Мать шаха пристально смотрела на меня. Она присутствовала на моей свадьбе десять лет назад и, в отличие от Эбры, похоже, узнала меня даже помолодевшим. Наверное, она ничего не понимала, но ее лицо оставалось суровым, пока она сверлила меня взглядом.
– И чего же вы от нас хотите? – спросила Сади.
Борода Эбры была такой редкой, словно ее нарисовали на лице пером.
– Шах повелел своей сестре оставаться с ним. Я прошу вас последовать приказу шаха.
Сади с отвращением усмехнулась.
– Скажите мне, Великий визирь, куда дальше вы направите свою армию?
– В отличие от нашего доброго наместника в Демоскаре наместник Тагкалая оказался совершенно никчемным. Крестьянское восстание покончило с его правлением и лишило его головы. Янычары присоединились к грабежам, один провозгласил себя царем и даже утверждает, что так повелела ему Лат. Армия шаха положит этому конец и восстановит законное правление дома Селуков.
– Тагкалай далеко на востоке. – Голос Сади звенел от нетерпения. Я снова начал уважать ее. – Мы можем разобраться с этим, после того как вернем Костани. Отправьте свои армии с нами, и давайте начнем осаду.
Эбра покачал головой и изобразил на лице настолько вежливое отвращение, насколько это вообще возможно.
– Вы – забадарская хатун, но вам недостает навыков государственного управления. Если мы позволим провинции безнаказанно короновать собственного царя, страна развалится изнутри. Мы уничтожим себя без помощи крестесцев.
– И тем не менее все это произошло из-за них, – возразила Сади. – Вы думаете, янычары Тагкалая стали бы такими смелыми, если бы Небесный престол до сих пор был наш? Победите крестесцев, и все тут же склонят головы.
– Вернуть Костани в течение ближайшего года невозможно, – сказал Эбра. – Сначала мы должны укрепить позиции. Затем собрать армию в каждой провинции. И только после этого, вместе с янычарами и забадарами, а также флотом Рыжебородого, мы сможем осадить Костани. И даже тогда нам потребуется удача, чтобы вернуть ее. Спросите себя, стоит ли таких усилий единственный город?
– Похоже, вы сдались. – Сади говорила тихо и откинулась назад, словно подначивая Эбру нанести удар. – Похоже, вы позволили крестесцам победить. – В ней проснулась кровь Селуков.
Но Эбра ответил так же спокойно:
– Я здесь, чтобы сохранить царство, а не играть в войну.
– Я здесь, чтобы вернуть нашу столицу, – сказала Сади, – и убить тех, кто вырезал мою семью.
– Я была там, – вмешалась мать шаха. В ее каштановых волосах сверкала серебряная диадема. – Я видела человека, о котором вы говорите. Михея Железного. Он вдвое крупнее тебя, Сади, вдвое хитрее, опытнее и сильнее. Может, у тебя есть несколько тысяч забадаров, которые только и умеют, что сражаться на открытых равнинах, но Михей ведет пятьдесят тысяч паладинов, завоевывавших царства. Вы неровня.
Сади усмехнулась.
– Я не приму совета от той, кто не может контролировать даже свой гарем.
Чтобы скрыть уязвленную гордость, мать шаха задрала подбородок.
– Ты такая же невоспитанная, как твоя мать.
Ухмылка Сади напомнила хитрую улыбку ее деда.
Она обманула мать шаха, как я обманул Ямина.
– Моя мать в два раза лучше тебя. В два раза сильнее, красивее и хитрее. Вы неровня.
– У вас хотя бы есть бомбарды? – спросил Эбра, прежде чем мать шаха успела ответить. – Есть механики, чтобы их построить? Есть корабли? Аркебузы? Алхимики? Саперы? Нет, у вас есть только кони. Этого недостаточно, ваше высочество.
– У нас есть маг.
В глазах Сади мерцала надежда.
– Ах да, Вайя. Который тоже попирал законы вашего отца. – Эбра изучил нашу сторону столика. – Но что-то я его не вижу.
Разъяренная мать шаха указала на меня.
– Вот маг.
Эбра уставился на меня.
– Я его не знаю.
– Это Кева, – сказала мать шаха.
– Кева? – Эбра прищурился. – Как такое может быть?
– Я убил Агнею. – По моим плечам пробежала та же дрожь от восторга, что и десять лет назад, когда я хвастался убийством мага. В истории не было человека (по крайней мере, я о таком не знал), который мог бы похвастаться убийством двух магов. – И забрал ее маску.
– И по какому праву ты убил Великого мага?
– По праву вершить правосудие шаха. Это Агнея убила этосианских паломников, за смерть которых судили Вайю.
– А, я и забыл эту передрягу. – Эбра поглаживал жидкие волосы на подбородке. – Должен сказать, Кева, твоя история приняла крутой оборот. Но это неважно. Один или два мага не смогут выстоять против целой армии.
Наследный принц Аланьи Кьярс, до сих пор молчавший, кашлянул.
– И все же маг расколол гору Зелтурии, где мы построили свой священный город. – Он казался более серьезным, чем пьяный олух, которого мы встретили в доме наслаждений в Лискаре. – Я бы не стал идти против них.
– И все же, – ядовито возразил Эбра, – я никогда не слышал, чтобы маги выигрывали войны. Что они могут со своей магией, кроме как устраивать представления?
– Если вы не слышали, это не значит, что такого не было. – Наследный принц Кьярс потеребил голубой тюрбан, который обернул вокруг шеи. – В истории много необъяснимого. Возможно, маги и есть объяснение.
– Вы далеко от Аланьи, наследный принц, – сказала Сади. – Что вы здесь делаете?
– Как мой предок Утай, я привел двадцать тысяч всадников, погонщиков слонов и стрелков сразиться с неверными и вернуть Костани в истинную веру.
– Значит, вы присоединитесь к нам. – Сади поставила локти на стол, словно строя мост через разделявшую собеседников пропасть. – В этой жизни туда собираемся только мы.
– Хотел бы я присоединиться к такой красавице, как вы. – Кьярс усмехнулся и игриво выгнул брови. – Но я слишком часто позволял красоте отвлекать меня от долга и всегда проигрывал.
– Я не прошу помочь ради моей красоты. Если действительно хотите вернуть Костани латианской вере и дому Селуков, к которому мы оба принадлежим, вы присоединитесь ко мне.
– Ох, принцесса, ничто не взволновало бы меня сильнее, чем атака, наши кони бок о бок, волосы развеваются на ветру, сабли подняты, кровь Селуков кипит в жилах. Но, увы, я не знаю вас. Я знаю только, что, если бы ваш отец настоял на своем, он бы вторгся в наши земли. Мудрый совет Эбры остановил его, и за это я и моя семья ему навеки благодарны.
– Тогда, если никто из вас меня не поддерживает, я отправлюсь на встречу с Рыжебородым.
– Не стоит этого делать, Сади, – сказал Эбра. Неподобающе визирю, как и янычару, так по-простецки обращаться к принцессе. – Вы поступили верно, сдавшись в Лискаре. Это Кева, шепчущий вам на ухо, словно Ахрийя, и отступник Вайя разубедили вас. Вы подобрали плохих спутников. – Эбра остановился, глядя, как голубь порхает у окна. – С этого дня вам и вашим последователям не рады в Сирме. – Он прикрыл рот, будто готовясь произнести трудные слова, затем провел рукой по острому подбородку. – В этот самый момент пять тысяч аланийских всадников-гулямов скачут к вашему лагерю. Они прикажут вашим забадарам двигаться на север, к Костани. Если вы не отступите на север, вас уничтожат.
– Несрин!
Ямин вскочил. Мы оставили лагерь на нее.
Я встал и подошел к Эбре. Янычары преградили мне путь, держа руки на рукоятях сабель.
– Как это на тебя похоже – драться, только когда все шансы на твоей стороне, – сказал я.
– Так поступает мудрый военачальник.
Эбра встал вместе с матерью шаха. Только Кьярс остался сидеть, опустив взгляд.
– Советую вам вернуться в лагерь, – продолжил Эбра. – У вас три варианта. Лучший – это покориться и сдаться. Или бежать на север, в город, который вы так любите и где умрете от рук крестесцев. Либо встать и сражаться. Мы не будем брать пленных. Предательство карается смертью, и правосудие свершится на поле боя.
– Это ты предатель! – Сади шмякнула стаканом шербета о мраморный стол, и вокруг разлетелись брызги и осколки. Ее дед любил швыряться кубками в тех, кто ему не угодил. Это лучше, чем отступать. – Где Рыжебородый? Я же просила, чтобы он присутствовал на этой встрече, наместник.
Прежде чем наместник успел ответить, Эбра предупреждающе поднял руку.
– Вы не встретитесь с Рыжебородым. Он уже поклялся в верности шаху Алиру. Поспешите в свой лагерь. Командир гулямов жаждет хорошей драки. Вряд ли у вас много времени до того, как он ударит.
Ямин, Сади и я поспешили прочь из зала в поисках места, где можно поговорить. В тени сверкающих белых арок близлежащего храма, под наполнявшие воздух мольбы, я изложил им свои соображения.
– Я пойду и поговорю с Рыжебородым. Вы двое отправляйтесь в лагерь и прикажите отступать.
– Там моя сестра! – Ямин в ярости расхаживал туда-сюда. – Нужно торопиться!
– Нет. – Сади осталась несгибаемой. – Я пришла сюда, чтобы уговорить Рыжебородого. И не уйду, не поговорив с ним.
– Позволь мне это сделать, – сказал я. – Я его знаю.
– Я из дома Селуков. Я могу пообещать ему намного больше, чем ты. – Сади взяла меня за руку. – Позаботься о Несрин и забадарах. Отведи их на север. Держитесь побережья и подойдите к деревням на окраине Костани.
– Это этосианские деревни, – возразил я. – Нам там будут не рады.
– Поэтому мне и нужно убедить Рыжебородого, – сказала Сади. Еще вчера эта девушка напилась до бесчувствия и жаловалась на судьбу; сегодня она стала сильной, как истинная хатун. Несгибаемая дочь дома Селуков. – С его флотом мы сможем занять и удерживать любую позицию.
– Несрин… – Ямин сел на корточки и взъерошил волосы. – Мне нужно вернуться к ней.
– Ямин, ты с остальными пойдешь со мной. – Сади наклонилась и обхватила его рукой, затем посмотрела на меня. – Кева, я вверяю тебе свое племя. Обещай, что не будешь действовать под влиянием гнева, как раньше. Что будешь тщательно обдумывать каждый приказ. Каждую жизнь.
Я прикусил язык и кивнул.
– Почему ты решила, что Рыжебородый вступит с тобой в союз, когда все остальные отказались? – спросил Ямин. В его голосе было мало надежды. – Очевидно же, что перевес на стороне Эбры.