Из развеселой четверки главных героев он почти сразу выделил для себя одного. Ловкач не просто нравился. Будь Клаус помладше, непременно стал бы подражать ему. Этот парень без труда подбивал Шутника на любые глупости, за словом в карман не лез и действовал, пока остальные только строили планы. Пусть он не всегда оказывался прав, но с честью выпутывался из сетей собственных ошибок. Друзья любили Ловкача за твердокаменную надежность. Он отлично дополнял Шутника, не позволяя тому останавливаться. Потому что, дав слабину, идол Дэна и Бэна рисковал потерять лидерство.
Глотая страницу за страницей, Клаус безвозвратно погружался в мир каверз, безобидных и не очень, уходил с головой в безумные приключения четверки ребят, связанных страшной клятвой. Он уже не замечал смешных описок и пропущенных запятых. К концу истории госпожа Шпилька по праву заняла место в сердце мальчишки, как новый «любимый писатель».
Не покидало ощущение, что ее повесть – признание в нежных чувствах Шутнику, слишком поглощенному всем подряд, кроме нее, чтобы замечать. Возможно, именно из-за этого его образ не вызывал доверия. Эдакий рыцарь в сверкающих доспехах, слишком прекрасный и благородный, чтобы быть настоящим. Одной рукой он держал в узде университетских хулиганов, другой расправлялся с Дивными и выручал друзей. Прирожденный правитель, специалист по вдохновляющим речам, не хватало только белого коня и резного трона. «Вот его бы Коллоу к себе служить взял», – червячком шевельнулось в груди. – «Если такие люди вообще есть в природе».
Дочитав историю до конца, Клаус сел и потер усталые глаза. Захватив книжку с собой, он отправился за горячим чаем. Гудение в голове больше не тяготило, теперь оно казалось даже приятным. Мальчишка всерьез опасался, что после подобного наплыва событий он заскучает, когда жизнь вернется в привычное русло.
Несложная задача не отняла времени. С бутербродом в зубах Клаус взял кружку и, продолжая изучать потертый томик, пошел к себе. Резкий звук колокольчика застал на лестнице.
– Кто? – промычал мальчишка, стараясь не уронить бутерброд.
– Снова я, – виновато откликнулся Дэн.
Зажав открытую книгу щекой, чтобы не потерять страницу, он отпер дверь.
– Прости, если отвлекаю, – начал антропоморф. – Ты читаешь… не хотел мешать.
– Возьми у меня что-нибудь, – невнятно попросил мальчишка.
Шут немедленно потянулся за своей реликвией, но Клаус успел сунуть ему кружку.
– Понравилось, – догадался Дэн. – Там в конце особенно лихо.
– Саму повесть я уже прочел, – стряхивая с лица крошки, ответил Клаус. – Дальше как-то путано.
– Мы полагаем, что остальное вписывалось в последний момент, и там хронология хромает, – охотно пояснил антропоморф. – Это традиционный перечень «подвигов». За ним кодекс чести и система наказаний. Позже шутники начали добавлять свои заметки и подвиги. Наш уважаемый собрат, известный как «Дикобраз», не оставил о себе почти ни строчки, зато по полочкам разложил личности героев. Он первым сделал вывод, что из текста намеренно вымарали все, что могло вывести любопытных на след четверки основателей.
– Любите вы умничать о ерунде, – фыркнул мальчишка. – Поведай мне лучше причину визита.
– Не здесь, – покачал головой шут.
Они поднялись вместе. Клаус поймал себя на том, что старается держаться как можно дальше от антропоморфа. Поборов себя, мальчишка предложил гостю сесть.
– Послушай, – вздохнул Дэн. – Я не заразный. Шарахаться от меня не надо.
– А что, так заметно? – Голос хрипел.
– Наверное, если бы ты спрятался в шкафу, стало бы еще заметнее, но только чуть-чуть, – болезненно улыбнулся он. – Не стоило на тебя вываливать лишнего.
– Не стоило, – подтвердил Клаус. – Но теперь ведь ничего не поделаешь. Чего тебе не молчалось?
– Испугался, – потупился шут. – Коллоу – единственный, кто собирался помочь мне выпутаться и имел для этого возможности. Если его вдруг не станет… Думать противно.
– А ты не думай, – посоветовал мальчишка. – Не обижайся, но мне тоже станет противно, если я еще какие-нибудь подробности услышу. Не потому что ты не то, чем кажешься. Дело в другом.
– Успокоить? – терпеливо спросил Дэн.
– Чем? – Клаус плюхнулся на кровать. – Ты была мной! Теперь даже одетым я чувствую себя как… голый.
Багровый от смущения шут мял в руках носовой платок.
– Так ты меня совсем не успокаиваешь, – предупредил мальчишка.
– Я не проверяла содержимое штанов, – выдавил антропоморф. – Это было бы низко.
– Но?.. – продолжение фразы напрашивалось само собой.
Клаус не спешил зажигать лампы. В густом полумраке легче прятать эмоции, а ими он делиться не желал. Веди себя Дэн как-то иначе, отвращение едва ли удалось бы подавить. Антропоморф словно бы сам стыдился своих способностей.
– Но все, что выше пояса… – Ткань платочка затрещала. – Мне хотелось посмотреть на твои шрамы. Прости.
– И как? – Клаус ляпнул первую пришедшую на ум глупость.
– Потрясающе! Где раздают такие? – Глаза Дэна заблестели.
– Места надо знать.
В сознании Клауса все перепуталось. Ему вдруг померещилось, что «страшная правда» просто очередной розыгрыш.
– На кой девочке шрамы?
– Без понятия. – Шут изобразил неподдельное страдание. – В башке каша. Может, если я останусь для тебя парнем, все наладится?
– Определенно нет, – возразил Клаус. – Ты сейчас для меня очень… странный парень.
– Лучше, чтобы я была странной девушкой? – прямо спросил антропоморф.
– Наверное, – с опаской кивнул тот. – Девчонки все странные.
– Это космос, брат. – Дэн развел руками.
– Я серьезно, – оживился Клаус. – Покажи свой настоящий облик.
– И кому-то полегчает?
– Не «кому-то», а мне.
По просьбе антропоморфа мальчишка закрыл глаза. Возможно, ему следовало взглянуть на перевоплощение, чтобы окончательно убедиться, но возражать Клаус не стал. Он радовался найденной лазейке. Если знать правду, то всю без остатка.
– Такой меня не видели уже много лет, – торжественно и грустно объявил антропоморф.
– Я включу свет? – осторожно спросил мальчишка.
– Валяй.
Несколько секунд Клаус щурился, как крот.
– Еще один важный вопрос, – заполняя паузу, продолжил он. – Почему я?
– Можно сказать, что мы похожи, – пожала плечами незнакомая девочка. – Ты… тоже не ты. Пропавшие годы, подозрительные навыки, зеленый дедушка, кровь трансума, отец, который как будто извиняется за свое существование, – даже не знаю, что и выбрать. А если совсем честно, то ты просто подвернулся не вовремя. Как ключ, внезапно подошедший к старому шкафу. Ничего удивительного, что там от скелетов не протолкнуться.
– Значит, мне просто не повезло, – резюмировал Клаус. – У тебя есть имя?
– А у тебя? – Она точно ощетинилась.
– Есть, но называть его опасно, – покачал головой мальчишка.
– Ответный шаг навстречу пришелся бы кстати. – Брови антропоморфа иронически изогнулись.
Комплекцией девица напоминала Робин, такая же длинная и костлявая. Почти прямые каштановые волосы только сильнее заостряли и вытягивали ее черты. Приятная внешность совершенно не выделялась. Про людей этого склада говорят «особых примет не имеет». Она бы с легкостью затерялась в толпе.
– С радостью бы, но это поставит под угрозу мою жизнь, – сухо отрезал Клаус.
– Тайна шутников ставит под угрозу нечто посерьезнее, если раскроется, – девчонка не сдавалась. – А я разделила ее с тобой.
– Есть основания считать, что мы с Би часть прошлого Эмьюз, до Ордена, – понизив голос до едва уловимого шепота, выдохнул мальчишка.
– Это многое объясняет, – она озадаченно потерла лоб. – Свое имя тоже не назову. Его выгоднее забыть. Так я сирота, а иначе меня вернут матери.
– Ты не хочешь домой? – по спине пробежал холодок.
– Будь у тебя такой дом, посмотрела бы, как бы ты в него рвался.
Горечь последних слов обжигала.
– Удовлетворил любопытство? Как бы кто с улицы не заметил. – Девчонка поежилась.
– Ты права. – Клаус поспешно задернул шторы.
Вскоре привычный Дэн опустился на стул. Он задумчиво перелистывал страницы «Тома непослушания», не глядя в строки.
– Как ты спелся с Мастером Тени? – ни с того ни с сего выпалил Клаус.
– В надпись на форзаце носа не совал, да? – хитро прищурился тот.
– Там обычно всякая сентиментальная чушь, – маскируя досаду, парировал мальчишка.
– Верно, – хихикнул шут. – Но сделай исключение.
Он развернул книгу и буквально ткнул ее другу в лицо. Клаус поперхнулся и закашлялся. Очередное откровение точно грозило инфарктом. В глазах потемнело.
– Тогда госпожа Шпилька – его пара, – пробормотал мальчишка. – Леди Корникс Воденбран.
– Громче, – взмолился Дэн.
– Чего громче?
Клаус выхвалил книгу и быстро налистал список, в хвосте которого значился сам. Он отчаянно чесал страницу, но текст не менялся.
– Что я делаю не так?
– Все, – хрюкнул шут. – Вначале не было имен. Одни прозвища. Потом уважаемому господину Вильсону «Психу» Вичвуду надоела анонимность, и он изменил традицию. Нас теперь трое, а Псих ни с кем не поделился тайной. Правило «Шутники должны помогать друг другу» для него не действовало. В других записях господин Псих упоминался неоднократно, как человек, готовый рисковать жизнью ради новых шутов. Последняя запись о нем – некролог.
– Ты книжку наизусть выучил? – ехидно вставил мальчишка.
– Нет, – отмахнулся тот. – Это невозможно. Во-первых, часть записей сделана на языках, которые мы не знаем. Во-вторых, не всем нашим собратьям достались сносные почерки.
– Исчерпывающе, – оборвал Клаус. – Покажи начало списка.
– Вот приспичило.
Дэн методично тыкал страницу пальцами, а нестройная колонка имен медленно ползла вверх. Перечеркнутые строчки попадались редко, но за каждой наверняка стояла своя история.
– Стоп, – скомандовал Клаус.
– Что-то нашел? – изумился антропоморф.
– Именно, – подтвердил тот. – Виктория «Тореро» Антонова и Олеся «Кувалда»… хм…