н рассказывал мне о своих сомнениях, когда мы сидели у очага и пили ячменную бражку. Он сравнивал себя с Утаем и Темуром и считал себя худшим правителем из когда-либо восседавших на троне. А еще он был сильным. У императора Ираклиуса было вчетверо больше воинов, но Джаллу не сдался, и Растерган по сей день платит нам дань.
– Деда я почти не знала. Виделась с ним всего несколько раз. Как ты думаешь, он победил бы Михея Железного?
Я глубоко вздохнул и пожалел, что не выдыхаю вишневый дым. На такие вопросы лучше отвечать с кальяном.
– Честно говоря, я не знаю. Как я уже говорил, ты либо мясник, либо мясо. И, судя по всем святилищам, которые мы хоронили, Михей понимает это лучше, чем кто бы то ни было.
Кони ждали у каждой юрты и лениво жевали что-то из своих ведер. После нашей встречи Сади устроила собрание племени, и, несмотря на мольбы Ямина и остальных, решено было отрезать лошадям уши. Изменят и уздечки – всаднику и лошади придется переучиваться. Для забадара отрезать уши лошади – все равно что отрезать собственные, но это было необходимо. Война порождает немыслимую жестокость.
Маг Вайя ожидал меня на пути к моей юрте. Он был в светло-синем плаще с капюшоном, который на нем смотрелся неплохо, хотя на любом другом показался бы мрачным.
– Джинн действительно велел тебе освободить Сади? – спросил я по пути. – Или это была твоя обычная дурная шутка?
– А тебе не нравятся мои шутки? – спросил он с безмятежно-спокойным лицом.
– Можно было бы шутить не так тонко.
Оказавшись внутри, я зажег огонь в очаге. Собрался налить пару кружек ячменной бражки, но припомнил, что Вайя не ест и не пьет.
– Как я и говорил, я не знаю, почему меня просили освободить Сади.
– Полагаю, хотят, чтобы мы победили.
Я глотнул бражки, холодящей горло.
– Джиннам до нашей войны ровно столько же дела, сколько нам до войны между муравьями.
– Ну, мне без разницы, что они там думают: я их все равно не вижу. – Я опять отхлебнул бражки и вытер бороду. – Знаешь, кого я вижу? Твоего желтоволосого типа. Столько дней пути, а ты так и не сказал мне, кто он на самом деле. А теперь мы на переднем крае войны, и я думаю, пришло время сказать.
– Он крестесец.
– Не особенно обнадеживающе. Как раз с ними мы и воюем.
– Он один из пяти ближайших помощников Михея.
Разинув рот, я посмотрел на него, а потом рассмеялся.
– Да. Вот это шутка. Отлично.
– Я не шучу.
– Для чего тебе связываться с одним из помощников Михея?
– Его имя Айкард. У него хороший рух. Я это видел.
– Еще одно, что ты можешь видеть, в отличие от меня.
Я выскочил из юрты, чтобы найти этого помощника Михея. Айкард разговаривал с кузнецом при свете костра. Он помахал мне и улыбнулся, когда я приблизился.
– Дай нам минутку, – сказал я кузнецу.
И усач нас оставил.
– Слышал, ты любишь вишневый вкус, – сказал крестесец. Улыбка у него была как у друга детства. Он достал из заплечной сумы кальян. – Сам я любитель яблок.
– Ты шпион.
Он зацепил тлеющие угольки из костра палкой и забросил их в чашу кальяна. Они звонко лязгнули.
– Не особо хорош шпион, раскрывающий свою личность.
Я остался стоять, даже когда он протянул мне мундштук.
– Почему ты сбежал от своего командира?
Он вдохнул. Забурлила вода. Потом выпустил вишнево-яблочный дым.
– А ты точно не хочешь? Это потрясающе.
Я сел у костра и попробовал. Яблоко добавляло вишне терпкости, и я это оценил.
– Михей послал меня найти ведьму, – сказал он. – Ту, что провела его через Лабиринт.
Я едва не задохнулся. Пришлось остановиться во время вдоха и выкашливать дым.
– Погоди. Что значит «через Лабиринт»?
Айкард пояснил, как ведьма по имени Ашера провела Михея и сто паладинов сквозь Лабиринт. Вайя стоял рядом и тоже слушал.
– Как такое возможно? – спросил я его. – Почему никто об этом не знал?
Вайя сел у огня.
– Джинны наверху говорят, что им ничего не известно о джиннах внизу. Боюсь, тайны Лабиринта от меня скрыты.
– Если он мог проникнуть туда, – сказал я, – значит, можем и мы.
– Нет, – вмешался Айкард. – Именно это вам делать не следует. Вот почему я больше не могу служить Михею. Что-то изменилось в нем с тех пор, как мы нашли эту ведьму в копях Эджаза. Он во власти темного заклинания, которое способно уничтожить то, что дорого всем нам.
– Как ты это понял? – спросил я.
Айкард указал на кальян. Сделал длинную затяжку и выпустил облако вишнево-яблочного дыма.
– Зная, что Ашере нравятся темные места, я отправил разведчиков исследовать все пещеры вокруг Костани. Мы нашли ее там. Она была… – Айкард вздрогнул. – Она была с ног до головы покрыта зелеными светлячками. Казалось, они говорили с ней.
Я обернулся к Вайе.
– Ты в этом что-нибудь понимаешь?
Он пожал плечами.
– Увидев меня, – продолжал Айкард, – она велела передать Михею: если он хочет снова ее увидеть, пусть «выпьет из чаши тьмы». И что она возвратится, только если Михей будет готов открыться ее богине, которую она называла Хавва.
– Переводится как «спящая», – вставил Вайя. – Со старого парамейского. Но я никогда не слышал этого слова в качестве имени.
Я снял аркебузу с пояса, повернул цилиндр, и тот громко щелкнул.
– Похоже на сказку, чтобы пугать детей. Я никогда не видел, чтобы ведьмы выигрывали войну. – Насколько мы могли судить, Айкард лгал. Я сунул аркебузу ему на колени. – Я видел такие в бою. Расскажи мне, как это работает.
Айкард взял оружие и поднес к лицу.
– Придумано механиком Михея из Шелковых земель.
– И где он взял этого механика?
– Император Шелковых земель послал Джауза изучать Колосса Диконди, чтобы сделать такого же. Михей Колосса расплавил. – Айкард усмехнулся. – Джауз был потрясен тем, что его спасли от этой кропотливой работы, и тут же перешел на службу к Михею.
– Ты знаешь, как делать такое оружие?
– Я ничего не знаю об игрушках Джауза. – Айкард вернул аркебузу, держа ее за приклад. – Но могу сказать, что человек он умнейший. Вы и половины его изобретений не видели.
Я пристально посмотрел в глаза желтоволосого человека. Он отвел взгляд.
– Даже если и так, зачем ты присоединился к нам? – спросил я. – Почему не бежал?
– Я видел, как Михей убивал тысячи, но каждый был виновен, причиняя страдания другим, и заслуживал смерти. Он никогда не был жесток и всегда позволял Архангелу направлять его руку. Все изменилось после того, как мы нашли ведьму. В Никсосе Михей поработил тысячи и сжег епископа. Потом, в Костани, я видел, как он утопил маленькую девочку и топтал младенцев, словно сорняки. – Айкард прикрыл глаза и тут же открыл их, словно пытаясь выбросить этот образ из памяти. – Я должен внести свой вклад в его поражение.
Я не был убежден. Но если Вайя, который видел невидимое, доверял Айкарду, то мне, по крайней мере, стоит дать ему шанс. Я решил присмотреться к нему.
Ямин и Несрин наблюдали за нами от своего костра. Я подошел и сел с ними рядом.
Ямин проглотил полную ложку рагу из баранины. Несрин откинулась и стала смотреть на звезды.
– Я им обоим не доверяю, – сказал Ямин между глотками и чавканьем. – Они опасны для всех нас.
Несрин усмехнулась.
– А где был ты, когда Сади нуждалась в нас? Махнул хвостом!
– Выполнял приказ! – огрызнулся Ямин. – Сади сказала, я правильно поступил.
– А этот маг был там, – заметила девушка. – Он спас нас. Будь он опасен, мог бы подбросить нас в небо с легким порывом ветра. А что касается того, с жидкой бородой… В нем есть что-то неприятное.
– Она права, – сказал я, игнорируя комментарий по поводу Айкарда. – Я готов доверить свою жизнь магу Вайе: он уже не раз спасал ее.
– Просто ты не видел того, что видел я.
Ямина пугало какое-то воспоминание. Он был поглощен этим, пока ел рагу.
– Расскажи, – попросил я.
– Сперва я не поверил в эти истории, – начал Ямин. – О человеке, охваченном всепожирающим огнем. За секунды обращающим поле цветов в черное. Посылающим с небес огненные шары. И в огонь, который гонится за всадниками, будто живой. – Мускулистый Ямин задрожал, и его миска с тушеным мясом затряслась. – Я не верил, а потом…
Несрин обняла дрожащее плечо брата.
– Прошлой ночью я был на разведке, один, – продолжил Ямин. – Я видел его. Видел, как он вскипятил пруд и мгновенно превратил его в пар. Я выжил только благодаря милости Лат и быстроте моей кашанской лошади.
Каждый волосок на моем теле встал дыбом, меня охватил озноб. В Костани пылающий человек убил этосианских паломников. Я вспомнил лесные пожары, зачернявшие небо на пути к Лискару, и высохшее озеро, полное обугленных рыбьих костей. Возможно, это тот же охваченный огнем человек? Возможно, это наш маг?
– Я поговорю с Вайей, – ответил я. – Поверь мне, он с нами.
Возможно, Вайя что-то заметил. Когда я вернулся в свою юрту, он сидел там и шил из овечьих шкур шапку ярко-красными и желтыми нитками.
Я встал у него за плечом, восхищаясь работой, и произнес:
– Ты богат талантами.
– У всех нас была своя жизнь до того, как мы стали магами. Я был сыном ткача ковров, когда за мной послал джинн.
– И кстати, о магах. Ямин рассказал мне, что видел мага, который жег поля и вскипятил пруд. – Я отряхнул соломенный матрас. – И сам он был весь в огне. Знакомо звучит?
– Я случайно услышал. Позволь сказать очевидное – это не я. Завтра на рассвете пойду разбираться.
– Не стану обвинять тебя дважды. – Я отряхнул овчинную подушку. – И мне нетрудно проснуться с рассветом.
– Нет. Если то, что я думаю, верно, то я не смогу защитить тебя. – Вайя дышал так медленно, будто каждый вдох длился целую жизнь. Это противоречило быстрым движениям его рук. – Ты должен остаться с Сади, там, где ты сильнее всего.
– Нет ничего хуже, чем сидеть среди этих унылых всадников.
– Иногда лучше ничего не делать. Во время обучения в Святой Зелтурии я четыре года прождал, когда наставница даст мне задание.