Наблюдения аналитика прервала тревожная трель телефона. Генерал сорвал с держателей трубку:
– «Красная звезда», центр управления боем.
– Северский? Это Никонов. Не знаю, слышали вы или нет, Бирилев погиб в момент первого воздушного удара. Штаб уничтожен прямым попаданием авиабомбы, система ПВО разрушена, цифровые комплексы управления боем разбиты. Я поднял в воздух остатки ЭДы-3 и пытаюсь ввести в сражение оставшиеся машины. Сможете прикрыть наш взлет?
Голос Никонова оставался суровым и холодным, но Северский слышал, что в душе полковника царствует отчаяние.
– Вас поддержат «Фристайлы». «Миги» и «ястребы» блокированы внутри ангаров, бетонка повреждена.
– Принято, Звезда. Эскадрильи «Мистраль» и «Галланд» на подходе. Даст Бог, прорвемся, выдержим вторую волну налета и…
Сигнал прервался, в трубке послышался шум и хруст враждебных помех. Генерал повесил трубку на держатель и вернулся к мониторам.
Экраны пестрели метками враждебных сигналов. С севера на остров надвигалась вторая волна Консорциума, состоящая из тридцати машин. Одни самолеты давали четкий красный импульс, маркеры других прыгали с места на место, отметки третьих разбрасывали вокруг себя светящиеся пиксели радиолокационных помех.
Северский развернулся на стуле и махнул Голландцу рукой:
– Смотри, такое нечасто увидишь.
Ван Хорн замер за спиной генерала и всмотрелся в цветовую вакханалию, царящую на экране монитора.
– При желании, они могут сровнять с землей весь остров.
Аналитик нахмурился:
– В этом ты прав. Если пилоты Консорциума вскроют бирилевскую систему ПВО, нам крышка.
Тем временем зеленые точки ЭДА-3 оттеснили к береговой черте красные маркеры целей. Консорциум потерял пять машин, оставшиеся самолеты забрались на высоту пять километров и вышли из боя.
Вторая волна штурмовиков обрушилась на ВПП с северо-востока. Перехватчики Никонова вогнали в землю пять американских истребителей. Ответный удар Консорциума стер с дисплея маркеры двух советских машин. Над руинами нефтеперерабатывающего комплекса завязалась яростная «собачья свалка». В ход пошли ракеты ближнего радиуса действия и скорострельные авиационные пушки. Сбитые машины, вспыхивали в ночной темноте и валились на замерший Тренделаг, пронзая брошенные многоэтажки метеоритами ожесточенных взрывов.
Световое перо аналитика указало на маленькие импульсы, приближающиеся к острову с северо-западного направления:
– Красное крыло ползут у самой воды. Высота метров двадцать, не больше. Нанесут удар, а потом удерут на форсаже, если, конечно, успеют и смогут!
Самолет Соколова мчался над верхушками ледяных волн. Крылья истребителя легонько подрагивали, разрезая мощные воздушные потоки. Матвиенко держался рядом, его машина летела немного ниже и правее командирского «Фристайла».
Пассивная РЛС Красного-лидера выводила на экран МФУ множество враждебных сигналов. Истребители Консорциума формировали двойки, бомбардировщики шли тройками, самолеты радиоэлектронной борьбы держались на флангах формации, как можно дальше от первой-второй ударных волн. Чуткая РЛС «Яка» фиксировала присутствие XE-8A, но не давала прямого указания на осторожную цель.
Расстояние до машин Консорциума сокращалось с каждой секундой. Когда бомбардировщик противника оказался в радиусе действия AIM-9X, Сергей положил палец на кнопку ракетного пуска. Через тридцать секунд в зоне поражения «Сайдвиндера» находились три вражеские машины, бортовой компьютер «Яка» идентифицировал их, как F-111C «Aadvark»[40].
Скользнув взглядом по бортовому дисплею, полковник подумал:
– Пилоты бомбардировщиков – плохо подготовленные наемники. Они не умеют держать строй, поскольку летят с большими промежутками в боевой линии. Внезапная атака застанет их врасплох. Если нам немного повезет, то формация F111 будет необратимо разрушена, а на повторную атаку противник не решится.
Загнав ближайший F111C в замок воздушного прицела, Сергей уверенно надавил на гашетку. Избавившись от реактивных снарядов, «Як» бодро подпрыгнул вверх. Полковник бросил «Фристайл» на левое крыло, прислушиваясь к угрожающим вибрациям фюзеляжа.
Промчавшись над водной поверхностью, Соколов выровнял истребитель и толкнул ручку дросселя до предельного значения. Адаптивные сопла «Яка» раскрылись, направляющие газового потока компенсировали мощь избыточной реактивной струи и Красный-лидер устремился в сторону открытого океана.
Ракеты Соколова уверенно нашли свои цели. Два «Сайдвиндера» поразили ускользающий F/A-18E, тогда как третья ракета разнесла на куски отставший бомбардировщик. Темное арктическое небо расцвело багровыми полосами огня.
Матвиенко повторил маневр командира, предварительно избавившись от последних AIM-9X. Выпущенные Николаем ракеты догнали ближайший Aadvark и поразили его фюзеляж смертоносным дождем осколков. Пилоты бомбардировщика погибли мгновенно, их машина загорелась и вошла в пологое пикирование. F-111C задымил и тяжко ударился в воду возле бурной береговой черты.
Строй F-111C развалился, наемники Консорциума запаниковали, они явно не ожидали столь агрессивного противодействия. Пытаясь выйти из области действия вражеских ракет, пилоты «Aadvark-ов» разбрасывали вокруг себя «обманки», хаотично меняли курс и высоту полета. Ударные истребители САСШ держались более уверенно, их пилоты сформировали защитную формацию и инициировали отстрел тепловых ловушек.
За дерзкими «Яками» истребители САСШ не погнались, внимание американских пилотов было сосредоточено на возвращающихся T-50.
Монитор Северского мигнул, с его темной поверхности пропали три красных точки, на их месте появились фиолетовые маркеры смерти. Следом с экрана исчез зеленый треугольник «тэшки».
За спиной аналитика раздалось брюзжание Ван Хорна:
– Мы несем большие потери.
– Бой еще не закончен. – Пальцы Северского раздраженно крутили карандаш. – Ситуация изменилась в нашу пользу, бомбардировщики отходят на север, а истребители всего лишь прикрывают их бегство.
Изображение дернулось в очередной раз. Экран озарился россыпью разноцветных огней, тогда как ван Хорн издал возглас искреннего удивления. В северной части воздушного пространства появились многочисленные самолеты третьей ударной волны. Края формации, находившиеся на расстоянии 200 километров от острова, были защищены легкими машинами, предположительно «шершнями», в центре строя двигались более крупные световые точки. Компьютер не смог идентифицировать класс таинственных целей и пометил красные маркеры многочисленными знаками вопроса.
Пораженный Ван Хорн удивленно крякнул и прошептал:
– Похоже, к острову приближаются десантные самолеты.
Северский задумался. Отодвинув от себя кружку, генерал склонился над клавиатурой. На экране замелькали графики и последовательности бинарных чисел. Вычислительная система аналитика сканировала тепловой и электромагнитный выбросы громадных целей. Когда расчеты подошли к концу, генерал тяжело сглотнул:
– Это не транспортные машины, Ван Хорн. Перед нами два «Лэнсера»[41] с ядерным оружием на борту.
Голландец прильнул к монитору, раздраженно произнес:
– Я начинаю сожалеть о том, что ввязался в эту авантюру.
– Поздно об альтернативах думать. Сейчас мы ничего не можем изменить. Хотя…
Северский распахнул «окошко» спутниковой связи. Сняв с держателей трубку, генерал активировал передатчик:
– Красное звено, ЭДА-3, с северного направления приближается группа «агрессоров», состоящая из палубных истребителей и тяжелых бомбардировщиков типа «Лэнсер». Мы не можем поддержать вас в воздухе, но способны сконцентрировать на противнике огонь уцелевших зенитных комплексов. Ждите подхода подкреплений. Нам нужно десять, максимум пятнадцать минут! Конец связи.
Ван Хорн раздраженно покачал головой.
– Ты их обманул, гибель пилотов не даст нам отсрочки.
Северский улыбнулся и повернул к Голландцу левый дисплей. По янтарному пространству десятого оперативного квадрата ползли десятки салатных маркеров.
– Я сказал правду. «Галланд» и «Мистраль» вступят в бой через десять минут.
Воздушное пространство островов Бернадотта.
15 ноября 2035 года, 5.00
Развернувшийся над архипелагом бой начался с массированного ракетного удара на контркурсах. Истребители Консорциума выпустили в воздух десятки управляемых ракет средней дальности. «Мистраль» и «Галланд» ответили последовательными залпами «Сайдвиндеров» и советских Р-27. Контратаку наемников поддержал уцелевший комплекс Р-300M, который затаился во время первой фазы боя и нанес внезапный удар возмездия по приближающемуся врагу.
Отстрелив тепловые ловушки, истребители враждующих сторон активировали контейнеры РЭБ. Наиболее умелые и отважные пилоты попытались уйти от ракет при помощи «акробатических» маневров. Ускользнуть от реактивных снарядов удалось не всем. Одни машины были подбиты, другие получили тяжелые повреждения. Эфир наполнился криками боли, ужаса и отчаяния. Черные полосы дыма, протянувшиеся с высоты десяти километров, завершали свой путь в океанской бездне или в твердой земле островов. Небосвод, исхлестанный инверсионными следами ракет, пылал, словно вход в преисподнюю.
Инерция сражения нарастала. Ведущие перестали управлять ведомыми, сосредоточившись на собственных целях и понадеявшись на здравый смысл подчиненных. Сплоченные боевые группы прекратили существование, грандиозное столкновение свелось к десяткам маленьких поединков.
Когда расстояние между противниками сократилось до пяти километров, встречный бой превратился в жестокую «собачью свалку». Боевые машины перехватывали друг друга на контркурсах или выписывали окружности, пытаясь поймать противника на виражах. Темные пространства ночи озарялись выстрелами скорострельных пушек и бурными вспышками форсажного пламени.
В условиях массовой постановки помех пилоты забыли об уверенном наведении на цель. Ракеты пускались наугад, по призрачным силуэтам и слабым радиолокационным откликам. Многие реактивные сна