Пока я размышлял, что-то подплыло к моей лодке и плеснулось в воде. Утка. Нет, намного крупнее… Страус. Но что страус делает в море? Нет, не страус. У него были ярко-синие и золотые павлиньи перья.
Отчего-то по телу побежали мурашки. Я прищурился, не веря своим глазам. У павлина было человеческое лицо.
Я схватился за весла и стал грести, напрягая руки при каждом отчаянном толчке и рывке; в груди колотился детский страх. Но создание быстро догнало меня – через несколько секунд оно оказалось рядом. Я бросил весла и уставился на павлина с человеческим лицом, лицом девушки с тонкими чертами. На меня смотрели красные глаза. Потом существо заговорило:
– Я – Саран.
Наверное, я заснул в лодке и теперь вижу сон. Я похлопал себя по щекам, но не пробудился.
– Почему ты не поехал в Зелтурию? – спросило существо. – Там тебя ждут старейшины.
– Что за старейшины?
– Старейшие джанны и ифриты. Все тебя ждут.
– Да что такое ты говоришь?
– Ты боишься, – смягчило тон существо. – Я всего лишь наснас, тебе не стоит бояться меня.
– Никогда не видел ничего подобного.
– Разумеется. Ты совсем недавно обрел дар видеть невидимое.
– Ты – джинн.
– Это расплывчатый термин, – ответило существо. – То же самое, что назвать тебя просто животным. Я наснас. А ты человек. Я Саран. Ты Кева.
– Чего ты хочешь?
– Разве ты не маг? Разве ты не хочешь поехать в Зелтурию, чтобы учиться и практиковаться?
– Мне нельзя уезжать в Зелтурию. Люди во мне нуждаются.
– Мелкие нужды людей – ничто в глазах Лат.
Усмехнувшись, я покачал головой.
– Тогда ради чего практиковаться? Зачем все это?
– Ради поклонения. Это фанаа, самоуничтожение, ты становишься ничем. Чтобы твоя душа сама горела огнем в поклонении Лат.
Существо покачивалось на легком приливе, подталкивающем нас в сторону берега.
– Нет, я не превращусь в ничто, – сказал я. – И не поеду в Зелтурию. Я пойду на Костани, приведу свой народ к победе и убью Михея.
– Это опасный образ мыслей. – Глаза Саран стали твердыми, как рубины. – Я встречала женщину, похожую на тебя. В своей алчности она свернула на темный путь, на путь Ахрийи. Она нанесла огромный урон, даже заманила в эту ловушку Великого мага Агнею. Ифритам не понравилось жечь деревни тех, кто поклоняется Лат. Мы не можем допустить, чтобы это повторилось. Ты должен ехать в Зелтурию.
– Не поеду. И ты меня не заставишь.
– Да, ты прав, заставлять мы не можем. Но даже у той женщины был хороший рух, когда я ее встретила. Не считай, что и твой не может искривиться.
У той женщины. Понятно, о ком речь.
– Я не стану таким, как Ашера.
– Власть можно купить лишь одной ценой – ценой самого себя. – Назидательный тон павлина стал тверже. – Мы не наделяем властью тех, кого одолевают собственные потребности и эмоции.
– Тогда уходи.
– И все же я не могу оставить тебя одного. Я оставила ту женщину в покое, и она обратилась за тайной силой. Я оставлю тебе шикка. Используй его как хочешь. Но знай, что, если желаешь получить больше власти, если хочешь командовать джаннами и ифритами, тебе надо идти в Зелтурию.
Павлин с женским лицом расправил крылья. Их размах оказался больше лодки. Существо взмахнуло крыльями с такой силой, что оттолкнуло лодку и забрызгало меня морской водой. Павлин взмыл в небеса и полетел под полуденным солнцем на юго-восток.
– Что еще за шикк?
Что-то плыло ко мне. Вода перед ним расступалась. Потом создание взмыло в воздух и с глухим стуком приземлилось в лодку.
У этого существа размером с ребенка были ноги курицы и крылья орла. Торс мальчика и невинное детское личико. Его перья и кожа были красными, синими и зелеными, словно нарисованы лошадиным хвостом.
Я справился с желанием выпрыгнуть и поплыть к берегу. Существо, хотя и нелепое, угрожающим не казалось. Когти на его куриных лапах были тупыми, как круглые камешки, и он не имел клыков, чтобы кусаться. Его серые глаза смотрели на меня с равнодушного лица.
– Ты, должно быть, шикк, – сказал я.
– Да, я шикк, – ответил он детским голоском, но с уверенностью мужчины. Его голос напоминал голос евнуха, которого я встречал на службе у шаха Джаляля. – Меня зовут Кинн.
– Скажи, Кинн, ты не мог бы выглядеть… менее странно?
– В смысле, сменить форму?
– Именно.
– Я не имею такой способности. Мне всего-то восемьдесят восемь. Самому молодому оборотню, какого я видел, было не меньше двухсот.
– Ладно… А какие способности у тебя есть?
Кинн подпрыгнул и захлопал крыльями. Так мощно и быстро, что лодка продвинулась… на пару шагов.
– Я немного не в форме, – ответил он. – Но буду стараться. Вот, позволь мне доставить тебя на берег.
Кинн захлопал орлиными крыльями. Лодка двинулась к берегу, но далеко не так быстро, как греб бы я.
– Мне не надо на берег. Я тут кое-кого ожидаю.
Кинн проигнорировал мое замечание и продолжал хлопать крыльями.
– Кинн!
– Я должен доставить тебя на берег. Это хорошее упражнение. Я давно не передвигал большой вес. Ох, я так смущен.
Куроподобное существо не прекращало хлопать крыльями, пока лодка не наткнулась на берег. Я ступил на мокрый песок. Кинн опять подпрыгнул в воздух и теперь махал крыльями, отгоняя лодку обратно в море.
– Хорошее упражнение, – повторил он.
Несколько мускулистых забадаров наблюдали за движением лодки. Должно быть, для них она шла сама по себе. Или, может, они думали, что в море ее унес ветер. В любом случае только мне приходилось терпеть вид хлопающего крыльями Кинна. Я смотрел, как он машет ими над лодкой, меняя ее направление по своему усмотрению. А затем на мгновение подбросил ее вверх. Лодка взлетела на несколько футов и плюхнулась обратно в воду. Кинн расправил красно-зеленые крылья, явно довольный собой.
Наблюдая за ним, я вдруг заметил что-то на горизонте. Корабли! Рыжебородый! Сади! Я побежал по песку к пристани. Сердце таяло от облегчения при виде заполняющих горизонт кораблей. Тяжело дыша, Несрин подбежала ко мне. Я ей улыбнулся. Она не улыбнулась в ответ и смотрела испуганными глазами.
Корабли шли с севера, а не с юга. Вероятно, Сади и Рыжебородый выбрали другой путь. Может быть, намеревались обвести вокруг пальца Эбру, идя кружным путем. Но когда корабли приблизились, мои надежды рухнули. Паруса были пурпурными, а не красными, как у Рыжебородого. Единственная страна поблизости с флагами пурпурного цвета – империя Крестес.
Крестеский флот заполнил весь горизонт. К берегу от него выдвинулась маленькая галера на двадцать весел, с пурпурными парусами. Мы с Несрин встретили корабль у причала.
Моряки в грубых одеждах спрыгнули на берег и привязали корабль к железным стойкам на пристани. Вслед за ними сошел более важный человек. Он был в серебряных доспехах, покрытых эмалевыми пурпурными звездами; правда, доспехи не скрывали его торчащий живот. Его темные волосы струились ниже ушей, выступающих, словно крылья. А из ножен на боку торчала золотая рукоять длинного меча.
– Я – Роун, Великий герцог Крестеса и экзарх Семпуриса, – произнес он с сильным крестеским акцентом.
А потом склонил голову, словно мы шахи.
Мы с Несрин растерянно переглянулись. Я поклонился, чтобы не быть невежливым. Мы представились.
Роун указал рукой в сторону флота, словно то была написанная им картина.
– Корабли, которые вы видите, принадлежат его святейшему величеству, императору Крестеса. Он пришел на войну не с вами, а с человеком, который удерживает Костани.
– У нас нет вражды с императором, – сказал я. – Наш враг – человек, забравший у нас Костани.
– Император хотел бы здесь высадиться. Он намерен за неделю взять Костани измором.
– И мы тоже намерены осаждать Костани.
Роун смотрел мимо меня, на забадаров, собравшихся на берегу.
– У вас есть другие силы для этого?
– Наши силы в пути. Триста кораблей.
– Тогда они будут равными нашим. Битва между нами оказалась бы разрушительной. Человек в Костани хочет именно этого.
– Согласен.
– Как вы знаете, это этосианские поселения. – Роун обвел рукой хижины, словно сам их построил. – Император требует, чтобы вы отступили.
– Этого я делать не стану. Мы намерены использовать эту позицию.
– Значит, мы в тупике. Я не представляю, как мы можем высадиться на берег, пока вы занимаете эту позицию.
– Мы так дурно пахнем для вас, крестесцы? – сказала Несрин. Она понюхала Роуна, потом поморщила нос. – Может, ты сам воняешь. Когда ты в последний раз мылся?
Я взглянул на нее.
– Она имеет в виду, что на этом берегу достаточно места и для нас, и для вас.
Роун громко захохотал, уперев руки в набедренные пластины.
– Не волнуйтесь, у меня есть внучки с такими манерами, по сравнению с которыми эта выглядела бы царицей. – Он покачал головой, тут же став серьезным. – Увы, император – правая рука Архангела. Его присутствие здесь подобно тому, как если бы ангел поцеловал землю. Я говорю об этом со всей возможной любезностью, но он не может делить никакой земли с вами.
– Значит, он не высадится, – сказал я.
– Я не вижу здесь трехсот кораблей. Вижу несколько тысяч всадников. – Роун брезгливо хмыкнул. – Мы высадимся завтра на рассвете. Если вы еще будете здесь, я уверен, вы знаете, что случится. А теперь пойду помоюсь.
Роун усмехнулся, склонил голову и вернулся на галеру.
– Они считают себя много лучше нас, – сказала Несрин, пока мы смотрели, как отходит его галера. – Поцелуй ангела. – Она сплюнула на песок. – Я ему покажу, куда целовать.
– Если Рыжебородый успеет вовремя, императору придется отступить. Или делать то, чего он не хочет, – драться с равными силами.
– Ты еще думаешь, что он придет? Ты сдал Сади, Кева. Ты своими руками заковал ее в кандалы.
– Она сама решила разыскать Рыжебородого. Имей веру. Они придут.
– Почему же так долго? Разведчики, которых мы отправляли на побережье, ничего не сообщили. Если бы корабли приближались, они бы их наверняка увидели.