— Только подойди и останешься без того, чем так гордишься, — рыкнула в ответ, резко обернувшись, я выставила перед собой нож, грозно сведя брови, не мигающим взглядом следила за спешивающим Богданом.
— А ну её, безголовая девка, — окликнул парня, рыжий, — точна маруха в неё вселилась.
— Ага, она самая.
— Дура! — напоследок бросил Богдан, быстро взлетел на лошадь и сжав ногами бока пегой, рванул от поля подальше.
— Малуша, ты самого Богдана напугала, — восторженно пискнула Агнешка, стоило обоим гарным молодцам исчезнуть за поворотом.
— Хам и наглец, — проронила сквозь зубы, мысленно выругавшись на себя. Всё же надо быть сдержанней, но как это сложно. День! Всего день мне позволили отлежаться, а после представили к работе. А там желающих укусить девушку, то есть меня оказалось слишком много. Ни минуты не проходило, дай Малушу обидным словом назвать. Накипело!
— Он всегда же к тебе цепляется, ты больше пряталась от него, — неопределённо пожала плечами девочка.
— Значит уже хватит.
— А нож зачем взяла, неужто и правда порезала, — вдруг спросила Агнешка, удивлённо вытаращив свои глазёнки.
— Если бы понадобилось, то да, — глухо ответила, возвращаясь к работе, — давай драть сорняки, немного осталось.
— Ага... Ой! Колючий какой!
Ещё, наверное, около часа мы провели на поле. К нам никто не лез, вопросов глупых не задавал, дополнительную работу не подкидывал. Жаркое по-летнему солнышко уже давно скрылось за высокими деревьями, птицы умолкли, но всё равно нет-нет, а из густой дубравы раздавался переливчатый свист.
Мошка и комары, обрадованных скорой кровавой поживой, сдул в сторону реки поднявшийся ветерок. Тишина и полное спокойствие окружало нас. Возвращаться в дом, где опять будут сыпаться со всех сторон ехидные замечания, где тётка Бажена наверняка даст новое задание, не хотелось. И нет, я никогда не была ленивой, но здесь было откровенная наглость, когда все уже разбредались по лавкам и полатям, я либо вычёсывала в подклете шерсть, либо выщипывала перья с курицы.
— Пошли домой, скоро вечерять будут, — прервала мои не радужные мысли Агнешка, вытирая о траву испачканные ручки.
— Идём, — тяжело вздохнула, поворачивая к дому.
На ужин опаздывать никак нельзя, в лучшем случае останешься без него, в худшем получишь от тётки. Уж не знаю, как с ней живёт дядька Силуан, но Бажена, баба склочная, вредная, хотя хозяйство у неё доброе и всем одна управляется. Да и детей сестры не бросила, приютила, хотя своих хватает. Да, ласки не увидишь, но и к родным она не лучше относится. Просто Малуше не повезло, сама девка егозой была, а тётка баловства не любит.
— Явилась, — недовольно буркнула Бажена, расставляя на столе горшки, — неси с погреба сметану.
— Хорошо, — покладисто кивнула, быстро исчезая в двери.
— Малуша, и мёду прихвати, — крикнула вдогонку женщина, — тот, что с краю стоит.
— Ладно.
Ужин был сытным и невероятно вкусным. Что примеряло меня с этим временем, так это настоящая, не испорченная химией и всякой дрянью еда. Сегодня на столе стояла в горшке гречневая каша с разварившимися на волокна мясом, пахнувшая дымком. Капуста квашеная с клюквой, и мочёные яблоки. Пироги с рыбой, с капустой. На сладкое детям раздали по ломтю хлеба с мёдом, те запивали всё это молоком. Дядька Силуан кряхтя от удовольствия шумно пил мёд, ну а я довольствовалась ядрёным квасом, пахнувший хлебом и яблоками.
— Малуша, надо к завтрашнему обеду шерсть додрать, Заряна с Годимиром на Холмовку поедут, сказали, отвезут.
— Хорошо, — мысленно хмыкнула, ощущая себя золушкой, в очередной раз утвердившись, что нужно это менять. Иначе так и буду ходить битой.
— Или к утру они рядились? — задумчиво промолвила женщина, взглянув на мужа.
— К обеду, — ухмыльнулся дядька Силуан, быстро смекнув задумку своей супружницы.
— Слышала? — недовольно сказала тётка, — иди, что сидишь.
— Пошла, — подорвалась, уже зная, что, если Бажена завелась, её не остановить.
До самой полуночи я драла эту шерсть, радует, что руки Малуши были привычные к тяжёлой работе и новых кровавых мозолей не появилось. Уставшая от непростого труда, вымотанная мыслями, я, свернувшись клубком, разместилась на узкой лавке и стоило моей голове коснуться подстилке, как я тут же забылась беспокойным сном.
— Малуша, вставай, пора, тётка Бажена ругаться будет, — шептал писклявый детский голосок, дёргая меня за руку. Не сразу я поняла, что обращались ко мне, всё никак не свыкнусь с этим именем, — ну Малуша.
— Ещё минутку, а, — промычала, переворачиваясь на другой бок, как всегда надеясь, что этот странный сон вскоре пройдёт.
— Малуша! Лентяйка эдакая, ты ещё лежишь! — Неожиданно громко крикнули над ухом, больно ткнув мне в спину, — Радим скоро на выпас погонит, а коровы не доены! А ну, быстро пошла.
— Иду, — буркнула, поднимаясь с лавки, — и нечего так кричать.
— Совсем дурная девка стала, ещё и грызается, — продолжила ворчать тётка Бажена, покидая тёмную крохотную комнату, размером около восьми квадратов, в которой спала ребятня от трёх до десяти лет, и я сними, поставленная присматривать за малышнёй ночью.
— Ну вот, говорила тебе, — тихонько прошептала Агнешка, — она с утра сердита.
— А когда она бывает доброй? — задала риторический вопрос, направляясь к умывальне, — полей пожалуйста.
Пять коров! Пять, которых я должна была подоить, прежде чем их на выпас уведут. И не знаю, кто из нас больше мучился. Я или бедные бурёнки. И сразу не приступишься, они паразитки, видно, чувствовали мою растерянность и бодались, одна так самая вредная, с чёрной звездой на лбу, вообще лягается. Но я научилась быстро ведро выдёргивать, главное — вовремя заметить подрагивающий мускул на ноге и недовольное размахивание хвостом.
— Стой! Стой, кому сказала, будешь бодаться, на колбасу пущу, — рыкнула, отпихивая рыжую морду от себя.
— Малуша, ты как в первый раз, — хихикала Агнешка, которая быстрее меня управилась со своей работой.
— Почти, — пропыхтела, снова рявкнув, — да стой ты окаянная!
— Малуша, совсем безрукая! А ещё до Любима просилась, — раздался ехидный голосок Волыни, моей заклятой подружки.
— Иди отсюда, куда шла.
— Тебя и дед Желан в супруги не возьмёт, — продолжила девица, худая, словно жердь, лицо блеклое, а тонкие губы всегда вытягивались в ниточку, от постоянного недовольства.
— Что сама на деда Желана заглядываешься, — насмешливо бросила, — ты смотри, не под стать ему, он мужик славный, а ты мышь серая.
— Да ты…, — задохнулась от возмущения Волыня, разом покраснев, я честно даже испугалась, впервые вижу, чтобы так быстро кровь к голове приливала.
— Я, я, иди отсюда, не мешай работать, — уже тише проговорила, а то хватит девицу кондрашка, а я крайней опять останусь.
— Малуша! Всё ли закончила? — окликнул дядька Силан, чем спугнул малахольную Волыню, — ты сказать чего хотела.
— Иду, — отозвалась я, шёпотом добавив, — Агнешка, одна осталась…
— Подмогу, — кивнула девочка.
Глава 3
— Дядька Силуан, идём на голую землю, там рисовать буду, — позвала мужчину, первой двинулась к проплешине во дворе, — смотри, чего хочу сделать, поможешь ли?
— Давай гляну сперва, а там покумекаем, — добродушно улыбнулся мужчина, в очередной раз подтвердив, насколько он отличается спокойным характером, от вредной тётки Бажены. Но всё же главой в доме был он. Он контролировал всё имущество семьи и судьбу каждого из его членов. Он решал за кого, когда и кому из дочерей выходить замуж, а на ком жениться сыновьям. Его власть в доме была безграничной и стоило дядьке только грозно взглянуть на Бажену, та враз замолкала. Поэтому мне нужно завоевать его уважение, а для этого необходимо выбраться из рутины и принести в дом, то что может увеличить достаток в семье. Но сделать будет это не просто — я девица, ещё и малахольная, если верить словам заклятых подружек, тётки и прочих не объективных жителей выселок.
— На крышку крепим вот такую деталь, их нужно две, — принялась чертить на земле примерную схему механического миксера. Знала я о нём немного, но пользовалась и понимала работу этого инструмента. Главное — сковать требуемые детали и собрать, если что походу подгонять будем.
Над этим чертежом я полночи билась, вспоминала, прикидывала. И очень надеялась, что дядька не откажет мне. Я была уверена, что только это поможет мне отстоять свою независимость, добиться уважения в этой деревне. Иначе нужно уходить, а как это сделать? Девица, молодая, одна да на дороге… Страшно, поэтому обживаемся пока здесь.
— Мудрено, — задумчиво пробормотал мужчина, разглядывая рисунок на земле, — не пойму тока зачем тебе.
— Масло взбивать, — ответила, украдкой скосив глаза на дядьку, — мутовкой тяжело, да долго, а этой быстрее будет, за ручку крутишь, здесь вертится.
— Малуша! Ты ужо управилась, я гляжу! Иди ягоду тогда собирать, осыпается вся, — заорала Бажена, которая, по всей видимости, тихо говорить не умеет.
— Ты иди, я запомнил, — тихо проговорил дядька Силуан, хмуро взглянув на супружницу, после чего та вмиг скрылась в сенях, он, криво усмехнувшись, продолжил, — ежели чего спрошу у тебя. Только начну не ранее третьего дня, заказ имеется. С соседних выселок косы привезли, надо подправить.
— Хорошо, — благодарно улыбнулась, рванула в подклеть за корзинкой. Что-что ягоду собирать я люблю и наешься и от горластой подальше. Так что вместе с Агнешкой уже спустя десять минут мы бодро вышагивали к реке, вдоль неё росли невысокие кусты смородины, ароматные ягоды которой уже начали созревать.
Идти было легко, солнышко ещё не успело раскочегариться, а воздух был по-утреннему свеж. Тропинка тянулась сквозь смешанный лес, петляя между стволов высоких сосен и берёз. Низкорослые кустарники сменялись боярышником, создавая приятную тень. Сегодня здесь ошеломляюще пахло земляникой, мёдом от белых мохнатых цветов и горячей смолой от высоких сосен. Я любила больше всего летний лес, он всегда мне казался в это время особенно живым. Он для меня был тем местом, куда можно было убежать от городской суеты и провести чудесно своё время. Я всегда с грустью смотрела на зелёную полосу, тянущую вдоль дороги, когда возвращалась поздним вечером домой, жалея, что времени заглянуть к старым знакомым великанам, как всегда, не было. Зато теперь я наслаждаюсь почти ежедневными прогулками по лесным тропинкам, мысленно хмыкнула, прогоняя из головы мрачные мысли.