– Одним ударом откусили от нас океанскую гавань, – пробурчал себе под нос Северский. – Что же дальше-то будет?
– В пять часов утра городские руины были блокированы 1-м танковым полком Каткова. В районе 18-й высотки произошел встречный бой. Ооновцы потеряли три машины десанта и один танк-дрон, предположительно «Грант», после чего откатились обратно в «город». Полковник Катков блокировал подступы к Тренделагу и теперь подтягивает к холмам тяжелую самоходную артиллерию и мотопехоту майора Варкушина.
Масштаб островной карты увеличился. Рядом с восточным побережьем показались красные метки тяжелых кораблей.
– Противник пытался высадиться в южной части острова, но адмирал Костиков сорвал десантную операцию массированным залпом «Гранитов». Враг потерял два корабля, в том числе один стелс-фрегат. Танкодесантный корабль «Пейлин» получил повреждения верхней палубы и в конечном итоге отошел в открытый океан.
Едва Никонов закончил рассказ, как с заднего ряда кресел донесся тревожный вопрос.
– Генерал, мы сможем сбросить ооновцев в море?
Никонов пожал плечами.
– Пока мы деремся на равных, шансы на победу имеются. Безусловно, ооновцы превосходят нас численно в танках и бронированных машинах, но людей у нас пока больше.
Никонов щелкнул пультом дистанционного управления. На дисплее появилась зашумленная фотография громадного военного корабля. Нажав на кнопку, генерал изменил масштаб изображения. Сергей увидел плоскую, заставленную машинами палубу, вздыбившуюся командную рубку, увенчанную иглами антенн и радиальными тарелками радаров.
Возле кормы корабля виднелась тяжелая платформа подъемника, предназначенная для транспортировки ударных самолетов.
Указка генерала показала на судно.
– Наша приоритетная цель – десантный корабль ООН «Норфолк» типа «Тарава». Спутники сфотографировали его в 280 милях к северо-западу от архипелага. Конвой «Норфолка» состоит из трех эскадренных миноносцев типа «Спрюэнс».
Выдержав паузу, Никонов добавил:
– Подпускать «Норфолк» к острову нельзя. Судно перевозит крупный десантный отряд: 1000 человек морской пехоты, десять танков M1A4, дюжину легких «Грантов» модификации A1, два десятка бронетранспортеров и пять вертолетов огневой поддержки AH-1W «Суперкобра». Ооновские десантники опытные специалисты, имеющие обширный опыт боевых действий. По сравнению с ними наши ребята – мальчики для битья.
Дослушав реплику Никонова, Северский повернулся к Сергею.
– Командир, глянь на входную дверь, там Матвиенко стоит. Он должен машину к вылету готовить, а не на брифинге болтаться.
Соколов бросил взгляд через левое плечо, увидел Николая и встретился с ним взглядом. Николай указал пальцем на часы и поднял вверх левую руку. В груди Сергея зародилось тревожное предчувствие.
Покинув кресло, Сергей протиснулся между мрачными, нахмурившимися пилотами и подошел к Николаю.
– Ты что на брифинге делаешь?
– Тише, командир. У меня после ночного вылета голова так трещит, что хоть топором руби.
– Что приключилось-то, говори, не томи!
Губы Николая изогнулись вниз, взгляд его стал холодным и острым, словно лезвие опасной бритвы.
– Сергей, из города прибыл последний эвакуационный автобус. Наташки в нем не было. Ты понимаешь, что это значит.
– Понимаю. Что будешь делать? Поедешь в город?
Николай кивнул головой.
– Я уже взял автомат и запасся наглостью. Времени впритык, но если мне немного повезет, то я вернусь ко второму вылету.
Полковник оценил тяжесть сложившегося положения и скрестил на груди руки.
– Второго вылета может не быть. Нас всего шестеро, Николай, включая тебя. «Мистраль» понес тяжелые потери, немцы держатся на последнем дыхании, им не хватает людей. У меня тоже каждый человек на счету. Не забывай, что нам придется сбивать вражеские штурмовики и вести бои с ооновскими перехватчиками.
– В этот раз вы справитесь без меня, – решительно произнес Матвиенко.
– Николай, ты бросаешь товарищей в самую трудную минуту. Твой поступок – без пяти минут дезертирство.
Матвиенко раздраженно махнул рукой.
– Можешь расценивать, как угодно. Я уйду за Наташкой, даже в случае твоего прямого запрета.
Полковник нахмурился и попытался представить себя на месте Николая. Перед мысленным взором Сергея мелькнула раненая Джейн. Прежние образы потускнели, исчезли в серебристой дымке. На их месте предстала Ольга, оплакивающая гибель дочери. Безутешная мать указывала на командира рукой и горько сетовала на обман и жестокость.
Соколов не мог допустить подобного исхода и поэтому принял единственно правильное решение:
– Черт с тобой! Иди и без девчонки не возвращайся.
Схватив Матвиенко за плечо, Соколов добавил:
– Если я не вернусь из полета, дашь нашим команду на отход. Покинешь зону боевых действий вместе с остатками эскадрильи. С собой возьмете необходимое оборудование, ракеты и уцелевшие машины. Финансовая отчетность и коды доступа к банковским счетам находятся в распоряжении Северского. С ним дальнейшую стратегию и согласуешь. Ясно?
– Ясно, командир. Спасибо за поддержку.
– Возьми машину Северского, она стоит на второй рулежной дорожке.
Матвиенко схватил ключи и безмолвно исчез за покосившейся дверной створкой.
Петренко подключил коммутатор к внешнему порту ракеты. Пробежав пальцами по клавиатуре приборчика, механик запустил программу проверки вычислительных систем. Светодиод материнской платы моргнул зеленым «глазком» и радостно пискнул. Бортовые системы AIM-9X функционировали в штатном режиме, боевая электроника работала, приемник навигационного сигнала принимал информацию с РЛС. Удовлетворившись увиденным, Петренко блокировал внешние порты и закрыл сервисный лючок «Сайдвиндера».
– С ракетами полный порядок, – донесся из кабины уверенный голос Сергея. – Коды доступа действуют.
– Лучше и быть не могло, – громким басом отозвался механик. – Командир, ты не передумал? Может быть, избавимся от контейнеров НУРС?
Полковник высунулся из кабины истребителя и покачал головой:
– На душе неспокойно. Кажется мне, что одним перехватом дело не закончится.
– ПО контейнеров проверил или опять забыл?
– Без тебя, как без рук. Сейчас гляну.
Сергей вернулся в кабину, до ушей Петренко донеслись тихие постукивания. Полковник работал с системной клавиатурой «Фристайла», отбивая на ней длиннющие последовательности служебных команд.
Петренко вытер руки чистой тряпкой, посмотрел на часы и опустился на сиденье раскладного стульчика. Вокруг механика кипела работа. Молодые парни в рабочих костюмах готовили истребители к вылету: подвешивали под крылья контейнеры неуправляемых ракетных снарядов, проверяли работоспособность бортовых ЭВМ и перекачивали в протектированные баки последние галлоны топлива.
Наконец за спиной механика раздался грохот металлических ступенек. Соколов скользнул по лесенке на бетонный пол ангара и с хрустом расправил плечи. Покрутив из стороны в сторону головой, полковник поморщился и раздраженно заметил:
– Мышцы шеи совсем затекли, да и лопатку изрядно ломит, не иначе как старость!
– Скорее, утренняя лень, – улыбнулся Петренко, пододвигая товарищу кривоногий пластиковый стул.
– Сколько там на часах?
– Двадцать минут девятого, командир.
Сергей оккупировал покосившееся сиденье, вытащил из кармана спутниковый телефон и посмотрел на входящие звонки. Память маленького устройства была пуста, Матвиенко так и не вышел на связь.
– Не доехал еще, – участливо протянул механик. – Два часа не такой большой срок. Не забывай, что дороги темные, Николай едет без фар, на низкой скорости, опасаясь каждой тени. Полагаю, что до города он еще не добрался.
– Будем надеяться.
Сержант вставил в рот сигарету, выбил из зажигалки крохотный огонек и затянулся горьким советским дымком.
– Никонов чего говорит?
– Трудно нам будет. Перед рассветом американцы нанесут воздушный удар по позициям Каткова. Мы должны сбить штурмовые машины прежде, чем ооновцы превратят наших танкистов в печеные консервы. Выполнение задачи усложняется повышенным радиационным фоном и частичной слепотой радарных систем.
Петренко задумался, пустил в воздух сизое колечко дыма, а потом резко сменил тему разговора:
– Думаешь, ооновцы притащили в Арктику «Тандерболты»?
– Маловероятно.
Услышав чужой голос, Сергей повернулся на стуле. За спиной стоял Вольфрам.
– Двигатели А-10 чувствительны к перепадам температур. При 30 градусах ниже нуля турбовинтовые GE[53] запустить невозможно. Проверял лично на собственном «лягушонке».
Петренко с интересом покосился на незваного гостя. Сергей встал с неудобного стула и пожал немцу руку. Оберст дружески хлопнул полковника по плечу и направился к крылу «Фристайла». Тронув рукой оперение AIM-9X, Вольфрам пробежал пальцами по серебристому контейнеру НУРС и коснулся мизинцем краешка проблескового маячка.
Изучив машину, Вольфрам вернулся к прерванному разговору:
– Год назад, в одном из пабов Лондона, я слышал разговор парней, служивших на «Клинтоне», в 12-м ударном крыле САСШ. Ребята уцелели в какой-то суровой переделке и на полную катушку радовались жизни. Сидели в окружении девочек, пили виски и, разумеется, приняли лишнего. Я на всякий случай подошел поближе и навострил свои острые ушки.
Немец поднес ладони к вискам, Сергей невольно улыбнулся.
– Американцы несколько раз упоминали о том, что с «Клинтона» действует крыло сверхсекретных ударных самолетов. Машины редко используются против мексиканских повстанцев, поскольку Гилберт боится потерять их в бою.
Вспомнив про адмирала, ребята начали перемывать Гилберту косточки. После третьего стаканчика они начали сравнивать ударную машину с серийными F-35C. В конечном итоге, парни пришли к выводу, что их «девочка» на «Молнию» не похожа, ей скорости не хватает.