Я пристально наблюдал задержав дыхание. Можно было не сомневаться, что Везунчик вооружен. Крой костюма скрывал пространство под рукавами, но разглядеть кобуру мне удалось.

Везунчик не обладал какими-либо непосредственно боевыми способностями, но это ничего не значило. Ведь его умение предугадывать также означало, что он никогда не промахивался, с какой бы неудобной позиции ни пришлось стрелять. Если ему взбрело в голову вас убить, то у вас остается всего пара секунд, чтобы отреагировать, или вы труп.

Мне показалось, что девушка не вооружена, хотя я не был уверен. Платье было сильно облегающим. Но ведь пистолет мог быть закреплен на бедре? Когда она вошла в очередной круг света, я попытался присмотреться внимательней, но поймал себя на мысли, что просто любуюсь ею вместо того, чтобы определить, есть ли у нее оружие. Она была великолепна. Лучистые глаза, ярко-красные губы, золотые волосы. И этот вырез…

«Идиот! — встрепенулся я. — У меня здесь конкретная миссия. Женщины и миссии — вещи несовместимые».

Но на нее засмотрелся бы даже девяностолетний слепец-священник. Если бы, конечно, он не был слепым. «Дурацкая метафора, — подумал я. — Мне вообще бы следовало поработать над этим». Метафоры — мое слабое место.

Внимание. Я поднял винтовку, не снимая с предохранителя, и использовал прицел в качестве бинокля. Где же они нанесут удар? Улица здесь, до пересечения с Бенли стрит, пересекала несколько кварталов в полной темноте, лишь местами нарушаемой одинокими светильниками. На перекрестке находился большой ночной клуб. Скорее всего, девушка пригласила Везунчика провести время там, а самый короткий путь пролегал как раз по этой темной и немноголюдной улочке.

Пустая улица — хороший знак. Реконеры редко нападали на Эпиков в слишком оживленных местах. Они пытались избегать ненужных жертв. Я приподнял винтовку и через оптику осмотрел окна близлежащих зданий. Кое-где стальные окна были вырезаны и вновь заменены стеклянными. Интересно, наблюдает ли оттуда кто-нибудь?

Я выслеживал Реконеров уже многие годы. Это единственная организация, которая еще вела борьбу с Эпиками. Тайное общество, они выслеживали сильных Эпиков, заманивали их в западню и там безжалостно уничтожали. Реконеры — настоящие герои. Не такие, как представлялось моему отцу — без сверхъестественных способностей, без броских костюмов. Они не придерживались высшей справедливости, американских идеалов и прочей ерунды.

Они просто убивали. Одного Эпика за другим. Их целью было уничтожить любого Эпика, возомнившего себя выше закона. А поскольку таковыми себя считали, наверное, все Эпики, работы у Реконеров был непочатый край.

Я продолжал осматривать окна. Интересно, как они задумали убрать Везунчика? Вариантов не так много. Возможно, они попытаются загнать его в безвыходную ситуацию. Конечно, его предвидение постоянно будет вести его наиболее безопасным для самосохранения путем, но если устроить все так, что любой путь приведет к гибели — его можно будет убить.

Такую ситуацию называют матовой, но подготовить ее очень тяжело. Более вероятно, что Реконеры знают какое-то слабое место Везунчика. У каждого Эпика есть, как минимум, одна слабость — какой-нибудь предмет, образ мыслей, какое-то особое действие, позволяющее блокировать его способности.

«Вот», — подумал я. Сердце затрепетало, когда через прицел я заметил темный силуэт, притаившийся в окне третьего этажа здания напротив. Я не мог разобрать деталей, но, скорее всего, он тоже следил за Везунчиком через оптику своей винтовки.

Это был он. Я улыбнулся. Я действительно нашел их. После всех моих трудов и поисков, я нашел их.

Я жадно вглядывался в происходящее. Снайпер — только одно звено в общей картине совершаемого покушения. Ладони вспотели. Кого-то возбуждают спортивные мероприятия, кого-то боевики, но у меня нет времени на искусственные страшилки. Это ведь… иметь возможность наблюдать Реконеров в действии, собственными глазами видеть, как захлопывается их ловушка… Словом, это было буквально воплощение самой смелой моей мечты, даже несмотря на то, что это был только первый шаг моего плана. Я пришел сюда не для того, чтобы просто понаблюдать за убийством. Этой ночью я намеревался найти возможность присоединиться к Реконерам.

— Везунчик! — закричал голос поблизости.

Я тут же опустил винтовку и отшатнулся назад в проулок. Прямо передо мной, буквально тут же, кто-то пробежал. Плотный мужчина в домашнем жакете и брюках.

— Везунчик! — крикнул он опять. — Подожди!

Я снова поднял винтовку, чтобы через прицел осмотреть новоприбывшего. Было ли это частью плана Реконеров?

Нет. Прибежавший был Донни «Рикошет» Харрисон, мелкий Эпик с единственной способностью — он мог бесконечно долго стрелять из ручного оружия, у него никогда не заканчивались патроны. В структурах Стального Сердца Донни был телохранителем и наемным убийцей. Он никак не мог быть частью замыслов Реконеров — они не работали с Эпиками. Никогда. Реконеры ненавидели Эпиков. Да, они уничтожали только особо жестоких из них, но к себе бы не подпустили ни одного.

Я мысленно выругался наблюдая, как Рикошет подбежал к Везунчику и его спутнице. Она выглядела встревоженной, полные губы сжались, выразительные глаза сузились. Да, она была взволнована. Она точно одна из Реконеров.

Рикошет заговорил, что-то объясняя, и Везунчик нахмурился. Что происходит?

Я перевел внимание на девушку. «Что-то есть в ней такое…», — подумал я, задерживая внимание. Она выглядела моложе, чем мне сразу показалось, лет где-то восемнадцать-девятнадцать, но в глазах было что-то, заставлявшее ее казаться намного старше.

Тревога в ее взгляде длилась всего момент, быстро сменившись напускным, как мне показалось, безразличием. Она повернулась к Везунчику и жестом поманила его вперед. Не знаю, в чем заключалась ловушка, но, очевидно, было нужно, чтобы Везунчик прошел дальше по улице. Логично, ведь заманить того, кто предвидит опасность — дело очень трудное. Если он почувствует хоть намек на ловушку — смоется моментально. Она, должно быть, знала его слабое место, но, скорее всего, не хотела рисковать, пока они не окажутся наедине.

И даже тогда не факт, что все сработает. Везунчик все же был вооружен. К тому же, воспользоваться слабым местом Эпиков не такая простая задача.

Я наблюдал. Кажется, проблема Рикошета не имела к девушке никакого отношения. Он продолжал жестикулировать, указывая на здание театра. Если ему удастся убедить Везунчика вернуться…

Ловушка не захлопнется. Реконеры исчезнут, растворятся, изберут новую жертву. Мне понадобятся годы, чтобы заново их выследить и получить такой шанс, как этот.

Я не мог этого допустить. Глубоко вздохнув, я опустил винтовку и закинул ее на плечо. Затем вышел из переулка и направился к Везунчику.

Пришло время отправить Реконерам свое резюме.

2

По стальному тротуару я заспешил вниз по улице, то появляясь в освещенных участках, то вновь исчезая в темноте.

Возможно, моя идея была совершенно дурацкой. Настолько же дурацкой, как, например, съесть мясо, купленное у какой-нибудь мутной личности в туннелях нижнего города. А может быть и еще безумнее. Реконеры всегда планировали свои операции с особой тщательностью. У меня не было намерения вмешиваться, только понаблюдать. А затем попытаться каким-то образом попасть в их ряды. Выйдя из того переулка, я изменил ход событий. Вклинился в их планы, какие бы они ни были. Вполне вероятно, что все шло, как и предполагалось, и появление Рикошета было тоже учтено.

А может быть и нет. Идеальных планов не бывает. И даже Реконеры, случалось, проваливали свои операции. Иногда им приходилось давать отбой и уходить, оставив свою цель в живых. Лучше вовремя отступить, чем быть схваченным.

Я не знал, что за ситуация тут была, но должен был хотя бы попытаться помочь. Если я упущу эту возможность, то буду корить себя всю оставшуюся жизнь.

Все трое — Везунчик, Рикошет и красотка, — когда я подбежал, повернулись с опасливыми выражениями на лицах.

— Донни! — сказал я. — Вы нужны нам в "Риве"

Рикошет нахмурился, глядя на мою винтовку. Он сунул руку за отворот жакета, где держал пистолет, но пока не вытаскивал его. Везунчик, в своем красном костюме и темно-красном плаще, поднял бровь. Если бы я представлял опасность, его способности тут же сработали бы. В ближайшие несколько минут я не собирался ничего предпринимать, поэтому тревоги не последовало.

— Ты кто такой? — требовательно спросил Рикошет.

Я остановился.

— Кто я? Искры, Донни! Я работаю у Шпритцера уже три года. Неужели так трудно хотя бы иногда запоминать пару имен?

Мое сердце тяжело билось, но я старался этого не показывать. Шпритцер — это парень, управляющий «Плейхаусом Рива». Он не был Эпиком, но получал дотации от Стального Сердца — как и почти каждый, обладавший каким бы то ни было влиянием в городе.

Рикошет рассматривал меня с подозрением, но я знал, что он не обращает особого внимания на шестерок вокруг. В действительности он был бы потрясен тем, сколько я знаю о нем и о большинстве Эпиков в Ньюкаго.

— Ну? — спросил я. — Ты идешь?

— Ты, малой, не забывайся. Ты кто вообще, охранник на дверях?

— Я прошлым летом вместе со всеми ходил на Идолина, — ответил я, скрестив руки на груди. — Я ждать не буду, Донни.

— Для тебя я сэр, идиот, — отрезал Рикошет, вытаскивая руку из-за пазухи жакета. — Что значит ты «не будешь ждать»? Если ты мальчик на побегушках, то это твоя работа — ждать. Что это еще за бред, почему я должен возвращаться? Он сам же сказал, что ему нужен Везунчик, чтобы что-то там проверить.

Я пожал плечами.

— Он не сказал, зачем. Просто сказал, чтобы я сбегал за тобой. Сказал, что он что-то напутал, и лучше Везунчика не беспокоить. — Я посмотрел на Везунчика. — Не думаю, что Шпритц знает о ваших… ммм… планах на вечер, сэр. — Я кивнул в сторону девушки.

В воздухе повисла долгая напряженная пауза. Я был так возбужден, что если бы к моему кулаку поднесли лотерейный билет, то своей тряской я бы соскреб краску на номере. Наконец Везунчик усмехнулся.

— Можешь передать Шпритцу, что на этот раз я его прощаю. И еще, пусть запомнит, что я ему не личный калькулятор. — Он отвернулся, и, уходя, выставил локоть.

Он, конечно же, ожидал, что девушка тут же кинется взять его под ручку.

Прежде чем повернуться вслед за ним, она взглянула на меня своими синими глазами из-под длинных затрепетавших ресниц. Я понял, что улыбаюсь.

И тут до меня дошло осознание того, что если мне удалось одурачить Везунчика, то, значит, удалось и ее. Что, в свою очередь, означало — теперь и она, и, вообще, Реконеры будут думать, что я на услужении у Стального Сердца. Они, конечно, делали все возможное, чтобы во время своих операций снизить число жертв среди рядовых граждан, но не имели совсем ничего против того, чтобы забрать парочку жизней каких-нибудь разбойников и хулиганов.

«О, искры! Нужно было ей подмигнуть. Что ж я ей не подмигнул?»

Это, наверное, выглядело бы глупо? Я как-то никогда не отрабатывал свое подмигивание. Интересно, а можно ли подмигнуть неправильно? Ведь это так просто.

— Что у тебя там с глазом? — спросил Рикошет.

— Эээ… ресница попала, — ответил я. — Извините, сэр. Ну, пойдем обратно, что ли.

Меня резко пробрал холодный пот, ведь если Реконеры захлопнут свою ловушку, чтобы убрать Рикошета, то уберут и меня — заодно.

Я заторопился по тротуару, с плеском шлепая по лужам. Испарение воды в темноте проходило не так быстро, а после дождя ей некуда было деваться с металлической поверхности. Диггеры пытались сделать кой-какую дренажную систему и даже систему вентиляции подземного города, но овладевшее ими безумие не дало закончить начатое.

Рикошет шел за мной не очень торопясь. Пришлось немного замедлить шаг, чтобы с ним поравняться. Меня тревожило, что ему вдруг взбредет в голову вернуться обратно за Везунчиком.

— Куда ты так спешишь, малой? — прорычал он.

В отдалении девушка и Везунчик замерли под уличным фонарем, где они уже соприкоснулись губами в длинном поцелуе.

— Что пялишься, — сказал Рикошет проходя мимо. — Он нас прям тут может завалить, не глядя, и никому не будет никакого дела.

Что правда, то правда. Везунчик, действительно, был сильным Эпиком, и поэтому — покуда он не мешал Стальному Сердцу — мог делать все, что его душе угодно. У Рикошета, например, таких прав не было. Поэтому ему приходилось осторожничать. Стальное Сердце не будет ничего предпринимать, если такой товарищ, как Рикошет, получит нож в спину.

Я оторвал взгляд и догнал Рикошета. Он на ходу зажег сигарету, осветив темноту резкой вспышкой, после чего перед ним возник красный огонек.

— Искры, Шпритц мог бы сразу послать за Везунчиком одного из вас, лакеев. — Произнес он. — Ненавижу, когда выгляжу как слонце.

— Ты же знаешь Шпритца, — сказал я рассеянно. — Он думает, что уважит Везунчика, раз отправит за ним Эпика, то есть тебя.

— Наверное, так и есть, — Рикошет затянулся. — Ты под кем ходишь?

— Эдди Макано, — сказал я, называя какую-то мелкую сошку в рядах Шпритца. Я посмотрел через плечо. Эти двое все еще целовались. — Он меня, кстати, и послал за тобой. Сам бежать не захотел. Все хотел одну из девочек Везунчика подцепить. Ну и слонце, да?

— Эдди Макано? — сказал Рикошет, оборачиваясь ко мне. Огонек сигареты осветил красноватым цветом его озадаченное лицо. — Его ж замочили второго дня в перепалке с теми уродами. Я сам лично видел…

Я застыл. Упс.

Рикошет потянулся к пистолету.

3

Пистолеты имеют одно неоспоримое преимущество перед винтовками — они не требуют подготовки для выстрела. Я даже не пытался с ним соперничать, просто нырнул в сторону и со всех ног помчался к переулку.

Поблизости кто-то закричал. Я подумал, что это Везунчик. «Видел ли он, что я бегу? Но я не оставался на свету, а он не следил с самого начала. Это что-то другое. Должно быть, ловушка».

Рикошет открыл по мне огонь.

Дело в том, что стреляя из пистолета чертовски трудно прицелиться. Даже тренированные профессионалы мажут чаще, чем попадают. И если вы будете держать пистолет боком на вытянутой руке — как в каком-нибудь дурацком боевике, — то будете попадать еще реже.

Именно так и стрелял Рикошет. Вспышки его выстрелов вспороли темноту. Одна пуля ударилась рядом со мной и срикошетила от стального тротуара, выбив фонтан искр. Я проскользнул в переулок и вжался в стену — прочь с его линии огня.

Пули продолжали сыпаться в стену напротив. Я не осмеливался выглянуть, но мне было слышно, как кричал и чертыхался Рикошет. Я был так напуган, что и не думал считать выстрелы. Но такой магазин как у него не мог вмещать больше дюжины, или около того, патронов.

«Ах да. Способности Эпика». Он может палить бесконечно, и у него никогда не закончатся патроны. В конце концов он обогнет угол и пристрелит меня в упор.

Осталась единственная возможность. Я сделал глубокий вдох. Винтовка соскользнула с плеча прямо в руку. Зная, что рискую, я опустился на одно колено у входа в переулок и поднял винтовку. Горящая сигарета обозначила лицо Рикошета.

Пуля попала в стену надо мной. Я приготовился нажать на спуск.

— Прекрати, слонце! — прозвучал голос, обрывая Рикошета. В тусклом свете между нами возникла фигура человека как раз в тот момент, когда я выстрелил. Мимо. Это был Везунчик.

Я опустил винтовку, и вдруг еще один выстрел прозвучал откуда-то сверху. Снайпер. Пуля ударилась в землю, почти задев Везунчика, но он резко ушел в сторону как раз в нужный момент. Сработало его предчувствие опасности.

Везунчик бежал неуклюже. И когда он приблизился к фонарю, я понял, в чем дело. Он был в наручниках. И все же он убегал. В чем бы ни заключался план Реконеров, похоже, он трещал по швам.

Рикошет и я взглянули друг на друга, затем он сделал несколько шальных выстрелов в мою сторону и припустил вслед за Везунчиком. Наличие бесконечных патронов не сделало его хорошим стрелком — все пули ушли в молоко.

Я поднялся на ноги и посмотрел в сторону девушки. Все ли с ней в порядке?

Громкий треск разорвал воздух, и Рикошет закричал, падая на землю. Я улыбнулся, но второй выстрел выбил сноп искр из стены возле меня. Выругавшись, я нырнул обратно в переулок. Мгновение спустя там возникла девушка в облегающем красном платье с маленьким дамским пистолетом, направленным прямо мне в лицо.

Люди промахиваются из пистолета, стреляя с расстояния в среднем более десяти шагов. Но я бы не особо доверял статистике, когда пистолет находится в пятнадцати дюймах от лица. Особенно, когда выступаешь в роли мишени.

— Подожди! — сказал я, поднимая руки. Винтовка повисла на плече. — Я пытаюсь помочь! Ты разве не видела, как Рикошет стрелял в меня?

— На кого ты работаешь? — строго спросила она.

— Фабрика Хейвендарк, — ответил я. — Я работал водителем, хотя я…

— Слонце, — сказала она. Продолжая держать меня на мушке, она поднесла руку к голове и дотронулась пальцем до уха. Я смог разглядеть серьгу, которая, вероятно, соединялась с мобильником. — Тиа, это Меган. Пора заканчивать.

Неподалеку прозвучал взрыв, и я подпрыгнул.

— Что это было?

— «Плейхаус Рива».

— Вы взорвали «Плейхаус»? — спросил я. — Я думал, Реконеры не причиняют вреда простым жителям!

Она застыла, но пистолет по-прежнему смотрел мне в лицо.

— Откуда ты знаешь, кто мы?

— Вы охотитесь на Эпиков. Кем вы еще можете быть?

— Но… — она осеклась. Тихо выругавшись, она снова подняла палец. — Нет времени. Абрахам, где сигнал?

Я не мог расслышать ответа, но, по-видимому, он ее удовлетворил. Вдалеке прогремели еще несколько взрывов.

Она пристально наблюдала за мной. Но я по-прежнему стоял с поднятыми руками, и она должна была видеть, как в меня стрелял Рикошет. Очевидно решив, что я не представляю угрозы, она опустила пистолет и торопливо нагнулась, отломав шпильки туфелек. Затем она потянула за край своего платья и сорвала его.

У меня отвисла челюсть.

Я считаю себя довольно спокойным и уравновешенным человеком, но все-таки не каждый день перед тобой в темном переулке сногсшибательная красотка снимает платье. Под платьем на ней были майка с глубоким вырезом и байкерские шорты. Я с удовольствием отметил, что на правом бедре у нее действительно прикреплена кобура от пистолета. Мобильный был подвешен на платье.

Она отбросила платье, которое было специально скроено так, чтобы легко срывалось. Ее руки были худыми и крепкими, а казавшиеся ранее наивными широко открытые глаза полностью изменились, приняв резкое, решительное выражение.

Стоило мне сделать шаг, как ее пистолет уже снова был направлен в мой лоб. Я замер.

— Выходи из переулка, — сказала она, подкрепляя требование жестом.

Нервничая, я выполнил ее требование и вышел на улицу.

— На колени, руки за голову.

— Я действительно не…

— На колени!

Чувствуя себя идиотом, я опустился на колени и поднял руки за голову.

— Хардман, — произнесла она, прижимая палец к уху. — Если Колено хоть дернется, пусти ему пулю в затылок.

— Но… — начал я.

Она сорвалась и побежала вниз по улице. Теперь, без каблуков и платья, она бежала уже гораздо быстрее. А я остался один. Стоя здесь на коленях, я чувствовал себя полным идиотом. При мысли, что я нахожусь под снайперским прицелом, волосы на затылке встали дыбом.

Интересно, сколько Реконеров участвуют в операции? Думаю, не менее пары дюжин, учитывая сложность операции. Земля содрогнулась от очередного взрыва. К чему эти разрушения? Они же этим только активизируют Силовиков — солдат Стального Сердца. Как будто бандюг и отморозков недостаточно. Силовики же были вооружены продвинутыми пушками, а при некоторых отрядах имелся и бронированный агрегат — мощный бронекостюм-робот двенадцати футов высотой.

Следующий взрыв прогремел ближе, в соседнем районе. Должно быть, ситуация разворачивается не так, как было задумано изначально, либо же Везунчику удалось уйти от девушки в красном. Меган? Кажется, так она назвалась?

Наверное, это уже работал запасной вариант. Но чего они хотят добиться?

Из соседнего переулка вдруг резко выскочил человек, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Проклиная снайпера, я по-прежнему стоял не двигаясь, но слегка повернул голову взглянуть на происходящее. Бежавший был в красном и все еще оставался в наручниках. Везунчик.

«Взрывы, — понял я. — Они погнали его обратно в эту сторону».

Он пересек улицу, затем развернулся и побежал в мою сторону. Меган — если, конечно, это ее настоящее имя — выскочила из того же переулка и тоже повернула в мою сторону, пытаясь его догнать. Но на некотором расстоянии позади нее из другой улицы высыпала еще одна группа.

То были четверо головорезов Шпритца в пиджаках и с автоматами. Они целились в Меган.

Я наблюдал с другой стороны улицы, как Меган и Везунчик промчались мимо. Бандиты приближались с правой от меня стороны, Меган и Везунчик находились слева, все на одной темной улице.

«Ну же! — мысленно кричал я снайперу наверху. — Она же их не видит. Сейчас они ее достанут. Убери их!»

Ничего не происходило. Головорезы подняли пушки. Я чувствовал, как по шее стекает струйка пота. Сжав зубы, я перекатился в сторону, вскидывая винтовку и намереваясь угостить их свинцом.

Я сделал глубокий вдох, сконцентрировался и нажал на спуск в полной уверенности, что сейчас откуда-то сверху мне в голову прилетит пуля.

4

Пистолет, как фейерверк, — непредсказуем. Зажги фейерверк, брось его и никогда не скажешь, куда он полетит или какой ущерб нанесет. То же самое происходит, когда стреляешь из пистолета.

Узи еще хуже — он как связка петард. Вероятность нанесения урона возрастает, но все равно — он неуправляем, и стрелять очень неудобно.

Винтовка — это элегантность. Продолжение вашей воли — прицелился, нажал на спусковой крючок и получи желаемый результат. В руках эксперта с холодным рассудком нет ничего более гибельного, чем хорошая винтовка.

Первый бандит упал. Я чуть повел ствол в сторону и снова нажал. Упал второй. Двое других опустили пушки, собираясь смыться.

Прицелился. Нажал на спуск. Уже трое на земле. Последний рванул со всех ног и успел юркнуть за угол как раз в тот момент, когда я взял его на мушку. Я помедлил, позвоночник зудел в ожидании снайперской пули в спину. А ее все не было. Хардман, кажется, понял, что я хороший парень.

Я нерешительно поднялся на ноги. К сожалению, это не первый раз, когда мне приходилось кого-то убивать. Не часто, но раз или два мне довелось защищаться на подземных улицах. Здесь было другое, но у меня не оставалось времени размышлять на эту тему.

Я отбросил эмоции и не зная, что еще предпринять, повернул налево и бросился вслед за Везунчиком и девушкой-Реконером. Эпик выругался и свернул в боковую улицу. Вокруг было пусто. Взрывы и стрельба любого заставят свалить подальше. В Ньюкаго это не было редкостью.

Меган гналась за Везунчиком. Мне удалось срезать путь и поравняться с ней. Она разгневанно глянула на меня, когда мы плечо к плечу мчались за Эпиком к перекрестку.

— Я велела тебе не двигаться, Колено! — крикнула она.

— Хорошо, что я не послушался! Я только что спас тебе жизнь.

— Только поэтому я тебя еще не убила. Убирайся отсюда.

Я проигнорировал ее слова, вскинул на бегу винтовку и выстрелил в Эпика. Мимо. Это очень сложно — бежать и стрелять одновременно. «А он резвый», — раздраженно подумал я.

— Это бесполезно, — крикнула девушка. — Ты в него не попадешь.

— Но я могу его замедлить, — заявил я, опуская винтовку. Мы миновали бар с запертыми дверями и выключенным внутри светом. Несколько перепуганных клиентов смотрели на нас из окна. — Начнет уклоняться — потеряет равновесие.

— Ненадолго.

— Нам надо стрелять одновременно, — сказал я. — Мы можем загнать его между двумя пулями. Уклонится от одной — получит другую. Шах и мат.

— Ты ненормальный? — спросила она, продолжая бежать. — Это практически невозможно.

Она была права.

— Ну, тогда давай бить в его слабое место. Думаю, ты знаешь, где оно — иначе не смогла бы надеть на него наручники.

— Это не поможет, — сказала она, огибая фонарный столб.

— У тебя же сработало. Скажи мне. Я тоже попробую.

— Слонце, — выругалась она на меня. — Его чувство опасности ослабляется, когда ты ему нравишься. Так что, если он не решит, что ты намного привлекательнее меня, то ничего не выйдет.

«Да уж», — подумал я. Это проблема.

— Нам надо… — начала Меган, но тут же прервалась, на бегу поднося палец к уху. — Нет! Я сделаю это! Мне плевать, что они близко!

Я понял, что они пытаются ее вытащить. Должно быть, уже скоро прибудут Силовики.

Какой-то бедолага водитель, скорее всего направлявшийся в местный клуб, свернул перед нами за угол. Машина с визгом остановилась, когда перед ней возник Везунчик, бегущий прямиком к следующему переулку, который вывел бы его к более оживленным улицам.

У меня возникла идея.

— Держи, — сказал я, бросая винтовку Меган. Затем выхватил запасную обойму и также бросил ей. — Стреляй в него и постарайся притормозить.

— Чего? — спросила Меган. — Ты кто такой, чтобы командовать…

— Давай! — сказал я, тормозя юзом возле автомобиля и распахивая пассажирскую дверь. — Вылазь! — крикнул я женщине за рулем.

Невольный свидетель, она выбралась из машины и поспешила прочь, оставив ключи в замке зажигания. В мире, полном Эпиков, имеющих законное право воспользоваться любым транспортным средством, каким заблагорассудится, мало кто задает вопросы. Но с обычными ворами — не Эпиками — Стальное Сердце не церемонится, поэтому немногие бы решились на то, что сделал я.

Меган выругалась, ловко подняла винтовку и выстрелила. Она хорошо прицелилась, и Везунчик, лишь немного прошедший по переулку, дернулся вправо — чувство опасности заставило его уклониться в сторону. Как я и надеялся, он значительно притормозил.

Я завел двигатель. Это был симпатичный спортивный купе, который выглядел почти новым. Даже жалко.

Я рванул по улице. Сказав Меган, что был шофером, я ее не обманывал. Это правда — была такая попытка несколько месяцев назад, сразу после выпуска из Фабрики. Я не упомянул, однако, что проработал всего день, оказавшись абсолютно непригодным к этой профессии.

«Никогда не узнаешь, что тебе понравится, пока не испытаешь». Это было одним из любимых выражений моего отца. Компания перевозок, в которой я работал, не ожидала, что я «испытаю» для начала одну из их машин. Но как еще парню вроде меня попасть за руль? Я был сиротой и большую часть своей жизни с потрохами принадлежал Фабрике. Такие люди, как я, уж точно не заработают себе на машину, и в подземных улицах, в любом случае, негде ее ставить.

Несмотря на это, процесс вождения оказался лишь чуть труднее, чем мне представлялось. С визгом я повернул за угол темной улицы, вдавив педаль газа в пол и с трудом сохраняя управление. Я сбил знак стоп и еще какой-то дорожный знак, все это произошло за несколько ударов сердца, в течение которых автомобиль достиг конца квартала и, визжа шинами, обогнул следующий угол. Перескочив через бордюр, я снес несколько мусорных баков, но сумел не потерять управление, повернуть и остановить машину носом к югу.

Я направил ее строго по переулку. Везунчик по-прежнему бежал в мою сторону, спотыкаясь о мусор и коробки, когда Меган вынуждала его притормозить.

Прозвучал хлопок, Везунчик увернулся, и лобовое стекло автомобиля внезапно покрылось трещинами — пуля пробила его, пролетев всего в дюйме от моей головы. Сердце подпрыгнуло. Меган продолжала стрелять.

«Знаешь, Дэвид, — подумал я про себя, — тебе действительно стоит обдумывать свои планы чуть более тщательно».

Я резко надавил педаль газа, с ревом врываясь в переулок. Его ширины едва хватало, чтобы пропустить машину. С левой стороны посыпались искры, стоило мне лишь на волосок отклониться в том направлении — боковое зеркало срезало напрочь.

Фары высветили фигуру в красном свободном костюме, руки в наручниках, позади развевается плащ. Шляпу он потерял на бегу. Глаза широко раскрыты. Ему больше некуда было бежать.

Шах и мат.

Или это только я так думал. Когда машина приблизилась, Везунчик подпрыгнул в воздух и с нечеловеческой ловкостью ударил каблуками в лобовое стекло.

Я был потрясен. Предполагалось, что Везунчик не имеет никаких выдающихся физических способностей. Конечно, для такого человека, как он — который легко избегает любых опасностей, — не представляется возможности продемонстрировать что-либо еще. В любом случае, его каблуки ударили в лобовое стекло с такой ловкостью, на которую способен только обладающий сверхреакцией. Он оттолкнулся и используя импульс машины прыгнул назад, сделав обратный кувырок — лобовое стекло разлетелось вдребезги.

Я ударил по тормозам и закрыл глаза, защищаясь от полетевших в лицо осколков стекла. Машина со скрипом остановилась в снопе искр. Везунчик приземлился, удержав равновесие.

Я ошеломленно потряс головой. «Да! Суперреакция, — подумал я, приходя в себя. — Я должен был догадаться. Прекрасное дополнение к умению предсказывать будущее». Везунчик благоразумно берег свою тайну. Многие сильные Эпики понимали, что скрыв одну или две свои способности, получат преимущество, когда другой Эпик постарается их убить.

Везунчик рванул вперед. Я видел, как он уставился на меня, скривив свои губы в ухмылке. Это был монстр — я зафиксировал более сотни убийств, связанных с ним. И судя по его глазам, он собирался добавить в этот список мое имя.

Он подпрыгнул в воздух по направлению к капоту машины.

Хрясь! Хрясь!

Грудь Везунчика взорвалась.

5

Мертвый Везунчик рухнул на капот. Позади него стояла Меган, в одной руке она держала мою винтовку, уперев ее в бедро, в другой — пистолет. Она стояла, купаясь в свете фар.

— Искры! — выругалась девушка. — Не могу поверить, что это сработало.

«Она стреляла из двух стволов одновременно, — догадался я. — Поставив ему мат в два выстрела в воздухе». Сработало это, возможно, только потому, что он в это время был в прыжке и не имел возможности увернуться, изменив направление полета. Но все же, такой выстрел — это невероятно! По стволу в каждой руке, при чем один из них — винтовка?

«Искры», — подумал я, вторя ей. Все-таки мы победили.

Меган стащила тело Везунчика с капота и проверила у него пульс.

— Мертв, — сказала она, затем сделала еще два выстрела в голову. — И дважды мертв, на всякий случай.

В этот момент около дюжины головорезов Шпритца, вооруженных автоматами Узи, появились в дальнем конце переулка.

Я чертыхаясь полез на заднее сиденье автомобиля. Меган вскочила на капот и через разбитое лобовое стекло скользнула на пассажирское сиденье. В это время град пуль обрушился на автомобиль.

Я попытался открыть заднюю дверь, но проулок был слишком узким. Под автоматным огнем заднее стекло разлетелось вдребезги, и всю обивку сидений изрешетили пули.

— Напасть! — произнес я. — Хорошо, что это не моя машина.

Меган закатила глаза, затем что-то вынула из своего лифа. Маленький цилиндрик, похожий на губную помаду. Она покрутила нижнюю часть, и, выждав момент, когда утихнет свист пуль, бросила его в переднее окно.

— Что это было? — заорал я стараясь перекричать выстрелы.

Ответом был взрыв, потрясший машину и выдувший обрывки мусора из переулка прямо через нас. Стрельба на мгновение прекратилась, и я услышал, как кто-то закричал от боли. Меган, все еще с моей винтовкой, перепрыгнула через разорванные сиденья, изящно выскользнула через разбитое заднее стекло и помчалась со всех ног.

— Эй! — сказал я, вылезая вслед за ней, кусочки небьющегося стекла скатывались с моей одежды. Я спрыгнул на землю и помчался в конец переулка, срезая угол, когда уцелевшие после взрыва снова начали палить.

«Она классно стреляет, и у нее под майкой маленькие бомбочки, — отметила испорченная часть моего сознания. — Кажется, я влюбился».

Сквозь звуки стрельбы я услышал низкое громыхание, из-за угла появился бронированный грузовик и с ревом направился в сторону Меган. Он был громадный, зеленый, внушительный, с огромными фарами. И выглядел намного ужаснее, чем…

— Мусоровоз? — спросил я подбегая, чтобы присоединиться к Меган.

На пассажирском сиденье находился крепкого вида чернокожий мужчина. Он открыл дверь для Меган.

— А это кто? — спросил он, кивая в мою сторону. У него был легкий французский акцент.

— Слонце, — сказала она, кидая мне винтовку. — Но полезный и знает, кто мы. Не думаю, что он для нас опасен.

Не самая яркая рекомендация, но вполне достойная. Я улыбнулся, видя, как она забралась в кабину, протолкнув чернокожего, и села на среднее сиденье.

— Оставим его тут? — спросил человек с французским акцентом.

— Нет, — сказал водитель. Я не мог его разглядеть, он казался лишь тенью, но голос был твердым и звучным. — Он поедет с нами.

Улыбнувшись, я с готовностью влез в кабину. Интересно — за рулем это Хардман, снайпер? Он должен был заметить, как здорово я помог. Остальные неохотно освободили для меня место. Меган проскользнула на заднее сиденье, где расположился жилистый мужчина в кожаной камуфлированной куртке с очень симпатичной снайперской винтовкой в руках. Наверное, это и был Хардман. Рядом с ним сидела средних лет женщина с рыжими волосами до плеч. Она была в деловом костюме и очках.

Мусоровоз тронулся и поехал, причем гораздо быстрее, чем можно было предположить. В это время из проулка выскочили головорезы и открыли по грузовику огонь. Никаких результатов это не принесло, хотя мы еще не были в полной безопасности. Сверху доносился характерный гул вертолетов Силовиков. Наверное, за нами уже отправилась и пара-тройка высших Эпиков.

— Как там Везунчик? — спросил сидевший за рулем. Это был пожилой, лет пятидесяти, мужчина в черном, длинном, тонком плаще. Странно, но из нагрудного кармана плаща торчали защитные очки.

— Мертв, — ответила Меган сзади.

— Что пошло не так? — спросил водитель.

— Скрытая сила, — сказала она. — Суперрефлексы. Я надела на него наручники, но он сбежал.

— И еще вот этот тип, — произнес мужчина в камуфляже — по всей видимости, Хардман, — появился посреди всего этого и слегка добавил нам проблем. — У него был характерный южный акцент.

— Мы поговорим о нем позже, — ответил водитель, поворачивая за угол на высокой скорости.

Мое сердце забилось быстрее, я выглянул в окно, пытаясь отыскать вертолеты. Наверное, уже скоро Силовикам доложат, кого нужно искать. Впрочем, грузовик и без того был достаточно заметен.

— Нужно было сразу пристрелить Везунчика, — сказал человек с французским акцентом. — Из деррингера прямо в грудь.

— Не сработало бы, Абрахам, — ответил водитель. — Его способности были слишком сильны — даже очарование не очень помогло. Сперва надо было предпринять что-нибудь несмертельное — заманить в ловушку, а затем пристрелить. Предсказатели — крепкие ребята.

Наверное, в этом он был прав. Везунчик обладал очень сильным чувством опасности. Вероятно, план заключался в том, чтобы Меган надела на него наручники и, возможно, пристегнула к фонарному столбу. А когда его движения были бы частично ограничены, уперла бы пистолет в его грудь и выстрелила. Если бы она начала с последнего, его способности предупредили бы его. Это зависело от того, насколько ей удалось его очаровать.

— Не ожидала, что он окажется настолько сильным, — огорченно ответила Меган, натягивая коричневую кожаную куртку и штаны грузчика. — Прости, Проф. Я не должна была позволить ему сбежать.

Проф. Что-то в этом имени поразило меня.

— Дело сделано, — сказал водитель Проф, резко останавливая мусоровоз. — Избавимся от машины. Она засветилась.

Проф открыл дверь, и мы гурьбой вывалились наружу.

— Я… — начал было я, желая представиться. Однако старший, которого они называли Профом, послал мне угрожающий взгляд через капот мусоровоза. Я прикусил язык, слова застряли в горле. Стоя в тени, в своем длинном плаще, с серым лицом и седеющими волосами, этот человек выглядел опасным.

Из задней части мусоровоза Реконеры вытащили несколько рюкзаков со снаряжением, в том числе массивный пулемет, который теперь тащил Абрахам. Они повели меня вниз, через множество лестниц к подземным улицам. Оттуда группа двинулась через множество изгибов и поворотов. Мне стоило больших трудов отследить, куда мы направляемся, пока они не привели меня к длинному лестничному пролету, уходящему на несколько уровней в глубину, в стальные катакомбы.

Умные люди держались подальше от катакомб. Диггеры рехнулись прежде, чем закончили туннели. Только лишь малая часть светильников осталась в рабочем состоянии. Прямоугольной формы туннели, ведущие через стальной массив, меняли свои размеры по мере того, как мы продвигались по ним.

Команда продолжала молча спускаться проходами, переключив свои мобильные телефоны в режим фонариков. Большинство закрепило их спереди на куртках. Я бы удивился, узнав, что Реконеры пользуются мобильниками, но тот факт, что они их используют, заставил меня лучше относиться к своему. Я имею в виду — все знали, что мобильный оператор Найтхок Фаундри был нейтральным, а мобильная связь — полностью безопасной. И то, что Реконеры используют сеть, было просто еще одним признаком надежности Найтхок Фаундри.

Мы шли уже некоторое время, Реконеры двигались тихо и осторожно. Несколько раз Хардман уходил вперед на разведку, Абрахам прикрывал тыл со своим зловещего вида пулеметом. Было тяжело сохранять выдержку — внизу, в стальных катакомбах возникало ощущение, что система туннелей где-то на середине превратилась в крысиный лабиринт.

Здесь были узкие участки, туннели, которые никуда не вели, и неестественные повороты. В некоторых местах из стен торчали электрические провода, подобные ужасным артериям, которые можно найти в середине куриной тушки. В других местах были не твердые стальные стены, а разодранные участки панелей, вырванных людьми, ищущими чего бы продать. Металлолом, однако, ничего не стоит в Ньюкаго. Вокруг его валялосьболее чем достаточно.

Мы миновали группу подростков, которые с мрачными выражениями лиц стояли у груды горящего хлама. Они казались раздосадованными тем, что их спокойствие нарушено, но никто нам не воспрепятствовал. Возможно, благодаря громадной пушке Абрахама, снизу которой синим огоньком светился гравитон, вмонтированный, чтобы ее легче было носить в руках.

Наше путешествие через эти туннели длилось уже более часа. Иногда нам встречались вентиляционные отверстия, через которые нагнетался воздух. Некоторые, оставленные Диггерами здесь внизу вещи были рабочими, но от большинства из них не было никакого толку. Тем не менее, здесь был свежий воздух. Иногда.

Проф в своем длинном черном плаще шел первым. Когда мы в очередной раз повернули за угол, я сообразил, что это лабораторный халат. Он был окрашен в черный цвет. Под ним была черная рубашка.

Реконеры явно опасались преследования, но мне казалось, что они слишком усердствуют. Я безнадежно потерял ориентиры уже через пятнадцать минут, а Силовики никогда даже не спускались на такую глубину. Существовал негласный договор. Стальное Сердце игнорировал живущих в стальных катакомбах, а они не делали ничего, заслуживающего наказания.

Конечно… Реконеры нарушили перемирие. Важный Эпик был убит. Как на это отреагирует Стальное Сердце?

В конце концов, Реконеры свернули за очередной, ничем не примечательный угол — только на этот раз он вел к небольшой комнате, вырезанной в стальной стене. В катакомбах было много таких мест. Мест, где Диггеры планировали оборудовать уборную, небольшой магазинчик или жилище.

Снайпер Хардман занял позицию у двери. Он достал камуфляжную кепку и водрузил ее на голову. На кепке спереди была незнакомая мне эмблема, похожая на какой-то королевский герб или что-то в этом роде. Остальные четверо Реконеров расположились лицом ко мне. Абрахам достал большой сигнальный фонарь и нажал на кнопку — свет залил все вокруг. Он поставил этот импровизированный светильник на пол.

Проф осматривал меня, скрестив руки на груди, лицо не выражало никаких эмоций. Рядом с ним стояла рыжеволосая женщина. Она казалась более задумчивой. Абрахам все еще держал свою большую пушку, а Меган сняла кожаную куртку и пристегнула кобуру пистолета под мышкой. Я старался не пялиться, но это было все равно, что пытаться не моргать. Только… ну, вроде наоборот.

Я сделал нерешительный шаг назад, понимая, что загнан в угол. Я уже начал думать, что меня вот-вот примут в команду. Но глядя в глаза Профа, я осознал, что это не так. Он видел во мне угрозу. Меня взяли с собой не потому, что я был полезен, меня взяли потому, что он не хотел, чтобы я болтался на свободе.

Я был пленником. И так глубоко в стальных катакомбах никто не заметил бы крика или выстрела.

6

— Проверь его, Тиа, — скомандовал Проф.

Я шарахнулся назад, нервно сжимая винтовку. Позади Профа, прислонившись к стене, стояла Меган, куртка снова надета, пистолет в кобуре под мышкой. Она что-то вертела в руке. Запасной магазин моей винтовки. Она не вернула его.

Меган улыбалась. Она отдала мне винтовку еще наверху, но меня осенила неприятная догадка, что она опустошила патронник, оставив оружие незаряженным. Я начинал паниковать.

Рыжая — Тиа — подошла ко мне держа какой-то прибор. Он был плоским и круглым, размером с тарелку, но с экраном на одной из сторон. Она направила тарелку на меня.

— Все чисто.

— Анализ крови, — произнес Проф с каменным лицом.

Тиа кивнула.

— Не заставляй нас держать тебя, — сказала она, снимая ремешок с одной стороны прибора, он был соединен с диском проводами. — Ты почувствуешь укол, но это не причинит тебе никакого вреда.

— Что это? — спросил я.

— Даузер.

Даузер… прибор, который определяет, является ли человек Эпиком.

— Я… думал, что это просто вымысел.

Абрахам улыбнулся, его огромная пушка стояла рядом. Он был худым и мускулистым и казался очень спокойным, в противовес напряженности, которая чувствовалась у Тиа и даже у Профа.

— Тогда ты не будешь возражать, а, дружище? — спросил он со своим французским акцентом. — Что случится, если тебя уколет вымышленный прибор?

Мне стало неуютно, ведь Реконеры были группой практикующих киллеров, которые реально убивали высших Эпиков. Мои шансы против них были очень невелики.

Женщина обернула мою руку широким ремнем, немного похожим на рукав для измерения давления. От него к прибору тянулись провода. На внутренней стороне ремня была маленькая коробочка, которая меня и уколола.

Тиа изучала экран.

— Он абсолютно чист, — сказала она, глядя на Профа. — И в анализе крови также ничего.

Проф кивнул, он не выглядел удивленным.

— Хорошо, сынок. Теперь ответь на пару вопросов. И дважды подумай прежде, чем говорить.

— Хорошо, — ответил я, потирая место укола, когда Тиа убрала ремень.

— Как, — спросил Проф, — ты определил, где мы нанесем удар? Кто тебе сказал, что нашей целью будет Везунчик?

— Никто мне не говорил.

Он нахмурился. Абрахам, стоявший позади него, поднял бровь, взвешивая свою пушку на ладони.

— Нет, действительно! — выпалил я, потея. — Хорошо, от каких-то людей на улице я слышал, что вы должны быть в городе.

— Мы никому не открывали нашу цель, — сказал Абрахам. — Даже если ты узнал, что мы здесь будем, с чего ты взял, что мы попытаемся убрать Эпика?

— Но, — ответил я, — кого же еще вам убирать?

— В городе тысячи Эпиков, сынок, — возразил Проф.

— Конечно, — согласился я, — Но большинство из них не заслуживает вашего внимания. Ваша цель — Высшие Эпики, а в Ньюкаго таких всего несколько сотен. И среди них только пара дюжин обладают высшей неуязвимостью — ведь вы всегда избираете кого-нибудь с высшей неуязвимостью.

— Однако вы также не стали бы охотиться на кого-то слишком значительного или влиятельного, так как считаете, что они хорошо защищены. Это исключает Мрака, Энергетика и Пламя — по большей части весь внутренний круг Стального Сердца. Также можно исключить большинство баронов подземелья.

— Значит, остается с дюжину подходящих целей. А Везунчик среди них выделялся особой жестокостью. Понятно, что у всех Эпиков руки в крови, но этот в убиении невинных отличился особо. К тому же, эта его забава гадать по человеческим внутренностям — как раз из тех преступлений, что Реконеры попытаются остановить в первую очередь. — Я взволнованно обвел их взглядом и пожал плечами. — Поэтому повторюсь, мне ни от кого и не нужно было ничего узнавать. Было вполне очевидно, на кого в конце концов падет ваш выбор.

В маленькой комнате повисла тишина.

— Ха! — произнес снайпер, который по-прежнему стоял у двери. — Парни и девушки, я думаю, это означает, что мы, возможно, становимся немного предсказуемыми.

— Что еще за высшая неуязвимость? — спросила Тиа.

— Прошу прощения, — извинился я, понимая, что они не могут знать моих терминов. — Так я называю способности Эпиков, которые делают бесполезными традиционные способы убийства. Ну, знаете, регенерация, непроницаемая кожа, предвидение, самореинкарация — такого рода. Имеющий одну из них относится к Высшим Эпикам. К счастью, никогда не слышал, чтобы у кого-то было две.

— Сделаем вид, — сказал Проф, — что ты действительно дошел до всего сам. Но это все равно не объясняет, как ты узнал, где мы захлопнем ловушку.

— Везунчика всегда можно увидеть играющим у Шпритца в первую субботу месяца, — ответил я. — И после этого он всегда отправляется на поиски развлечений. Это единственное надежное время, когда его можно застать одного и в таком настроении, чтобы заманить в ловушку.

Проф поглядел на Абрахама, затем на Тиа. Она пожала плечами.

— Я не знаю.

— Я думаю, что он говорит правду, Проф, — сказала Меган, скрестив руки на груди, куртка была расстегнута. «Не… пялиться…» — напомнил я себе.

Проф посмотрел на нее.

— Почему?

— В этом есть смысл, — ответила она. — Если бы Стальному Сердцу было известно, кого мы собираемся убить, он бы разработал для нас план получше, чем один мальчишка со стволом. Кроме того, Колено пытался помочь. Ну, или типа того.

— Я помогал! Ты была бы мертва, если бы не я. Скажи ей, Хардман.

Реконеры выглядели сбитыми с толку.

— Кто? — спросил Абрахам.

— Хардман, — сказал я, указывая на снайпера у двери.

— Меня зовут Коди, малыш, — откликнулся он удивленно.

— Тогда где Хардман? — спросил я. — Меган сказала ему, чтобы он сверху присматривал со своей винтовкой за… — меня вдруг осенило.

Я понял, что не было наверху никакого снайпера. По крайней мере, того, которому приказали следить за мной. Меган сделала это, чтобы я оставался на месте.

Абрахам расхохотался.

— Попался на старую шутку с невидимым снайпером, а? Стоял там на коленях, думая, что тебя подстрелят в любой момент. Поэтому она зовет тебя Коленом?

Я покраснел.

— Ладно, сынок, — промолвил Проф. — Я буду добр к тебе и сделаю вид, что ничего этого никогда не было. Как только мы выйдем через эту дверь, я хочу, чтобы ты очень медленно посчитал до тысячи. Потом можешь идти. Если попытаешься следовать за нами, я тебя пристрелю. — Он махнул рукой остальным.

— Нет, подождите! — выпалил я, делая шаг к нему.

У всей четверки в руках внезапно появились стволы, направленные мне в голову.

Я сглотнул, затем опустил руку.

— Подождите, пожалуйста, — сказал я немного робея. — Я хочу присоединиться к вам.

— Чего ты хочешь? — спросила Тиа.

— Присоединиться к вам, — повторил я. — Именно поэтому я пришел туда. Я не собирался вмешиваться. Я просто хотел попроситься к вам.

— Мы никого не принимаем, — сказал Абрахам.

Проф изучающе посмотрел на меня.

— Он кое в чем помог, — произнесла Меган. — И я… допускаю, что он неплохой стрелок. Может быть, нам стоит принять его, Проф.

Ну что еще я должен был совершить, чтобы убедить их? Что могло бы сравниться с такой великой победой, как завалить Везунчика?

В итоге Проф покачал головой.

— Мы не нанимаем людей, сынок. Извини. Мы собираемся отчаливать, и я не хочу, чтобы ты когда-нибудь даже близко подходил к какой-либо нашей операции — я не хочу однажды услышать даже намек, что ты находишься в том же городе, что и мы. Оставайся в Ньюкаго. После сегодняшней неразберихи мы еще долго сюда не вернемся.

Казалось, что для всех этого было достаточно. Меган неловко пожала плечами, почти извиняясь, но как бы давая понять, что все же пыталась отблагодарить меня за ее спасение от бандитов с Узи. Остальные собрались около Профа, присоединяясь к нему по пути на выход.

Я встал, чувствуя себя обессиленным и разочарованным.

— Вся ваша борьба напрасна, — глухо произнес я.

По какой-то причине это заставило Профа засомневаться. Он взглянул на меня, когда большинство других уже вышли за дверь.

— Вы никогда не охотились на настоящие цели, — горько продолжил я. — Вы всегда выбирали безопасных, таких, как Везунчик, Эпиков, которых можно отвести в укромный уголок и убить. Монстров — да, но относительно незначительных. И никогда не выбирали настоящих чудовищ — Эпиков, которые сломили нас и повергли страну в руины.

— Мы делаем все, что можем, — возразил Проф. — Самоубийственная попытка справиться с непобедимым Эпиком ничего никому не даст.

— Убийство людей типа Везунчика тоже ничего не даст, — сказал я. — Их слишком много, и если вы продолжите выбирать цели наподобие него, всем будет на вас наплевать. Вы всего лишь досадная неприятность. Вы не сможете изменить мир таким путем.

— Мы и не пытаемся, — заявил Проф. — Мы просто убиваем Эпиков.

— Чего же ты от нас хочешь, парень? — озадаченно спросил Хардман, то есть Коди. — Пойти против самого Стального Сердца?

— Да, — горячо сказал я, делая шаг вперед. — Хотите изменить положение вещей, хотите заставить их бояться? Он — тот, с кем нужно бороться! Покажите им, что никому не подняться настолько высоко, чтобы спрятаться от вашей мести!

Проф покачал головой. Он продолжил свой путь к выходу, шурша черным лабораторным халатом.

— Я принял это решение много лет назад, сынок. Мы участвуем только в тех битвах, где есть шансы на победу.

Он вышел в коридор. Я остался один в маленькой комнате, яркий свет оставленного ими сигнального фонаря холодно отражался от стальных стен.

Ничего не вышло.

7

Я стоял в тишине комнаты, освещенной забытым фонарем. Кажется, у него садилась батарейка, но стальные стены хорошо отражали тусклый свет.

«Нет», — подумал я.

Я вышел из комнаты, проигнорировав их угрозы. «Убьют так убьют».

Их удаляющиеся силуэты были освещены лишь тусклым светом мобильников — группа темных фигур в тесном проходе.

— Больше никто не борется, — крикнул я им вслед. — Никто даже не пытается! Остались только вы. Но если даже вы боитесь таких, как Стальное Сердце, то кто вообще может думать иначе?

Реконеры продолжали идти.

— Вы делаете очень важное дело! — крикнул я. — Но этого недостаточно! Ничего не изменится, пока самые могущественные Эпики считают себя неуязвимыми. И то, что вы их не трогаете, лишь подтверждает их уверенность в этом! Что, если Эпик достаточно силен, может отобрать, что пожелает, делать, что пожелает. Вы подтверждаете, что их власть законна.

Группа продолжала идти, однако Проф, шедший позади всех, казалось заколебался. Всего на мгновение.

Я глубоко вздохнул. Оставалось попробовать последний довод.

— Я видел кровь Стального Сердца.

Проф замер.

Это заставило остальных приостановиться. Проф посмотрел на меня через плечо.

— Что?

— Я видел кровь Стального Сердца.

— Такого не может быть, — отозвался Абрахам. — Он абсолютно непрошибаемый.

— Я сам видел, — сказал я. Сердце мое колотилось, лицо вспотело. Я никому не говорил об этом. Тайна была слишком опасна. Если бы Стальное Сердце узнал, что кто-то выжил в тот день при ограблении банка, он бы меня достал. Не удалось бы ни спрятаться, ни убежать, если бы он знал, что мне известна его слабость.

Я не знал, не знал наверняка. Но у меня была зацепка, возможно единственная и только у меня одного.

— Ложь не поможет тебе попасть в нашу команду, сынок — медленно проговорил Проф.

— Я не лгу, — ответил я, встречаясь с ним взглядом. — Не в таких делах. Дайте пару минут, я расскажу. По крайней мере, выслушайте.

— Это глупости, — сказала Тиа, беря Профа за руку. — Пошли, Проф.

Проф не отреагировал. Он изучающе смотрел мне в глаза, будто что-то выискивая. Я стоял перед ним, словно голый. Будто он мог видеть все мои желания и пороки.

Он медленно вернулся.

— Ладно, сынок, — промолвил он, указывая внутрь комнаты. — У тебя пятнадцать минут. Я послушаю, что у тебя есть сказать.

Мы прошли обратно в маленькую комнату под звуки ропота остальных членов команды. Я уже начал отмечать их особенности. Абрахам, со своим огромным пулеметом и мускулистыми руками, был самым тяжеловооруженным. Если что-то пойдет не так, он мог заставить Силовиков полежать, уткнувшись в землю. Когда нужно, он умеет выбить из людей информацию и, вероятно, работает с тяжелой техникой, если этого требует план.

Рыжеволосая Тиа с узким лицом и четкой артикуляцией, наверное, была в команде экспертом. Судя по одежде, она не принимала участия в вооруженных стычках, но Реконерам были нужны люди вроде нее — те, кто точно знает, как работают силы Эпиков и кто может разгадать их слабости.

Меган используется как ключевая фигура. Она та, кто идет навстречу опасности, кто выводит Эпика на позицию. Коди, с его камуфляжем и снайперской винтовкой, скорее всего выступал в роли огневой поддержки. Я предположил, что после того как Меган каким-то образом нейтрализует силу Эпика, Коди устраняет его или меткой стрельбой загоняет в матовую ситуацию.

Оставался Проф. Лидер команды, как я предположил. Возможно, вторая ключевая фигура, если понадобится? Я еще не совсем определил его роль, но что-то в его имени меня смущало.

Когда мы вернулись в комнату, Абрахам казался заинтересованным. С другой стороны, Тиа выглядела раздраженной, а Коди — озадаченным. Снайпер прислонился спиной к стене так, чтобы наблюдать за коридором, и расслабился, скрестив руки на груди. Остальные в ожидании собрались вокруг меня.

Я улыбнулся Меган, но ее лицо оставалось безразличным. Даже холодным. Но что изменилось?

Я глубоко вздохнул.

— Да, я видел кровь Стального Сердца, — снова повторил я. — Случилось это десять лет назад, мне было тогда восемь. Мы с отцом пошли в Первый Объединенный Банк на Адамс стрит…

Закончив рассказ, я умолк. Мои последние слова остались висеть в воздухе: «И я намерен снова увидеть его кровь». Сейчас мне кажется, что там, среди людей, посвятивших свои жизни борьбе с Эпиками, эти слова прозвучали бравадой.

Пока я рассказывал, мое нервное напряжение улеглось. Выговорившись и озвучив события тех страшных дней, я почувствовал странное облегчение. Наконец-то кто-то еще знает об этом. Если со мной что-то случится, останутся другие, кто знает правду, которой владел только я. И даже если Реконеры не решатся охотиться на Стальное Сердце, знание это будет жить. И однажды, возможно, кто-нибудь им воспользуется. Если, конечно, они мне поверили.

— Давайте-ка сядем, — наконец произнес Проф, усаживаясь. Остальные последовали его примеру. Тиа и Меган — с неохотой, Абрахам спокойно, а Коди остался сторожить у двери.

Я сел, положив винтовку на колени, не снимая ее с предохранителя, хотя был уверен, что она не заряжена.

— Ну, что думаем? — спросил Проф у своих.

— Да, я слышала об этом, — призналась Тиа неохотно. — Стальное Сердце действительно разнес банк в день Присоединения. Банк сдавал офисы на верхних этажах — ничего особенного, там работали по государственному контракту какие-то оценщики, бухгалтеры. Знающие люди, с которыми я общалась, считают, что атака Стального Сердца как раз была связана с этими офисами.

— Да, — согласился Абрахам. — В тот день он атаковал многие городские здания.

Проф задумчиво кивнул.

— Сэр, — начал я.

Он прервал меня.

— Ты уже сказал свое слово, сынок. И то, что мы обсуждаем эту тему при тебе — уже дань уважения. Не заставляй меня жалеть об этом.

— Э-э, да, сэр.

— Я всегда удивлялся, почему он сначала напал на банк, — продолжил Абрахам.

— Ага, — промолвил Коди из дверного проема. — Странный выбор. Зачем нападать на кучку бухгалтеров, когда можно было сразу двигать в мэрию?

— Но это недостаточно хороший повод, чтобы менять наши планы, — добавил Абрахам, качая головой. Он наклонился ко мне, вместе с огромной пушкой, которую держал через плечо. — Я уверен, что ты хороший парень, дружище, но не думаю, что мы должны принимать наши решения, поверив информации от первого встречного.

— Меган? — спросил Проф. — Что ты думаешь?

Я взглянул на нее. Меган сидела чуть в стороне от других. Проф и Тиа казались самыми старшими в этой конкретной ячейке Реконеров. Абрахам и Коди часто соглашались с их мыслями, как близкие друзья. Но что насчет Меган?

— Я думаю, это глупо, — произнесла она холодно.

Я нахмурился. «Но… всего несколько минут назад она была самой дружелюбно-настроенной ко мне!»

— Раньше ты его поддерживала, — заметил Абрахам, будто озвучивая мои мысли.

Она рассердилась.

— Это было до того, как я услышала эту дикую историю. Он врет, пытаясь попасть в нашу команду.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но взгляд Профа заставил меня проглотить комментарий.

— Звучит так, будто ты рассматриваешь его кандидатуру, — обратился Коди к Профу.

— Проф? — сказала Тиа. — Я узнаю этот взгляд. Вспомни, что произошло с Сумеречным Дозором.

— Я помню, — молвил он, продолжая изучать меня.

— Ну? — продолжала настаивать Тиа.

— Он знает о спасателях, — продолжил Проф.

— О спасателях? — спросил Коди.

— Стальное Сердце скрыл убийство спасателей, — тихо произнес Проф. — Не многие знают о том, что он сделал с ними и теми, кто уцелел — о том, что произошло в здании Первого Объединенного. Спасателей, прибывших на место других разрушенных им зданий, он не тронул. Он уничтожил спасателей только у Первого Объединенного Банка.

— Что-то не так в этом разрушении банка, — продолжил Проф. — Мы знаем, что он вошел и разговаривал там с людьми. В других местах он этого не делал. Говорят, он вышел из Первого Объединенного взбешенным. Что-то там произошло. Мне уже говорили об этом. Другие лидеры ячеек тоже в курсе. Мы предполагали, что его ярость связана со Смертоносным. — Проф сидел и барабаня пальцами по своему колену изучающе глядел на меня. — В тот день Стальное Сердце заработал свой шрам. Никто не знает как.

— Я знаю, — возразил я.

— Возможно, — сказал Проф.

— Возможно, — повторила Меган. — А может, и нет. Проф, он мог слышать об убийствах и, зная про шрам, придумать остальное! Нет способа проверить, потому что, если он прав, то единственные свидетели — это он сам и Стальное Сердце.

Проф медленно кивнул.

— Ранить Стальное Сердце практически невозможно, — напомнил Абрахам. — Даже если бы мы смогли выяснить его слабость, у него есть охрана. Мощная охрана.

— Пламя, Энергетик и Мрак, — сказал я, кивая. — У меня есть план как справиться с ними. Я думаю, мне удалось вычислить их слабости.

Тиа нахмурилась.

— Вычислить?

— Десять лет, — произнес я тихо. — В течение десяти лет все, что я делал — это планировал как до него добраться.

Проф, казалось, задумался.

— Сынок, — сказал он мне. — Как, ты говоришь, тебя зовут?

— Дэвид.

— Что ж, Дэвид. Ты угадал, что мы собирались убить Везунчика. Попробуешь угадать, что мы будем делать дальше?

— С сумерками вы исчезнете из Ньюкаго, — тут же ответил я. — Ваша группа всегда так поступает, сразу по совершении убийства. Здесь, конечно, постоянная темень, но, думаю, через пару часов вы уже тронетесь, а затем двинетесь к остальным Реконерам.

— И кого мы изберем нашей следующей жертвой? — спросил Проф.

— Ну, — сказал я быстро соображая, вспоминая свои списки и прогнозы. — В последнее время не наблюдалось вашей активности в Миддл Грэсслэндс или Калифе. Думаю, что вашей следующей целью может быть Оруженосец в Омахе, или Молниеносный — один из Эпиков банды Снегопада в Сакраменто.

Коди тихонько присвистнул. Видимо, мое предположение оказалось удивительно точным, что было большой удачей. Я не был слишком уверен. В последнее время мои попытки угадать место очередного удара Реконеров были успешными один раз из четырех.

Проф внезапно поднялся.

— Абрахам, подготовь Четырнадцатую Конуру. Коди, посмотри, сможешь ли организовать фальшивый след в Калиф.

— Четырнадцатую Конуру? — переспросила Тиа. — Мы остаемся в городе?

— Да, — ответил Проф.

— Джон, — сказала Тиа, обращаясь к Профу. Наверное, это его настоящее имя. — Я не…

— Я не говорю, что мы идем убивать Стальное Сердце, — заявил он, поднимая руку и показывая на меня. — Но если парень просчитал наши следующие шаги, то это мог сделать и еще кто-то. Это значит, нам нужно сменить тактику. Срочно. Ляжем здесь на дно на пару дней. — Он посмотрел на меня. — А насчет Стального Сердца… посмотрим. Сначала я хочу услышать твою историю снова. Я хочу услышать ее много раз. Тогда решу, что делать дальше.

Он протянул мне руку. Я нерешительно ее принял, позволяя поднять себя на ноги. Что-то такое было в глазах этого человека. Что-то, чего я не ожидал увидеть. Ненависть к Стальному Сердцу, почти такая же глубокая, как моя. Она проявилась в том, как он произнес имя Эпика, в том, как скривились его губы, как сузились и загорелись глаза, когда он это говорил.

Мне показалось, что в тот момент мы поняли друг друга…

«Проф, — задумался я. — Профессор, доктор наук. Человека, который основал организацию Реконеров, звали Джонатан Федрус. Доктор…»

Передо мной был не просто командир группы и предводитель одной из Реконерских ячеек. Это был Джон Федрус собственной персоной. Их лидер и основатель.

8

— Итак, — сказал я, когда мы вышли из комнаты. — Куда мы теперь? Где эта Четырнадцатая Конура?

— Тебе не нужно этого знать, — ответил Проф.

— Можно мне получить обратно магазин от винтовки?

— Нет.

— Нужно ли мне знать… ну, я не знаю… Тайные рукопожатия? Специальные идентификаторы? Коды, по которым Реконеры поймут, что я один из них?

— Сынок, — откликнулся Проф, — ты не один из нас.

— Я знаю, знаю, — ответил я быстро. — Но я не хочу разных неприятностей, чтобы кто-нибудь решил, что я враг или что-то в этом роде, и…

— Меган, — промолвил Проф, тыкая в меня большим пальцем. — Развлеки парнишку. Я должен подумать. — Он подошел к Тиа, и они стали тихо разговаривать.

Меган наградила меня сердитым взглядом. Наверное, я заслужил его тем, что засыпал Профа дурацкими вопросами. Но я был очень взбудоражен. Сам Федрус, основатель Реконеров. Теперь, когда я понял, что следовало искать, я узнал его по редким, прочитанным мною ранее описаниям.

Этот человек был легендой. Богом как среди борцов за свободу, так и среди наемных убийц. Я испытывал благоговение перед ним, и вопросы так и сыпались. По правде говоря, я был горд собой уже потому, что не попросил поставить автограф на винтовке.

Своим поведением я не добавил себе баллов в глазах Меган, кроме того, ей явно не нравилась роль няньки. Коди и Абрахам беседовали уйдя вперед, поэтому мы с Меган шли рядом, спускаясь в один из крутых и темных стальных туннелей. Она молчала.

Она и правда была хорошенькой. И, вероятно, была примерно моего возраста, может быть всего на год или два старше. Я все еще не был уверен, почему она ко мне охладела. Может, остроумный диалог помог бы в этом деле.

— Ну, эмм… — промямлил я. — Давно ты… ну, в Реконерах, и все такое?

Плоско получилось.

— Достаточно давно, — ответила она.

— Ты участвовала в какой-нибудь из недавних акций? Гиро? Погибель? Безухий?

— Возможно. Я сомневаюсь, что Проф хотел бы, чтобы я афишировала подробности.

Какое-то время мы шли молча.

— Знаешь, — заявил я, — с тобой не очень-то и весело.

— Что?

— Проф сказал, чтобы ты меня развлекала, — ответил я.

— Он так сказал, чтобы ты не доставал его своими вопросами. Вряд ли ты сочтешь забавным то, чем я занимаюсь.

— Я бы так не сказал, — ответил я. — Мне понравился стриптиз.

Она сердито глянула на меня.

— Что?

— В переулке, — напомнил я. — Когда ты…

Выражение ее лица было настолько холодным, что его можно было использовать в качестве системы охлаждения для стационарной скорострельной пушки. Или для каких-нибудь напитков. Прохладительных напитков — вот лучшая метафора.

Хотя, не думаю, что она оценила бы ее, произнеси я это вслух.

— Не бери в голову, — сказал я.

— Хорошо, — сказала она, отворачиваясь.

Я выдохнул, затем усмехнулся.

— На мгновение я подумал, что ты в меня сейчас выстрелишь.

— Я стреляю только тогда, когда того требует дело, — ответила она. — Ты просто пытаешься вести беседу, но у тебя не очень-то получается. Это не преступление.

— Э-э, спасибо.

Она по-деловому кивнула. Признаться, не такой реакции я ожидал от хорошенькой девушки, чью жизнь спас. Конечно, она была первой девушкой — хорошенькой или нет — чью жизнь мне посчастливилось спасти, поэтому мне не с чем было сравнить.

Тем не менее, до этого она относилась ко мне теплее, разве не так? Может, мне стоило действовать чуть потверже?

— Так что ты можешь мне рассказать? — спросил я. — Про команду или о ребятах.

— Я бы предпочла поговорить на другую тему, — сказала она, — Которая не касается секретов Реконеров или моей одежды, пожалуйста.

Я замолчал. По правде говоря, я не знал ничего другого, кроме Реконеров и городских Эпиков. Да, я немного обучался на Фабрике, но только основным предметам. А до этого я год жил роясь в отбросах, плохо питаясь, балансируя на грани смерти.

— Думаю, мы могли бы поговорить о городе, — предложил я. — Я многое знаю о подземных улицах.

— Сколько тебе лет? — спросила Меган.

— Восемнадцать, — ответил я, защищаясь.

— И никто не собирается тебя искать? Никто не волнуется, куда ты подевался?

Я покачал головой.

— Я достиг совершеннолетия два месяца назад. И меня выперли с Фабрики, где я работал.

Таково было правило. Мы работали там ровно до тех пор, пока нам не исполнялось восемнадцать, после этого находили себе другую работу.

— Ты работал на фабрике? — спросила она. — Как долго?

— Девять лет, или около того, — ответил я. — Точнее, на оружейной фабрике. Делал стволы для Силовиков. — Кое-кто из подземщиков, в основном самые старые, ворчали насчет использования детского труда. Это были дурацкие придирки стариков, помнивших другой мир. Более безопасный мир.

В моем мире люди, которые давали тебе шанс на работу, пускай даже за еду, были святыми. Марта следила за тем, чтобы ее работники были накормлены, одеты и защищены даже друг от друга.

— Там было хорошо?

— Вроде бы да. Это не такой уж рабский труд, как многие думают. Нам платили. — Вроде бы. Марта копила наш заработок, чтобы отдать, когда мы больше не будем принадлежать Фабрике. Достаточно, чтобы встать на ноги, найти стоящее занятие.

— Это было хорошее место, чтоб повзрослеть, если брать в целом, — продолжал я задумчиво. — Без Фабрики я вряд ли когда-нибудь научился бы стрелять. Обычно детей не допускали к использованию оружия, но если отличиться, Марта закрывала на это глаза. — Многие из ее детей пошли работать к Силовикам.

— Это интересно, — сказала Меган. — Расскажи еще.

— Ну, в общем… — я замолчал, глядя на нее. И лишь теперь сообразил, что, хоть мы и шли вместе, она смотрела только вперед, едва обращая на меня внимание. Она задавала свои вопросы лишь для того, чтобы я продолжал болтать и не доставал ее разными способами.

— Ты даже не слушаешь, — обвинил я ее.

— Мне показалось, что ты хотел поговорить, — ответила она сухо. — Я дала тебе такую возможность.

«Искры», — подумал я, чувствуя себя полным слонцем. Мы погрузились в тишину, которая, казалось, полностью устраивала Меган.

— Ты не представляешь, как мне это обидно, — выдал я наконец.

Она подарила мне равнодушный взгляд.

— Обидно?

— Да, обидно. Я провел последние десять лет своей жизни изучая Реконеров и Эпиков. Теперь я здесь, с тобой, и мне нельзя задавать вопросов о важных вещах. Это очень обидно.

— Думай о чем-нибудь другом.

— Больше ничего нет. Для меня ничего.

— Девушки.

— Нет.

— Хобби.

— Нет. Только вы, ребята, Стальное Сердце и мои записи.

— Погоди, — оборвала она. — Записи?

— Конечно, — произнес я. — Целыми днями я работал на Фабрике, постоянно собирая слухи. Я проводил свои выходные, тратя последнюю мелочь на газеты или рассказы проезжих людей. Я свел знакомство с некоторыми информаторами. Каждую ночь я работал над записями, связывая все воедино. Я знал, что мне нужно быть экспертом по Эпикам, и я им стал.

Она сильно нахмурилась.

— Знаю, — сказал я скривившись. — Звучит так, будто у меня не было личной жизни. Ты не первая, кто говорит мне об этом. Другие рабочие с Фабрики…

— Тихо, — произнесла она. — Ты писал об Эпиках, но как насчет нас? Как насчет Реконеров?

— Конечно писал, — сообщил я. — Что мне было делать? Держать все в голове? Я исписал несколько блокнотов, по большей части догадками. Я довольно-таки хорош в построении гипотез… — я умолк, сообразив, почему она выглядит такой встревоженной.

— Где это все? — спросила она тихо.

— В моей квартире, — сказал я. — Все должно быть в порядке. Я имею в виду, ни один из этих головорезов не был достаточно близко, чтобы разглядеть меня.

— А женщина, которую ты вытащил из автомобиля?

Я задумался.

— Ну да, она видела мое лицо. Может, даже сумеет меня описать. Но, я имею в виду, этого недостаточно, чтобы меня выследить, верно?

Меган молчала.

«Да, — подумал я. — Да, этого может быть достаточно». Силовики хорошо делают свою работу. И к несчастью, у меня в прошлом было несколько инцидентов, таких как взлом такси. Я был в базе, а Стальное Сердце запросто мог заставить Силовиков расследовать каждую мелочь, связанную со смертью Везунчика.

— Нам надо поговорить с Профом, — сказала Меган, потащив меня за руку к остальным, шагавшим впереди.

9

Проф выслушал мое объяснение с задумчивым видом.

— Да, — произнес он, как только я закончил. — Я должен был заметить. В этом есть смысл.

Я расслабился. Я боялся, что он придет в ярость.

— Какой адрес, сынок? — спросил Проф.

— Дитко Плейс, 1532, — ответил я. Квартира была вырезана в стали возле парка в одном из лучших районов подземных улиц. — Там мало места, но я живу один. Я всегда надежно ее запираю.

— Если есть власть — ключи не нужны, — сказал Проф. — Коди, Абрахам, идите туда. Установите бомбу, убедитесь, что внутри никого нет, и взорвите комнату.

Я испытал внезапный приступ смятения, ощущение было такое, будто к моим пальцам подключили автомобильный аккумулятор.

— Что?

— Мы не можем позволить Стальному Сердцу заполучить эту информацию, сынок, — ответил Проф. — Не только информацию о нас, но и ту, которую ты собрал по другим Эпикам. Если она настолько подробная, как ты говоришь, он может использовать ее против других могущественных Эпиков этого региона. Стальное Сердце уже и так слишком влиятелен. Нам нужно уничтожить эти сведения.

— Не надо! — воскликнул я, и мой голос отразился от узких стальных стен туннеля. Эти записи были делом всей моей жизни. Правда, не то чтобы всей, но все-таки… десять лет работы! Потерять их — это как потерять руку. Если бы мне дали выбор, я бы скорее предпочел потерять руку.

— Сынок, — сказал Проф, — не дави на меня. Ты и так висишь на волоске.

— Вам пригодится эта информация, — ответил я. — Она очень ценная, сэр. Вы же не хотите сжечь сотни страниц сведений о способностях Эпиков и их возможных слабостях?

— Ты сказал, что собирал слухи, — произнесла Тиа со скрещенными на груди руками. — Сомневаюсь, что там есть что-то, чего мы еще не знаем.

— Вам известно слабое место Мрака? — отчаянно спросил я.

Мрак. Он был одним из телохранителей Стального Сердца, и его силы создавали в Ньюкаго вечную тьму. Он представлял собой призрачную фигуру, совершенно бесплотную, невосприимчивую к оружейному огню и подобным вещам.

— Нет, — призналась Тиа. — И я сомневаюсь, что ты это знаешь.

— Солнечный свет, — сообщил я. — Он обретает телесную оболочку при солнечном свете. У меня есть фотографии.

— У тебя есть фотографии Мрака в материальной форме? — спросила Тиа.

— Думаю, да. Тип, у которого я их купил, выглядел не очень-то надежно, но я достаточно уверен.

— Эй, паренек, — отозвался Коди. — Хочешь купить у меня Лох-несское чудовище? Недорого.

Я глянул на него, но он только пожал плечами. Озеро Лох-Несс находится в Шотландии, я хорошо это знал, и, кажется, герб на кепке Коди тоже был шотландским или английским. Но у него был другой акцент.

— Проф, — сказал я, поворачиваясь к нему. — Федрус, сэр, пожалуйста. Вы должны посмотреть мой план.

— Твой план? — Он, кажется, даже не удивился, что я вычислил его имя.

— План ликвидации Стального Сердца.

— То есть, у тебя есть план, — спросил Проф, — как можно уничтожить самого могущественного Эпика во всей стране?

— Я же говорил об этом.

— Я думал, ты хочешь попасть в команду, а затем уже уговорить нас устранить его.

— Мне нужна помощь, — сказал я. — Но я пришел не с пустыми руками. У меня есть подробный план. Я думаю, он сработает.

Проф только обескураженно покачал головой.

Абрахам внезапно рассмеялся.

— Он мне нравится. В нем есть… что-то такое. Un homme téméraire[1]. Вы уверены, что мы не примем его в команду, Проф?

— Да, — решительно ответил Проф.

— По крайней мере, взгляните на мой план, прежде чем сжечь его, — попросил я. — Пожалуйста.

— Джон, — сказала Тиа. — Я бы глянула на эти фотографии. Скорее всего, фальшивка, но даже если это так…

— Ладно, — произнес Проф, бросая мне что-то. Обойма от моей винтовки. — Меняем планы. Коди, ты возьмешь Меган и паренька и пойдешь к нему. Если там уже Силовики, и ты решишь, что они могут овладеть информацией, уничтожь ее. Если же обстановка будет выглядеть безопасной, принеси ее сюда. — Он взглянул на меня. — Все, что не сможете унести, уничтожьте. Понятно?

— Конечно, — отозвался Коди.

— Спасибо, — сказал я.

— Это не одолжение, сынок, — ответил Проф. — И надеюсь, что не ошибка. Давайте. У нас может быть не так много времени до того, как они тебя выследят.

В то время как мы приближались к Дитко Плейс, на подземных улицах было тихо. Можно было подумать, что с вечной тьмой в Ньюкаго не может быть таких понятий, как день или ночь, но это не так. Люди предпочитают спать тогда, когда спят все остальные, так что мы придерживались обычного распорядка.

Разумеется, было и меньшинство, состоящее из тех, кто не любит делать то, что им говорят. Даже если речь идет о каких-то простых вещах. Я был из таких. Быть всю ночь на ногах — значит бодрствовать, когда все остальные спят. Так тише, спокойней.

Кое-где потолочные светильники были оснащены часовым реле, которое в ночное время приглушало свет, придавая ему более глубокие оттенки. Изменение было едва различимо, но мы научились его замечать. Так что, хотя Дитко Плейс и находилась близко к поверхности, она была уже почти безлюдна. Жители спали.

Мы прибыли в парк — большой подземный зал, вырезанный в стали. В потолке было множество вентиляционных отверстий, а фонари сияли по периметру фиолетово-синими огнями. Центр высокого зала был загроможден принесенными снаружи булыжниками — настоящими булыжниками, а не превращенными в сталь. Еще там была деревянная игровая площадка, также откуда-то принесенная и поддерживаемая в хорошем состоянии. В дневное время это место было полно детей — либо слишком юных, чтобы работать, либо тех, чьи семьи могли позволить им не работать. Пожилые женщины и мужчины собирались здесь за вязанием носков или другой несложной работой.

Меган подняла руку, останавливая нас.

— Мобильники? — прошептала она.

Коди фыркнул.

— Я что, похож на дилетанта? — спросил он. — Телефон в беззвучном режиме.

Я поколебался, потом снял с плеча свой и перепроверил. К счастью, он тоже был в беззвучном режиме. Я все равно вытащил батарейку, на всякий случай. Меган тихо двинулась из туннеля через парк, направляясь в тень большого камня. Следующим шел Коди, затем я — низко пригибаясь и двигаясь как можно тише мимо больших, поросших лишайником камней.

Несколько машин прогрохотали наверху по проезжей части возле отверстий в потолке. Припозднившиеся пассажиры отправлялись по домам. Иногда они сбрасывали мусор прямо на нас. Удивительно, но многие богатые люди на самом деле были простыми работниками. Бухгалтеры, учителя, продавцы, компьютерные специалисты, хотя информационная сеть Стального Сердца и была открыта только самым доверенным из них. Я никогда не видел настоящего компьютера, только свой мобильник.

Наверху теперь был другой мир, и рабочие места, которые когда-то принадлежали всем, в настоящее время были заняты элитой. Остальные работали на заводах или шили одежду в парке, наблюдая за детьми.

Я подошел к валуну и присел рядом с Коди и Меган, которые украдкой осматривали две отдаленные стены зала с вырезанными жилыми помещениями. Дюжины углублений в стали, образовавших комнаты различных размеров. Металлические пожарные лестницы были собраны из заброшенных зданий наверху и установлены здесь, чтобы обеспечить доступ к жилищам.

— Ну, которая из них? — спросил Коди.

Я показал:

— Видишь ту дверь на втором уровне, крайнюю справа? Это она.

— Замечательно, — сказал Коди. — Как ты заполучил такое хорошее место? — Он спросил это обыденным тоном, но я был уверен, что он снова меня проверяет. Они все меня проверяли. Что ж, наверное, мне следовало этого ожидать.

— Мне нужна была собственная комната для исследований, — ответил я. — Фабрика, где я работал, сохраняет весь твой заработок, пока ты еще ребенок, а когда достигаешь совершеннолетия — отдает частями в течение четырех лет. Этого было достаточно, чтобы я уже год как жил в своей собственной комнате.

— Круто, — произнес Коди. Я не был уверен, устроило ли его мое объяснение. — Не похоже, чтобы тут уже побывали Силовики. Наверное, они не смогли идентифицировать твое описание.

Я медленно кивнул, хотя Меган рядом со мной прищуренно озиралась.

— Что? — спросил я.

— Это выглядит слишком просто. Я не доверяю тому, что выглядит слишком просто.

Я внимательно осмотрел дальние стены. Там была пара пустых мусорных баков и несколько прикованных у лестницы мотоциклов. Некоторые металлические поверхности покрывала выполненная деятельными уличными художниками гравировка. Вообще-то, это было запрещено, но люди не возражали. Это была одна из немногих форм протеста угнетенного общества.

— Ну, мы можем подождать здесь, пока они не придут, — сказал Коди, потирая лицо жестким пальцем, — или можем просто двигаться. Давайте уже определяться. — Он поднялся.

Один из больших мусорных баков замерцал.

— Подожди! — сказал я, схватив Коди и потянув его вниз, сердце колотилось.

— Что? — тревожно спросил он, стягивая винтовку. Это была очень хорошо сделанная винтовка, старая, но в приличном состоянии, с большим прицелом и глушителем. Я бы никогда не смог достать такую. Дешевые аналоги работали плохо. Из них мне было трудно вести прицельный огонь.

— Там, — произнес я, указывая на мусорный бак. — Понаблюдай.

Он нахмурился, но сделал, как я сказал. Мои мысли метались, вспоминая и сортируя фрагменты исследования. Мне были нужны мои заметки. Мерцание… Эпик-иллюзионист… кто же это был?

«Мерцающая, — думал я, ухватившись за имя. — Иллюзионист класса C, имеет способность личной невидимости».

— Ну и за чем же я наблюдаю? — спросил Коди. — Тебя кошка нервирует, или что-то еще… — Он замолчал, когда мусорный бак снова начал мерцать. Коди нахмурился, затем пригнулся ниже. — Что это?

— Эпик, — сообщила Меган прищурившись. — У некоторых меньших Эпиков-иллюзионистов есть проблема — они не могут поддерживать точную иллюзию.

— Ее зовут Мерцающая, — тихо произнес я. — Она довольно искусна, способна создавать сложные визуальные проявления. Но не слишком сильна, и ее иллюзии всегда ее выдают. Обычно они мерцают, будто от них отражается свет.

Коди через прицел изучал мусорный бак.

— То есть, ты говоришь, что этого бака на самом деле нет и там что-то скрывается? Может Силовики?

— Думаю, что так, — ответил я.

— Пули могут ее достать? — спросил Коди.

— Да, она не Высший Эпик. Но Коди, она может быть не там…

— Ты только что сказал…

— Она — иллюзионист класса C, — объяснил я. — Но ее вторая сила — личная невидимость класса B. Иллюзии и невидимость часто идут рука об руку. Так или иначе, она может сделать себя невидимой, но других — нет, вокруг других она создает иллюзию. Я уверен, она скрывает команду Силовиков в той иллюзии мусорного бака, но если она умна — а так оно и есть — она сама находится где-то в другом месте.

Я почувствовал зуд в пояснице. Ненавижу Эпиков-иллюзионистов. Никогда не знаешь, где они находятся. Даже самые слабые из них — класса D или E по моей собственной классификации — могут создать достаточно сильную иллюзию, чтобы укрыться в ней. А если они владеют персональной невидимостью, это еще хуже.

— Там, — прошептала Меган, указывая на какую-то большую конструкцию на детской площадке — что-то наподобие деревянного форта для лазанья. — Видишь эти коробки на верху игрушечной башни? Они только что мерцали. Там кто-то прячется.

— Там достаточно места только для одного, — шепотом ответил я. — Кто бы ни находился на этой позиции, через открытую дверь он сможет просматривать всю мою комнату. Снайпер?

— Очень может быть, — согласилась Меган.

— Значит, Мерцающая близко, — сказал я. — Чтобы поддерживать иллюзию, ей нужно видеть и форт с башенкой, и фальшивые мусорные баки. Диапазон действия ее сил не такой уж большой.

— Как нам ее выманить? — спросила Меган.

— Насколько я помню, она предпочитает быть рядом с местом событий, — сказал я. — Если нам удастся заставить Силовиков двигаться, она будет оставаться рядом с ними, на случай, если ей придется отдавать распоряжение или создать иллюзию, чтобы помочь им.

— Искры! — прошептал Коди. — Как ты все это узнал, парень?

— Ты что, не слушал? — тихонько спросила Меган. — Он этим занимался. Строил вокруг этого всю свою жизнь. Он изучал их.

Коди потер подбородок с таким видом, будто все, сказанное мною ранее, он принимал за браваду.

— Ты знаешь ее слабость?

— Это есть в моих записях, — сказал я. — Я пытаюсь вспомнить. Фух… ну, иллюзионисты, если делают себя абсолютно невидимыми, то и сами не могут ничего видеть. Но зрение им нужно, чтобы создавать свои миражи. Так что, нужно высматривать их глаза. Но по-настоящему талантливый иллюзионист может окрасить свои глаза в цвет окружающей обстановки. На самом деле, это не только ее слабость, это недостаток всех иллюзионистов.

Что же там было?

— Дым! — воскликнул я и покраснел, услышав как это прозвучало. Меган убила меня взглядом. — Это ее слабость, — прошептал я. — Она всегда избегает людей, которые курят, и сторонится любого огня. Это хорошо известная и достаточно подтвержденная слабость этого Эпика.

— Видимо, мы вернулись к тому, чтобы все сжечь, — сказал Коди. Кажется, он был в восторге от этой перспективы.

— Что? Нет.

— Проф сказал…

— Мы по-прежнему можем добыть информацию, — сказал я. — Они меня ждут, но послали всего лишь младшего Эпика. Это значит, что они хотят заполучить меня, но пока не разобрались, что за сегодняшним убийством стоят Реконеры, или, может быть, им неизвестно, как я к этому причастен. Скорее всего, они еще не обчистили мою комнату, даже если вскрыли ее и все там просканировали.

— Отличный повод, чтобы сжечь это место, — заявила Меган. — Извини, но если они уже так близко…

— Смотрите, вот какие у нас варианты, — сказал я все больше волнуясь. — Мы смотрим, что они там у меня натворили. Это подскажет нам, что именно они уже обнаружили. Или. Мы сейчас же сжигаем это место и в итоге ослепляем себя.

Их уверенность поубавилась.

— Мы можем их остановить, — сказал я. — И в процессе попытаться убить Эпика. У Мерцающей на руках много крови. В прошлом месяце кто-то подрезал ее на трассе. Она создала иллюзию поворота и заставила обидчика съехать с автострады и врезаться в дом. Шесть смертей. В машине был ребенок.

У Эпиков было невероятное, даже потрясающее отсутствие морали и совести. Многих беспокоила философская сторона этого явления. Теоретиков, ученых. Их интересовало проявление Эпиками явной бесчеловечности. Эпики убивали потому, что, по какой-то причине, Напасть наделяла силой только плохих людей? Или они убивали потому, что эти их поразительные способности выворачивали человека, делали его невменяемым?

Убедительных ответов не было. Но меня это не тревожило, я не был ученым. Да, я проводил исследование, но то же делают и спортивные фанаты, болея за свою команду. Причины, по которым Эпики делали то, что делали, волновали меня не больше, чем бейсбольного фаната волновали физические процессы при ударе биты о мяч.

Только одна вещь имела значение — Эпики ни во что не ставили жизнь обычного человека. По их мнению, зверское убийство было подходящим возмездием для самого незначительного нарушения.

— Проф не давал санкции на убийство Эпика, — заметила Меган. — Это не входит в план операции.

Коди усмехнулся.

— Убийство Эпика всегда по плану, девочка. Ты с нами еще не так давно, чтобы это понимать.

— У меня в комнате есть дымовая граната, — выдал я.

— Что? — спросила Меган. — Откуда?

— Я вырос, работая на заводе боеприпасов, — объяснил я. — В основном мы делали винтовки и пистолеты, но сотрудничали и с другими фабриками. Я подобрал эту редкую конфетку в штабеле на контроле качества.

— Дымовая граната — конфетка? — спросил Коди.

Я нахмурился. О чем это он? Конечно конфетка. Кто же откажется от халявной дымовой гранаты? Меган, как ни странно, продемонстрировала вялую улыбку. Она поняла.

«Не пойму я тебя, девочка», — думал я. Она носила в своей блузке бомбочки и была отличным стрелком, но беспокоилась о формальностях, имея шанс убить Эпика? И сразу, как только поймала мой взгляд, снова стала холодной и неприступной.

Что я сделал такого, что ее оскорбило?

— Если мы достанем гранату, я смогу ее использовать, чтобы нейтрализовать силу Мерцающей, — сказал я. — Она предпочитает держаться рядом со своей командой. Так что, если мы заманим солдат в ограниченное пространство, она, вероятно, последует за ними. Я могу взорвать гранату, а когда дым заставит ее проявиться — пристрелю.

— Неплохо, — произнес Коди. — Но как мы все это провернем и получим твои записи?

— Легко, — ответил я, неохотно передавая винтовку Меган. Шансы их одурачить будут выше, если я буду безоружен. — Мы дадим им то, чего они ждут. Меня.

10

Я пересек парк по направлению к своей квартире, держа руки в карманах куртки и перебирая пальцами моток скотча, который обычно там таскаю. Остальным не понравился мой план, но ничего лучше они предложить не смогли. Надеюсь, им удастся справиться со своей частью задачи.

Без своей винтовки я чувствовал себя абсолютно голым. В комнате у меня была припрятана пара пистолетов, но без винтовки тебя никто не будет воспринимать по-настоящему всерьез. По крайней мере, ты гораздо менее опасен. Убийство из пистолета всегда рассматривалось как несчастный случай.

«Но Меган это удалось, — думал я. — Она не просто убила, она убила Высшего Эпика, который уворачивался, и стреляла одновременно из двух стволов, причем из одного — от бедра».

Во время нашей борьбы с Везунчиком она выказывала эмоции. Возбуждение, гнев, раздражение. Последние две предназначались мне, но это хотя бы что-то. И позже, всего на пару мгновений… После того, как он упал… была некая связь. Удовлетворение, и признание моей заслуги, которое также выразилось, когда в разговоре с Профом она высказалась в мою защиту.

Теперь это ушло. Что это значит?

Я остановился на краю площадки. Мои мысли действительно заняты девушкой? Я был всего в пяти шагах от засады Силовиков. Может быть, под прицелом автоматического или энергетического оружия.

«Идиот», — подумал я, поднимаясь по металлической лестнице к своей квартире. Они решили подождать, чтобы увидеть, не выкину ли я чего-нибудь компрометирующего, прежде чем они меня схватят. Надеюсь, что так.

Шагать так, спиной к врагам, было невыносимо. Я сделал то, что делал всегда, когда меня одолевал страх. Я подумал о своем отце, который истекал кровью, падая у той колонны в разбитом вестибюле банка, пока я прятался. И я не помог.

Больше никогда я не буду таким трусом.

Я подошел к двери и стал возиться с ключами. Услышав отдаленный скрип, притворился, что не заметил. Это, должно быть, снайпер на башне деревянного форта менял позицию, чтобы удобнее меня выцеливать. Да, под этим углом было видно лучше всего. Этот форт был как раз такой высоты, что снайпер мог стрелять через дверь в мою квартиру.

Я зашел в свою комнату. Никаких коридоров или чего-то подобного, просто ниша, вырезанная в стальном массиве, как и большинство жилищ на подземных улицах. Может, у меня не было ванной или водопровода, но по стандартам подземелья я все-таки жил достаточно хорошо. Целая комната для одного человека.

У меня был бардак. Несколько старых одноразовых тарелок из-под лапши быстрого приготовления, воняя специями валялись в куче у двери. По полу была разбросана одежда. На столе стояло ведро с водой двухдневной свежести, возле него грудой лежало грязное, побитое временем столовое серебро.

Я не пользовался им для еды. Оно было для показухи. Так же дело обстояло и с одеждой: ничего из этого я не носил. Моя повседневная одежда — четыре прочных комплекта, всегда чистых и выстиранных — лежали в чемодане на полу, рядом с матрасом. На самом деле этот бардак раздражал меня самого, так как я любил порядок.

Я обнаружил, что такое разгильдяйство обезоруживало людей. Если бы моя хозяйка приехала сюда пошпионить, она нашла бы то, что и ожидала. Мажористого подростка, просаживающего свой заработок до тех пор, пока действительность не ударит его по голове. Она бы не стала обшаривать комнату в поисках тайника.

Я поспешил к чемодану, отпер его и вытащил свой рюкзак — уже упакованный сменой белья, запасной обувью, сухим пайком и двумя литрами воды. В одном кармане рюкзака лежал пистолет, в другом — дымовая шашка.

Я подошел к матрасу и расстегнул молнию. Внутри была вся моя жизнь. Дюжины папок, заполненных газетными вырезками или обрывками информации. Восемь блокнотов с моими размышлениями и находками. В блокноте покрупнее — мой каталог.

Возможно, мне следовало взять все это с собой, когда я отправился наблюдать операцию по уничтожению Везунчика. В конце концов, я надеялся остаться с Реконерами. Я думал над этим, но в итоге решил, что так будет неразумно. Здесь было очень много вещей. При необходимости я мог бы утащить все, но это бы меня замедлило.

И оно слишком много для меня значило. Это исследование имело самую большую ценность в моей жизни. Сбор информации почти полностью поглотил меня — шпионаж за Эпиками, вопросы, которых лучше не задавать, плата теневым осведомителям. Я гордился этим исследованием, не говоря уже о том, что боялся его потерять. Мне казалось, что здесь оно в безопасности.

Послышался стук сапог по металлической площадке лестницы. Оглянувшись через плечо, я увидел одну из самых страшных картин подземелья — полностью экипированный отряд Силовиков. Они стояли на лестничной площадке с автоматическими винтовками в руках, гладкими черными шлемами на головах, с броней военного образца на груди, коленях и руках. Их было трое.

Черные щитки их шлемов прикрывали глаза, оставляя рты и подбородки открытыми. Щитки обеспечивали ночное видение и мерцали бледно-зеленым светом со странным дымчатым узором, который циркулировал, перемещаясь по всей их поверхности. Говорили, что такое мерцание парализует противника.

Мне не было необходимости притворяться — глаза мои широко открылись, мышцы напряглись.

— Руки за голову, — приказал старший офицер с винтовкой у плеча, ствол направлен на меня. — На колени, подданный.

Именно так они называли людей — подданные. Стальное Сердце не занимался какими-то глупыми выдумками — была его империя республикой или парламентским правлением. Он не называл людей гражданами или товарищами. Они были подданными империи. Вот как это было.

Я быстро поднял руки.

— Я ничего не сделал! — захныкал я. — Я просто смотрел!

— РУКИ ВВЕРХ, НА КОЛЕНИ! — заорал офицер.

Я подчинился.

Они вошли в комнату, оставив дверной проем открытым так, чтобы их снайпер мог видеть через дверь. Из того, что я читал, эти трое были частью команды из пяти человек, называемой Ядро. Трое — регулярные войска, один специалист, в данном случае снайпер, и один младший Эпик. У Стального Сердца было приблизительно пятьдесят таких Ядер.

Почти все Силовики были набраны из отрядов специального назначения. Однако, если нужно было разобраться с кем-то крупным и очень опасным, то Стальное Сердце, Мрак, Пламя или, может быть, Энергетик, который был главой Силовиков, занимались этим лично. Силовики использовались в городе для решения мелких проблем. Тех, с которыми Стальному Сердцу было скучно связываться самому. По сути, он не нуждался в Силовиках. Они были у него кем-то вроде мальчиков на побегушках, созданных, однако, смертоносным диктатором.

Один из трех солдат следил за мной, в то время как двое других проверяли содержимое моего матраса.

«Здесь ли она? — размышлял я. — Невидимая?» Мой инстинкт и вспомнившаяся информация об исследовании ее поведения подсказывали, что она должна быть рядом.

Я просто надеялся, что она была в комнате. Я не мог действовать, пока Коди и Меган не выполнят свою часть плана, поэтому напряженно ждал, пока они все сделают.

Двое солдат извлекли блокноты и папки, спрятанные между двух кусков поролона, составлявших мой матрас. Один бегло просмотрел записи.

— Это информация об Эпиках, сэр, — сказал он.

— Я думал, мне удастся увидеть, как Везунчик борется с другим Эпиком, — сказал я, уставившись в пол. — Когда я понял, что произошло нечто ужасное, просто попытался удрать. Я всего лишь хотел посмотреть, что там будет, понимаете?

Офицер начал просматривать блокноты. Солдат, следивший за мной, казалось, чувствовал себя неловко. Он постоянно поглядывал то на меня, то на остальных.

Я чувствовал, как колотится в ожидании сердце. Скоро Меган и Коди бросятся в атаку. Я должен быть готов.

— У тебя серьезные проблемы, подданный, — сказал офицер, бросая один из блокнотов на пол. — Эпик, очень важный Эпик, мертв.

— Я не сделал ничего такого! — сказал я. — Клянусь. Я…

— Бах, — сказал главный офицер, давая указание одному из солдат.

— Собери это.

— Сэр, — сказал солдат, наблюдавший за мной. — Он, вероятно, говорит правду.

Я помедлил. Этот голос…

— Рой? — сказал я потрясенно. Он достиг совершеннолетия за год до меня… и после этого примкнул к Силовикам.

Офицер взглянул на меня.

— Ты знаешь этого подданного?

— Да, — ответил Рой неохотно. Высокий и рыжий, он мне всегда нравился. На Фабрике он был помощником, эту должность Марта доверяла старшим мальчикам — в их обязанности входило смотреть, чтобы младших и слабых никто не обижал. Он хорошо справлялся со своей работой.

— Ты что-то сказал? — спросил главный офицер, его голос звучал жестко.

— Я… простите, сэр. Я должен. Он всегда восхищался Эпиками. Я видел, как он пересекает половину города пешком и ждет под дождем просто потому, что слышал о возможном появлении в городе нового Эпика. Если бы он услышал о том, что двое из них борются, он пошел бы смотреть невзирая ни на что.

— Таких действительно лучше держать подальше от нормальных людей, — сказал офицер. — Соберите это. Сынок, ты должен проехать с нами и рассказать, что именно видел. Если все расскажешь, то возможно даже переживешь эту ночь. Это…

Снаружи прозвучал выстрел. Лицо офицера расцвело красным цветом, переднюю часть шлема разорвало пулей, пущенной в затылок.

Я перекатился к рюкзаку. Коди и Меган сделали свою работу — тихо сняли снайпера и заняли позицию, чтобы прикрывать меня.

Открыв застежку-липучку на боковом кармане рюкзака, я вынул пистолет и быстро выстрелил в Роя. Пули попали в незащищенное его продвинутой пластиковой броней место — он начал падать, хотя я почти промазал. Чертовы пистолеты.

Другой солдат упал от точного выстрела Коди, который находился на игровой конструкции снаружи. Я не остановился, чтобы проверить, мертв ли третий солдат — Мерцающая могла быть в комнате, вооруженная и готовая выстрелить. Вынув дымовую гранату, я выдернул чеку.

Серый дым, бивший струей из брошенной мною гранаты, заполнил комнату. Задержав дыхание я направил пистолет вверх. Сила Мерцающей будет нейтрализована, стоит дыму ее коснуться. Я ждал, что она вот-вот проявится.

Ничего не случилось. Ее не было в комнате.

Проклиная дым и по-прежнему задерживая дыхание, я взглянул на Роя. Он пытался двигаться, держась за ногу и стараясь направить на меня винтовку. Я метнулся сквозь дым и пнул винтовку в сторону, затем вытащил из кобуры его пистолет и тоже отбросил. Оба ствола были для меня бесполезны — они были настроены на его перчатки.

Одну руку Рой держал в кармане. Я прижал пистолет к его виску и постарался выдернуть руку. Он пытался вынуть мобильник. Когда я взвел курок, он уронил телефон.

— Все равно слишком поздно, Дэвид, — выплюнул Рой и закашлялся от дыма. — Энергетик увидит, что мы отключились. Другие Ядра уже находятся на пути сюда. Они пошлют шпиона, который проследит. Он наверняка уже здесь.

Продолжая задерживать дыхание, я обшарил карманы его штанов. Оружия больше не было.

— Ты дурак, Дэвид, — сказал Рой кашляя. Не обращая на него внимания, я осмотрел комнату. Мне пришлось вдохнуть, дым становился невыносимым.

Где Мерцающая? Может, на лестнице. Я пнул дымовую шашку, надеясь, что она там.

Ничего. Либо я неправильно понял ее слабость, либо она решила не участвовать в моем задержании.

Что, если она подкралась к Меган и Коди? Они бы не смогли заметить, как она приближается.

Я глянул на пол. Мобильник Роя.

«Стоит попробовать».

Схватив телефон, я открыл адресную книгу. Мерцающая была введена под своим эпическим именем. Большинство Эпиков предпочитало ими пользоваться.

Я набрал номер.

Почти мгновенно снаружи прозвучал выстрел.

Задерживать дыхание дольше не было возможности. Пригибаясь и пиная дымовую шашку к выходу, я вынырнул из комнаты. Выйдя на лестничную клетку, глубоко вдохнул.

Слезящимися от дыма глазами я осмотрел игровую площадку. Коди стоял на коленях на верхней площадке игрушечного форта, в руках винтовка. У основания башни стояла Меган с пистолетом, у ее ног лежало тело в черно-желтом костюме. Мерцающая.

Меган еще раз выстрелила в тело, просто для уверенности, но женщина уже была мертва.

Еще один Эпик устранен.

11

Первое, что я сделал — вернулся в комнату и выбросил винтовку Роя за дверь, он как раз пытался к ней подобраться. Затем проверил двух остальных бойцов. Первый был мертв, у второго нащупывался слабый пульс, но он вряд ли придет в себя в ближайшее время.

Нужно было действовать быстро. Я вынул бумаги из матраса и запихнул их в рюкзак. Шесть увесистых блокнотов и каталог расперли его, как мешок. Подумав мгновение, я вынул оттуда запасную пару обуви. Новую обувь можно купить, а записей уже не восстановишь.

Оставшиеся два блокнота теперь уместились, и рядом с ними мне удалось втиснуть еще две папки с записями о Стальном Сердце, Мраке и Пламени. Подумав, я добавил к ним папку на Энергетика, самую тоненькую среди всех. Об этом Высшем Эпике, очень скрытном, в подчинении которого находились Силовики, известно было крайне мало.

Дым уже рассеялся, а Рой все еще продолжал кашлять. Он снял свой шлем. Было очень странно видеть знакомого, которого знал уже многие годы, во вражеской форме. Друзьями мы не являлись, на самом деле друзей у меня и не было, но я все равно испытывал к нему уважение.

— Ты работаешь с Реконерами, — произнес Рой.

Нужно было направить их на ложный след, заставить думать, что я не с Реконерами.

— С кем? — спросил я, стараясь изобразить крайнее изумление.

— Не пытайся скрыть этого, Дэвид, — ответил он. — Это очевидно. Все знают, что Везунчика грохнули Реконеры.

С рюкзаком через плечо, я присел рядом с ним на колени.

— Слушай, что я тебе скажу, Рой, не дай им себя исцелить, хорошо? Я знаю, у Силовиков есть Эпики, которые умеют это делать. Не позволяй им, если сумеешь.

— Зачем, почему…

— Тебе лучше бы отлежаться в ближайшие дни с твоим ранением, — мягко, но настойчиво ответил я. — Скоро в Ньюкаго будет смена власти. За Стальным Сердцем идет Сияющий.

— Сияющий? — спросил Рой. — Черт, а это еще кто такой?

Я вернулся к остальным папкам, затем скрепя сердце вынул из ящика банку с зажигательной жидкостью и вылил содержимое на кровать.

— Так ты работаешь на Эпика? — прошептал Рой. — Неужели ты действительно думаешь, что кто-то может свергнуть Стальное Сердце? Искры, Дэвид! Подумай, скольких соперников он уже уничтожил?

— На этот раз все иначе, — ответил я, доставая спички. — Сияющий не такой, как остальные. — Я зажег одну из них.

Я не мог забрать оставшиеся папки. Здесь были первоисточники — факты и статьи. Полученная отсюда информация была собрана и обобщена в блокнотах. Я взял бы и их, но в рюкзаке больше не было места.

Я бросил спичку, и постель занялась пламенем.

— Один из твоих друзей, возможно, еще жив, — сообщил я Рою, кивая в сторону лежащих на полу Силовиков. Старшему прострелили голову, но второму попали только в бок. — Вытащи его отсюда. А затем, Рой, постарайся не высовываться. Наступают опасные времена.

Я закинул рюкзак на плечо и поспешил за дверь, потом на лестницу. Спускаясь, я встретил Меган.

— Твой план не сработал, — тихо сказала она.

— А по-моему, очень даже сработал, — парировал я. — Еще один Эпик мертв.

— Только потому, что она оставила телефон на вибрации, — сообщила Меган, спускаясь рядом со мной. — Будь она предусмотрительней…

— Нам повезло, — согласился я, — Но мы ведь выиграли.

Мобильники были частью повседневной жизни. Люди могли жить в самых скотских условиях, но у каждого для развлечения был мобильник.

Коди мы встретили у деревянной башенки на игровой площадке, рядом с трупом Мерцающей.

— Это было реально круто, чувак, — сказал он, возвращая мне винтовку.

Я удивленно моргнул, ожидая, что сейчас меня снова отчитают, как это сделала Меган.

— Проф пожалеет, что не пошел с нами, — продолжил Коди, закидывая винтовку на плечо. — Это ты ей позвонил?

— Ага, — ответил я.

— Супер, — снова похвалил Коди, похлопывая меня по спине.

Меган, однако, выглядела далеко не такой довольной. Она строго посмотрела на Коди, затем потянулась к моему рюкзаку.

Я воспротивился.

— Для винтовки тебе нужны обе руки, — сказала она, рывком выхватывая его и пристраивая себе на плечо. — Погнали. Силовики будут… — она осеклась, когда заметила Роя, с трудом пытавшегося вытащить напарника из горящей комнаты на площадку.

Я чувствовал себя виноватым, но лишь немного. Уже был слышен гул вертолетов, ему скоро окажут помощь. Мы промчались через парк в направлении туннелей, ведущих на нижние уровни.

— Ты оставил их в живых? — спросила на бегу Меган.

— Так от них больше пользы, — ответил я. — Я направил их по ложному следу, солгав, что работаю на Эпика, который планирует свергнуть Стальное Сердце. Надеюсь, их это отвлечет от охоты на Реконеров. К тому же, — добавил я, немного поколебавшись, — они нам не враги.

— Ну конечно, — огрызнулась она.

— Не-а, — произнес Коди, бежавший рядом с ней. — Он прав, подруга. Они не враги. Может, они и работают на врага, но они просто обычные парни. Делают все, что могут, чтобы выжить.

— Мы не можем так думать, — отрезала она, кинув на меня леденящий взгляд, когда мы уже достигли бокового ответвления туннеля. — Нельзя их жалеть. Они нас не пожалеют.

— Мы не должны уподобляться им, подруга, — покачал головой Коди. — Послушай Профа, он тоже так иногда говорит. Если мы прибегнем к тем же методам войны, что и Эпики, то грош нам цена.

— Я слышала это, — она все еще смотрела на меня. — За Профа я не переживаю, меня больше волнует вот этот малый — Колено.

— Если потребуется пустить пулю в Силовика, я это сделаю, — ответил я, глядя ей в глаза. — Но и охотиться на них, как одержимый, не собираюсь. У меня есть конкретная цель — увидеть Стальное Сердце мертвым. Все остальное неважно.

— О, да, — произнесла она, отворачиваясь. — Это не ответ.

— Двигаемся, двигаемся, — поторопил нас Коди, кивая в сторону лестницы, уводящей вниз.

— Он ученый, дружище, — объяснял Коди, когда мы шли вдоль узких коридоров стальных катакомб. — В свое время он изучал Эпиков, разработал на основе полученных результатов интересные технологии. Поэтому его и называют Проф, а не как-то там по фамилии.

Я задумчиво кивнул. Тут, в подземной глубине, Коди расслабился. Меган оставалась напряжена, она шла впереди, набирая на мобильнике сообщение Профу — отчет о нашей операции. Коди настроил свой мобильник как фонарик, подвесив его к левому плечу камуфляжной куртки. Я же, по совету Коди, вынул из своего сим-карту. Он сказал, так будет надежнее, пока Абрахам или Тиа не поработают над ней.

Оказывается, они не доверяют даже мобильному оператору Найтхок Фаундри. Обычно Реконеры настраивали свои телефоны только друга на друга и кодировали сигнал, не используя обычную сеть. Пока мой телефон не закодировали, я мог использовать его как фонарик или фотоаппарат.

Коди шел вальяжной походкой с винтовкой на плече, положив на нее согнутую в локте руку, кисть которой свободно свисала. Кажется, удачная ликвидация Мерцающей помогла мне завоевать его расположение.

— Так где он работал? — спросил я, желая как можно больше разузнать о Профе. Вокруг Реконеров ходили только слухи, но реальных фактов было мало.

— Не знаю, — признался Коди. — Никто точно не знает его прошлого. Думаю, Тиа может что-то знать. Но она об этом не распространяется. Мы с Эйбом поспорили — где же работал Проф раньше. Я почти уверен, что он работал в какой-нибудь секретной правительственной конторе.

— Серьезно?

— Абсолютно. Не удивлюсь, если даже в той самой, что вызвала Напасть.

Была и такая теория среди прочих, будто бы правительство Соединенных Штатов — иногда называли Евросоюз — каким-то образом выпустило эту Напасть во время работы над проектом по созданию сверхчеловека. Мне такая теория казалась очень неправдоподобной. Я всегда думал, что возможно в гравитационное поле Земли попала какая-то комета. Правда, не могу сказать, насколько научно такое предположение. Может быть, это был спутник, что неплохо вписывалось в теорию Коди.

Коди был не одинок во мнении, что от всей этой истории изрядно попахивает тайным умыслом. Многие вещи касательно Эпиков не согласовывались друг с другом.

— О, и ты тоже так смотришь, — сказал Коди, указывая на меня.

— Как?

— Будто я ненормальный.

— Да нет. Совсем нет.

— А смотришь именно так. Ладно, все нормально. Я знаю то, что знаю, и неважно, что Проф закатывает глаза, как только я заговариваю об этом, — улыбнулся он. — Но это уже другая история. Что же о прежнем месте работы Профа, думаю, он работал в какой-нибудь структуре по разработке вооружений. Ведь, в конце концов, это он изобрел тензоры.

— Тензоры?

— Профу вряд ли понравится, что ты об этом болтаешь, — Меган посмотрела через плечо. — Тебе никто не давал разрешения рассказывать ему об этом, — добавила она, глянув на меня.

— Я сам себе дал, — свободно парировал Коди. — И вообще, подруга, он скоро сам все увидит. И не надо мне зачитывать правила Профа.

Она замолчала. Казалось, она как раз собиралась это сделать.

— Тензоры? — спросил я снова.

— Проф создал их, — объяснил Коди, — то ли перед самым уходом из лаборатории, то ли сразу после ухода. У него есть пара подобных штуковин, — изобретений, которые помогают нам успешно бороться с Эпиками. Одно из них — наши куртки, они могут поглощать силу удара. Другое — тензоры.

— Так что это такое?

— Это перчатки. Ну, хорошо — приспособления в форме перчаток. Они создают вибрации, которые разрушают твердые объекты. Особенно хорошо работают на плотных материалах, таких как камень, металл и некоторые виды древесины. Так вот, они обращают все это дело в пыль, но на живое не действуют.

— Шутишь! — за все годы поисков я никогда не слышал о подобных технологиях.

— Неа, — сказал Коди. — Их, правда, трудно использовать. Абрахам и Тиа в этом плане самые продвинутые. Но, как ты сам убедишься, тензоры позволяют нам пробираться туда, где нас никто не ждет. Где мы, по идее, физически не можем находиться.

— Здорово, — ответил я, быстро соображая. Про Реконеров действительно болтали, что они могут появиться в самых неожиданных местах. Ходили такие слухи… Эпиков уничтожали в их же апартаментах, хорошо охраняемых и, как считалось, безопасных. Или магическое исчезновение Реконеров из расставленных ловушек.

Устройство, способное обращать камень и металл в порошок… Можно проходить сквозь запертые двери не считаясь с системами безопасности. Можно выводить из строя транспорт. Может, даже рушить здания. Неожиданно некоторые из самых непостижимых загадок Реконеров обрели для меня смысл. Как им удалось поймать в ловушку Штормового, как им удалось выбраться, когда Агрессор почти загнал их в угол.

Им, конечно, нужно было действовать очень аккуратно при проникновении внутрь разных объектов, ведь вырытые ими ходы могли выдать их с головой. Однако, я примерно понимал, как все это может работать.

— Но зачем… — потрясенно спросил я, — зачем ты мне все это рассказываешь?

— Как я уже сказал, парень, — объяснил Коди. — Ты все равно скоро увидишь их за работой. Желательно подготовить тебя к этому. Кроме того, ты уже знаешь о нас так много, что еще одна вещь роли не сыграет.

— Хорошо, — согласился я беспечно и только затем уловил мрачные нотки в его голосе. Он недоговаривал — я узнал столько, что просто так меня уже никто не отпустит.

Проф давал мне возможность уйти. Но я сам настоял на том, чтобы остаться. Теперь же — либо я убедил их, что неопасен, и они меня принимают, либо они пустят меня в расход.

Я нервно сглотнул, во рту вдруг пересохло. «Я же сам об этом просил», — напомнил я себе строго. Мне сразу было ясно, что стоит к ним присоединиться — если получится — и назад дороги уже не будет. Я был с ними, выбор сделан.

— Ммм… — я старался сильно не зацикливаться на том, что либо он, либо кто-то другой из них однажды вдруг решит пустить в меня пулю во имя общего дела. — Так как ему удалось изобрести такие перчатки? Тензоры? Никогда не слышал ни о чем подобном.

— Эпики, — сказал Коди, и его голос снова стал дружелюбным. — Проф однажды проговорился. Технологии пошли от Эпиков, обладавших подобными способностями. Тиа говорит, что это случилось в первые дни, еще до краха общественных отношений — некоторые Эпики были схвачены и изолированы. Не все из них настолько сильны, чтобы легко вырваться из плена. Разные лаборатории проводили над ними опыты, чтобы понять, как работают их способности. Корни таких технологий, как тензоры, растут оттуда.

Я не слышал об этом. Но теперь некоторые вещи начали вставать для меня на свои места. Сразу после появления Напасти мы совершили резкий технологический скачок. Энергетическое оружие, современные источники питания и аккумуляторы, новые мобильные технологии, благодаря которым наши телефоны работали под землей и в значительном диапазоне без вышек.

Конечно, когда власть захватили Эпики, мы потеряли большую часть всего этого. А то, что не потеряли, контролировалось Эпиками типа Стального Сердца. Я попытался представить тех первых подопытных Эпиков. Не потому ли так много зла? Эти опыты вызвали их негодование?

— Кто-нибудь из них согласился на эти опыты добровольно? — спросил я. — И сколько лабораторий этим занималось?

— Я не знаю, — ответил Коди. — Считаю, что это не так важно.

— А почему нет?

Коди, держа винтовку прежним образом, пожал плечами. Свет его мобильника освещал стальные коридоры. Вся обстановка была как в гробнице, в катакомбах пахло пылью и конденсатом.

— Тиа все время говорит, что Эпикам можно дать научное объяснение. Я с этим не согласен. Они слишком во многом противоречат законам природы. Мне иногда кажется, что они появились как раз из-за того, что мы самонадеянно считали, будто все знаем.

Оставшийся путь не занял у нас много времени. Я также подметил, что идущая впереди Меган сверяла маршрут по мобильнику, на экране которого была карта. Карта катакомб? Невероятно, никогда не думал, что такая существует.

— Здесь, — сказала Меган, указывая на густое переплетение проводов, занавесками свисавших вдоль стены. Такие картины тут не редкость, на тех участках, где Диггеры так и не завершили свою работу.

Коди подошел к стене и стукнул по металлической плите рядом с проводами. Через несколько мгновений издалека донесся ответный стук.

— Ну, Колено, залазь, — сказал Коди, указывая жестом в направлении проводов.

Я вздохнул и, сделав шаг вперед, отодвинул винтовкой провода. За ними был небольшой туннель, резко уходящий вверх. Придется пробираться ползком. Я оглянулся на Коди.

— Это безопасно, — сообщил он. Я не смог определить, он предложил мне лезть первым, потому что где-то в глубине души еще не полностью доверял, или просто хотел посмотреть на мою неуклюжесть. Но возражать или отнекиваться было не время. Я пополз.

Туннель был настолько узок, что двигаясь с винтовкой за спиной можно было сбить об стену оптику или нарушить настройку прицела. Поэтому пришлось ползти, держа оружие в правой руке, из-за чего я выглядел еще более неуклюжим. В дальнем конце туннеля виднелся тусклый свет. Ползти до него было достаточно далеко, отчего под конец у меня разболелись колени. Чья-то сильная рука, схватив меня за левый локоть, помогла выбраться из туннеля. Абрахам. Темнокожий мужчина уже переоделся в рабочие штаны и зеленую безрукавку, которая не скрывала его мускулистые руки. На шее у него был небольшой серебряный медальончик, который я раньше, видимо, не заметил.

Комната, в которую я вошел, была неожиданно большой. Достаточно просторной, чтобы команда могла расположить оборудование и несколько спальных мешков, без которых здесь казалось неуютно. Еще был большой металлический стол, который вырастал прямо из пола, как и скамейки из стен, и табуретки вокруг него.

«Они все здесь вырезали, — понял я, глядя на гладкие стены. — Они сделали эту комнату с помощью тензоров. Вырезали мебель прямо в металле».

Это было впечатляюще. Разинув рот, я сделал шаг назад, пропуская Абрахама, чтобы он помог Меган выбраться из туннеля. Зал имел два выхода в другие комнаты, которые выглядели меньше. Он был освещен фонарями, на полу валялись шнуры. Склеенные скотчем, чтобы не путались под ногами, они уходили вниз, в еще один небольшой туннель.

— У вас есть электричество, — заметил я. — Как вы получили электричество?

— Подключились к старой линии метро, — ответил Коди, вылезая из туннеля. — Ее довели до половины, а потом забросили. Это такое место, что даже Стальное Сердце не знает всех закоулков и тупиков.

— Еще одно доказательство безумия Диггеров, — продолжил Абрахам. — Они все соединяли странным способом. Мы находили полностью запечатанные комнаты, внутри которых горел свет — годами, сам по себе. Repaire des fantômes[2].

— Меган сообщила, — сказал Проф, появляясь из комнаты поменьше, — что вы забрали информацию, но… необычным способом.

Стареющий, но крепкий, он по-прежнему оставался в своем черном лабораторном халате.

— Да, черт возьми! — сказал Коди, закидывая винтовку на плечо.

Проф фыркнул.

— Ну что ж, давайте посмотрим, что вы принесли, прежде чем я решу, стоит вас ругать или нет. — Он потянулся за рюкзаком в руке Меган.

— Вообще-то, — заговорил я, направляясь к нему, — Я мог бы…

— Ты, сынок, присядь, — оборвал меня Проф, — пока я это посмотрю. Все это. Потом и поговорим.

Его голос был спокоен, но я все понял. Я покорно сел у стального стола, в то время как другие собрались вокруг рюкзака и начали потрошить мою жизнь.

12

— Ух ты, — произнес Коди. — Честно сказать, я думал, ты, парень, преувеличиваешь. Но на самом деле ты реально суперчокнутый, верно?

Я покраснел сидя на своем табурете. Они открыли собранные мною папки и разложили содержимое, затем перешли к блокнотам, передавая их друг другу для ознакомления. Коди вскоре потерял интерес и сел рядом со мной, облокотившись спиной о стол позади себя и положив на него локти.

— Раз уж я решил посвятить себя этому делу, — ответил я, — то решил делать его хорошо.

— Впечатляет, — отметила Тиа, сидя на полу со скрещенными ногами. Она переоделась в джинсы, но блузку и спортивную куртку не сняла, ее короткие рыжие волосы оставались так же идеально уложенными. Тиа держала один из моих блокнотов. — Организовано примитивно, — продолжила она, — и классификации используются нестандартные. Но информация исчерпывающая.

— А что, есть стандартные классификации? — спросил я.

— Существует несколько различных систем, — сказала она. — Похоже, ты здесь используешь общие для некоторых систем термины, как, например, Высшие Эпики. Хотя я лично предпочитаю систему уровней. Есть и интересные находки, например, высшая неуязвимость.

— Спасибо, — сказал я, хотя и чувствовал себя немного смущенным. Конечно, были разные способы классифицировать Эпиков. У меня не было ни образования, ни ресурсов, чтобы изучить такие вещи, поэтому я составил свою собственную классификацию.

Удивительно, как легко мне это удалось. Были, конечно, такие Эпики, которые не подпадали ни под одну классификацию, но — что еще удивительней — большое количество Эпиков обладали очень схожими способностями. Индивидуальные особенности присутствовали всегда, как, например, мерцание иллюзий у Мерцающей. Но основные способности все же были очень похожи.

— Объясни вот это место, — попросила Тиа, поднимая другой блокнот.

Я нерешительно соскользнул с табурета и подсел к ней на пол. Она спрашивала по поводу пометки, сделанной мною в конце записи о некоем Эпике по имени Исполин.

— Это метка «Стальное Сердце», — ответил я. — У Исполина есть такая же способность, как и у Стального Сердца. Я внимательно наблюдаю за Эпиками с такими способностями. Если их убивают или обнаруживается какое-то явление, ограничивающее их силу, я стараюсь узнать об этом.

Тиа кивнула.

— А почему ты не объединил ментальных иллюзионистов и фотонных манипуляторов?

— Мне больше нравится группировать Эпиков по их ограничениям, — ответил я, взяв каталог и перелистнув на нужную страницу. Эпики-иллюзионисты разбивались на две группы. Одни вызывали изменения, работая со светом, то есть они манипулировали непосредственно фотонами. Другие создавали иллюзии, воздействуя на разум людей, то есть они, на самом деле, вызывали галлюцинации, а не иллюзии как таковые.

— Получается вот как, — показал я. — Иллюзионисты ментальной группы имеют те же слабости, что и другие менталисты, например, гипнотизеры, манипуляторы сознанием. Те же иллюзионисты, что работают со светом, отличаются от ментальных. Они гораздо больше похожи на Эпиков, манипулирующих электричеством.

Коди тихо присвистнул и, не меняя позы, одной рукой достал фляжку.

— Дружище, думаю, нам стоит обсудить, сколько у тебя есть свободного времени, и как нам его использовать с большей выгодой.

— С большей выгодой, чем исследование способов уничтожения Эпиков? — спросила Тиа, поднимая бровь.

— А то! — выдал Коди, сделав основательный глоток из фляги. — Подумай только, как замечательно он мог бы сгруппировать все бары города по сортам пива!

— Так, все! — сухо сказала Тиа, листая мои заметки.

— Абрахам, — обратился Коди. — Спроси меня, в чем трагедия того, что молодой Дэвид столько времени проводит за этой писаниной.

— Ну и в чем трагедия, если мальчишка проделал такое исследование? — произнес Абрахам, продолжая чистить оружие.

— Большое спасибо за очень своевременный вопрос, — продолжал Коди.

— Всегда пожалуйста.

— Хорошо, — ответствовал Коди, снова подымая флягу, — отчего ты так страстно желаешь грохнуть всех этих Эпиков?

— Месть, — ответил я. — Стальное Сердце убил моего отца. Я намереваюсь…

— Да, да, — прервал меня Коди. — Я снова хочу увидеть его кровь и все такое. Предназначение, кровная месть — это все похвально. Но я хочу тебе сказать, что этого недостаточно. У тебя есть страстное желание убить, но ты должен найти в себе страстное желание жить. По крайней мере, я так думаю.

Я не знал, что на это ответить. Моей страстью было исследование Эпиков, изучение Стального Сердца, чтобы найти способ убить его. Если где-то в этом мире мне и было уготовано место, то разве оно было не среди Реконеров? Разве не то же самое было делом всей их жизни?

— Коди, — сказал Проф, — почему бы тебе не пойти и закончить третью комнату?

— Разумеется, Проф, — согласился снайпер, закручивая крышку фляги и неспешно вышел из комнаты.

— Не обращай на него слишком много внимания, сынок, — продолжил Проф, положив один из блокнотов обратно в стопку. — Он то же самое говорит и нам, беспокоится, что, сосредоточившись на этой гонке за Эпиками, мы забудем прожить свои жизни.

— Он может быть прав, — проговорил я. — Я… У меня в жизни действительно не было ничего, кроме этого.

— То, что мы делаем, — ответил Проф, — имеет мало отношения к жизни. Наша работа — убивать. Мы вернем обычным людям возможность жить своими жизнями, находить в них счастье, радоваться восходу солнца, снегопаду. Наша работа — помочь им в этом.

У меня были воспоминания о прежнем мире. В конце концов, прошло только десять лет. Просто в этой вечной темноте сложно помнить мир солнечного света. Воспоминания о тех днях… становится все тяжелее вызывать их образы, как и лицо моего отца. Такие вещи истираются из памяти постепенно.

— Джонатан, — обратился Абрахам к Профу, засовывая обойму в оружие, — а у тебя какие соображения насчет того, что сказал этот мальчик?

— Я не мальчик, — огрызнулся я.

Все посмотрели на меня. Даже Меган, стоявшая у дверного проема.

— Просто хочу обратить на это внимание, — сказал я, вдруг чувствуя себя как-то глупо. — Я имею в виду, что мне уже восемнадцать, и я достиг совершеннолетия. То есть, я уже не ребенок.

Проф посмотрел на меня. Затем, к моему удивлению, кивнул.

— Возраст здесь не имеет значения. Ты помог устранить двух Эпиков, для меня этого более чем достаточно. Как и для остальных, я думаю.

— Отлично, — произнес Абрахам тихим голосом. — Но Проф, мы уже об этом говорили. Убивая Эпиков вроде Везунчика, действительно ли мы на что-то влияем?

— Мы сопротивляемся, — сказала Меган. — Мы единственные, кто это делает. Это важно.

— И все же, — продолжил Абрахам, защелкивая очередную деталь своей пушки, — мы боимся бороться с наиболее могущественными. Так что, господство тиранов продолжается. Пока мы их не свалим, остальные не слишком-то будут нас бояться. Они будут бояться Стального Сердца, Уничтожителя и Ночную Скорбь. Если мы не встанем лицом к лицу против этих тварей, то есть ли надежда, что остальные когда-нибудь поднимутся против них?

В стальных стенах комнаты повисла тишина, и я затаил дыхание. Чуть раньше я говорил примерно те же слова, но произнесенные негромким голосом Абрахама, с легким акцентом, они показались намного весомее.

Проф повернулся к Тиа.

Та взяла фотографию.

— Это действительно Мрак? — спросила она меня. — Ты уверен в этом?

Этот снимок был гордостью моей коллекции. Фотография Мрака рядом со Стальным Сердцем в День Присоединения, как раз перед тем, как тьма окутала город. Насколько я знал, она была единственной в своем роде. Ее продал мне один малый, отец которого сделал этот снимок стареньким Полароидом.

Обычно Мрак был бестелесным и прозрачным. Он мог проходить сквозь плотные объекты и управлять темнотой. Он часто появлялся в городе, но всегда находился в своей бестелесной форме. На этой фотографии, в строгом черном костюме и шляпе, он был материален. У него была азиатская внешность и черные волосы до плеч. У меня были и другие фотографии его бестелесной формы. Лицо было то же самое.

— Это же очевидно, — заявил я.

— И это не подделка? — спросила Тиа.

— Я… — Этого я не мог доказать. — Я не могу за это поручиться, хотя то, что ее сделали Полароидом, сильно снижает такую вероятность. Тиа, время от времени ему нужно материализовываться. Это фото — лучший ориентир, но у меня есть и другие. Люди, находившиеся поблизости от типа, по описанию очень похожего на Мрака, впоследствии обнаруживали на своей одежде пятна, пахнувшие фосфором. — Фосфор был одним из следствий использования им своих способностей. — Я нашел дюжину источников, подтверждающих этот вывод. Это солнечный свет вызывает конфликт — я подозреваю, что здесь дело в ультрафиолетовой составляющей. Окунувшись в нее, он материализуется.

Тиа держала фотографию перед собой, пристально ее разглядывая. Потом стала просматривать другие мои записи, касающиеся Мрака.

— Я думаю, нам следует изучить это, Джон, — сказала она. — Если у нас действительно есть шанс, и мы сможем добраться до Стального Сердца…

— Сможем, — поддержал я. — У меня есть план. Он сработает.

— Это глупость, — вмешалась Меган. Она стояла прислонившись к стене и скрестив руки. — Чистая глупость. Мы даже не знаем его слабость.

— Мы можем ее выяснить, — парировал я. — Я в этом уверен. У нас есть необходимые подсказки.

— Даже если мы ее выясним, — сказала Меган вскидывая руку, — это будет практически бесполезно. Преграды на пути к Стальному Сердцу непреодолимы!

Я встретился с ней взглядом, подавляя раздражение. У меня было чувство, что она спорила не потому, что на самом деле была не согласна, а потому, что по какой-то причине видела во мне противника.

— Я… — начал я было, но Проф меня прервал.

— Все идут за мной, — скомандовал он вставая.

Я прекратил играть с Меган в гляделки, и мы пошли вместе с Профом в комнату чуть поменьше, справа от основного зала. Даже Коди перешел к нам из третьей комнаты, что было не удивительно — ведь он тоже хотел быть в курсе происходящего. На его правой руке была перчатка, которая со стороны ладони светилась мягким зеленым светом.

— Визуализатор готов? — спросил Проф.

— А как же, — ответил Абрахам. — Это я сделал в первую очередь. — Он опустился на колени рядом с устройством, которое соединялось со стенкой пучком проводов, и включил его.

Внезапно все металлические поверхности в комнате стали черными. Я подскочил. Было такое чувство, что мы парили в темноте.

Профессор поднял руку и постучал по стене, выбивая определенный ритм. Стены изменились, показывая вид города, будто мы стояли на крыше шестиэтажного здания. В темноте сверкали огни, отражаясь от сотен стальных зданий, составляющих Ньюкаго. Старые здания выглядели менее однообразно, зато новостройки, простираясь туда, где когда-то было озеро, казались более современными. Они были построены из разных материалов, которые потом специально превратили в сталь. Как я слышал — имея такие способности, с архитектурой можно было проделывать некоторые интересные вещи.

— Это один из самых современных городов в мире, — заговорил Проф. — Которым правит возможно самый могущественный Эпик Северной Америки. Если мы пойдем против него, то резко поднимем ставки, хотя уже достигли пределов того, что можем поставить на кон. Провал может означать полный крах Реконеров. Это может привести к катастрофе, может уничтожить последнюю единицу сопротивления Эпикам, оставшуюся у человечества.

— Дайте мне просто рассказать план, — сказал я. — Думаю, он убедит вас. — Я чувствовал. Проф хотел пойти против Стального Сердца. Если бы мне удалось все объяснить, он встал бы на мою сторону.

Проф повернулся, встретившись со мной взглядом.

— Ты хочешь, чтобы мы сделали это? Прекрасно, я дам тебе шанс. Но я не хочу, чтобы ты убеждал меня. — Он указал на Меган, по-прежнему стоявшую около дверного проема со скрещенными руками. — Убеди ее.

13

Убедить ее. «Отлично», — подумал я. Взгляд Меган мог просверлить дыру в… ну, в чем угодно, я думаю. Я имею в виду, взгляд обычно не может продырявить предметы, так что метафора получилась зачетная, верно?

Взгляд Меган мог просверлить дыру в масле.

«Убедить ее? — подумал я. — Это невозможно».

Но я не собирался сдаваться без боя. Я подошел к стене с изображением Ньюкаго, наложенным на блестящий металл.

— Визуализатор может показать нам все, что угодно? — спросил я.

— Все, что видит и слышит основной спайнет, — пояснил Абрахам вставая.

— Спайнет? — переспросил я, внезапно ощутив дискомфорт. Я подошел ближе. Это было замечательное устройство. Оно создавало ощущение, будто мы действительно стояли на крыше городского здания, а не в тесноте комнаты. Иллюзия была несовершенной — присмотревшись, можно было увидеть углы комнаты, в которой мы стояли, и 3-D эффект плохо работал на ближних объектах.

Тем не менее, пока я не присматривался и не обращал внимания на отсутствие ветра или городских запахов, я реально мог представить себя снаружи. Значит, вот какой образ создается с помощью спайнета? Принадлежащей Стальному Сердцу городской системы видео-наблюдения, средства, позволяющего Силовикам следить за тем, чем занимаются люди в Ньюкаго.

— Я знал, что он наблюдает за нами, — сообщил я, — но не думал, что камеры настолько… широкоформатные.

— К счастью, — ответила Тиа, — мы нашли некоторые способы влиять на то, что видит и слышит сеть. Поэтому пусть тебя не беспокоит, что Стальное Сердце шпионит за нами.

Я по-прежнему ощущал дискомфорт, но сейчас не стоило на этом зацикливаться. Я подошел к краю крыши, глядя на улицу внизу. Проехало несколько автомобилей, и визуализатор воспроизвел звуки их двигателей. Я подался вперед и положил руку на стену — было ощущение, будто касаешься в воздухе чего-то невидимого. Это очень дезориентировало.

О комнатных визуализаторах — в отличие от тензоров — я уже слышал. Люди платили хорошие деньги за посещение салонов визуальных фильмов. Недавняя беседа с Коди заставила меня задуматься. Неужели мы научились создавать подобные вещи благодаря Эпикам-иллюзионистам?

— Я… — начал я.

— Нет, — оборвала Меган. — Если он должен убедить меня, то этим разговором управляю я.

Она встала рядом.

— Но…

— Давай, Меган, — сказал Проф.

Я молча выругался и шагнул обратно, туда, где не чувствовал себя на грани падения с многоэтажки.

— Все очень просто, — начала говорить Меган. — У тех, кто собирается бороться со Стальным Сердцем, возникает одна огромная проблема.

— Одна? — переспросил прислонившийся к стене Коди. Казалось, что он опирался о воздух. — Давай посмотрим: невероятная сила, может метать из рук смертоносные сгустки энергии, может все неживое вокруг себя превратить в сталь, может управлять ветрами и превосходно летает… о, и он совершенно невосприимчив к пулям, холодному оружию, огню, радиации, травмам тупыми предметами, удушению и взрывам. Это еще… три огромных проблемы, подруга. — Он поднял четыре пальца.

Меган закатила глаза.

— Верно, — промолвила она, поворачиваясь обратно ко мне. — Но ничто из этого не является нашей первой проблемой.

— Найти его — вот основная проблема, — тихо сказал Проф. Он, как и Тиа, разложил складной стул, и они вдвоем сидели по центру отображаемой крыши. — Стальное Сердце — параноик. Он делает все возможное, чтобы никто не знал, где он.

— Точно, — подтвердила Меган, поднимая руки и движениями пальцев меняя панораму визуализатора. Мы пронеслись над городом, здания пятнами размазались под нами.

Я пошатнулся, желудок подпрыгнул. Я потянулся к стене, но, не будучи точно уверенным, где она находится, попятился, пока, наконец, не нащупал ее. Мы резко остановились, повиснув в воздухе и глядя прямо на дворец Стального Сердца.

Это была черная крепость из анодированной стали, вырастающая из городских окраин на той части озера, что позже была превращена в сталь. Она раскинула вокруг себя длинные галереи темного металла с башнями, балками и пешеходными дорожками. Как гибрид старой усадьбы викторианской эпохи, средневекового замка и нефтяной вышки. Зловещие красные огни светили из глубины разнообразных выемок, а из труб валил дым, черный на фоне темного неба.

— Говорят, что он намеренно построил это место таким запутанным, — сказала Меган. — Там сотни комнат, и каждую ночь он меняет спальни, каждый прием пищи проводит в разных местах. Даже обслуживающий персонал не знает, где он будет находиться в следующий раз. — Она сердито повернулась ко мне. — Ты никогда его не найдешь. Это первая проблема.

Я покачнулся, все еще испытывая неприятное ощущение, будто стою в воздухе. Хотя остальные, казалось, не испытывали таких неудобств.

— Можем мы…? — сквозь приступ тошноты спросил я, оглядываясь на Абрахама.

Он усмехнулся и, сделав несколько движений руками, переместил нас на крышу соседнего здания. Располагавшийся на ней небольшой дымоход сплющился и стал двумерным на полу комнаты, как только мы «приземлились». Это не было голограммой — насколько я знал, никто не мог имитировать иллюзию такого уровня с помощью технологий. Это было просто очень продвинутое использование шести экранов и немного 3-D моделирования.

— Верно, — ответил я, обретая равновесие. — В действительности, это было бы проблемой.

— Если бы что? — спросил Проф.

— Если бы это мы искали Стальное Сердце, — продолжил я. — Но он сам к нам придет.

— Нынче он редко появляется на публике, — сказала Меган. — А если и появляется, то это ненормально. Как, во имя огней Напасти, ты собираешься…

— Бездна, — ответил я. Эпик, которая заставила землю поглотить банк в тот ужасный день, когда был убит мой отец. Эпик, которая позже бросила вызов Стальному Сердцу.

— Очко Дэвиду, — произнес Абрахам. — Стальное Сердце выбрался из своего укрытия, чтобы сразиться с ней, когда она попыталась прибрать Ньюкаго к рукам.

— И когда Ненавистница пришла бросить ему вызов, — сказал я, — Стальное Сердце принял этот вызов лично.

— Насколько я слышал, — заявил Проф, — они разнесли целый квартал в том поединке.

— Звучит почти как описание вечеринки, — заметил Коди.

— Да, — подтвердил я. У меня были фотографии того боя.

— То есть, ты предлагаешь нам уговорить какого-нибудь могущественного Эпика прийти в Ньюкаго и бросить вызов Стальному Сердцу, — сказала Меган издевательским тоном. — И тогда мы будем точно знать, где его найти. Да, конечно, тогда все очень просто.

— Нет, нет, — выпалил я, поворачиваясь к ним лицом и спиной к темному, тлеющему огнями пространству дворца Стального Сердца. — Это первая часть плана. Мы заставим Стальное Сердце думать, что какой-то могущественный Эпик намеревается бросить ему вызов.

— Как мы это сделаем? — спросил Коди.

— Мы уже начали, — объяснил я. — Сейчас мы посеяли слух, что Везунчик был убит агентами нового Эпика. Мы станем убивать других Эпиков, создавая впечатление, что все это дело рук одного и того же соперника. Затем отправим Стальному Сердцу ультиматум — если он хочет остановить убийства своих сторонников, ему нужно выйти и сразиться.

— И он придет. Если мы будем достаточно убедительны. Вы сказали, он параноик, Проф. Вы правы. Он параноик и не оставит без ответа угрозу своей власти. С Эпиками-соперниками он всегда расправлялся лично, так он поступил и со Смертоносным много лет назад. Если и есть что-то, в чем Реконеры хороши, так это ликвидация Эпиков. Если мы за короткое время отстрелим достаточное количество Эпиков, это встревожит Стальное Сердце. Мы сможем вытянуть его на удобное для нас поле боя. Мы сможем устроить так, чтобы он вышел на нас и попал прямо в ловушку.

— Не получится, — заявила Меган. — Он просто пошлет Пламя или Мрака.

Пламя и Мрак — два чрезвычайно мощных Высших Эпика, которые действовали как телохранители Стального Сердца и поверенные в его делах. Они были почти так же опасны, как и он сам.

— Я показал вам, в чем уязвимость Мрака, — напомнил я. — Это солнечный свет — ультрафиолетовое излучение. Он не знает, что кому-то об этом уже известно. Мы можем использовать это, чтобы поймать его.

— У тебя нет никаких доказательств, — сказала Меган. — Ты показал, что у него есть уязвимость. Но она есть у каждого Эпика. Ты не можешь знать, что это солнечный свет.

— Я просмотрела его источники, — заговорила Тиа. — Похоже… похоже, что информация Дэвида может быть правдой.

Меган стиснула зубы. Если таков ответ на мои попытки убедить ее согласиться с планом, то меня ждет неудача. Не похоже, чтобы она была готова соглашаться, независимо от того, насколько хороши мои аргументы.

Но я не был уверен, нужна ли мне ее поддержка, неважно, что сказал Проф. Я видел, как остальные Реконеры смотрели на него. Если он решит, что это хорошая идея, они последуют за ним. Просто у меня была надежда, что эти доводы окажутся достаточно хороши для него самого, пусть даже он сказал, что убеждать я должен Меган.

— А Пламя, — поинтересовалась Меган. — Что насчет него?

— Легко, — ответил я, мое настроение поднялось. — Пламя не тот, кем кажется.

— Что ты имеешь в виду?

— Чтобы объяснить, мне нужны мои записи, — сказал я. — Но из всех троих его убрать будет проще всего, я вам это обещаю.

Меган скривилась, будто была задета этим, раздражена, что я решил не напрягаться, чтобы убедить ее, не подглядывая в свои записи.

— Ну, давай, — промолвила она и взмахом руки придала комнате вращение, снова заставив меня споткнуться, хотя не произошло никакого толчка. Она посмотрела на меня, и в ее губах я увидел намек на улыбку. Ну, по крайней мере, я знал, что немного пробился сквозь ее безразличие, пусть даже это заставит меня расстаться со своим обедом.

Когда комната перестала вращаться, точка обзора оказалась где-то сверху. Каждая моя клеточка говорила, что я сейчас должен соскользнуть и влипнуть спиной в стену, но я понимал, что это всего лишь вопрос перспективы.

Прямо перед нами над городом пролетела группа из трех вертолетов. Черные и блестящие, с двумя винтами. На боку у каждого красовалось белое изображение эмблемы Силовиков — щит и меч.

— Скорее всего, нам даже не придется иметь дело с Пламенем и Мраком, — продолжила она. — Мне следовало упомянуть это в первую очередь: Силовики.

— Она права, — согласился Абрахам. — Стальное Сердце всегда окружен Силовиками.

— Значит, их уберем в первую очередь, — заявил я. — Эпику-претенденту все равно пришлось бы это делать — выводить из игры армию Стального Сердца, чтобы иметь возможность проникнуть в город. Это еще раз убедит Стальное Сердце, что мы и есть Эпик-конкурент. Реконеры никогда бы не осмелились ни на что подобное в отношении Силовиков.

— Мы не станем этого делать, — сказала Меган, — потому что это был бы чистой воды идиотизм!

— Это немного выходит за пределы наших возможностей, сынок, — произнес Проф. Хотя я уже видел, что он у меня на крючке. Он с интересом следил за развитием мысли. Ему понравилась идея, как выманить Стальное Сердце. Это был излюбленный прием Реконеров — сыграть на самоуверенности Эпиков.

Я поднял руки, имитируя движения остальных, затем вытянул их вперед, пытаясь заставить комнату двигаться в направлении Штаба Силовиков. Комната неловко качнулась, опрокинулась набок, устремилась сквозь город и тут же врезалась в глухую стену какого-то здания. Застывшая, не в состоянии продолжать движение сквозь конструкцию, в которой не было спайнета, комната отчаянно дрожала, словно желала выполнить мой приказ, но не была уверена насчет направления.

Я сполз по стенке и плюхнулся на пол, чувствуя головокружение.

— Уфф…

— Хочешь, помогу? — весело спросил Коди от двери.

— Да. Спасибо. Штаб Силовиков, пожалуйста.

Коди произвел необходимые движения, поднимая и выравнивая комнату, затем повернул ее и двинул над городом, пока мы не зависли возле большой черной коробки здания. Оно чем-то напоминало тюрьму, хотя преступников в нем не содержали. Ну, разве только, преступников, назначенных государством.

Я привел себя в порядок, пытаясь не выглядеть перед остальными полным дураком. Хотя не уверен, что в тот момент это было возможно.

— Есть только один путь нейтрализации Силовиков, — сказал я. — Мы устраним Энергетика.

На этот раз моя идея не вызвала у остальных немедленного протеста. Даже Меган, стоявшая недалеко от меня скрестив руки, выглядела так, будто задумалась. Я подумал, что с удовольствием снова увидел бы ее улыбку, но сразу заставил себя не отвлекаться на это. Мне надо было оставаться сосредоточенным. Сейчас было не время, чтобы позволить себе терять из-за кого-то равновесие. Ну… фигурально выражаясь, по крайней мере.

— Вы уже думали над этим, — догадался я, оглядывая комнату. — Вы убили Везунчика, но обсуждалась и попытка убрать Энергетика.

— Это был бы мощный удар, — тихо произнес Абрахам, прислонившись к стене возле Коди.

— Это предложение внес Абрахам, — сказал Проф. — Фактически, он боролся за эту идею. Использовал схожие с твоими аргументы, что наши действия останутся неубедительными, пока своей целью мы выбираем недостаточно важных Эпиков.

— Энергетик — больше, чем просто глава Силовиков, — взволновано сообщил я. Наконец-то они, кажется, слушают. — Он даритель.

— Что? — спросил Коди.

— Это сленговое, — объяснила Тиа, — мы это называем Эпик-передача.

— Да, — согласился я.

— Отлично, — произнес Коди. — Так и что за Эпик-передача?

— Ты что, никогда не обращал внимания? — спросила Тиа. — Мы уже говорили об этом.

— Он чистил свое оружие, — выдал Абрахам.

— Я профи, — произнес Коди.

Абрахам кивнул.

— Он профи.

— И чистота — залог убойности, — добавил Коди.

— Так, все! — прервала их Тиа, поворачиваясь ко мне.

— Даритель, — заговорил я, — это Эпик, который может передавать свои способности другим людям. Энергетик имеет две способности, которые может передать другим, и обе они невероятно мощные. Может быть, даже мощнее, чем у Стального Сердца.

— Тогда почему правит не он? — поинтересовался Коди.

— Кто его знает? — пожал я плечами. — Наверное, потому что он смертный. Он не проявил никаких талантов к бессмертию. Поэтому он скрывается. Никто даже не знает, как он выглядит, хотя вот уже более пяти лет он со Стальным Сердцем втихую управляет Силовиками. — Я оглянулся на штаб-квартиру. — В его теле генерируются огромные запасы энергии. Он снабжает электричеством командиров ячеек Силовиков, так приводятся в движение механические доспехи и заряжаются энергетические винтовки. Не будет Энергетика — не будет мощной брони и энергетического оружия.

— И даже более того, — добавил Проф. — Устранение Энергетика может лишить энергоснабжения весь город.

— Что? — спросил я.

— Ньюкаго использует больше электричества, чем производит, — объяснила Тиа. — Все эти лампы постоянно… это огромный расход, уровень которого сложно было бы поддерживать даже до появления Напасти. Новые Разъединенные Штаты не имеют инфраструктуры, которая бы обеспечивала Стальное Сердце энергией для снабжения такого города, но эта энергия есть.

— Он как-то использует Энергетика, чтобы увеличить запасы энергии, — продолжил Проф. — Каким-то образом.

— Так ведь это делает Энергетика еще более привлекательной целью! — сказал я.

— Мы говорили об этом несколько месяцев назад, — ответил Проф, наклоняясь вперед и держа перед собой руки с переплетенными пальцами. — Мы решили, что убивать его слишком опасно. Даже если мы преуспеем, то привлечем к себе слишком много внимания и Стальное Сердце лично возглавит охоту на нас.

— Это как раз то, чего мы хотим, — заявил я.

Это их не убедило. Сделав этот шаг, двинувшись против империи Стального Сердца, они обнаружат себя. Больше никаких пряток в подземных городах, скрытного уничтожения тщательно отобранных целей. Никакого тихого бунта. Убить Энергетика, и обратной дороги не будет, пока не погибнет Стальное Сердце или пока Реконеры не будут схвачены, сломлены и казнены.

«Он собирается сказать нет», — подумал я, глядя в глаза Профа. Он выглядел старше, чем я его себе представлял. Мужчина средних лет, с тронутыми сединой волосами и с лицом, на котором было написано, что он пережил смерть одной эпохи и работал десять тяжелых лет, пытаясь привести к концу следующую. Все эти годы научили его осторожности.

Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но его перебил чирикающий сигнал мобильника. Абрахам отцепил его от своего внушительного плеча.

— Время Закрепления, — промолвил он, улыбаясь.

Закрепление. Ежедневное обращение Стального Сердца к своим подданным.

— Можешь вывести его на стену? — попросил я.

— Конечно, — произнес Коди, поворачивая свой мобильник к проектору и нажимая кнопку.

— В этом нет ну… — начал Проф.

Программа уже стартовала. В этот раз показывали Стальное Сердце. Иногда он появлялся сам, иногда нет. Он стоял на вершине высокой телебашни своего дворца. Смолисто-черный плащ за его спиной развевался на ветру.

Все обращения записывались заранее, но неизвестно, когда именно. Как всегда, в небе не было солнца, а в городе ни одного дерева, ничего, что могло бы дать подсказку насчет времени года. Я почти забыл, каково это — определять время суток, просто бросив взгляд через окно.

Стальное Сердце был освещен идущим откуда-то снизу красным светом. Он поставил ногу на низкие перила, затем подался вперед и оглядел город. Свои владения.

Глядя на него, представленного крупным планом на стене передо мной, я вздрогнул. Убийца моего отца. Тиран. Он выглядел в этом кадре таким спокойным, таким мудрым. Длинные, черные как смоль волосы, мягко спускавшиеся до плеч. Рубашка, обтягивающая нечеловечески сильное тело. Черные брюки, тоже более обтягивающие, чем свободные штаны, которые он носил в тот день десять лет назад. В этой съемке его, казалось, хотели представить мудрым и заботливым диктатором, как до этого многих коммунистических лидеров, о которых я узнал в Фабричной школе.

Он поднял руку, пристально глядя на город у своих ног, и рука начала насыщаться гибельной энергией. Желто-белой, контрастирующей с ярко-красным светом от пола. Эта мощь была не электричеством, но чистой энергией. Он наращивал ее, пока свет не стал настолько ярким, что камера перестала различать что-либо, кроме света и тени Стального Сердца перед собой.

Затем он запустил заряд пылающей желтой энергии в город. Эта сила ударила в здание, пробив в нем дыру, разметав пламя и осколки от взрыва в окна напротив. Здание начало дымиться, и люди побежали от него врассыпную. Камера дала увеличение, делая картинку более отчетливой. Стальное Сердце хотел, чтобы мы знали — он поджег жилое здание.

Затем последовал другой заряд, отчего здание начало крениться, сталь с одной стороны расплавилась и обрушилась внутрь. Он выстрелил еще дважды в здание рядом, также заставив его гореть, а стены плавиться от огромной мощи выпущенной энергии.

Камера снова обратилась к Стальному Сердцу, стоящему в той же величественной позе. Он смотрел вниз на город, с бесстрастным лицом, волевой челюстью, подчеркнутой красным светом, и задумчивыми глазами. Было неясно, зачем он уничтожил те здания, хотя, может быть, позже послание укажет на грехи, реальные или вымышленные, в которых были повинны их жители.

А может и нет. Жизнь в Ньюкаго была полна рисков. Одним из них было то, что Стальное Сердце мог принять решение наказать вас и вашу семью без объяснения причин. С другой стороны, вместе с этими рисками вы получали место с электричеством, водопроводом, работой и едой. Нынче на большей части этой земли такие удобства были редкостью.

Я шагнул вперед, вплотную к стене, чтобы поближе взглянуть на существо, которое там маячило. «Он хочет, чтобы мы были в ужасе, — подумал я. — Вот для чего все это. Он хочет, чтобы мы думали, что никто не может бросить ему вызов».

Раньше ученые выдвигали теорию, что, возможно, Эпики были каким-то новым этапом в развитии человека. Эволюционным прорывом. Я с этим не согласен. Это существо не было человеком. Никогда не было. Стальное Сердце повернулся, чтобы посмотреть в камеру, и на его губах мелькнул намек на улыбку.

Стул позади меня скрипнул, и я повернулся. Проф стоял и смотрел на Стальное Сердце. Да, в нем была ненависть. Глубокая. Проф перевел взгляд ниже и встретился со мной глазами. Снова момент взаимопонимания.

Мы оба четко осознавали позицию друг друга.

— Ты не сказал, как собираешься его убить, — промолвил Проф. — Ты не убедил Меган. Все, что ты нам показал — это сомнительный, наполовину сырой план.

— Я видел, как у него идет кровь, — сказал я. — Тайна где-то в моей голове, Проф. Это лучший шанс его убить, какой когда-либо кому-либо представится. Готовы ли вы отказаться от него? Можете ли вы уйти, не попытавшись его использовать?

Проф встретил мой взгляд. Один долгий миг он смотрел мне в глаза. За моей спиной закончилась трансляция Стального Сердца, и стена опять почернела.

Проф был прав. Мой план, который казался мне толковым, строился на множестве домыслов. Выманить Стальное Сердце с помощью фальшивого Эпика. Устранить его телохранителей. Справиться с Силовиками. Убить его, используя тайную уязвимость, которая может быть спрятана где-то в моей памяти.

Сырой, наполовину разработанный план. Вот почему мне нужно было прийти к Реконерам. Они могли его реализовать. Этот человек, Джонатан Федрус, мог воплотить его в жизнь.

— Коди, — сказал Проф, поворачиваясь, — начинай тренировки новичка с тензорами. Тиа, давай подумаем, как отследить передвижения Энергетика. Абрахам, понадобится мозговой штурм, чтобы придумать, как сымитировать Высшего Эпика, если это вообще возможно.

Я почувствовал, как у меня екнуло сердце.

— Мы собираемся это сделать?

— Да, — сказал Проф. — Собираемся, помоги нам, Господи.

Часть 2