– Как и подозревала. – Фьюри плюхнулась на пол и стала с силой растирать ступни. – Не важно, насколько высоко я могу взлететь. Дело во времени, проведенном без точки опоры. Странно, что тебя не скрючило.
– Ничего странного. – Эмьюз потупилась. – Я схитрила. Честно оттолкнулась, остальное твоя заслуга. Отлетала за нас обеих.
– Отлично, – фыркнула та. – Теперь неси меня в общежитие. Ноги как не мои.
– И понесу, – заверила она.
Эмьюз протянула подруге руку.
– Я пошутила. – Лют, пошатываясь, поднялась с пола.
– А я нет. Не поспешим – попадемся.
– Проводник нужен? – Привыкнуть к тошнотворному натужному хрипу оказалось совершенно невозможно.
– Очень нужен, – сообщила девочка. – Только… пожалуйста, молчи.
Эмьюз посадила свою пару себе на закорки.
– Престань так цепляться за горло, – задыхаясь, простонала Тень. – Не уроню, обещаю.
– Мне неудобно, – отозвалась Лют.
– Уж как есть, – улыбнулась Эмьюз. – Альтернативной спины у меня нет.
Путешествие обратно вышло быстрее и безопаснее дороги в холл. Дезмонд указывал путь, то пропадая, то снова появляясь впереди. «Ему тоже нравится роль командира», – отметила про себя Тень.
От глупой придумки с условным стуком веяло невообразимым ребячеством. Однако Клаус безропотно повторил нелепый сигнал и прислушался. За дверью раздались шаги.
– Заходи. – Сонный Дэн втащил мальчишку внутрь.
– Что, уже? – Бэн спустил босые ноги с кровати.
– Не проще перенести операцию? – Клаус с интересом наблюдал за шутами, наскоро сооружавшими чучела на кроватях вместо себя.
– Не люблю, когда кто-то путает нам карты, – признался Бэнжамин. – Это дело принципа. Занимает другое.
– А именно? – он пододвинул стул и сел.
Мальчишки натыкались друг на друга в темноте, шуршали и хихикали.
– Чего такого нашел Карвер в Баламуте, о чем нам знать не положено? – ответил за приятеля Дэн. – Не из вредности же он показания прибора прячет?
– Так бы сразу, – лениво отмахнулся Клаус. – Хотите, я выкраду и скопирую их?
– Еще спрашиваешь! – Бэн поперхнулся. – А сумеешь? Карвер запирает свои бумаги в сейф.
– Не сомневайся, – улыбнулся тот. – Не существует не отпираемых замков.
– Где ж ты раньше был, брат? – Дэниэл сделал вид, что вот-вот кинется мальчишке на шею.
– Но-но! – шутливо прикрикнул Клаус. – Держи себя в руках. Лучше скажите, куда соседа дели?
– Волчара четыре-пять ночей в месяц проводит в Госпитальном, – пояснил Дэн. – У него «критические дни».
Дураки переглянулись и хрюкнули.
– Двинулись? – Бэн зашнуровал ботинки, выпрямился и заткнул конспекты за пояс.
– Я тут подумал… – Дэниэл тщательно подбирал слова. – Зачем всем вместе? Только толпу создавать. Идите вдвоем. Скоро коридорные явятся с уборкой. Кто-то должен остаться, чтобы по возвращении вы не напоролись на карликов.
– «Вы»? То есть, ты уже все решил? – прищурился второй шут.
– Он прав, – вступился Клаус. – Сам хотел предложить. На кой конспирация, если по чистой случайности можем попасться?
– Случайность настигает сама по себе, – философски отметил Бэн. – От судьбы не сбежать.
– Я не верю в судьбу. – Он отстегнул черную рацию. – Вторая у меня, третья у Карла, четвертая у Эмьюз.
– А это чья? – Дэн принял из рук друга увесистый кирпич.
– Дедова, – сообщил Клаус. – Сейчас она настроена на меня и Карла. Так что сам ничего не трогай. Я, конечно, его рацию спрятал, но лучше не рисковать. Вызову тебя сам. Чтобы отвечать, жми большую кнопку, чтобы слушать – отпускай.
Переместившись в лабораторию вместе с Бэном, мальчишка сообщил оставшемуся в общежитии шуту, что все в норме.
– Сейчас зажгу свет, – прошептал Бэнжамин.
– Не спеши, – возразил Клаус. – Если мы прячемся, значит, все должно быть по уму. У меня с собой допризменный фонарик. Трофей из одного чудесного мира. Его можно положить или поставить, и руки свободны.
– А ты не хочешь стать одним из нас? – серьезно спросил Бэн.
Мальчишка отрицательно покачал головой. Он много мог сказать про то, что давно вырос из детских игр, но благоразумно промолчал.
Тугой белый луч прорезал тьму.
– Это ваш хитрый прибор? – разглядывая пузатую громадину, уточнил Клаус.
– Он самый, – подтвердил шут. – Раздевайся.
Бэн включил питание и положил конспект на хрупкий столик.
– Не знал, что ты такой исполнительный, – хихикнул шут. – Не обязательно раздеваться прямо здесь. Тут же ширма рядом.
– Какая разница? – искренне удивился мальчишка. – Тратить время. Если кто-то появится, будет проще все похватать и смыться. Не свети в мою сторону! Там окна.
– Короче. – Бэн открыл заслонку и выдвинул салазки. – Садись, как договорились, и жди готового.
Пока Реконструктор расклеивал проводящие пластинки на невообразимо холодный гель, Клаус изо всех сил старался не смеяться.
– Чего ерзаешь? – Руки Бэна тряслись.
– Я… боюсь щекотки, – признался мальчишка.
– А я боюсь, что все контакты отвалятся к такой-то матери из-за того, что ты вертишься, – неожиданно грубо парировал тот.
– Необычно видеть тебя злым, – хмыкнул Клаус.
– Не отвлекай, – оборвал Бэнжамин.
Мальчишка не понимал, отчего Реконструктор нервничает. В конце концов, в адскую машину лезть не ему. Лоб Бэна покрылся потом, а на виске забилась жилка.
– Выглядишь так, будто сейчас свалишься с инфарктом. – Клаус поймал шута за руку. – Все получится.
– Мне б твою уверенность. – Мальчишка выпрямился. – Откидывайся на спину и не двигайся. Сейчас начнется.
Мягкие валики неслышно вращались. Аппарат словно глотал Клауса живьем. Внезапно все замерло. Бэн, бормоча проклятия, вытащил салазки и виновато протянул пациенту зеленые чашечки очков.
– Твои глаза тебе еще пригодятся. – Лицо студента-Реконструктора перекосила нервная улыбка.
– Несомненно, – согласился Клаус.
Снова проверка контактов, и снова катание на мягкой подстилке. Щелкнул замок заслонки, машина пикнула и приступила к сканированию. «Деду бы тут понравилось», – отметил мальчишка. Любопытство умоляло держать глаза открытыми, а нестерпимый свет заставлял опускать веки. В какой-то момент Клаусу сделалось душно почти до паники. Каждый вдох пек легкие. Инстинктивный позыв выбраться наружу, или хотя бы пошевелиться, подкатил к горлу. Мальчишка сжал кулаки. Он представил летний ливень с прохладными грузными каплями, осыпающими раскаленную землю. Барабанную дробь и запах прибитой пыли. Вспомнил, как прозрачные пузыри пляшут на поверхности луж. Как липнут к шее и плечам мокрые волосы. Как проселочная дорога превращается в хлябь…
Неприятная процедура закончилась.
– Как ты? – спросил Бэн, помогая Клаусу сесть.
– Нормально, но второго раза не желаю. – Он жадно хватал ртом воздух.
– Получим показания и тут же уберемся отсюда, у меня сердце не на месте, – поежился шут.
Бэн собрал с мальчишки перепачканные пластинки и рассовал по карманам. Реконструктор тщательно заметал следы: удалял отпечатки пальцев, возвращал в прежнее положение потревоженный столик, расправлял тюбик с гелем и даже зачем-то протер пол.
– Нравится мне твой основательный подход, – сообщил Клаус, застегивая рубашку.
– Волей-неволей станешь основательным, – отмахнулся шут. – Без этого нас бы давно отсюда турнули. Настоящая проделка считается удачной только в том случае, если за нее не влетело.
Машина напряглась и выплюнула длинную ленту, измалеванную тучей штрихов. Реконструктор отряхнул брюки и поспешил к ней. Он внимательно пробежал глазами лист и крякнул.
– Позволь задать… личный вопрос? – хмурясь, произнес Бэн.
– Валяй. – Неприятное предчувствие скрутило живот.
– Один из твоих родителей трансум? – Реконструктор поднял взгляд.
– Врать бессмысленно? – уточнил Клаус.
– Боюсь, что так, – кивнул шут.
– Тогда да. Я полукровка, – мальчишка развел руками.
– Это усложняет дело. – Бэн потер лоб. – Если у этого родителя имелись какие-то особенные свойства, я не смогу точно определить, что твое родное, а что результат вмешательства.
– Нет у него никаких свойств. – Ляпнул прежде, чем подумал.
Клаус картинно хлопнул себя по губам.
– Тут нечего стыдиться, – заверил Реконструктор.
– Пойми меня правильно, – попросил он. – Это не просто тайна. Карл – невозвращенец. Это даже не его имя. Если кто-то узнает… я убью тебя.
– Мне казалось, ты не любишь своего отца, – улыбнулся Бэн.
– Не люблю, но это не значит, что в тюрьме ему будет лучше, – отрезал мальчишка.
– Убьешь меня, сам очутишься в тюрьме.
Едва ли шут принял Клауса всерьез, а стоило бы. В памяти всплыло серое лицо, искаженное агонией. Тварь расплатилась за все. Парализованная ядом, она в ужасе таращилась на того, кого считала покойником, и за чей счет собиралась устроить себе безбедную жизнь. «Добро пожаловать в ад, тетушка», – последние слова, которые Инфеста слышала перед тем, как испустить дух. Клаус не жалел ни тогда, ни теперь. Той ночью закончилось детство.
– У меня от тебя мурашки, – поморщился Бэн. – В любом случае, убивать меня не придется. Во-первых, профессиональная этика не позволит распускать язык. Во-вторых, своих не предаем.
– Все уже плохо и без тебя, – покачал головой мальчишка. – Мог человек, копавшийся во мне, понять, что я сын трансума?
– Нет, – уверенно ответил Реконструктор. – Такую информацию способен дать исключительно этот прибор. А их по пальцам пересчитать и все стационарные. Ими укомплектованы секретные клиники Ордена, в одной из которых я мечтаю получить работу.
– Пожалуй, ты меня успокоил. – Клаус с облегчением вздохнул.
Убедившись, что возвращаться безопасно, мальчишки еще раз все проверили и покинули лабораторию.
– Как прошло? – шепотом спросил Дэн.
– Без проблем, – отозвался Бэн. – Смотри и плачь. Пропустил самое интересное.
– Самое интересное ты как раз принес, – возразил тот.