Желание быстро одеться и ускользнуть вспыхнуло, но тут же погасло. Сбежать из-за такой ерунды – самый легкий способ потерять лицо.
– Что теперь? – Не в силах расстаться с простыней, Руф отчаянно тянул время.
– Это не ко мне вопрос. – Макс поднял руки.
– Садитесь так, чтобы край оказался четко под коленями, – скомандовал Дэниэл.
«Мальчишка старательно отводит взгляд», – отметил Руфус. – «Хоть для кого-то из них я не кусок мяса и не подопытный кролик». В сердце шевельнулась теплая благодарность. Во всех без исключения Реконструкторах Тангл чувствовал какое-то пренебрежение. Отношение к Теням, как к безликому материалу… глине.
– Проговаривайте все свои действия, – попросил студентов Макс.
– Мы обрабатываем клеммы проводящим гелем и распределяем по контрольным точкам, – объявил Бэн и взял круглый пластырь и тюбик.
Через минуту шут обклеил Руфуса разнокалиберными пластинками, как школьник коробку для завтрака.
– Осторожно ложитесь на спину. – Дэн коротко посмотрел на Танцора и уткнулся в конспект. – Не пытайтесь продвигаться самостоятельно, машина это сделает за вас.
Руф не видел ничего, кроме потолка, когда аппарат негромко звякнул, и валики пришли в движение. Мягкая подстилка в самом деле плавно внесла его под невысокий свод, а Бэн закрыл дверцу.
– Теперь недолго, – голос мальчишки долетал едва-едва. – Не вертитесь и не машите руками.
– Я похож на идиота?! – Руф приподнял голову.
– Порядок такой! – Бэн постучал в плотное стекло и показал два больших пальца вверх.
Руфус зажмурился. Вокруг что-то беспрестанно щелкало, шуршало, мигало и пикало, а по телу мурашками пробегали волны приятного сухого жара. К концу процедуры Тангл чуть не задремал.
– Ну как? – спросил он, спуская на пол босые ноги.
– Не знаю, как сказать, – замялся Дэн, вручая пациенту простыню и пакет печенья. – Вам стоит подкрепиться.
– Зачем еще? – нахмурился Руф.
– Дефицит веса, – не церемонясь, бросил Макс. – Сорок шесть килограмм при твоем росте – это чудовищно. Кому-то следует уделять больше внимания питанию.
– А кому-то следует о питании вообще забыть, – огрызнулся Тангл.
– К чему ты клонишь? – Реконструктор сложил руки на животе.
– Либо вынь арбуз из-под рубашки, либо житье с мамой на пользу не пошло, – ехидно отозвался тот.
– Если меня шуточки про пластинки на зубах не задевали, почему ты решил, что теперь что-то изменилось? – Макс нацепил на нос очки. – Я себе нравлюсь. Прописать тебе что-нибудь? Серьезно. Прописать? Чтобы быстро и эффективно.
– Пропиши. – Руф потупился.
Он злобно хрустел рассыпчатым печеньем, пока мальчишки собирали свои хитрые наклейки в ведерко и стирали остатки геля.
– Что вы чувствовали… там, внутри? – осторожно поинтересовался Дэн.
– Ничего особенного, – ответил Руфус. – Тепло и душно немного.
– Тепло или жарко? – уточнил Бэн.
– Скорее жарко, – согласился Тангл. – Но не так, чтобы невыносимо.
Руф посмотрел на свои руки.
– Макс, а покраснение – это нормально? – заволновался он.
– Вполне, – успокоил тот. – Вы, Тени, обычно бледнокожие. Сейчас пройдет.
– Чисто теоретически… А для человека это покраснение не превратится в ожоги? – как бы между прочим спросил Дэниэл.
– Нет, конечно! – Макс строго взглянул на студентов поверх очков. – Такие же приборы, хоть и с меньшим функционалом, используются не только в психофизической реконструкции, но и в простой – рекреативной. Назначают редко, стараются обходиться. Процедуру можно повторять не чаще, чем раз в пять лет. Людям, разумеется.
Забытый всеми аппарат призывно запищал и выплюнул длинную широкую ленту бумаги.
– Вот и наши данные, – потирая руки, объявил молодой профессор.
Мальчишки, побросав все, сгрудились около Макса и с нескрываемым любопытством уставились в ряды кривых линий.
– Где здесь внесенные изменения? – Бэн попытался оторвать ленту.
– Рано! – возразил Карвер. – Еще не все. Изменения начинаются вот отсюда.
– Я тоже посмотреть хочу. – Руф прошлепал к Реконструкторам, обернувшись простыней на манер тоги.
– Смотри. – Макс подвинулся. – Вот ровненький ряд – здесь твои собранные кости. Красиво и правильно, ничего не «торчит»…
Тут он запнулся.
– Профессор, откуда здесь две ступеньки и сужение? – удивился Бэнжамин. – Это ошибка? Мы что-то не так приклеили? Придется переделать?
Макс только зашипел. Он ругнулся вполголоса и постучал кулаком чуть выше того места, откуда торчала бумага. Не удовлетворенный результатом, Макс несколько раз нажал ближнюю кнопку.
– А нам говорили, что это делу не поможет, – выдохнул Бэн, но мгновенно прикусил язык.
– Доктор, я умру? – Танцор попробовал разрядить ситуацию единственным доступным способом.
– Не суетись под тесаком, – нервно рассмеялся Карвер.
Проклятая машина снова ожила. Она выплюнула остаток старой ленты, отделенной ровными дырочками, выстроившимися в линию. Макс оторвал проверенную часть и нетерпеливо подставил ладони под отверстие.
– Разродишься или нет? Чтоб тебя… – бормотал он. – Давай, красавица!
Прибор точно всхлипнул – мигнули крошечные лампочки, и новая лента высыпалась Максу прямо в руки. На ней не было ни беспорядочно намалеванных штрихов, ни кривых, только буквы и цифры.
– Беру свои слова назад. – Карвер выпрямился и сдвинул очки с носа на макушку. – Никакой это не дефицит веса, а результат вмешательства…
Как безумный, Реконструктор метнулся к столу, разложил распечатку и принялся что-то обводить и вычеркивать.
– Печенье не отдам, – улыбнулся Руф.
– Пожалуйста-пожалуйста, – кивнул Дэн. – Оно не наше.
– Профессор, что там? – Бэн попытался заглянуть Максу через плечо.
– Вы еще здесь? – Карвер быстро перевернул лист белой стороной вверх. – Получили, что хотели? Получили. Идите в общежитие, мальчики. Я вам эксперимент как две лабораторных зачту, если исчезните.
Шуты переглянулись. Они явно не желали сдаваться без боя, но когда война заранее проиграна, деваться некуда.
– Кросс, – окликнул Руфус. – Возьми себе. Господину профессору столько сладкого вредно.
С утешительным призом наперевес мальчишки скрылись за дверьми. Выждав пару минут, Макс прокрался к выходу и выглянул в коридор.
– Не очень-то ты им доверяешь, – поцокал языком Тангл.
– Одевайся, – отмахнулся тот.
Карвер бродил по освещенному пятачку от стола к машине и обратно. Руф прислушался.
– Кто он такой, чтобы так издеваться над фундаментальной наукой? – сокрушался Реконструктор. – Или где застряла наша наука, если все – реально?
Несчастный Макс замер, растерянно уставившись в белую стену.
– Объясни, что со мной не так? – попросил Тангл.
– Спрашиваешь? – Он втолкнул салазки и с силой захлопнул дверцу прибора. – Стыдно признаться, но сейчас я понимаю столько же, сколько ты. Одно могу сказать наверняка. Это он!
– Дефицит веса? Господь Бог?.. Коллоу?!
Карвер замахал руками, что твоя мельница!
– Когда бы он успел? – не поверил Руфус.
– На этот вопрос отвечу запросто. – На всякий случай Макс снова заглянул в распечатку, прежде чем продолжить: – Когда были собраны твои кости. После того… неприятного случая.
– Хорошо. – Ничего не значащая заплатка на неловком молчании. – При чем тут дефицит веса?
– Твой скелет неестественно легкий. – Реконструктор развел руками. – Возвращение домой откладывается. Сейчас расстрою маму.
– Не нужно жертв.
– Руфус, я жажду разобраться! – Он схватил Танцора за рукав. – Узнаю «зачем» – подберусь к разгадке «как».
– А мне что делать? – В голове все перемешалось.
– Купи батон. Мама его к ужину ждет.
Уже в дверях Макс остановился.
– Если это не случайность, я первый упаду ему в ноги и буду сапоги целовать, только чтобы получить хоть немножко мудрости, – прошептал он.
Простые действия как нельзя лучше подходили сейчас, когда от новостей взрывался мозг. Подслеповатая Аманда Карвер долго щурилась в глазок, прежде чем отпереть незнакомцу. Руфусу пришлось потрудиться, доказывая старушке, кем он является. Пусть время ее не пощадило, но это была все та же строгая, резкая женщина с бескомпромиссным характером и бульдожьей хваткой.
– Узнала тебя, – хищно улыбнулась старушка.
– Вполне вероятно.
Руф действительно пару раз навещал дом родителей Макса в корыстных целях. Его мать питала страсть к разного рода и вида парикам, но относилась к своей коллекции весьма ревниво. Баламуту пришлось потрудиться, чтобы толкнуть соседа на маленькое преступление. Тогда у Макса еще был жив отец: тихий и незаметный человек, привыкший пропускать все, что болтает жена, мимо ушей.
– Я ничего не забываю, – продолжила мадам Аманда. – Приятно видеть, что из хулиганов тоже вырастают приличные люди. Надеюсь, ты больше не крадешь париков?
– То был шиньон, – поправил Тангл. – И взял его ваш сын.
– Мой мальчик – святой! – оскорбилась старушка.
Удаляясь вглубь дома, миссис Карвер ворковала что-то о том, какой Максимилиан значительный, если ему прислуживают Танцоры. «Миссия выполнена», – подумал Руф, снова оставшись наедине с собой посреди вечернего города.
Он оторвался от земли. Обгоняя собственные мысли, Руфус кружил над окрестностями, стараясь избавиться от нарастающего сосущего страха. Обвинить Коллоу в своей неспособности передвигать предметы проще простого. Но не шутки же ради Мастер Тени приложил руку к восстановлению никому не нужного мальчишки?
Тангл опустился на площадку маяка Западной Башни. Пусть он ничего не смыслил в Реконструкции, только задавать вопросы это не мешало.
– Хьорт, – приказал зеркальцу Руф.
– А я как раз собрался с тобой перекинуться словечком-другим, – солгал Вильгельм в отражении.
– Поднимайся, – попросил Руфус. – Замкнутое пространство меня не радует.
– Уже.
Камни кладки расползлись, обнажая люк, а через мгновение и сам страж выбрался наружу. Вильгельм сунул руки в карманы формы, подпер спиной сигнальную чашу и точно нахохлился. Он не дергался, не угрожал и ни о чем не спрашивал.