Теплые и уже знакомые руки обняли меня, сжимая крепко. Некоторое время глава белой стаи молчал, укачивая на руках, как ребенка. А стоило успокоиться, так он произнес хрипло, многообещающе:
- Убил бы, - колючая щека прикоснулась к моей щеке, и барон добавил сурово, - если бы не очнулась…
Вот и вся благодарность к одержимой. Я у некроманта чуть Богу душу не отдала, так меня еще и здесь умертвить пообещали. Ради такого в следующий раз могу и не проснуться. Не открывая глаз, и не отпуская его, позвала тихо:
- Барон…
- Что?
- А нельзя ли как-нибудь мягче… будить? - подумала и предложила, - призывом по имени, поглаживаниями, поцелуями, например. - Он хмыкнул, и я поспешила уточнить: - Хотя бы в щечку.
- Все это бесполезно, - ответил сын ночи с улыбкой в голосе. - Поверь, я себе не только руки обжег.
Распахнула глаза и откинулась в его объятиях, насколько это было возможно.
- Вы обожглись! Где? Нужно немедленно мазью обрабо…
Рассмеялся, оборвав на полуслове, завернул меня в шкуру, поднял на руки и понес. Только сейчас оглянулась, понимая, что все это время мы были на скале, где ручей срывался водопадом вниз и разбивался о камни на множество искристых капелек. Красиво. Именно сюда я и направилась, когда попросила Стафорда меня оставить, но помню точно, не дошла. Споткнулась и в попытке удержаться, до крови расцарапала руку, а дальше тьма и холод поглотили без остатка. Посмотрела на расцарапанную руку, с удивлением обнаружив на ней повязку, белеющую в темноте. Выходит варвар сам меня сюда донес и даже руку перевязал. Приятно.
- Пришли, - он опустил меня и, сняв с плечей шкуру, аккуратно втолкнул в палатку и приказал: - Переодевайся.
Тусклый свет горевшей здесь свечи, позволял различить скромную обстановку бароновой палатки и мои вещи, аккуратно сложенные в правом углу. Хотела спросить зачем, переодевать рубашку? А потом посмотрела на нее: сгоревшая на моих плечах и едва удерживающаяся на обожженных лямках она снизу была разорвана. Теперь ясно откуда Белый варвар взял материал для перевязки. С опозданием подумала, что я предстала перед ним в таком непристойном виде, и отмахнулась. Сейчас главное не это, а его ожоги. Переоделась быстро, волосы торопливо заплела в косу и, выудив из сумки нужные склянки, позвала главу белой стаи.
- Быстрая какая, - улыбнулся оборотень, садясь на указанное место, - тебе бы поесть.
- Потом. Покажите руки.
Задумался, а чуть погодя и, спрятав руки за спиной, он выдвинул свое условие:
- Только, если реветь не будешь.
После такого заявления, я просто возопила:
- Немедленно!
- И не смей орать, - внес он дополнение, скрипнув зубами, поморщился.
Больно.
Боже правый, что ж у него с руками, если он столько всего требует. А может припугнуть, что в таких условиях я лечить его не пожелаю? Нет, не поведется, скажет, что справится сам. И я уснуть не смогу, зная, что он из-за меня обжегся. Да вовремя он начал выдвигать ультиматумы, ради такого, я сейчас соглашусь, если не со всем, то во многим. И оборотень это знает.
- Хорошо, - заверила тихо: - Но, барон, вы ведь понимаете, что с целителем нельзя спорить… - использовала его же слова, обращенные к младшему Датогу Суро.
- Спасибо, что напомнила, - ухмыльнулся оборотень, оборвав меня на полуслове. Тряхнул темной головой, заявил: - И начни уже обращаться ко мне, как к ровеснику. Надоело чувствовать себя титулованным великовозрастным стариком.
- Что?
- То. На «ты», Ариша, давно пора перейти.
- Так, значит? - прищурилась сердито.
- Да, - уверенно постановил он.
- Прекрасно, я согласна сейчас не реветь и не орать, и обращаться к вам на «ты», но только лишь, если вы сейчас же, покажете мне руки. - Смотрю на него, а он молчит, поджав губы, и не двигается. - Что?
- Формулировка неправильная. Не возмущаться сейчас, а вот обращаться как к ровеснику отныне. Последнее стоит подчеркнуть.
Улыбается через силу, а сам чуть ли не зубами от боли скрипит, так, что противостоять более я уже не пыталась.
- Согласна!
- Договорились…
Стафорди показал руки, нехотя, медленно, с кривой улыбкой на губах. В первые мгновения думала, что мне показалось, но поставив свечу ближе, сдавленно вскрикнула.
- Ты обещала, - напомнил барон сердито.
- Я же не думала, что… - не договорила и, сжав зубы, продолжила осмотр.
Его кончики пальцев обуглились, кожа с внутренней стороны ладони исчезла совсем. Я не ревела, нет, и не орала. Я в молчании давилась слезами, разрезая ножом рубашку, которую Белый варвар явно только что надел поверх сгоревшей одежды и вздувшейся пузырями кожи. И чего ради? Чтоб меня не пугать?
Добравшись до локтей, остановилась на мгновение. Слезы смахнула и сделала несколько глубоких, судорожных вдохов. И пусть оборотни восстанавливаются быстро, одними лишь мазями тут не обойтись, потребуются обезболивающие настойки и порошки, а еще травы секвори. Свежие, чтобы волдыри спали, не оставив и следа.
Мои размышления и неподвижность барон понял, по-своему:
- Вот, правильно. Дальше не надо, - шепнул он, выставив вперед ладони без кожного покрова, - обрабатывай.
А я вижу, что рубашка сына ночи пропиталась сукровицей и кровью и даже на шее ожоговые отметины есть. Неужели надеется, что я их вот так вот оставлю? Не дождется.
- Не мешайте лекарю, справляться со своей работой, - процедила сухо, - пункта об участках, доступных для осмотра, в нем не было.
И без зазрения совести вспорола рубаху от ворота до рукавов с двух сторон и стянула ее до пояса барона.
- Вы…вы… о Боже!
Нет, я это так просто его не оставлю. Прикусила губу и потянулась за свечой, чтобы осмотреть правое обгоревшее плечо барона.
- Ты… ты… и лучше все же Стафом или Стафордом, - решил, безобразник, поправку внести в мое восклицание. А сам от огня свечи лицо отводит, и слишком уж подозрительно отводит, так чтобы я лишь левую часть его лица видела.
- Стаф, за… замолчи! - не постеснялась, как нашкодившего мальчишку потянула за левое ухо. То ли от обращения моего, а то ли от напора, он не сопротивлялся, рявкать на меняя не стал и лицо к свету повернул.
Замерла, не дыша, но свеча в моей руке все-таки задрожала. И тени от ожогов заплясали на его хмуром лице.
- Кто-то обещал не реветь, - напомнил он сурово.
- Я не реву, просто… Я сейчас.
Из палатки выскочила, как ужаленная, и постояла на холодном ветру, глядя на звезды несколько мгновений, пока они не перестали размываться из-за слез. Это он, поднимая меня на руки, так обжегся. Наверняка еще и в воде держал, чтоб остудить и только потом пообещал по щекам отхлестать. Жаль его, до боли, до жгучих слез. Подбородок предательски задрожал, но я не позволила себе плакать, глубокий вдох и заверение:
- Справлюсь. Вот только травы секвори найти кого-нибудь попрошу и со всем спра-а-а-влюсь…
Оттянув полог, вошла в палатку и молча, взялась за обработку ожогов. Белый варвар терпел, сжав зубы, изредка шипел и скрипел, даже несмотря на обезболивающую настойку. А я молчала, кусая губы, и повторяла про себя: «Поправится, поправится, поправится…»
- Знаешь, о чем я сейчас сожалею, - произнес Стафорд тихо, когда я взялась обрабатывать мазью его лицо, - о том, что не смогу держать тебя за руку, - поймал мой удивленный взгляд, улыбнулся криво, - и от призыва Наз Завайя не спасу.
Прищурилась и ответила ему в тон:
- Знае-те… знаешь, были бы вы… ты здоров, я бы тебя поцеловала. А так… обойдемся малым, - прикоснулась к здоровому плечу, погладила, произнеся: - Спасибо, за мое спасение из забытья.
- А меня такая мелочь, как твое нездоровье, не остановила бы, - заметил глава белой стаи.
Будь его воля, наверняка бы, расплылся шальной улыбкой, но из-за ожогов оборотень лишь на левую сторону кривится.
- Вижу… - аккуратно пальчиками намазала его потрескавшиеся губы и мелкие еще не лопнувшие пузыри.
- Так мы договорились? - спросил он, стоило мне отстраниться на несколько мгновений.
- О чем?
- О том, что поцелуй спасителю достойная плата вместо опостылевшего и скупого спасибо, - произнес варвар как бы, между прочим, и в сторону смотрит, чтоб не спугнуть. Но я-то его решительность чувствую, не просто так вопрос задал, совсем не просто.
- А давайте…, - черный взгляд мгновенно сосредоточился на мне. Судорожно сглотнула и вспомнила его условия: - Давай возьмем в расчет то, что я только что… лечила.
- Хорошо, значит, должен буду я, - барон поднялся, содрал с себя ошметки рубахи и без перехода сообщил: - Ариш, выйди.
- К-куда? - спросила, сбитая с толку его последними словами.
- На улицу.
- За-зачем?
- Там тебя Лерф ждет, - терпеливо пояснил он.
Выхожу и действительно молчаливый стоит каменным изваянием перед входом в палатку. Не тратя времени впустую, он протянул мне поднос и толстенную вязанку травы, развернулся и ушел.
- Спа-си-и-бо, - вот и все что я успела произнести, прежде чем оборотень окончательно скрылся среди деревьев.
Все еще сердит за то мое предубеждение к барону, или злится за то, что я «спугнула» черных близ городка Даким? Сам он ни слова не говорит, а варвар как-то странно отмалчивается и успокаивает: «У него это временно. Пройдет». Пожав плечами, вошла в палатку. От вида подноса в моих руках Стафорд чуть ли не хлопнул от радости в ладоши, в последний момент вспомнил о своих ожогах и руки остановил.
- Это что за трава?
Я поднос на валун поставила, что был здесь вместо столика, посмотрела на вязанку, с удивлением заметив:
- Секвори… И так много?
- Та самая, о которой, ты упомянула более получаса назад, - хмыкнул барон: - для чего она тебе?
- Для ва..., тебя. Снимет пузыри.
- Как по мне, так проще их содрать.
- Ни в коем случае! Сейчас я ее разотру и…
- Сейчас? - переспросил удивленно. - Не-е-е-ет, травушка подождет. Потому что сейчас я поем и ты вместе со мной. Хватай подушку, садись к столу, набирай.