о ним сходил, понимаешь? И еще я слышала, слышала его голос! Ветер усиливался, и я слышала, как он меня зовет! «Марина, Марина»! – Я повернулась. – И я подумала: ты так силен, может, и ты услышишь?! И сможешь его найти?
Мартин глядел на меня с тяжелой жалостью, а Виктория – кривя губы, с пониманием и печалью. Руки мои задрожали, и я обхватила себя за плечи. Голос звенел, я задыхалась:
– Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума? Что я из-за каприза вас вызвала, оторвала от действительно важных дел? Но он ведь нужен не только мне: герцогство опять вот-вот атакуют, и без Люка нас уничтожат! Март, он ведь мог оборачиваться, превращаться в змея, а вдруг он так спасся… и я же видела его во сне, обнимала, грела!!
Голос мой взлетел и сорвался, и я вдруг словно узрела себя со стороны – жалкая, истеричная, цепляющаяся за ложную надежду, с фанатично горящими глазами. И уронила лицо в ладони, приходя в себя.
– Ладно, – прошептала я, поднимая голову, – пусть я сумасшедшая, пусть так. Я понимаю, как выгляжу… Но прошу, умоляю, помогите мне! Найдите его! Даже если он мертв, Март! Прошу!
Мартин озадаченно потер пятерней волосы, и они с Викторией переглянулись, словно мгновенно обсудив что-то. Я смотрела на него, выпрямившись.
– Марина, откуда этот ужас в глазах? Когда это ты решила, что я могу стать злодеем и отказать тебе? – проворчал он, поднимаясь и приглашающе распахнув руки. Я, с сомнением покосившись на Викторию, обняла его. – Я, конечно, злодей, – доверительно уточнил блакориец, – но не до такой же степени. Придумала себе что-то… – Он, теплый, надежный, утешающе погладил меня по спине и со смешком добавил: – Да и если я только заикнусь сказать «нет», Вики меня выпорет. Знаешь, какая она строгая?
– Сейчас прямо руки чешутся это сделать, – с язвительной нежностью пробормотала волшебница, глядя на нас с таким выражением… ну как я могла смотреть на Люка, обнимающего мать или сестру. Отношения у этих двоих были на зависть веселые. Я неуверенно хмыкнула, отстранилась, с надеждой взирая на друга, и тут в дверь постучали.
После моего разрешения вошел до неприличия свежий Ирвинс, совершенно не выказывая удивления посторонним в спальне. Поклонился.
– Ваша светлость, завтрак накрыт в гостиной.
– Молоко принес? – оживился Мартин. И даже Виктория нетерпеливо приподнялась в кресле – я только сейчас разглядела, какой уставшей выглядит и она: видимо, переход ко мне потребовал слишком много сил.
– Конечно, – невозмутимо кивнул дворецкий.
– О да! – с чувством провозгласил друг и, хлопнув беднягу Ирвинса по плечу, проскочил мимо него в гостиную. – Вики, – донесся оттуда его голос, – да тут парно́е! Два кувшина! Святые отшельники, – мычание, – дайте мне эту корову и доярку заодно, я их расцелую!
Я слушала его болтовню, улыбаясь и чуть не плача от легкости, которую ощущала с пробуждения. Март был таким, наполняющим жизнью все вокруг. Рядом с ним любая драма казалась переживаемой.
Мы встретились взглядами с Викторией, и, верно, в лице моем она прочитала настороженность и очевидный вопрос, потому что едва заметно пожала плечами и пояснила, поднимаясь:
– Когда вокруг смерть, на первое место выходят действительно важные вещи, ваша светлость. Например, чтобы тот, кого ты любишь, остался в живых. Вы ему дороги, и, возможно, в бою он будет осмотрительнее не только ради меня и наших друзей, но и ради вас. А это еще капля к вероятности выжить. Понимаете?
– Да, – сказала я глухо. Мне все время казалось, что Мартин полюбил ее по какой-то нелепой причуде, что она его недостойна, высокомерна и стервозна, да и ревновала я его к ней ужасно – а сейчас увидела в глазах волшебницы знакомый страх, который отозвался во мне тоской и заставил сжаться горло. Страх потерять того, кого безумно любишь. Это в один момент сделало ее понятной мне и близкой.
– К тому же, – добавила она с каменным лицом, – если что, я его действительно выпорю.
Я усмехнулась. Чувство юмора – верный способ заполучить мою симпатию.
– Называйте меня на «ты» и по имени, леди Виктория, – предложила я.
Она замерла, склонив голову. И улыбнулась с мягкостью.
– Тогда и ты меня, Марина. Токсикоз больше не беспокоит? Помочь не нужно?
– Нет, – проговорила я с удивлением, прислушиваясь к себе и понимая, что последние дни после нападения действительно не мутило. – Нет, все хорошо.
– Позволишь? – Она взяла меня за руку, и я кивнула, ощущая слабое покалывание, как при сканировании. Волшебница подняла удивленные глаза. – Ты ведь знаешь, что у тебя двойня?
– Угу, – пробормотала я, внезапно смутившись. Виктория продолжала прислушиваться к чему-то, осязаемому только ей.
– Все параметры в пределах нормы, – сообщила она, отпуская мою руку. – Второй триместр начался, да?
Я неуверенно кивнула – подсчитать срок в нынешнем состоянии я была неспособна. Но теперь хотя бы стало понятно, почему внезапно отступила тошнота.
– Дамы, мы с молоком вас заждались, – позвал Мартин из гостиной. – И хватит обсуждать меня тайком. Вы смело можете выйти и повторить прямо мне в глаза, какой я прекрасный и великолепный.
Мы переглянулись почти с умилением.
– Я быстро в ванную, – шепнула я Виктории, – и присоединюсь к вам.
Через несколько минут, уже в домашнем платье и с чищенными зубами, я присела рядом с гостями за стол. Пахло булочками и кофе. Горел камин, и Мартин с удовольствием поглядывал на огонь поверх кружки, а Виктория доливала себе молоко. Мне есть не хотелось. Хотелось кричать: поскорее же, поскорее! – но я терпела, убеждая себя, что они знают, что делают, и не затягивают нарочно.
– Приказать принести еще? – спросила я, глядя, как стремительно опустошаются два широких кувшина.
– К нашему возвращению – обязательно, – кивнул Мартин невнятно. – И если ты, добрая госпожа, прикажешь собрать несчастным путникам пару десятков упаковок с собой в Блакорию… – Он не договорил, запрокидывая кружку и жмурясь, как настоящий кот. Глаза у него были голодные, и мне стало его безумно жалко.
– Нам редко удается найти настоящее молоко, а это единственный способ быстро пополнить резерв, – пояснила Виктория, глядя на мое переменившееся лицо. Она пила аккуратно, но иногда делала большие жадные глотки, тоже прикрывая глаза от удовольствия. – Иногда селяне приносят из окрестных деревень, но они сами бедствуют. Так что для нас молоко на вес золота. Особенно сегодня – впереди очень тяжелый день. Максимум без десяти десять мы должны вернуться. Поэтому и пришли так рано.
Я нервозно покосилась на часы над камином – двадцать пять минут седьмого.
– Если успеем, навещу леди Шарлотту, – добавила волшебница задумчиво.
– Она с Маргаретой в Виндерсе, – пояснила я, – их эвакуировали после недавнего нападения…
– Нападения? – нахмурился Мартин.
Я торопливо, поглядывая на часы и сбиваясь, пересказала ему события прошлых дней, и вот теперь мой друг действительно смотрел на меня как на сумасшедшую. Я уж решила, что он будет ругаться из-за того, что подвергала свою жизнь опасности, но он только покачал головой и безнадежно уточнил:
– То есть когда Вейн атаковали полторы сотни инсектоидов, тебе мысль позвать меня в голову не пришла?
– Нет, – пробурчала я, и он вздохнул, ничего больше не сказав. Я почти с ненавистью взглянула на оставшийся кувшин с молоком. Боги, ждать, пока они допьют, было сложнее, чем пережить весь вчерашний день!
– Потерпи, госпожа герцогиня. Это необходимость, а не блажь, – гулко попросил Мартин в кружку, и я почти устыдилась. – Пять минут, и мы все твои. Расскажи нам еще что-нибудь. Не знаешь ли ты, кстати, новостей про нашего друга Тротта?
– Они с моей сестрой нашли Жреца, – пробормотала я, продолжая сверлить взглядом часы, не способная думать о чем-то еще. Немного подождать, немного, надо потерпеть, и я узнаю, что случилось с Люком… и выдержу ли я это знание… боги… я только от ожидания сойду с ума окончательно!
– Нашли… и? – врезался в мои суматошные мысли голос Марта, и я до боли сплела пальцы, подняла на него взгляд, пытаясь вспомнить, о чем мы говорим.
– И идут к порталам. Они с Алиной поженились, – проговорила я с усилием, – ради…
Раздалось фырканье, Мартин, вытаращив глаза, прыснул молоком, закашлялся, покраснел и сдавленно захохотал, продолжая кашлять. Виктория недоверчиво глядела на меня, а я кусала губы, чуть не плача.
Я не могла больше ждать. Не могла!
– Прости, – сказал друг, тяжело дыша и улыбаясь во весь рот. – Прости, у тебя беда, а я тут… – Он вновь закашлялся, потер глаза. – Расскажешь нам эту историю, когда мы вернемся, если будет время. Главное, что живы. Ох, Малыш, Малыш… – Он покачал головой и, с сожалением заглянув в пустой кувшин, наконец отставил кружку. – Ладно, об этом потом. Послушай, госпожа герцогиня, – голос его стал серьезным и спокойным. – Мы с Вики, пока ты наводила красоту, успели решить, как лучше приступить к поиску в нынешнем стихийном хаосе. Поступим следующим образом. Для начала мне нужна вещь твоего мужа. Если он жив, – блакориец ухитрился произнести это без всякого скепсиса, как будто действительно верил в такую вероятность, – его можно найти и без вспомогательных предметов, но если мертв, переход к телу просто так не открыть. Чтобы сэкономить силы, я совмещу два метода построения Зеркала. Подойдет любая личная вещь или что угодно, к чему он долго прикасался. Рубашка, подушка, зубная щетка, наконец.
– У меня есть его брачный браслет. – Я торопливо сняла украшение, и Март было кивнул, но, взяв его в руки, присвистнул:
– Ого. Да он все глушит белой стихией. – Друг протянул браслет обратно. – Нет, Марин, не годится. Нужно что-то другое.
Я задумалась лишь на секунду, а затем поднялась и направилась в спальню. Вернулась, сжимая кончиками пальцев сапфировую нить.
– Драгоценные камни, – обрадовался Мартин, принимая ожерелье, – превосходно. Они долго держат слепок ауры, будет проще. Ну-ка, что тут у нас? – Он прикрыл глаза, потер один из камней пальцами и удовлетворенно хмыкнул, передавая нить Виктории. – Отлично. Все читается. Сейчас и приступим. Только нам придется отойти от замка, Марина. – Он поднялся. – Метров на сто. Вейн слишком большой, в нынешнем хаосе это лишнее искажение пространства.