– Вы говорили с Сэром Джулиусом? – Мальчишка всеми силами пытался отвлечься, отгородиться от собственной совести.
– Нет, со своим Связным, – отрезала Леди Корникс. – Продолжишь запирать переживания в себе, в один прекрасный день взорвешься. Ответь прямо, тебе жаль этого человека? Может, слова не те, но смысл ясен.
– Мы с мистером Баркли знакомы меньше недели, но кажется, что я потерял кого-то близкого, – выдавил Клаус. – Наверное, из-за того, что ничем не помог ему. Или потому, что не спас Артура.
Тишина давила со всех сторон.
– Я считал, что справлюсь, – помолчав, продолжил мальчишка. – Что там! Я был в этом абсолютно уверен! Думал, что ко всему готов. А выходит, подвел.
– Послушай себя! – оборвала Тень. – «Я считал», «я уверен», «ко всему готов». Реальность сильно отличается от твоих представлений о ней. Большая удача, что ты усвоил урок и остался невредим. Если бы тот человек выжил, у Ордена возникли бы к нему серьезные претензии. Привлекать ребенка к выполнению задания, для которого может потребоваться поддержка Танцоров, – преступно. А ты – ребенок. В чем уверена я, так это в том, что Сэр Коллоу еще отругает тебя превентивно. Как они вообще убедили тебя участвовать?
– Никто меня не убеждал, – он расправил плечи и гордо вскинул голову. – Скорее наоборот.
Да, представления о достаточности накопленных навыков и необходимости учиться их применять претерпели серьезные изменения. Только Клаус не желал мириться с тем, что все подряд считают его несмышленым сопляком.
Из-за кустов раздались голоса, и началась возня. Люди, упакованные в душные комбинезоны химзащиты, методично прорубали дорогу сквозь колючие заросли.
– Ты упоминал какого-то Артура, но я вижу только один труп, – отрешенно произнесла Леди Корникс.
– Тварь уволокла его тело туда, – мальчишка махнул рукой в сторону оврага.
Тень явно услышала, что хотела. Она заложила руки за спину и потянулась.
– Не принимай мои слова слишком близко к сердцу, – просьба звучала искренне. – И я, и Сэр Коллоу, мы очень волновались за тебя. Джулиус знал, что этот город место неспокойное, но надеялся на твое благоразумие. Вот кого ты действительно подвел.
– У меня не оставалось выбора, – нескладные оправдания толпились в мозгу, мешая друг другу. – Второй офицер по имени Клайв Митчелл – трус. Я знал, рассчитывать на него нельзя. Митчелл сбежал при первой возможности. Вот почему я здесь. Разве можно было в такой ситуации поступить иначе?
Последние колючие ветки упали на землю, и взору открылся ярко-синий надувной трап, приставленный к скользкому склону. Люди в комбинезонах не обращали внимания на живых, их больше интересовали мертвые. Леди Корникс осторожно положила руку Клаусу на плечо и легонько подтолкнула.
– Теперь тебя ничто не держит, – тихо сказала она.
Ноги не слушались. Они словно решили остаться стоять посреди узкой прогалины, позволяя мальчишке беспрепятственно казниться за глупость и самонадеянность. Клаус ощущал себя призраком. На вершине синего трапа он обернулся. Поросшие сухим кустарником холмы и овраги не выглядели отсюда враждебными. На горизонте собирались серые косматые тучи, но над головой простиралось бескрайнее голубое небо.
Вдруг захотелось крикнуть что-нибудь вроде «смерти нет». Только ком в горле едва ли позволил бы такое.
Глава 8. Шутник, рыбий жир и пуговичный монстр
Во рту все еще ощущался горький привкус (скудно замаскированный под мяту), оставшийся после дезинфицирующего пара, которым встретил родной мир – в лице все тех же незнакомых людей в комбинезонах.
Удручающе белое и стерильное карантинное крыло располагалось под землей. Клаус не собирался хоть сколько-нибудь здесь задерживаться, но его никто не спрашивал. Суровая женщина с широкими бровями и толстой-претолстой шеей заставила мальчишку переодеться в больничную робу с завязочкой на спине, после чего забрала всю его одежду, включая белье и носки.
Ссадины от колючек страшно чесались и ныли. Каждый час кто-нибудь наведывался, чтобы обработать их или завести нудную беседу о самочувствии. Собственно, Клаус ни на секунду не мог остаться один. Одну стену комнаты почти целиком занимало длинное окно, у которого постоянно дежурил Реконструктор.
Освоившись в новой обстановке, мальчишка решил немного осмотреться. Он осторожно подобрался к стеклу и выглянул в коридор, насколько это было возможно.
– Что-то не так? – мгновенно среагировал парень со стетоскопом.
– Все в порядке, любопытствую, – поспешил ответить Клаус.
– Не слышу, – покачал головой тот. – Переговорное устройство на стене слева от тебя.
Только теперь он заметил в углу нечто, похожее на спичечный коробок на веревочке.
– Мне просто скучно, – сняв устройство с подставки, сказал мальчишка. – Скоро позволят идти домой?
– Дня через четыре или через неделю, не раньше. Порядок такой, – пояснил Реконструктор. – Мы хотим понаблюдать за твоим состоянием. Сыворотка «Барьер А1» оказалась слишком сильной для твоего организма. Сейчас он почти не способен сопротивляться воздействию окружающей среды. Грубо говоря, окажешься на улице – умрешь на следующий день от простуды.
– Это поправимо? – кровь отлила от лица.
– Конечно, – заверил тот. – Сейчас твои родственники оформляют документы, чтобы навестить тебя, так что скучать осталось недолго.
Клаус вернулся на кровать.
Где-то рядом открылась и закрылась дверь. Стук подкованных подошв нарушил тишину коридора.
– Как самочувствие пациента? – строго осведомился Коллоу.
– Не знаю, Сэр, – замялся парень. – Я стажер. Спросите у моего начальства.
– Тогда зачем ты тут поставлен? – по голосу Танцора невозможно было разобрать, рассержен ли он.
– На случай, если что-нибудь ему понадобится.
– Пойди, принеси себе стул и прогуляйся немного, – попросил Коллоу. – Мне нужно обсудить кое-что со свидетелем.
– Слушаюсь, Сэр! – Болтливый Реконструктор удалился.
Тишина пугала сильнее возможного выговора. Мальчишка лежал с закрытыми глазами, вытянув руки по швам. Он не собирался прикидываться спящим, но надеялся произвести именно такое впечатление.
– Клаус! – позвал Танцор. – Обидно, если упустишь возможность рассказать мне свою версию случившегося.
Джулиус настойчиво постучал костяшками пальцев по толстому стеклу.
– Простите, Сэр. – Мальчишка спустил босые ноги на пол.
– Я неплохо читаю по губам, но потрудись подойти к переговорному устройству, – улыбнулся тот. – Насколько удалось понять, ты здесь исключительно по собственной вине. Даже если все и не так, мы будем настаивать на этой версии. Портить репутацию человеку служебным расследованием, тем более посмертно, как-то гадко.
Клаус снял квадратный микрофон с подставки и нажал на кнопку.
– Эдвин Баркли действительно ни в чем не виноват. – Правда буквально рвалась наружу. – Я не подчинился прямому приказу. Мистер Баркли запретил мне участвовать в спасении Артура Боунса. Я сам сделал себе инъекцию, из-за которой застрял здесь. И в окно перехода меня никто на веревке не тянул.
– Во-первых, проясни-ка свои мотивы, дружок. Во-вторых, при чем тут инъекция? – Сэр Коллоу нахмурился.
Тут мальчишка выложил все о Клайве Митчелле, начиная с их первого знакомства и заканчивая его позорным побегом. Рассказал про заплаканную Инит с ее горем, которому оказалось невозможно не сочувствовать. Разумеется, Клаус не упомянул, что знал мисс Боунс раньше. Потом вдруг сбился на описании гибели мистера Баркли и Арти. Путанные образы неудержимо сыпались из него вопреки воле, словно кто-то снес плотину, перекрывавшую горную реку. В какой-то момент Клаус понял, что уже не слышит себя, а лишь догадывается о смысле сказанных слов.
Он зажал рот ладонью и прислонился к стене. Колени и руки тряслись, а на лбу выступил пот.
– Все позади. – Сэр Коллоу выглядел смертельно усталым и невероятно мудрым.
– Вы считаете меня бесполезным? Непригодным для служения Ордену? – От стыда Клаус отвел взгляд. – Успокаиваете, как перепуганную девчонку.
– Я не должен хвалить за безрассудство, но ты поступил достойно, – без тени эмоций произнес тот.
– Спасибо, Сэр. – Он выпрямился.
Коллоу прислушался и настороженно посмотрел на дверь.
– Почему вы нас не пропускаете? – возмущался Карл.
– У нас фремя! – вклинился дед. – Мы битый час потратили на запольнение фороха бумашек!
Разговор на повышенных тонах перерос в подозрительную возню.
– Сдается мне, пора вмешаться. – Сэр Коллоу озадаченно потер лоб.
Но сопротивление несчастного стажера уже было сломлено. Впереди победоносно вышагивал господин Отто. Жилетные часы, выпавшие из его кармана и разбившиеся, теперь волочились по полу, теряя осколки стекла и шестеренки. Следом шел встрепанный Карл, болезненно бледный, но счастливый. А прямо за ними мальчишка заметил Би!
Придерживая рукой расходящуюся на спине робу, Клаус метнулся к кровати, сорвал простыню и завернулся в нее по самую шею.
– С вами, господа, все ясно. Вы – семья. А что здесь делает мисс Бонни? – Джулиус поднял брови.
Еще до того, как кто-то успел сориентироваться, Робин принялась в подробностях объяснять, почему и как перестала быть «Бонни» и стала «Хаулинг». Чокнутая оживленно жестикулировала и нервно смеялась.
Если бы не окно, отделявшее от несуразной картины, мальчишка непременно закрыл бы подруге рот. Сэр Коллоу во всем этом держался молодцом. Умно кивал с гримасой полного понимания на лице, как психиатр, выслушивающий бред сумасшедшего.
– А вообще, мы вместе учимся в Шейдивейл! – выпалила Робин и притихла.
– Тогда не буду занимать время, отведенное вам на общение, – улыбнулся Танцор.
Сэр Коллоу рассеяно махнул Клаусу рукой и вышел.
Мальчишка надеялся, что осведомленность Танцора навела Би на определенные мысли, поскольку важный разговор откладывался.
– Как ты? – Карл осторожно постучал по стеклу, привлекая внимание сына. – Нам сказали, что поранился какими-то колючками. Что у тебя аллергическая реакция.