Когда волна встречающих схлынула и перрон опустел, Тангл не разозлился, скорее расстроился. «Женщинам свойственно опаздывать», – уговаривал себя он. Однако такое невнимание немало задевало больное самолюбие. В жидком свете фонарей Руф выглядел черной кляксой, не заметить которую мог только слепой.
С подножки кабины пилота соскочил Моисей, поправил китель и остановился. Руфус обернулся и оценивающе взглянул него. Казалось, Моисей ждет подходящего момента приблизиться и начать разговор. Пусть Руф не представлял, о чем беседовать с едва знакомым типом, но, тем не менее, приветливо махнул ему рукой.
– На перроне прилетел постоять? – после приветствия спросил Мо.
– Жду кое-кого, – Тангл перестал крутить головой и обернулся к непрошенному собеседнику.
– Все равно, хорошо, что так вышло, – неуклюже сообщил Моисей. – Я обратно только завтра вылетаю в ночь.
– А я сегодня днем. – Непринужденный разговор не тяготил.
– Если что, проводи занятие без меня, – предложил Танцор.
– С радостью бы, но Финн не позволит, – вздохнул Руф.
– Тут главное, что позволяю я, – справедливо возразил Моисей. – Если бы мне в свое время достался такой учитель, как ты, может, и я взлетел бы.
Он расхохотался густым басом, демонстрируя ровные белые зубы.
– Это комплимент? – удивился Тангл.
– Именно, парень! – Мо хлопнул Руфуса по плечу, да так, что у последнего едва не переломились ноги. – Мне рассказали о твоей… проблеме.
– О которой? – Зародившийся было энтузиазм потух.
– А ну-ка не кисни, – нахмурился Танцор. – Финн пожаловался, что предметы у тебя не летают. Так все плохо?
Руф кивнул.
– Не знаю, чего мне не хватает, – помолчав, добавил он.
– Ты правша или левша? – строго спросил Мо.
– Правша, – насторожился Тангл.
– Руку давай. – Моисей протянул открытую ладонь.
Недоумевающий Руфус подчинился, а Мо без предупреждения с силой тряхнул кисть. Еще и обиделся:
– Чего вихляешься сосиской, стой ровно, – приказал он. – Расслабь руку полностью. Пусть висит плетью.
Танцор повторил свой садистский тест еще раз, недовольно фыркнул, уперся свободной ладонью Танглу в грудь и тряхнул по-новой.
– После этого у меня руки по-прежнему одной длины останутся? – весело поинтересовался Руф.
– Сам спросил, чего не хватает. – Мо бросил терзать беднягу, отступил на шаг и оторвал Тангла от земли.
Руфус беспомощно болтался в вихре колючих искорок.
– Сколько в тебе? Шестьдесят? Шестьдесят два? – Моисей с минуту оценивающе взвешивал молодого Танцора.
– Шестьдесят четыре, – со всей суровостью парировал Руф, но, смутившись под ехидным взглядом, добавил: – Когда поем.
– Что тут скажешь? Ешь чаще, – посоветовал тот. – Присядь-ка на корточки.
– Сдается мне, вы надо мной издеваетесь. – Руфус с надеждой искал взглядом Викторию, только на перроне не было ни души.
– Нисколько, – заверил Мо.
Стоило Танглу выполнить нехитрое упражнение, как Моисей ловко взгромоздился ему на плечи.
– Вставай, – скомандовал он.
– Запросто, – разозлился Руф.
Он поудобнее перехватил грузного Танцора за ноги и выпрямился. Колени, плечи и спина заныли, а в лицо бросился жар. Тангл прекрасно знал, что все владеющие Арканом Земли тяжелые, как камни, но и слабаком себя не считал.
– Впечатляет, – хмыкнул мучитель. – Догадываешься, сколько вешу я?
– Тонну, – даже в таком положении Руфус умудрялся шутить.
– Около двух сотен килограмм.
В глазах у Тангла потемнело.
– Это я еще сдвоенный, – похвастал крошка Мо.
Освободившись от лишней тяжести, Руф ощутил себя невесомым перышком. Голова кружилась, в горле пересохло, а в ушах стоял нестерпимый звон. Более дурацкой ситуации для первого знакомства не придумать.
– Знать не хочу, чем вы занимались, – деликатно откашлявшись, призналась Виктория за спинами мужчин. – Но за опоздание приношу свои извинения.
– Тренировались, – охотно пояснил Моисей. – В общем, Тангл, набери три-четыре килограмма, а лучше пять. Тогда посмотрим.
На языке вертелась реплика наподобие «я и так себе нравлюсь», но Руф благоразумно промолчал.
– Леди. – Мо изящно поклонился и направился к зданию вокзала.
По физиономии градом катился пот, так что Руфус поспешил призвать маску. Сейчас Тангл отдал бы все на свете, чтобы проникнуть в мысли Виктории. Если раньше оставалась надежда, то теперь Тень наверняка считала его глупым мальчишкой.
– Я бы не рисковал, заводя серьезные разговоры в таком месте, – заготовленные фразы со скрипом встраивались в неуклюжую сцену.
– Согласна. – Женщина приложила длинные тонкие пальцы к эмблеме Ордена на форме. – Вы пойдете со мной?
– Да, – без колебаний подтвердил тот.
Виктория по-хозяйски притянула Руфуса к себе и отдала приказ Связному. Тангл закрыл глаза. Нежданные объятья отзывались в его груди волной тепла. Мелькнула шальная мысль: «Почему нет, если она сделала первый шаг?». Руки сомкнулись на талии Виктории сами собой.
Но путешествие закончилось слишком быстро, а конечный пункт к романтике не располагал. Резкий свет, белые стены тесной комнаты, запах больницы, – унылые декорации.
– Прибыли. – Женщина неловко отстранилась. – Здесь нас не потревожат.
– Где мы? – чтобы не выглядеть безмолвным истуканом, спросил Тангл.
– В одном из Пансионов Надежды. Здесь лечат моего мальчика. – Виктория сдвинула стул и села.
– Дивного? – уточнил Руф.
– Похищенного, – парировала та. – У несчастного ребенка не было даже имени. Мы назвали его Калеб.
– Недолго думали. – Он примостился напротив.
– Все логично, учитывая его заболевание, – пожала плечами Виктория. – Калеб добрый, рассудительный мальчик, но совершенно неграмотный. Были бы вы настроены дружелюбно, я бы вас с ним познакомила, а так… Калеба нельзя раздражать или пугать. Вы обещали поделиться особенной информацией. Слушаю.
Руфус понимал, что этот треклятый мальчик – единственный очевидный камень преткновения между ним и упрямой Тенью. Но он же способен превратиться в связующее звено, если верно все обставить.
– В прошлом году я столкнулся с той же проблемой, что и вы теперь, – спокойно произнес Руф. – Жертвы Дивного Борджеса, как и он сам, не реагировали на Смотрящих в Ночь. Расследование в этом направлении вывело меня на след одной опасной вещицы. То, что сейчас скажу, – тайна, не подлежащая разглашению. Предположительная причина проблемы – артефакт первой эпохи «Крест Капеллана». Зачем я делюсь сведениями с вами? Вам поручено разбираться с нападениями на мою подопечную. А значит, рано или поздно вы столкнетесь с новыми следами артефакта и с его владельцами. Самим Крестом занимаюсь я.
– Рассчитываете на сотрудничество? – прямо спросила Виктория.
– Рассчитываю, – кивнул тот. – Оно будет полезно нам обоим.
– Будет, но только в том случае, если вы станете с большим вниманием относиться к моим отчетам, – улыбнулась Тень. – Обоюдное доверие, опять же, очень пригодится.
– С отчетом виноват, – покаялся Руфус. – Но у меня есть оправдание. А доверие возникнет само собой, достаточно получше узнать друг друга. Вот вы отчего-то считаете, что я заведомо враждебно настроен по отношению к мальчику-Дивному.
Леди Виктория напряглась всем телом. Сейчас она напоминала сжатую пружину, готовую в любой момент больно щелкнуть по носу.
– Да, никаких положительных чувств я к нему не питаю, но и враждебностью это не назовешь, – честно признался Руф. – Судите сами. То нападение могло ведь завершиться успешно. Могло, но не завершилось. Теперь мальчишка пойман и не опасен. Похищенный он или просто Дивный – невелика разница. Парня все равно ждет суд. Если он покажет себя хоть вполовину достойным вашей заботы, я сам вступлюсь за него.
– Калеб достоин! – горячо заверила Тень. – Непостижимым образом у него даже появились друзья в Пансионе. Кто-то тайком принес мальчику сладостей. Реконструкторы считают, что это сыграло не последнюю роль в улучшении его самочувствия. Калебу очень тяжело. Я стараюсь говорить с ним каждый день, хоть несколько минут. Мальчик быстро устает.
– Он сказал что-нибудь полезное? – оборвал Тангл.
– Реконструкторы пока запрещают допрашивать его, – Виктория поднялась из-за стола. – Взгляните на мальчика сами. Только придется переодеться в штатское. Калеб боится Танцоров.
Тень вышла из комнаты, пообещав раздобыть пару белых халатов. Оставшись в одиночестве, Руфус развеял маску, стянул перчатки и сунул их в карман. Живое общение с Викторией отличалось от того, что он представлял. Увлеченность этой женщины работой импонировала, но не более. Если сравнивать ее с Алисой, сравнение по всем параметрам получалось не в пользу последней, только сердце молчало. Словно внутри сломалось что-то, испортилось. Вроде необходимые составляющие для любви есть, а ее самой нет.
Душу отравляла гадкая мысль: «Маркус, наверняка, не терзался такими пустяками. Покорял, соблазнял и жил дальше». Но Руф всегда понимал, что сильно отличается от своего покойного Наставника, да и становиться на него похожим не желает. С другой стороны, любовь не принесла ему ничего хорошего, вдруг без нее лучше?
Руфус яростно гнал от себя подобные рассуждения. Они напоминали скользкий спуск: оступись – и с оглушительной скоростью сорвешься вниз.
– Плохо переносите перелеты? – участливо поинтересовалась Виктория, протягивая униформу Реконструкторов.
– Просто мысли невеселые. – Руф взглянул в ее светлое лицо и вымученно улыбнулся.
– Оставьте их здесь, – посоветовала Тень. – Калеб тонко чует настроения. Не говоря уже о том, что вам самому без них полегчает.
Сложившееся впечатление, что все женщины коварны, не выдерживало критики. Тангл поймал Викторию за руку.
– Просто хочу, чтобы вы знали… – начал он, но запнулся. – Я искренне надеюсь, что мы сработаемся.
– Одной надежды мало. Поживем – увидим. Берегите дыхание, не тратьте его впустую, – мягко попросила та. – Мальчик спит, и будить его негуманно. Через полтора часа у Калеба процедуры, а после он наш. Кофе?