Слова «морг» и «энтузиазм» сочетаются весьма слабо. Удручающий фасад, запертые в своем горе посетители, скучающие работники, специфический запах, пропитавший абсолютно все, – не самая располагающая картина.
– Мне нужно поговорить вот с этим человеком, – Руф протянул записку Алисы в окошко для справок.
– Вам повезло. – Девушка отложила газету и сняла трубку внутренней связи.
Руфус сунул записку обратно в карман формы.
– Мартин, вас спрашивает Танцор, – лениво сообщила работница справочной, и, обращаясь к Танглу, добавила: – Через минуту.
Отчего-то в голове Руфуса не шевельнулась мысль, что ему предстоит беседовать с Реконструктором, проводившим экскурсию для Лют.
– Гарольд Мартин. – Лысый толстяк таращился на посетителя выпученными рыбьими глазами. – Вы меня не узнаете? Я-то вас узнаю. Вернулись посмотреть коллекцию?
– Нет, – осадил Тангл. – У меня несколько вопросов.
– И, как у вас принято, секрет на секрете? – с надеждой уточнил тот.
– Именно, – согласился Руфус.
Сама прогулка по унылым коридорам в сопровождении психа – сомнительное удовольствие. А уж просмотр пресловутой коллекции и подавно. Изуродованные внутренности в банках, десяток разных глаз, плавающих в запаянном сосуде, ампутированные конечности с различными дефектами, – зрелище не для слабонервных.
– А это моя гордость, – заложив руки за спину, похвастал Реконструктор. – Хвост человека, не являвшегося аниморфом. Прелесть, да? Я за него все еще расплачиваюсь с бывшим обладателем.
– Вас надули, это бритая кошка. – Мерзкий тип и без расфасованной по склянкам мертвечины вызывал стойкое отвращение.
– Да как же?.. – пролепетал мистер Мартин.
Руф почти не сомневался, что Реконструктор в ссоре с головой давно и весьма крепко. Но нездоровое внимание ко всяким странностям должно пригодиться.
– Спасибо за увлекательную экскурсию, – исключительно из вежливости произнес Тангл. – Чтобы не отнимать друг у друга время, перейду прямо к сути.
– Времени сколько угодно… – возразил мистер Мартин, но осекся.
– Нашумевшее дело прошлого года. Главный обвиняемый попал к вам. Не было ли у него в вещах нательного креста? – максимально безразлично спросил Руф.
– Крестик? Был, конечно, – кивнул Реконструктор. – Обычная дамская безделушка. Немножко золота, четыре красных камешка. Ума не приложу, зачем Смотрящим в Ночь красть такой. Я теперь всегда слежу за этими святошами. Утянут чего-нибудь казенное, а свалят на нас.
– Столько уверенности, – процедил Руфус. – Вы кого-то поймали за руку?
– За руку, не за руку, – он пристроил на носу очки и принялся копаться в прозрачных пакетах, примостившихся на выезжающей полочке. – Ага!
Мистер Мартин вытянул запечатанный конверт с единственным листком внутри.
– Даже зарисовал вещицу. – Реконструктор демонстративно выложил находку на стол. – Я заканчивал опись, когда явились три монаха. Два слепых, один зрячий. Молитвы читали, ходили кругами, но я сразу неладное заподозрил, когда они стали меня настойчиво выпроваживать. Шушукались подозрительно, а когда ушли, вместе с ними и крестик «ушел».
– Отчего не заявили в полицию? – Руф мельком взглянул на карандашный набросок.
– Во-первых, я-то никуда не выходил. Во-вторых, никто из монахов не приближался к столику. В-третьих, «полиция» сама сказала мне не проявлять инициативы, – вздохнул тот.
– Скверно, – ничего не значащая реплика заняла собой паузу.
– Так и знал, что рано или поздно кто-то попытается вывести ворюг на чистую воду, – мистер Мартин хлопнул всей пятерней по крышке стола. – Вы ж Танцор. Посмотрите мою память. Посмотрите, а? Это ж наверное увлекательно. Не для вас, само собой. Для меня. Как эксперимент.
Реконструктор принялся тараторить, а его лысая макушка покрылась потом.
– Изъятие памяти процедура не очень приятная, – предупредил Тангл.
– А вы просто посмотрите. Разве так нельзя? – с маниакальной настойчивостью упрашивал тот.
– Любые манипуляции с памятью называются «изъятие», если то, что принадлежало одному человеку, становится известно другому, – пояснил Руф.
– Так давайте попробуем, – буквально взмолился мистер Мартин.
Впервые в жизни Руфуса уговаривали покопаться в чужих воспоминаниях. Трудно представить человека способного добровольно, из спортивного интереса открыть себя кому попало. Память – это не хорошо организованный блокнот со множеством удобных закладок. Отнюдь. Цветные пятна на сером фоне, разбавленные чернотой. Стоит присмотреться, как из клякс проступают очертания, силуэты и штрихи. Они движутся и мелькают, затем рождается звук. Голоса окружения, собственный голос хозяина несуществующей галереи, вибрации в горле, а за этим неумолкающий галдеж мыслей. Очень просто ошибиться и заглянуть туда, куда не звали.
Реконструктор не сдавался.
Руф понимал, что меньше всего сейчас хочет еще раз взглянуть на убитого Борджеса, тем более на столе у полоумного мясника.
– Воры должны получить по заслугам. – Последний аргумент мистера Мартина ничего не решал.
– Ладно, – скрепя сердце, согласился Тангл.
Он поставил Реконструктора перед собой, положил свои руки ему на плечи и сконцентрировался.
– Пока ничего не чувствую, – признался подопытный. – Может, было бы лучше, если бы вы смотрели мне в лицо? Ну, без вот этой вашей штуки на голове.
Мистер Мартин явно считал своим долгом фиксировать каждое мгновение происходящего.
– В животе заурчало, – сообщил он. – Это так правильно или просто пора обедать?
Вдруг мужчина вздрогнул. Его зрачки расширились, а дыхание участилось.
– …ничего не вижу, – словно через силу произнес Реконструктор. – Нет, вижу… голубые круги.
Тело Гарольда Мартина обмякло, но не осело на пол, а осталось висеть, как плащ на крючке. По счастью, Реконструктор сам мысленно вернулся к нужным событиям, избавив Руфуса от необходимости копаться в его жизни.
Резкие звуки, блеклые краски. Взгляд Мартина метался от разложенных инструментов до потолка и обратно. Именно так ведет себя человек, когда ему скучно. Ищет, за что зацепиться глазами. В фокус попала бледная рука. Наконец, Реконструктор сосредоточился на трех монахах, расположившихся по ту сторону стола. За их спинами у дальней стены лежали две призрачные гончие.
– Вы не могли бы выйти? – попросил священник средних лет, сопровождавший Смотрящих в Ночь. – Наша работа не предполагает присутствия посторонних.
– Не обращайте на меня внимания, – предложил Мартин. – У вас свои обязанности, у меня свои.
Взгляд Реконструктора скользнул вниз. Мужчина осторожно протолкнул носком ботинка что-то тяжелое под каталку. Маскируя гадкий скрежет металла по кафельной плитке, Мартин откашлялся. «Мы же не хотим быть пойманными», – подумал он.
Дальше мужчина, действительно, не отрываясь таращился на монахов, выполнявших свою работу. Запомнить их реплики Реконструктор не мог, поэтому вместо слов его память подставляла совершеннейшую тарабарщину. В какой-то момент Смотрящие в Ночь поняли, что их усилия тщетны, и принялись оживленно шептаться.
Когда за монахами закрылась дверь, Мартин вытащил из-под каталки заполненную жидкостью склянку с белесым куском мяса в ней и, пыхтя, уволок в небольшую каморку. Там он запер очередной экспонат в тумбочку и вернулся. Сел за стол, поднял карандаш… Мысли обрушились лавиной: «Его нет! Нет крестика… Завалился? Под листочком? Нет… и здесь нет ничего. Проклятье! Сунул в халат?» Мужчина принялся ожесточенно хлопать себя по бокам и груди, затем судорожно выворачивать карманы, осыпая пол звонкой мелочью. «Это же скандал!.. Катастрофа!.. Моя репутация!..», – и прочее в таком духе.
– Украли! – завопил Реконструктор, выскакивая в коридор. – Жулики! Держите монахов!!
Но никто не откликнулся. Тогда сам Мартин пустился в погоню.
– Стойте! – приказал он Смотрящим в Ночь.
– Объяснитесь! – загораживая собой пожилых монахов, приказал сопровождающий.
Призрачные гончие выросли по обе стороны от него. Псы рычали и скалились, а шерсть на их холках вздымалась бело-голубым пламенем.
– Крест… Вещь покойника… – Мартин задыхался. – Он пропал. До вас был, теперь нет. Потрудитесь показать содержимое карманов.
– Как вы смеете! – вскинулся зрячий монах.
– Успокойтесь, брат Стефан, – улыбнулся благостного вида Смотрящий в Ночь, примиряюще поднимая руки. – Это явно недоразумение. Покажите джентльмену, что он просит.
Монах нехотя подчинился. Ключи, надорванный билет, скрепка, крошки, – ничего интересного.
– Теперь вы, – не отставал Реконструктор.
Проинспектировав все карманы, имевшиеся у монахов, мистер Мартин недоуменно развел руками.
– Как же так? – ни к кому не обращаясь, выдавил он.
– Вы уверены, что не отлучались? – строго спросил один из Смотрящих в Ночь.
– Разве что на минуту-другую, – убитым голосом сообщил Реконструктор.
– Для Танцора достаточно, – процедил брат Стефан.
– На что вы намекаете? – удивился пожилой монах.
– Я не намекаю, – он вдруг сбился на вкрадчивый шепот. – Танцор запросто мог проникнуть и забрать крест, если это причина. С их способностями совершить такое несложно и за меньшее время.
– Чушь, – отрезал мистер Мартин.
– Мы свободны? – не дожидаясь, пока тот продолжит мысль, поинтересовался брат Стефан.
– Да.
Реконструктор махнул рукой и поплелся обратно…
Руфус помог очнувшемуся Гарольду устоять на ногах.
– Ничего себе, – выдохнул тот. – И вы прямо все-все видели?
– Видел, – подтвердил Тангл. – Один вопрос. Что было в склянке?
– Ах, это! – мистер Мартин нервно рассмеялся. – Ничего особенного. Понимаете, моя коллекция, одна из богатейших в мире.
Руф побледнел.
– Вы что-то вырезали у Дивного? – холодно осведомился он.
– Да, Сэр, – Реконструктор понуро опустил голову. – Где еще можно получить печень человека, настолько отравившего себя трансформирующими составами? Никто в здравом уме не сотворит такого с собой.