– Ты и взаперти найдешь приключения, – проворчал он, но уже без суровости. – Нужно было привыкнуть, что ты не можешь жить спокойно, заноза моя.
– Я могу. – Поля уныло водила пальцем по стеклу, выписывая «Демьян». – Не надо считать меня совсем безмозглой. Я и вчера хотела все сделать правильно, позвать на помощь, но эта стрекоза на людей собиралась броситься, понимаешь? Что мне было делать?
И она, торопясь, повышая голос на особо эмоциональных моментах, потрясая руками и шагая туда-сюда по кабинету, рассказала Демьяну обо всем, что случилось.
– Лететь за помощью, конечно, – ответил муж, выслушав ее. – Нужно всегда действовать рационально. Если бы она тебя догнала и разорвала, то жертв было бы больше: погибла бы и ты, и люди, потому что ты не успела бы позвать бойцов.
– Сейчас-то легко размышлять, – пробурчала она. – Ты-то как бы поступил?
– Я бы попытался ее остановить, – согласился Демьян. – Но я многократно сильнее тебя, Пол. Нужно соотносить свои силы с силами врага. И помнить о том, насколько ты ценна для Бермонта. И для меня.
– И для тебя? – с нежностью переспросила Полина. – Очень-очень?
– Безумно, – проговорил он устало и тепло. – Мне хочется взять тебя за шкуру зубами и трясти, пока ты не поймешь, что не имеешь права рисковать. Но ты не очень раскаиваешься, да?
– Нет, раскаиваюсь, – сказала Полина серьезно. – Что улетала, никого не ставя в известность. Что тебе не говорила. А вот что стрекозу попыталась увести – нет.
Он раздраженно рыкнул.
– Ты же хочешь, чтобы я была честна с тобой, мой король? – проговорила она в трубку с улыбкой.
– Приковать бы тебя к себе, Поля, – безнадежно сказал он.
– Я только за, – обрадовалась она, чувствуя, несмотря на рычание, что гроза миновала, не начавшись. – Победи там всех и возвращайся. Я приготовлю самую крепкую цепь.
– Пока обойдемся без цепи, – сурово ответил муж. – Подойдешь к Свенсену, пусть придворный маг поставит тебе маячок. Если тобой кто-то пообедает, я хотя бы буду знать, в чьем желудке тебя искать.
– Хорошо, – ответила она, радуясь, что обошлась малой кровью, и ожидая, что он запретит летать. Сейчас она что угодно бы пообещала.
– А сейчас расскажи мне: почему тебе потребовалось улетать?
Полина потерла ладонью лоб, вздохнула.
– Мне скучно, Демьян. Я сейчас как декорация, понимаешь? Поездки, встречи, посещения больниц, частей… все это могла бы делать и делает твоя матушка. А мне нужно что-то, что могу сделать только я. И у меня есть идея! Только не уверена, что она тебе понравится.
– Я уверен, мне что угодно понравится больше, чем игры в догонялки с инсектоидами, Поля. Говори.
– Ну… – она заторопилась, – понимаешь, войска все отведены к границам и в другие страны… а центр Бермонта и столица почти беззащитны. Уже пропустили инсектоида, а если бы их было несколько? А если десятки? А у нас не хватает патрулей, не хватает тех, кто сможет поднять тревогу, помочь жителям, помочь частям в обороне… Ты меня слушаешь?
– Очень внимательно, – подтвердил муж, и она, как ни старалась, не услышала в его голосе иронии.
– Мужчины призывного возраста почти все мобилизованы. Но почему бы не начать набирать в армию женщин? Пусть пока не на фронт, но патрулировать улицы, помогать полиции, пройти курс молодого бойца и держать оружие они могут не хуже. Да, я знаю, что в Бермонте это против традиций, общественного мнения и морали, но ведь сейчас война! Если я запущу эту инициативу, если буду курировать этот проект, своим примером показывать, что все возможно, пройду с первыми новобранцами курс обучения, и все это с освещением в прессе, то люди привыкнут. И параллельно откроем при университете школу целительниц, Демьян! А затем, когда кончится война, расширим ее до обучения волшебниц на все направления. Ты знаешь, что бо́льшая часть магов – женщины? А у нас в Бермонте они вынуждены обучаться на дому или уезжать в другие страны, потому что их не принимают в магические высшие заведения! Почему?
– Потому что по закону и традиции все маги военнообязанные, – ответил Демьян. – А женщины, что человеческие, что берманские, в Бермонте никогда не служили в армии. Подобные изменения традиционно проводятся через совет линдморов, Полина. И раньше бы их никогда не приняли, а при попытке короля провести их своей волей линды бы взбунтовались. Но сейчас… сейчас мы уже пережили один бунт. И теперь многие пойдут за тобой.
– Но ты ведь не против? Ты, Демьян? – спросила она с силой. Ей было безумно важно услышать его ответ.
– Нет, – задумчиво проговорил он. – Это разумно. Я за. Тем более что я хотел занять твой ум серьезной работой, Пол. Но то, что придумала ты, лучше.
– А что хотел предложить ты? – с любопытством спросила Полина.
– Поработать в службе безопасности Бермонта, – усмехнулся он.
Она замерла с открытым ртом.
– Боги, Демьян, это… это!.. Демьян! Я всегда мечтала работать в Зеленом крыле! С детства туда бегала! К Игорю… – она запнулась, – Ивановичу…
– Никакой полевой работы, Поля. Чистая аналитика.
– Я тебя обожаю. Демьян! – сказала она с чувством. – Боги, как я тебя обожаю!
– Стажировка. Если не пойдет – всегда можно уйти. Так что ты выбираешь?
– Все, – сказала она горячо. – Я со всем справлюсь. Боги, наконец-то что-то стоящее!
– Тебе все равно придется исполнять королевские обязанности, Пол.
– В стране не будет лучшей королевы, Демьян, – поклялась она, и он рассмеялся. И Поля, сев на стол, тоже заулыбалась широко, радостно, слушая его низкий смех.
– Я сейчас отдам нужные распоряжения, – проговорил он. – Начальник отдела госбезопасности, генерал У́льсен, уже поставлен в известность. Он офицер старой закалки, Поля, но специфика отдела предполагает участие женщин в качестве агентов, поэтому по сравнению с другими моими соплеменниками он, можно сказать, достаточно прогрессивен.
– Спасибо, спасибо, Демьян!
– Мой секретарь отправит линдморам или тем, кто управляет линдами, пока главы кланов на войне, посыльных с законными грамотами. Это скрепленные магической печатью тексты законов о приеме женщин на службу и открытие школы целительниц. На рассмотрение законной грамоты обычно дается месяц, но в военное время я могу ставить любой срок. Поставлю три дня. Линдмор должен приложить к магической печати свой перстень, подтверждая согласие. Или отправить обратно грамоту разорванной. Это означает…
– Да уж понятно, что означает, – тревожно проворчала Поля. – А если они откажутся?
– Кто-то наверняка откажется, – спокойно подтвердил Демьян, – и, если так поступят больше половины, я просто приму закон своей властью. Сейчас они не посмеют бунтовать.
– А в чем тогда смысл этих грамот? – Полина, не слезая со стола, почти легла на него, чтобы дотянуться до кружки с остатками холодного кофе на противоположном углу. Обходить было лень.
– В уважении, Поля, – усмехнулся Демьян. – Они знают, что я могу не посчитаться с ними. И знают, что, отправляя грамоты, я проявляю уважение и даю им возможность оказать уважение мне. А еще – в содействии. Потому что закон мало принять, нужно обеспечить его исполнение. И обеспечивать в линдах будут линдморы. От того, насколько они вовлечены и заинтересованы в нем, будет зависеть скорость. Поэтому не все нужно делать единолично. В каких-то вещах нужно обходиться мягкой силой. Но очень редко, иначе посчитают слабостью.
– Как сложно… но ужасно интересно. – Пол глотнула кофе, поморщилась: горький. – Демьян. А я могу отправить эти грамоты своим именем?
– Можешь, – ничуть не удивился вопросу супруг. – Хочешь проверить свои силы, заноза моя?
– Хочу, Демьян. Не хочу, чтобы ты приносил мне всё на блюдечке. Мне так…
– Неинтересно? – закончил он с иронией, и теперь засмеялась уже она.
– Как ты настолько меня понимаешь?
– Это довольно легко, если помнить, что ты дочь Воина и тебе нужны сражения, – ответил его величество. – Дерзай, Полина. Тогда тебе отправлять грамоты, тебе говорить с нашими старейшинами. Но помни, что я стою за твоей спиной. Если нужна будет помощь – не сомневайся, проси. Мне в радость баловать тебя.
Поля улыбалась, но сердце вдруг кольнуло сомнением, и она покосилась на свое отражение в зеркальных панелях у дверей кабинета. Отставила чашку с кофе.
– Что такое? – строго спросил Демьян. Словно видел ее. – Полина. Отвечай.
Она тревожно подергала себя за кончик косы.
– Не хочу об этом говорить, – призналась она шепотом.
– По-ля, – рыкнул он требовательно.
– У?
– Полина.
– Ты ведь поддержал меня не из-за того, что случилось… тогда? – решилась она наконец. Голос прозвучал нервно, звонко. – Демьян, я не хочу, чтобы ты из-за чувства вины поддерживал то, что сам считаешь неправильным или вредным. Не надо. Прошу.
Она выпалила это и затаила дыхание. И Демьян помолчал несколько секунд, прежде чем ответить:
– Я бы подарил тебе всю Туру, если бы это помогло излечить твой страх и забыть тот день, Пол. Но это не решается подарками и не лечится потаканием глупостям, если они будут. Я всегда буду с тобой честен, заноза моя. Обещаю. Если ты придумаешь глупость, я так тебе и скажу. И разрушить Бермонт тоже не дам, не переживай. И если натворишь что-то, буду строго спрашивать. Ты довольна?
– Очень, – сказала она с нежностью.
– А теперь хватит о делах, Поля. Осталось немного времени.
– Действительно, – проговорила она еще нежнее. – Самая пора тебе рассказать, как ты любишь меня.
– Действительно, – согласился он серьезно.
– Ты очень давно этого не говорил.
– Это потому что я ругал тебя, Пол. Я люблю тебя.
– А повторить?..
И дальнейший их разговор состоял из приглушенных нежностей, шепотков, смеха и прочих волнующих вещей, которые свойственны влюбленным и совершенно ни к чему всем остальным.
Два дня спустя в линдах по всему Бермонту забурлили обсуждения. Старшие сыновья линдморов, оставленные на управлении баронствами, племянники и внуки, а кое-где и жены, поддерживаемые старейшинами, получали законные грамоты, прочитывали их, оправлялись от изумления и связывались с главами кланов. Бароны, из которых кто-то воевал рядом с королем Демьяном в Рудлоге, кто-то с войс