лжает сокращаться!
Запустив первую партию «Стандартов», «Банкер-Хилл» стряхнул с себя плотное покрывало дыма. Крейсер вырвался из молочной мглы, острый нос корабля вспарывал набегающие арктические волны, рассеивая вокруг бортов кристаллики льда и снега. Океан на мгновение отходил в сторону, а потом вновь бросался на крейсер, пытаясь сломать корпус корабля и увлечь команду «Банкер-Хилла» в темную, безжалостную глубину.
Вестники смерти приближались стремительно и неумолимо. Крейсер дал второй зенитный залп на минимальном расстоянии от целей. «Стандарты» под острым углом сорвались с направляющих и поразили цели в радиусе прямой видимости. Сумрачный арктический горизонт запылал огнями уничтоженных ракет. Каждый залп крейсера ликвидировал очередную смертельную угрозу, но расстояние до взрывов непрестанно сокращалось. Падающие в океан обломки поднимали к небесам громадные водяные столбы.
Жуткий рев шестиствольных «Фаланксов» возвестил офицеров о прорыве ракетного ПВО.
– Вот она! – До ушей капитана донесся изумленный возглас первого помощника.
Палмер увидел приближающуюся советскую ракету. Мгновением позже снаряды «Фаланкса» разорвали X-22 на части. По небу прокатилась огненная дуга горящего топлива, корабль потряс яростный грохот близкого взрыва. Люди, не успевшие ухватиться за столы и поручни, словно куклы покатились по боевой рубке.
«Фаланксы» отчаянно молотили пулями воздух. Их разгоряченные стволы выбрасывали пучки живого ярко-красного огня. Моряки глохли от непрерывного близкого грохота.
Второй взрыв оказался сильнее первого. Корабль подбросило вверх, а потом со всей силы швырнуло на океанские волны. Боевая электроника погасла, компьютеры и дисплеи отключились, запахло горелой проводкой. Тернера кинуло в сторону, ударило по голове чем-то тяжелым и бросило к закрытым дверям отсека. Сознание капитана отключилось, словно пламя потушенной ветром свечи.
Промчавшаяся над «Яком» ракета беззвучно врезалась во вражеский истребитель. Скорость реактивного снаряда была такова, что грохот взрыва остался позади сражающихся машин. Небо озарилось цветком багрово-красного пламени, во все стороны полетели изувеченные части уничтоженного самолета.
Полковник предусмотрительно бросил «Фристайл» вниз, едва избежав встречи с крутящимся куском двигателя. Попав в сильнейший вихревой поток, «Як» задрожал всем корпусом и едва удержал высоту. На пульте управления вспыхнула гирлянда тревожных красных лампочек, машина теряла скорость.
– Первый есть, командир. – В шлеме прозвучал восторженный голос Эллис. – Первый F-14 на моем боевом счету.
– Поздравляю! – коротко откликнулся Соколов. – Синее крыло, перестройте формацию. Новые воздушные цели. Отметки дальности 70 километров. Скорость 1,6 Маха. Приближаются со стороны океана.
– Активируем контейнеры РЭБ, командир.
В голосе майора Гловер прозвучали не столько вопросительные, сколько утвердительные нотки. Сергей пробежался пальцами по кнопкам радиолокационных режимов и дал «добро».
МФУ мерцал сотнями электронных сигналов. Трехмерная картинка боя непрестанно подергивалась, вспыхивая большими и малыми точками радиоэлектронных помех. Применение ракет среднего радиуса действия в подобных условиях было обречено на провал. Более того, сбитый с толку реактивный снаряд мог промахнуться или поразить дружественный самолет.
Оценив сложившуюся ситуацию, Соколов активировал ракеты ближнего радиуса действия. Контрольные лампочки Р73 мигнули зелеными огоньками. Интеллектуальный интерфейс истребителя отобразил на боевом экране отметки приближающихся машин.
Истребители Консорциума шли в типовой североамериканской формации, известной под именем «пяти двоек». Машины были выстроены уступами, в виде лесенки, ведущая пара принадлежала командиру крыла. Самолеты САСШ непрестанно ставили тепловые и радиоэлектронные помехи. Выжимая из своих двигателей максимум мощности, американские пилоты быстро сокращали расстояние до «Звезды». Ближний бой становился неизбежным.
Пытаясь соблюсти требуемые приличия, полковник заявил о своих правах на воздушное пространство:
– Неизвестная эскадрилья, представьтесь. С вами говорит командир «Красной звезды» Соколов Сергей Александрович. Предупреждаю вас, вы входите в Советское воздушное пространство и подвергаете себя угрозе уничтожения.
Ответ последовал незамедлительно.
– Полковник Соколов, с вами говорит майор САСШ Брэндан Уолли. Отключите боевую электронику и переведите ракеты в пассивное состояние. В противном случае – будете уничтожены. На размышление двадцать секунд. Конец связи.
– Наглые черти! – огрызнулся в эфир Матвиенко. – Сейчас покажем этим деятелям, кто в небе хозяин.
«Як» Матвиенко вырвался вперед. Тусклое солнце Арктики бросило на металл машины тревожные розовые отсветы. Красный-3 выпустил по целям все имеющиеся AIM-9X и врубил глушилку – модифицированный Петренко контейнер РЭБ.
Радар Соколова ослеп, экраны МФУ стали жертвами тотальной «снежной слепоты». Американские пилоты сломали строй и хаотично избавились от «Сайдвиндеров». Между сближающимися эскадрильями протянулись инверсионные следы многочисленных ракет.
Сергей попытался навести «AMRAAM» на ближайший F/A-18E, но не сумел удержать вражескую машину в «замке». Электроника отказалась воспринимать цель на расстоянии в 5000 метров. Вторичный захват произошел на дистанции в три километра. Соколов потянул на себя ручку управления и дал короткую очередь из авиационной пушки.
«Шершень» промелькнул над фонарем кабины, оставив за собой густую инверсионную дорожку. Сергей завалил машину на бок и, прислушался к несвязной суматохе эфира. «Собачья свалка» была в самом разгаре, несущие частоты изобиловали криками гнева и возгласами нерастраченной ярости.
Стабилизировав «Як», Соколов отыскал взглядом юркий F/A-18. Синяя машина находилась в переднем полусекторе обзора, ее пилот на форсаже набирал высоту. Истребитель непрестанно маневрировал, пытаясь избежать попадания в ракетный замок. Сергей легко загнал в прицел хвост ускользающего американца и активировал воздушные тормоза. Машину затрясло по трем осям, индикатор захвата сбился во второй раз. «Шершень» не стал испытывать судьбу и свечкой ушел вверх, оказавшись вне поля зрения полковника.
Сергей выругался и вновь задрал нос, в его наушниках послышался восторженный голос Эллис:
– Есть, я только что сбила второго! Два в один день!
Повинуясь воле пилота, боевой интерфейс «Яка» отследил падающего «американца». Светло-синий F/A-18 был объят ярким пламенем. Его двигатель полыхал, словно попавшая в костер тростинка. Истребитель не слушался управления и был обречен на гибель. Пилот покинул машину, купол спасательного параплана раскрылся на высоте четырех тысяч метров.
Гонка на вертикалях продолжалась, юркий противник упрямо уходил от полковника. Впрочем, Соколов был уверен в своей победе.
Американца спас близкий запуск AIM-9R по машине Сергея. Полковника подкараулили на развороте, сорвавшийся с «Шершня» «Сайдвиндер» пошел по тепловой струе. На панели «Яка» вспыхнули лампочки воздушной тревоги, угрожающе взвыл сигнал ракетной опасности.
Сергей затаил дыхание и бросил истребитель вниз, разбрасывая по сторонам яркие тепловые ловушки. Ракета шла следом, непрестанно доворачивая изящными треугольными стабилизаторами. Инфракрасная система наведения AIM-9R видела несколько целей, но электронный мозг ракеты выбрал ближайшее тепловое пятно. «Сайдвиндер» устремился в сторону ловушки, потерял «Як» и ринулся к багровой закатной полоске.
«Фристайл» перешел в горизонтальный полет и бросился за противником, красные огоньки «Шершней» разлетались по всем сторонам света. В наушниках послышался усталый голос Матвиенко:
– Сергей, они уходят. Бой завершен.
«Шершни» действительно выходили из боя, четыре машины неслись на запад, еще две – на север, последняя уходила на северо-восток. Ближайший к Сергею F/A-18 находился на расстоянии двадцати километров, другие машины были еще дальше. Ловить убегающих американцев было бессмысленно, поскольку «шершни» активировала системы электронной борьбы. Вдобавок к этому, в сотне километров от «Яка» появились две новые цели. Таинственные самолеты летели на дозвуковой скорости и активно прикрывали беглецов мерцающим фоном электронных помех. Экран яковлевского МФУ шел полосами, изображение непрестанно подергивалось, застывало и распадалось на крохотные пиксели.
Матвиенко вновь вышел на связь:
– Сергей, перед нами – XЕ-8A. Они висят над авианесущей группой Консорциума и прикрывают убегающих «пчелок». Дальнейшее преследование «шершней» бессмысленно, надо возвращаться. Погонимся за американцами, повторим судьбу ливийцев.
– Принято, Красный-3. Отходим.
Красное крыло последовало за своим командиром, истребители перестроились в треугольник. Эллис повисла левее полковника. Темный силуэт ее «Ястреба» мелькнул над синеватой поверхностью волн. Матвиенко держался по правую сторону от Соколова. «Як» Николая был так близко, что Сергей мог увидеть тусклые отсветы, бегущие по авионике «Фристайла».
Прикинув расстояние до ведомых, полковник запросил статус боевых машин:
– Синее крыло, доложите о неисправностях.
– Полковник, это Синий-1, у нас проблема. Синий-2 видел горящий самолет Бэйтса, пожар обоих двигателей и черный дым. Маркер Синего-3 на мониторах отсутствует. Мы потеряли с ним визуальный и радиолокационный контакт.
В груди Сергея разлился жуткий холодок. Его подчиненного сбили, да так ловко, что тот не успел запросить о помощи. Разум полковника лихорадочно работал, оценивая возможные альтернативы. Пожар машины неизбежно приводил к тяжелым повреждениям авионики. В воздухе Бэйтс мог продержаться минут пять, максимум десять, если отрубил внутренние топливные системы. Умело планируя, он мог осуществить твердую посадку на остров. Если же Бэйтс катапультировался, то его шансы на выживание стремились к нулю. В ледяной воде Арктического океана человек не мог протянуть более двадцати минут. Холод и ужас быстро вытягивали из жертвы оставшиеся силы, следом за переохлаждением наступала неизбежная смерть.